Глава XXII Где тут ведьма?
Готель проснулась в бесконечном море жёлтых полевых цветов, а злые сёстры смотрели на неё сверху вниз своими огромными круглыми глазами и с глупыми выражениями лиц. Она не обращала на это внимания раньше, но, несмотря на прожитые годы, ведьмы всё ещё умудрялись выглядеть молодыми. Конечно, они выглядели старше, чем когда были юными девушками, но они казались намного моложе, чем были на самом деле. Готель задумалась, получилось бы у кого-нибудь догадаться, что всем им по сотне лет.
- Ты и сама выглядишь совсем молодо, - сообщила ей Люсинда, прочитав мысли Готель, и про-тянула ей руку, чтобы помочь подняться на ноги.
- То время, когда мы встретились в Мёртвом лесу, будучи совсем девочками, кажется мне чем-то из прошлой жизни, - сказала Марта.
- Скорее одной из прошлых жизней, - поправила сестру Руби.
- А мне кажется, что это было вчера, - промолвила Готель.
- И всё же с тех пор как ты переехала в этот дом, время для тебя течёт невыносимо медленно, - заметила Люсинда.
- Ну же, пойдём в наш дом. Он совсем рядом. Ты потеряла сознание после того, как выпила кровь своей матери, - объяснила подруге Марта.
- Какой ещё дом? - Готель огляделась вокруг, пытаясь увидеть какое-то строение. В последний раз, когда сёстры навещали её, они говорили о таинственном доме, но она была слишком измучена, чтобы сказать, что не понимает, о чём они говорят. Но в этот раз их слова показались девушке нелепыми, как и всё остальное. Потерянные сёстры. Феи-колдуньи. Невидимые дома. Слова девушек просто сводили её с ума.
- Успокойся, Готель! Ну правда. Почему ты так плохо о нас думаешь? - спросила Руби.Почему ты так плохо о нас думаешь? - спросила Руби.
- Наш дом вон там, - сказала Люсинда, так уверенно указав на пустое место, словно Готель и правда была не в своём уме.
- Я не вижу никакого дома, Люсинда. Ты всегда говоришь о доме, но я никогда его не видела.
На лицах сестёр появилось озадаченное выражение.
- Что? Что не так?
- Мы точно не знаем, - ответила Люсинда. - Пойдём с нами.
Она взяла Готель за руку и повела к своему дому, который находился всего в нескольких метрах от них.
Люсинда достала из кармана мешочек, в котором лежал порошок сапфирового цвета.
- Вот, возьми немного. - Люсинда высыпала немного порошка в руку Готель. - А теперь сдуй его в том направлении.
Когда Готель сдула порошок с ладони, дом начал материализовываться прямо у неё на глазах. Она невольно ахнула, увидев входную дверь прямо перед своим носом.
- А кто-нибудь ещё может видеть этот дом?
Злые сёстры рассмеялись:
- Нет, его видим только мы и любые другие ведьмы, если окажутся достаточно близко. Но я полагаю, что Якоб выбрал это место из-за того, что поблизости нет ни одного магического существа. Не думаю, что нам стоит беспокоиться, что в нашу дверь постучат нежелательные посетители.
Готель, казалось, погрузилась в свои мысли:
- Значит, я не ведьма, не так ли? - спросила она, когда все вошли. Справа располагалась гостиная с большим камином и двумя огромными воронами из чёрного оникса, а слева - уютная, залитая солнцем кухня с чёрно-белым клетчатым полом и большим круглым окном.
Ведьмы грустно посмотрели на Готель.
- Ты всё ещё обладаешь силой цветка рапунцель, - сказала Люсинда. Из окна открывался вид на бесконечное поле диких цветов. - Якоб выбрал хорошее укрытие. Я сомневаюсь, что кто-нибудь найдёт рапунцель, даже если придёт за ним.
- Любой может использовать силу цветка рапунцель! Я же не ведьма! Я же не волшебница!
- Может быть, крови просто нужно время, чтобы подействовать, - предположила Руби.
- Да, Готель, постарайся не отчаиваться! В своём сердце ты настоящая ведьма! - утешила её Марта.
- Но это не так! Я же не ведьма! Я даже не королева своих земель! У меня вообще больше нет никаких земель. У меня нет сестёр! У меня совсем ничего нет!
- У тебя есть мы! - прервала её жалобы Люсинда. - Она повернулась к Руби и спросила: - Ты не приготовишь нам чаю, дорогая? Готель очень расстроена.
- Да! Конечно! - кивнула Руби, бросаясь к плите, чтобы поставить чайник, и со страшным грохотом опрокинула на пол форму для торта, стоявшую на столе. - Не волнуйтесь! Торт в полном порядке!
