Глава 10 - Что-то личное
Утро выдалось тихим, почти домашним. Ксюша, привычно одетая в светлый свитер и джинсы, вышла на кухню и увидела отца за кофе. Он уже собрался: белая рубашка, галстук, в руке — папка с бумагами, как всегда.
— Доброе утро, — сказала она, наливая себе чай.
— С добрым, — отозвался Вадим. — Сегодня поздно в университете?
— До четырёх, потом свободна.
Он кивнул, пару секунд помолчал и вдруг сказал:
— Я подумал, может, съездим вечером поужинать. Просто ты и я. Как раньше, помнишь?
Она удивилась. Такой инициативы давно не было. Раньше — да, до всей этой гонки по карьере, до «Медведей», до бесконечных совещаний.
— А у тебя будет время?
— Сделаю. Ты мне важнее. Особенно сейчас.
Он сказал это как-то особенно тихо. С искренностью, которую Ксюша не слышала давно. И ей вдруг стало немного стыдно — за внутреннюю холодность, за подозрения, за дистанцию, которую сама же выстроила между ними.
— Хорошо, — кивнула она. — Поехали. Только пусть будет что-то нормальное, не эти пафосные рестораны.
— Понял. Бургерная с чаем из пакетика?
Она усмехнулась:
— Лучше пельмени. Как у бабушки.
Он тоже улыбнулся. Этот короткий, почти семейный момент согрел ей утро больше, чем чай.
После пар она не сразу вышла — осталась у окна в читальном зале, делая вид, что читает. Но по-настоящему следила за временем. Андрей писал пару раз в течение дня: один раз — с вопросом про погоду, второй — анекдот с хоккеистом, падающим на лед с подписью «я, когда ты проходишь мимо».
Она не ответила. Специально. Не потому, что не хотела — просто не знала, что чувствует. Он был интересным. Весёлым. Остроумным. Но... слишком ярким? Слишком дерзким? Или, наоборот, слишком честным в своей игре?
— Привет, ты здесь часто зависаешь? — вдруг раздался голос за спиной.
Это был Саша Костров. Его появление было неожиданным, но каким-то спокойным. Он держал в руках пару книг, и на его лице не было и намёка на флирт — просто вежливый интерес.
— Иногда. Когда надо отвлечься от всего.
— Это получается? — он сел напротив.
— Не всегда. Но тут тише, чем в голове.
Он чуть усмехнулся. Несколько секунд молчал, затем заговорил снова:
— Я видел, как Андрей тебе сегодня писал. Ну, вернее — он это не скрывает.
Ксюша напряглась.
— И?
— И ничего. Просто... будь осторожна. Он не плохой. Просто... иногда летит, не глядя. А ты — не из тех, кого можно сбить с ног и убежать.
— Ты тоже знаешь, как говорить правильно?
— Нет. Я просто думаю о тебе. Не как игрок. Как человек.
Она снова ничего не ответила. Но этот разговор задержался внутри. Костров не навязывался. Но будто стоял рядом, на расстоянии вытянутой руки — готовый подставить плечо, если что.
Вечером, как и обещал, отец забрал её с универа сам. Без водителя, без громких разговоров. Машина была обычной, включено радио, ехали молча.
— Помнишь, как мы ездили в Анапу? — вдруг сказал он.
— Конечно. Ты потерял телефон, а потом мы нашли его в морозилке.
Они рассмеялись оба. И смех был не формальностью — настоящим, редким, почти забытым.
В кафе он заказал себе картошку с мясом, ей — вареники. Они ели и разговаривали: о лекциях, преподавателях, о новых игроках в «Медведях», даже о Яне, которая, по словам Казанцева, «слишком хорошо чувствует атмосферу».
— Ты взрослая, Ксю, — сказал он, отодвигая пустую чашку. — И я не всегда это замечал. Иногда всё ещё вижу ту девочку, которую нужно защищать.
— А я всё ещё тебя вижу как робота без чувств.
Он усмехнулся:
— Справедливо. Но ты — моя дочь. И если вдруг что-то... кто-то... будет причинять тебе боль, я не останусь в стороне.
— Даже если этот «кто-то» из твоей команды?
Он посмотрел серьёзно.
— Особенно если из моей команды.
Когда они вернулись домой, она почувствовала, как по-настоящему приблизились к чему-то давно утерянному. Не просто отец и дочь. А семья.
Но как раз в тот вечер, ближе к полуночи, пришло новое сообщение от Кисляка:
«Ты когда-нибудь доверяла кому-то, кто мог сломать тебе жизнь, но вместо этого просто бережно держал за руку?»
Она долго смотрела на экран.
Ответа не было. Не понимала, про что он.
Но внутри что-то дрогнуло.