Безмолвный

Возвышающееся присутствие Хайтауэра маячило на горизонте, пока Деймон вел Караксеса к плавному снижению. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь захочу посетить Старомест , размышлял он. Полет был удовольствием, которое могли испытать только повелители драконов, или потребностью, которую могли понять только они, гул в его крови взывал к небесам.

Бейла сидела перед ним в седле, тихое присутствие, но ее отец чувствовал напряжение в ее теле. Это была утомительная задача - убедить молодого Таргариена присоединиться к ним в их недолгом путешествии. Конечно, Деймон никогда не раскрывал никому из них длительность их пребывания, и они будут жить здесь некоторое время.

Слева от него была его жена Хелена, которая выглядела такой же счастливой, сидя на драконе, почти хихикающей, как маленькая девочка, Дримфайр щебетала, размахивая хвостом, как рыба кои в пруду. Рейна путешествовала с ней, так как девочка была связана с Хеленой сильнее, чем Бейла. Рейна, которая была мягче, чем Хелена, читала книги вместе со своей мачехой, наслаждалась обедом с ней, и однажды Хелена попросила у Деймона разрешения взять Рейну покататься на Дримфайре, на что принц с радостью согласился.

Небо переливалось всеми цветами радуги: багровым, нежно-голубым и бледно-зеленым, - свидетельством стойкости и силы Таргариенов было знамя в облаках.

Справа от него Лунная Танцовщица изо всех сил старалась не отставать от больших драконов. Теперь ты вырастешь больше, ты не будешь прикован и сможешь расправить крылья и есть по своему желанию, подумал он. Крылья Кровавого Змея мощно ударили по воздуху, алый дракон приземлился с низким рычанием, которое эхом разнеслось по широким просторам окраин Старого Города. Деймон соскользнул с седла, его сапоги хрустнули по утрамбованной земле, когда он похлопал по чешуйчатой ​​шее дракона. Бейла ударила его по руке, когда он попытался помочь ей, уже демонстрируя огонь, который сдерживал их вид. Тепло чешуи давало ему некоторое утешение, его лоб покоился на челюсти его старшего друга.

Нам здесь будет хорошо, даже среди зелени. , - подумал он. Караксес проворчал, неохотно соглашаясь со своим наездником, и издал несколько щелкающих звуков. Демон усмехнулся.

«Теперь ты свободен», - пробормотал он тихим голосом. «Больше никаких цепей». Караксес прогрохотал в ответ, его длинная, извилистая шея вытянулась к Деймону почти ласковым жестом.

Рядом грациозно приземлился Мундансер, а за ним и Дримфайр, ее могучая фигура отбрасывала тень на собравшуюся внизу группу, пока Хелейна осторожно спускалась, ему помогал он сам, а его дочь Рейна принимала его помощь.

Деймон повернулся к приветствующей группе, его взгляд пробежал по собравшимся Хайтауэрам. Впереди стоял лорд Хоберт Хайтауэр, его седеющие волосы и официальная манера поведения придавали ему вид скуки, который по совпадению был точной копией Отто. Рядом с ним был младший брат Хелены, Дейрон, выражение его лица было торжественным, но уважительным, однако его глаза светились радостью при виде двух больших драконов, в то время как слуги выглядели довольно потрясенными зверями, их глаза были широко раскрыты от ужаса.

«Более воспитанный, чем Эйгон» , - подумал Деймон с легкой ухмылкой. Он коротко кивнул Караксесу, который расправил крылья и побрел на поляну, где драконы могли свободно отдохнуть.
Несмотря на облегчение, которое он почувствовал, увидев драконов освобожденными и свободными, настроение Деймона было мрачным. Он ненавидел покидать Королевскую Гавань - убегать, как он это видел - как загнанный в угол зверь. Ошибки его прошлого маячили в его сознании, вечно присутствующий призрак, терзавший его нрав и гордость.

Он обратил внимание на лорда Хоберта, который выступил вперед с вежливым поклоном. «Принц Деймон, принцесса Хелена, принцесса Бейла, принцесса Рейна», - приветствовал он, его голос был ровным и гладким. «Добро пожаловать в Старомест. Для меня большая честь принимать вас обоих».

Уважайте мою задницу, если бы вы все могли, вы бы сожгли нас так же, как вы делаете с ведьмами. Взгляд Деймона был острым, тон его был резким, когда он ответил. «Посмотрим, сохранится ли честь, лорд Хайтауэр».
Комментарий вызвал слабую вспышку удивления у Хоберта, но старший лорд быстро скрыл это за вежливой улыбкой.