- Фух, хорошо! Я с таким нетерпением ждала, чтобы съесть кусочек! - призналась Марта.
Готель метнула на сестёр рассерженный взгляд:
- Да забудьте вы о торте! - отрезала она.
- Ну, торт действительно очень хороший. Этот чудесный ореховый торт испекла наша подруга. Она сделала его специально для нас! - сказала Марта.
Люсинда взглянула на сестёр:
- Перестаньте говорить о торте, вы сводите Готель с ума своими разговорами! - Затем она взяла Готель за руку и продолжила: - Не волнуйся, Готель! Мы в любом случае считаем тебя своей сестрой. Ты же знаешь это! В том, что тебе отказали в наследии, нет твоей вины. Ты не виновата, что предки не пожелали передать тебе свои силы и знания.
- Вы действительно считаете меня своей сестрой? - удивилась Готель.
- Конечно! - воскликнула Марта, глядя на сестёр в поисках поддержки. - Разве не так. Руби?
- Да! Конечно же, это правда! - закивала Руби, нервно ища чашку, чтобы наполнить её чаем для Готель.- Как думаете, есть ли какое-нибудь заклинание, которое вы могли бы сотворить? Что-то такое, что действительно сделало бы нас сёстрами? Что-то, что позволит вам разделить со мной ваши силы? - спросила Готель. Она могла только гадать, как выглядит в глазах сестёр. Грустной и жалкой. Попрошайкой. Она ненавидела себя уже за то, что просто спросила их об этом.
Сёстры нервно переглянулись:
- О, Готель, я бы очень хотела, но боюсь, что это невозможно, - сказали они все вместе.
- Ясно! - проворчала Готель, вставая со своего места, чтобы уйти.
- Нет, правда, Готель! Мы только что сотворили очень мощное заклинание, чтобы вернуть нашу сестру обратно! Если мы потратим ещё хоть каплю сил, то у нас самих ничего не останется.
- Подождите-ка! Откуда у вас это заклинание? - спросила Готель.
- Что ты имеешь в виду? - смутилась Люсинда, стараясь сделать вид, что ничего не понимает, хотя ей это совершенно не удавалось.
- Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! Вы ведь нашли его в одной из книг моей матери, не так ли?
- Да, мы немного изменили одно из заклинаний твоей матери. Думаю, тебе это может показаться очень интересным, Готель. Если ты присядешь и успокоишься, я подробно тебе обо всём расскажу. Вообще-то, это напрямую касается тебя. Я нашла его, когда мы искали заклинание, которое могло бы помочь твоим сёстрам, ещё когда мы были в Мёртвом лесу. Твоя мать...
- Не могу в это поверить! Может, я не ведьма, но и не дура! Вы пришли в Мёртвый лес вовсе не за тем, чтобы помочь мне! Вам нужны были заклинания моей матери!
- Готель, пожалуйста, успокойся! Я сейчас принесу чай! Давай спокойно всё обсудим за чашкой чая! - пробормотала Руби, всё ещё роясь в шкафах в поисках чашек.
- И торт, не забудь про торт! - вставила Марта.
- Да, торт! Давайте порежем торт, - подхватила Руби, хлопая в ладоши, явно очень взволнованная этим событием.
- Сёстры, прошу вас! Хватит уже возиться с этим тортом! - выкрикнула Люсинда. Затем, похлопав Готель по руке, она добавила: - Готель, послушай меня. Мы же сказали тебе, что хотим получить доступ к книгам твоей матери. Мы никогда не скрывали этого от тебя. Так почему же ты злишься?
- И ты даже дала мне кровь моей матери? - Лицо Готель исказилось гневом. В этот момент она как никогда походила на женщину, которой суждено было стать королевой мёртвых. Королевой без королевства.
- К чему ты клонишь? - спросила Люсинда, убирая свою руку с руки Готель, как будто ей стало больно прикасаться к ней.
- Ты же слышала меня! Та кровь, что ты мне дала, действительно принадлежала моей матери? Якоб предупреждал меня, что вы уничтожите Мёртвый лес! Он говорил мне, что вы лишите меня всего!
- Конечно, это была кровь твоей матери! - сказала Руби, выглядя обиженной и сердитой.
Но Готель её будто не слышала:
- А что на самом деле случилось с остальной частью крови моей матери? Вы взяли её себе? О чём это я? Конечно же, вы так и поступили! Как бы ещё вам удалось вернуть свою сестру обратно?
- Готель, довольно! После всего, что мы для тебя сделали! Вот она, твоя благодарность? - вскричала Люсинда.