Хелена, всегда нежная, опустила голову в знак признания, сложив руки перед собой. Она выглядела спокойной, но говорила мало, ее тихое присутствие резко контрастировало с грубым поведением Деймона.

Пока продолжались формальности, рука Хелены коснулась руки Деймона, ее прикосновение было мимолетным, но преднамеренным. Это был небольшой акт близости, который бросал вызов жестким ожиданиям приличия, но Деймон не отстранился. Он взял ее за руку, его хватка была крепкой и приземленной, когда они переплели свои пальцы, к большому удивлению лордов и леди или слуг, проживающих в замке. Некоторые девицы даже ахнули, к большому удовольствию Разбойника. « Видел бы ты, как я сгибаю ее ночью», - подумал он.

Ее живот, теперь заметно округлившийся, был молчаливым свидетельством их союза, а свободная рука Деймона покровительственно зависла рядом с ней, когда они двинулись приветствовать Дейрона.

Мальчик низко поклонился сестре и ее мужу. «Сестра», - тихо сказал он, голос его был спокойным и размеренным. «Принц Деймон. Надеюсь, твое путешествие было приятным».

Демон на мгновение посмотрел на мальчика, его сиреневые глаза слегка сузились. «Довольно вежливый молодой принц», - наконец сказал он нейтральным тоном.

Дейрон выпрямился, его молодое лицо стало спокойным. «У меня были прекрасные наставники», - просто ответил он, взглянув на Хелену с легкой улыбкой.

Хелена улыбнулась в ответ, хотя и молчала, ее рука слегка сжалась вокруг руки Деймона. Мы освещаем путь , подумал Деймон с усмешкой, удивленный словами Хайтауэра. Ирония не ускользнула от него, учитывая, как сильно он презирал семью, которую она представляла.

Приветствие было кратким, и после обмена ожидаемыми любезностями, Деймону и Хелене показали их покои. Покои принцессы были просторными и элегантно обставленными, хотя их непривычность только усиливала кипящее раздражение Деймона.

Он рявкнул на служанок и слуг, которых привел из замка, чтобы те перенесли все его вещи в покои принцессы Хелены, поскольку он не придерживался глупого обычая Вестероса спать в отдельной комнате, вдали от жены.

Хелена подошла к кровати, ее шаги были медленными и осторожными, когда она опустилась на матрас. Долгий путь на драконе утомил ее, и она положила защитную руку на свой растущий живот, наблюдая, как Деймон мерил шагами комнату. Ее муж, теперь более беспокойный и задумчивый, потянулся к кувшину Honeywine, оставленному на столе. Напиток был приторно сладким, резко контрастируя с резким Arbor Red или Gold, которые он предпочитал, но он все равно налил себе щедрую чашку.

«Тебе следует отдохнуть», - тихо сказала Хелена, в ее голосе слышалась нотка беспокойства.

Демон отмахнулся от нее, осушив Honeywine одним глотком, прежде чем налить еще. «Я достаточно отдохнул», - пробормотал он грубым тоном.

Хелена внимательно следила за ним, ее бледно-фиолетовые глаза были полны тихого беспокойства. Она видела напряжение в его плечах, бурю во взгляде. «Деймон», - нерешительно начала она, - «тебя что-то беспокоит?»

Он замер, не донеся кубок до губ. На мгновение он подумал, что стоит отмахнуться от ее вопроса, но ее вид - нежный изгиб живота, мягкая уязвимость в выражении лица - заставил его остановиться.

«Нет», - наконец сказал он, хотя его тон был далек от убедительности. Он пересек комнату, чтобы сесть рядом с ней, отставив кубок в сторону.

Хелена потянулась к его руке, ее пальцы коснулись его. «Тебе здесь понравится», - тихо сказала она. «Драконы свободны, и мы вместе».

Губы Деймона дернулись в слабой ухмылке, когда он поднес ее руку к губам, прижимаясь поцелуем к ее костяшкам пальцев. «Ты всегда знаешь, что сказать», - пробормотал он. Хелена слабо улыбнулась, хотя ее беспокойство сохранялось. Она прислонилась к нему, положив голову ему на плечо, а ее глаза закрылись. Деймон остался неподвижен, его взгляд был устремлен на далекий горизонт, пока он размышлял о предстоящих днях.

*********

Демон ненавидел Старомест. Дни сливались друг с другом с монотонностью, которая раздражала его беспокойную натуру. Каждое утро начиналось с полета на вершине Караксеса, рев Кровавого Змея разносился по шумному городу, когда они парили над его стенами. Полет давал мимолетное чувство свободы, но оно было недолгим.

После этого Дэймон возвращался в Хайтауэр, прерывая пост с Хеленой и остальной частью ее семьи. Разговоры были вежливыми, но неестественными, скрытая напряженность между ним и Хайтауэрами всегда присутствовала.

Остаток дня он провел за чтением в огромной библиотеке Староместской, тихом убежище, где он мог погрузиться в историю Валирии и Семи Королевств. Но даже это стало утомительным. К вечеру, после ужина, его единственным утешением были объятия Хелены.

Несмотря на растущий живот и усталость от беременности, Хелена прилагала все усилия, чтобы угодить ему. Она чувствовала его беспокойство, его кипящее разочарование и пыталась успокоить его любым возможным способом. Она была послушной женой, тихой и скромной, и Деймон находил странное утешение в ее присутствии, даже если он не говорил об этом вслух.

Однажды утром, когда Хелейна боролась с приступом тошноты, из-за которого она не могла есть ничего, кроме засахаренных долек апельсина, к ней прилетел ворон. Принесший его паж, одетый в зеленую одежду и с подстриженной головой, низко поклонился, вручая письмо, запечатанное гербом дома Таргариенов.

Принцесса нахмурилась, учитывая, что она уже получила письмо от отца и матери из Королевской Гавани, она задавалась вопросом, кто мог написать ей сейчас. Может быть, мне написал кто-то из моих братьев? Она взволнованно ломает сигил, детское легкомыслие бежит по ее венам. Она уже так сильно скучала по дому.

Глаза Хелены загорелись, когда она узнала почерк. Она отмахнулась от страницы, кивнув ему, крепко сжимая письмо, ее сердце колотилось от волнения. Она так сильно скучала по своей старшей сестре и ее объятию, пахнувшему розой и медом.

По вечерам Деймона нигде не было видно - скорее всего, он дулся в библиотеке, ездил верхом на Караксесе или бродил по замку в одном из своих мрачных настроений, - поэтому Хелена устроилась в своей карете и вытянула ноги, положив их на ближайший стул.

Письмо было от ее старшей сестры Рейниры.

Глаза Хелены жадно просматривали пергамент, ее улыбка росла по мере чтения. Рейнира рассказала о своем недавнем прибытии в Королевскую Гавань и разочаровании от того, что не нашла там Деймона, ни его дочерей, ни Хелену. Она выразила, как сильно она скучает по своей младшей сестре, и посетовала, что они еще не познакомились с ее новым сыном.

Нахмурившись, принцесса нахмурилась. Почему Рейнира не сообщила ей о своем прибытии? Почему она не знала о прибытии старшей сестры, она бы настояла на том, чтобы поездку в Старомест перенесли на более позднюю дату. Но хотела ли я расстраивать Деймона, учитывая , что он пошел на компромисс, чтобы привезти нас сюда? Молодая будущая мать была в противоречии, разрываясь между тем, что она должна была сделать, и тем, что было правильно.

Слова ее сестры были теплыми и ласковыми, в ее тоне чувствовалась фамильярность сестринской связи, которая была напряжена обстоятельствами, но никогда не прерывалась.

Сердце Хелены забилось сильнее, когда она продолжила читать, ее пальцы слегка дрожали, когда она сжимала пергамент.

Рейнира описала своего сына, седовласого младенца с сиреневыми глазами, как у их деда Визериса. Она написала о том, как Визерис с гордостью заявил, что у мальчика глаза его отца, Бейлона. Но затем Рейнира добавила кое-что еще:

«Отец также сказал, что маленькому Эйгону нравится их внешность, и он считает его Деймоном. Он говорит, что маленький принц выглядит как настоящий принц Таргариенов».

Хелена замерла, ее улыбка слегка дрогнула, когда она перечитала строку. Теплая, любящая привязанность к сестре и острая тоска по племяннику наполнили ее грудь.
Она скучала по Рейнире - по их разговорам, по защитным объятиям старшей сестры. И теперь был маленький мальчик, которого она еще не держала на руках, мальчик, носивший имя ее Завоевателя.

Затем Хелейна снова нахмурилась. Почему Рейнира назвала своего сына Эйгоном, когда моему брату Эйгону уже дали это имя?

Хелена тоскливо вздохнула, аккуратно сложив письмо и отложив его в сторону. Ей нужно было о многом подумать, но ее мысли были прерваны внезапным скрипом двери.

Демон шагнул внутрь, его выражение лица было бурным. Он был одет в дублет черного и белого цветов, кожаная куртка была без рукавов, так что его белая льняная рубашка выглядывала; его темные бриджи были того же оттенка, что и его сапоги. Звук каблука его обуви эхом разносился по комнате, комфорт в его легкой походке заставлял принцессу чувствовать себя защищенной и успокоенной.

Его кислое настроение было заметно по тому, как он сбросил с себя куртку, тяжелая ткань которой с глухим стуком приземлилась на стоящий рядом стул.

Хелена повернулась к нему, ее бледно-фиолетовые глаза широко раскрылись со смесью беспокойства и нервного ожидания. «Демон», - тихо сказала она, ее голос дрожал.

Он не ответил сразу, вместо этого налив себе кубок Honeywine из буфета. Приторная сладость заставила его поморщиться, но он все равно выпил его, его взгляд метнулся в сторону Хелены.

«Ты снова плакала?» - резко спросил он, его тон был сухим, но не злым. Он подошел к сердцу и снова уставился на него, как обычно, словно пламя хранило в себе большую тайну.

Хелена моргнула, пораженная вопросом. «Нет», - быстро сказала она. «Я... я получила письмо». Она застенчиво улыбнулась ему. Он фыркнул.

Дэймон нахмурился, когда полностью повернулся к ней лицом. "От кого? Разве мой брат уже не прислал тебе письмо? Или это снова от твоей матери ? Клянусь, если эта женщина посмеет сказать обо мне что-то еще..." - он указал на жену унизанным кольцом пальцем, его серебряные волосы заблестели в свете вечернего солнца.

Хелена колебалась, ее пальцы нервно теребили талию платья. «От Рейниры», - прервала она его мягким голосом.

При упоминании имени племянницы лицо Деймона потемнело еще больше. «Чего она хочет?» - спросил он отрывистым тоном. Он знал о ее прибытии в Королевскую Гавань, но поскольку от Отто не прилетел ворон, он подумал, что, возможно, что-то задержало ее, в конце концов, у нее был выводок из четырех детей, о которых нужно было заботиться, о пяти, если учесть, что Лейнор была одной из них.

Хелена опустила взгляд, ее руки слегка дрожали, когда она отвечала, но она предпочла положить руки под бедра, ее тело слегка сгорбилось. "Она скучает по нам. Она хотела бы, чтобы мы были в Королевской Гавани. Моя сестра... э-э, она приехала несколько ночей назад. Она написала о своем новом сыне".

Челюсти Деймона напряглись, он крепко сжал кубок, и одним глотком допил остаток вина. «Ее сын», - повторил он холодным тоном.

«Да», - сказала Хелена, и ее голос слегка оживился. «Она говорит, что у него серебристые волосы и глаза, как у нашего Отца, и... она говорит, что он похож на тебя. Я имею в виду, так сказал Отец».

Демон застыл, его выражение лица было нечитаемым, пока он обдумывал ее слова. Во что играла эта глупая девчонка , заставляя людей при дворе верить , что взгляды исходят с их стороны? Зачем вообще позволять произносить слова о том, что малышка похожа на него? Почему его брат был таким дураком?

В этот момент Деймон решил, что они покинут Старомест после того, как родится их с Хеленой ребенок, он вернется только тогда. Принц мог бы попытаться избежать ее и, возможно, пресечь шепот, но он не знал, хватит ли у него сил сделать это, если он увидит этого маленького ребенка. Боги, что я натворил?

Хелена, не замечая бурю, назревающую внутри него, задумчиво улыбнулась. «Жаль, что мы не уехали в Старомест позже», - тихо сказала она, улыбаясь мужу. «Я бы с удовольствием с ним встретилась».

Взгляд Дэймона метнулся к письму, лежащему на коленях его жены, его мысли представляли собой хаотичный клубок вины, гнева и разочарования.

«Тебе следует отдохнуть», - сказал он наконец резким тоном и отвернулся от нее.

Хелена нахмурилась, сбитая с толку его внезапным изменением поведения, но ничего не сказала. Принцесса встала и пошла к кровати, выскользнув из мягкой обуви и забравшись на покрывала матраса. Она откинулась на подушки, ее рука защитно покоилась на ее маленьком животе, пока она наблюдала, как он налил еще один кубок вина. Затем еще один. Принцесса почти сбилась со счета после пятого.

Мысли Деймона метались, его настроение было мрачнее, чем когда-либо. Старомест стал клеткой, позолоченной тюрьмой, из которой он не мог сбежать. И теперь его ошибка грозила задушить его во сне. С затуманенным разумом он тоже пошел к кровати, сел на край, чтобы снять ботинки.

Схватив один из многочисленных мехов, разложенных на матрасе, он положил его на Хелену, его жена вся улыбалась, когда он поцеловал макушку ее волос, затем ее лоб, затем ее нос и губы. Она хихикнула и закрыла глаза, нежное дыхание подняло ее грудь, пока он вернулся в сердце, уставившись в пылающее пламя, задаваясь вопросом, что в Семи Хеллах можно сделать с его наследием.

******

Колеса кареты громко стучали по мощеной дороге, ведущей к Красному замку, возвещая о прибытии Рейниры Таргариен и ее семьи. Ее четверо детей, чьи каштановые волосы блестели на солнце, высаживались один за другим под бдительным взглядом собравшихся стражников и придворных. Алисента наблюдала за детьми с явным недовольством, удивляясь, как король так ослепляет флирты своей дочери.

Король Визерис, несмотря на свою слабость, настоял на том, чтобы присутствовать, чтобы поприветствовать свою дочь. Его единственного ребенка от любимой королевы Эммы. О, как я скучаю по тебе, моя королева . Он стоял со своей тростью, его тело сгорбилось и дрожало, но его лицо озарилось радостью при виде его старшего ребенка. Рядом с ним были Алисента, ее дети Эймонд и Эйгон, и Отто Хайтауэр, все расположились на официальном приеме.

«Рейнира», - тепло позвал Визерис, его голос был хриплым, но полным любви.

Рейнира улыбнулась, приближаясь, ее платье развевалось за ней, а ее нос сморщился, когда она увидела, что кто-то пропал. Где он? Ты так любишь свою жену, что не осмеливаешься взглянуть в лицо моему дяде? «Отец», - сказала она, грациозно приседая, заставляя больного мужчину усмехнуться ее выходкам. Она встала и поцеловала его в щеку, стараясь не толкнуть его.

«Где он?» - нетерпеливо спросил Визерис, оглядывая группу в поисках самой маленькой фигуры. Его одежда, сшитая из зеленого и черного цветов, прекрасно скрывала отрубленную руку, и со временем Визерис забыл об ее отсутствии.

Джейсерис, старший, шагнул вперед, держа на руках своего младшего брата. Младенец, Эйгон Младший, тихо ворковал, его фиолетовые глаза были широко раскрыты, когда он впитывал новую обстановку, серебряные волосы на макушке были маяком на солнце. Он был пухлым и крепким младенцем, все время лепетал и смотрел на небо, когда был снаружи, почти как будто уже искал дракона.

«Вот он, Ваша светлость», - сказал Джейсерис почтительным голосом, передавая ребенка своему деду.

Визерис сиял, держа младенца на сгибе своей единственной здоровой руки. Его единственной оставшейся руки. «Ах, мой мальчик», - пробормотал он, нежно покачивая Эйгона. «Настоящий Таргариен, если я когда-либо видел таких».

Рейнира слабо улыбнулась, ее поза была спокойной, но глаза настороженными. Она взглянула на Алисенту, которая стояла неподвижно рядом с Визерисом, ее лицо было маской напряжения. Глаза королевы быстро переместились на младенца, и Алисента чуть не вздрогнула от того, насколько этот маленький ублюдок похож на Таргариена. Даже у Эйгона или Эймонда не было таких серебристых, почти белых волос, или такой бледной кожи, или таких ярких глаз. Неудивительно, что Таргариены придерживались своих странных обычаев , размышляла Алисента.

Приветствующая группа переместилась во внутренние помещения Мейегора, в покои короля, где им предстояло поужинать вместе с новоприбывшими. Визерис снова взял младенца на руки, прежде чем вернуть его Рейнире, чтобы одна из кормилиц могла увести его вздремнуть, как сказала его дочь.

«У него глаза Бейлона», - продолжал Визерис, задумчиво глядя в фиолетовые глаза младенца. «Сильные и яркие, как у моего отца».

Слова короля повисли в воздухе, горько-сладким напоминанием о давно минувших днях. Затем, с легким смешком, Визерис добавил: «Хотя, если честно, он ужасно похож на меня и на Деймона. Этот дьявольский блеск - его ни с чем не спутаешь!»

Комната, казалось, замерла от его слов. Челюсти Алисент напряглись, руки сжали складки платья. Губы Рейниры сжались, хотя она сохранила нейтральное выражение лица. Отто почти хотел дать пощечину самому королю за то, что он произнес такую ​​нелепость.

Визерис, как всегда, не обращал внимания на хаос, который могли вызвать его слова. Он снова покачал младенца, на его лице появилась мягкая улыбка, когда он вспоминал. «Ах, мой брат был горсткой проблем в детстве», - нежно сказал он. «Всегда в проказах. Но не было связи сильнее нашей. Мы были неразлучны, несмотря на все неприятности, которые он причинял».

Рейнира взглянула на Алисенту, чьи глаза горели презрением, когда она уставилась на ребенка на руках у Визериса. Напряжение между ними было ощутимым, хотя ни одна из женщин не говорила. Последовавший за этим ужин был одновременно обильным и напряженным. Длинный стол был заполнен блюдами с жареным мясом, пряными овощами и кубками с вином. Слуги двигались бесшумно, следя за тем, чтобы тарелки были полными, а бокалы никогда не пустели.

Визерис сидел во главе стола, его лицо светилось от счастья, когда он общался со своей семьей. Эйгона Младшего передавали между кормилицами, его редкие крики прерывали трапезу.

«Этот мальчик, - сказал Визерис, указывая вилкой на младенца, - совершит великие дела. Я это чувствую».

Лейнор Веларион, сидевший рядом с Рейнирой, тихонько усмехнулся. «Надеюсь, ваша светлость. У него и так аппетит отменный».

Беззаботный комментарий вызвал смех у Визериса, хотя большинство за столом молчали. Лейнор, как всегда дипломат, старался поддерживать веселое настроение, болтая с Визерисом о событиях в Дрифтмарке и последних достижениях в морской войне, пока его отец Морской Змей усердно напоминал Лейнору о его корнях.

Алисента, сидевшая по другую сторону от Визериса, была куда менее интересной. Ее карие глаза то и дело бросались на Рейниру, взгляд был острым и неумолимым. Она едва прикоснулась к еде, ее пальцы рассеянно играли с ножкой кубка.

Эйгон Старший, необычно беспокойный, заерзал на своем месте. Он был на своем третьем кубке, разум его был достаточно затуманен, чтобы забыть, что Бейла уехала с отцом в Старомест. Внезапно у него возникло желание полететь туда и быть с ней. Он так скучал по ней, особенно по ее взглядам. Он усмехнулся.

Эймонд, тихо сидевший на дальнем конце стола, наблюдал за всем расчетливым взглядом. Его единственный оставшийся глаз задержался, глядя вдаль на еду, его мысли блуждали, как и у его брата. Одноглазый принц еще не получил письма от Рейны. Если я не получу его до завтра, я возьму на себя смелость написать ей.

Отто Хайтауэр, сидящий рядом с Алисентом, наблюдал за взаимодействием в рассчитанной тишине. Его острый взгляд переместился с Визериса на Рейниру, затем на пустое место Дейрона за столом, с точностью отмечая каждую деталь.

Ужин затянулся, с каждым мгновением напряжение становилось все сильнее. Визерис пребывал в блаженном неведении, сосредоточившись на младенце и теплых воспоминаниях о своей юности.

*******

Алисента мерила шагами солнечный участок Руки, ее юбки развевались вихрем темно-зеленого цвета с каждым торопливым шагом. Ее пальцы зависли около ногтей, старая привычка ковырять кожу грозила выйти на поверхность.

Вместо этого она сжала кулаки, желая остановиться. Много лет назад она думала, что избавилась от этого нервного тика, но последние недели вернули его с ревом. С тех пор, как он вернулся , размышляла королева.

Звук открывающейся двери заставил ее замереть. Вошел Отто Хайтауэр, его выражение лица уже было усталым. Он взглянул на свою дочь, ее лицо было напряжено от гнева и беспокойства, и вздохнул.

«Элисент», - поприветствовал он, его голос был тщательно нейтральным. «Что тебя так беспокоит?»

«Знаешь, что меня беспокоит, отец», - резко сказала она, теряя самообладание. «Почему ты позволил ему уйти? Почему ты позволил Деймону увезти мою дочь в Старомест?» Королева не заботилась о титулах, этот человек был негодяем, который оплодотворил ее дочь. О боги , так скоро после свадьбы он спал с ней каждую ночь? Навязывал себя ей? Образ ее дочери, плачущей и сломленной под телом Деймона, заставлял ее тело кипеть от ярости.

Отто подошел к буфету и налил себе кубок вина. «Деймон не « забирал » твою дочь», - сухо сказал он. «Он путешествовал с ней, как ее муж. Я не понимаю, почему ты продолжаешь обращаться с ним так, будто он не ее муж-господин». Он покачал головой.

Глаза Алисент вспыхнули гневом. «Ты знаешь, что я имею в виду», - сказала она, повысив голос. «Почему ты не остановила его? Почему ты позволила ему уйти, когда он должен был ответить за свою измену?»

Отто поднял бровь, неторопливо отпивая вино, прежде чем поставить кубок. «Какую измену он совершил?» - спросил он, его тон был полон сарказма.

Раздражение Алисент выплеснулось наружу. «Малыш Рейниры», - сказала она, и ее голос дрожал от ярости. «Эйгон. Он ужасно похож на одного принца ».

Выражение лица Отто стало жестче, его зеленые глаза сузились, когда он подошел ближе. «То, - холодно сказал он, - что ты только что сказал, - это измена » .

Рука стряхнула невидимую ворсинку с его плеча, ноги понесли его к столу, где он сел. «Можно подумать, что после того, как тебя годами учили не позволять эмоциям брать над тобой верх, ты уже должен был научиться это делать. Следи за языком, особенно в присутствии короля».

Алисента проигнорировала его, ее гнев не сдерживался. «Она пренебрегла мной», - выплюнула она. «Назвав своего сына Эйегоном, словно для того, чтобы поиздеваться надо мной, чтобы принизить моего собственного Эйгона. А теперь Деймон...»

« Достаточно! » - прорезал ее тираду резкий и властный голос Отто.

Элисента вздрогнула, ее глаза расширились от удивления.

«Ты слишком зациклен на Деймоне», - сказал Отто, не оборачиваясь, голосом ровным, но холодным. «Ты видишь в нем угрозу, когда он мог бы быть нашим самым ценным активом. Он и есть наш самый ценный актив».

Алисента сжала кулаки, ногти впились в ладони. «Он опасен», - возразила она, ее голос дрожал от сдерживаемого гнева. «Он не уважает закон, порядок. Он манипулирует Хеленой - моей милой, невинной дочерью - так же, как он манипулирует всеми вокруг себя. Внезапно перед их отъездом она перестала посещать мои апартаменты или отвечать на мои вызовы, она была либо занята, либо устала, либо еще как-то оправдывалась».

Отто глубоко вздохнул, выражение его лица стало резким и непреклонным. «И все же, несмотря на все это, ты позволил своим эмоциям затмить твое суждение». Он подошел ближе, его зеленые глаза сузились. «Ты действительно видишь ценность в том, чтобы привязать Деймона к нашему делу? Сколько раз мне тебе это объяснять?»

Алисента покачала головой, ее голос повысился. "Ты говоришь о ценности, о стратегии, но он развращает ее. Хелена совсем не похожа на него. Она нежна, чиста. И теперь она обременена его ребенком, привязана к нему на всю оставшуюся жизнь. М-мы могли бы расторгнуть это-"

«Это « бремя », - многозначительно сказал Отто, - «может укрепить нашу позицию в грядущем конфликте. Если преданность Деймона Хелейне перевесит его связь с Рейнирой, мы обретем могущественного союзника».

Глаза Алисент расширились от недоверия, ее голос дрожал от ярости. «Ты хочешь использовать мою дочь - твою внучку - как пешку в своих планах?»

Выражение лица Отто потемнело, голос понизился до низкого, угрожающего тона. «Ты говоришь так, будто это что-то новое. Царство не держится на любви и невинности, Алисента. Оно держится на силе, союзах и кровных линиях».

Алисента отступила назад, ее руки дрожали. «Ты слепа», - прошептала она. «Слепа к правде, глядящей тебе в лицо».

Отто поднял бровь, его терпение явно истощалось. «И что это за правда?»

«Этот малыш», - сказала Алисента, снова повысив голос, «этот седовласый малыш - Эйгон - он не сын Лейнор. Любой, у кого есть глаза, может это увидеть. Он похож на... Демона».

Губы Отто сжались в мрачную линию, но он не ответил сразу. И что ты хочешь , чтобы я сделал, бросил его ей в объятия? Заставить его убить Хелену или, что еще хуже, оставить ее и жениться на другой? Заставить его встать на сторону черных, чтобы они могли заполучить флот Велариона? Заставить Мелея быть на их стороне? Заставить этого безумца работать на нее, а не на них? Боги милостивы, Алисента стала больше проблемой сейчас, когда стала взрослой женщиной, чем когда была девицей. Или в первые годы в качестве королевы.

Вместо этого он внимательно изучал свою дочь, его острый взгляд улавливал каждую деталь выражения ее лица.

«И у вас есть доказательства этой измены?» - тихо спросил он ледяным тоном.

Алисента запнулась, ее уверенность пошатнулась. «Нет», - призналась она, ее голос был едва громче шепота. «Но...»

«Тогда придержи язык», - рявкнул Отто, его голос прорезал воздух, словно лезвие. «Пока у тебя не будет чего-то большего, чем твои подозрения и ревность, ты никому ничего об этом не расскажешь».

Челюсти Алисент напряглись, руки сжались в кулаки по бокам. «Ревность?» - повторила она, ее голос дрожал от негодования.

«Да», - сказал Отто, подходя ближе. «Ты не можешь выносить, что Рейнира, несмотря на все ее недостатки, все еще занимает место в сердце Визериса, которое ты или кто-либо из твоих детей никогда не займет. Какое это имеет значение? Ты - королева, твои дети собираются создать династию, которая просуществует тысячу лет, твой сын станет королем. Детским чувствам нет места в игре престолов».

Алисента отпрянула, словно ее ударили, дыхание ее перехватило. «Как ты смеешь...»

«Как я смею?» - прервал ее Отто, повысив голос. «Как ты смеешь подвергать опасности все, над чем мы трудились, своими мелкими обидами? Ты думаешь, я не вижу, как ты закручиваешь себя в узлы из-за Деймона и Рейниры? Это недостойно королевы».

Элисент уставилась на него, ее грудь вздымалась от смеси гнева и боли.

Отто резко выдохнул, его тон слегка смягчился, когда он продолжил. «Тебе нужно сосредоточиться, Алисента. Если Хелейна родит сына, преданность Деймона будет нашей. Если нет...»

Он замолчал, позволяя весу своих слов устоять между ними.
Плечи Алисент поникли, ее гнев сменился отчаянием. «Ты действительно веришь, что он встанет на нашу сторону?» - тихо спросила она.

Выражение лица Отто было непроницаемым, когда он ответил. «Это зависит от Хелены - и от тебя».

В комнате повисла тишина, напряжение было настолько сильным, что можно было резать. Алисента отвернулась, мысли ее неслись.

Рука напоминает ей: «Деймон не сбежал. Он ушел со своей женой, которая делает то, что должна делать каждая женщина в королевстве - рожает наследников своему лорду-мужу».

Руки Алисент дрожали, когда она сжимала их по бокам. «Я должна быть там», - сказала она, ее голос прерывался. «Я должна присматривать за ней».

Глаза Отто сузились еще больше. «С Хеленой все в порядке. Ей не нужно, чтобы ты вмешивался в ее дела, особенно когда тебе следует сосредоточиться на Эйегоне. Научи своего сына быть королем», - наконец сказал Отто тихим, но твердым голосом. «И молись, чтобы Деймон Таргариен остался таким же привязанным к Хелеене, каким он, кажется, сейчас. Иначе...»

Алисента ощетинилась, ее разочарование снова выплеснулось наружу. «Эйгон - взрослый мужчина», - резко сказала она. «Он...»

«Все еще мальчик, которого нужно научить быть королем!» - прогремел Отто. «И все же ты здесь, переживаешь из-за дочери, которая исполняет свой долг, пока твой сын пьет и кутит как дурак! Несколько недель он, казалось, обуздал свои отвратительные привычки, но сегодня вечером он чуть не упал на задницу, пытаясь встать со стула, Алисент!»

Глаза Алисент наполнились слезами, но она не дала им пролиться. «Ты не понимаешь», - прошептала она.

«Я понимаю больше, чем ты думаешь», - сказал Отто, его голос стал тише, но не менее твердым. Он слегка наклонился, его зеленые глаза впились в ее глаза. «Деймон для нас ценнее, чем ты думаешь. Если Хелейна даст ему сына - наследника мужского пола - он будет связан с нами, связан с Зелеными. Если нет...»

Он замолчал, выражение его лица было мрачным.

Алисента уставилась на него, ее дыхание сбилось. «Если нет?» - повторила она, ее голос был едва слышен.

Губы Отто сжались в тонкую линию. «Если нет», - тихо сказал он, - «война разорвет Семь Королевств. Если Деймон встанет на сторону Рейниры, будет кровопролитие, подобного которому мы никогда не видели».

Между ними повисла тяжелая тишина, тяжесть его слов давила на Алисенту, словно физическая сила.

Отто выпрямился, разглаживая дублет, глядя на свою дочь. «Молись», - сказал он холодным и отстраненным голосом, - «чтобы Хелена подарила ему сына. Ради всех нас».

С этими словами он приказал дочери покинуть солярий, дверь тихо закрылась за ней, а ее верный защитник сир Кристон последовал за ней в ее покои.

Внутри Алисента стояла одна у окна, мягкий ветерок ерошил ее огненные волосы, ее разум был вихрем страха, гнева и неуверенности. Она смотрела в окно на далекий горизонт, ее руки дрожали, когда она шептала себе: «А как же счастье моей дочери?» Ветер не нес ответа, оставляя ее вопрос висеть в тяжелой тишине.