Руби бросилась к Готель, её руки дрожали.
- Готель, вот, возьми. - Она протянула девушке чашку чая. - Тебе действительно нужно успокоиться. Ты начинаешь расстраивать Люсинду! И посмотри на Марту, она уже рвёт своё платье!
- Я не собираюсь рвать своё платье! Это ты уже успела порвать своё! - воскликнула Марта, сверкая глазами.
Когда Руби протянула ей чай, Готель заметила, что под ногтями у неё застряла земля.
- Руби! А это что такое? - она попыталась схватить Руби за руку, но та слишком быстро отдернула её.- Что именно? - спросила Руби, быстро засовывая руки в карманы юбки.
- На твоих руках! Что у тебя с ногтями? - потребовала ответа Готель.
- О! Я не знаю. - Она ещё глубже засунула руки в карманы. - Да что с тобой такое, Готель? Ты ведёшь себя как ненормальная! - занервничала
Руби, отступая от Готель подальше. - Я думаю, нам пора разрезать торт!
- Немедленно вынь руки из карманов! Я хочу на них посмотреть! - повысив голос, приказала Готель и двинулась к Руби, отчего та снова попятилась и упёрлась в кухонный стол.
- Нет! - закричала Руби. - Я не хочу! Держись от меня подальше, Готель! - запаниковала Руби. - Люсинда, Люсинда, успокой её! Убирайся прочь! - Девушка подбежала к большому круглому окну и заткнула уши. - Уберите её от меня! Уберите её от меня! - она повторяла эти слова снова и снова, но Готель не позволила сбить себя с толку.
- Дай мне взглянуть на твои руки! - настаивала она.
Руби нервно переводила взгляд с Готель на Люсинду и Марту:
- Готель, немедленно успокойся, а то Люсинда тебя усыпит, предупреждаю!
- Покажи мне свои руки! - завопила Готель. Её лицо исказилось от гнева, напугав Марту, которая нервно смеялась и изо всех сил старалась не обращать внимания на происходящее. Люсинда просто смотрела на Готель со смесью ужаса, обиды и огорчения на лице.
- Прекрати это, Готель! Ты всё портишь! Как мы можем пить чай с тортом, когда ты ведёшь себя, как истеричка? - произнесла Марта.
Люсинда улыбнулась:
- Давай, Руби, покажи ей, - сказала она очень серьёзным деловым тоном, заставив всех девушек в комнате прекратить свои кривляния и обратить своё внимание на неё. - Не нервничай, дорогая. Готель не причинит тебе вреда, - успокаивающе продолжила она. - В конце концов, Готель даже не ведьма.
Руби и Марта ахнули, а Готель выглядела так, словно её ударили по лицу. Ей было больно слышать, как Люсинда произносит эти слова вслух. Она знала, что это правда. Она знала это в глубине души, но когда Люсинда произнесла это так холодно, с такой злобой в голосе, девушка впервые осознала насколько это реально.
Готель просто стояла и смотрела на них. С тех пор, как сёстры вернулись, она действительно впервые посмотрела на них ясными глазами. Иногда мы создаём в своём сознании образы людей, которых любим или ненавидим, и эти образы перекрывают всё, мешая разглядеть истинную суть человека. Мы не замечаем того, что находится прямо перед нами. Даже тот, кого воображают чудовищем, на деле может оказаться совсем иным. Нужно посмотреть на человека незамутнённым взглядом, ощутить его своим сердцем, только тогда можно понять, каков он есть на самом деле. Только эта правда может шокировать. Вот и Готель теперь видела злых сестёр по-другому, более отчётливо. Она увидела их такими, какими они стали сегодня, а не молодыми девушками, чей образ она хранила в своих воспоминаниях. И не злодейками, которыми она их вообразила, пока ведьм не было рядом. Она увидела, кем они являются сейчас, и обнаружила, что они сильно изменились. Хотя они и не стали старыми и увядшими, время испортило их совсем по-другому. Время изменило их дух. В них появилось что-то зловещее. Что-то порочное, чего она не замечала раньше, когда они были моложе. Если тогда Готель и видела эту злобу, то это была всего лишь искра. Зародыш, но не само зло. Теперь же это зло пылало в них, как огонь.
Словно они больше не были теми сёстрами, с которыми Готель познакомилась много лет назад. Хотя это было не совсем так. В них было что-то неправильное. Что-то изменилось или, может, чего-то не хватало. Девушка никак не могла понять, что её настораживает.
- Готель, пожалуйста, прекрати нести этот вздор! - сказала Люсинда.
- О, ну же! Я знаю, почему вы здесь! Ради цветка! А теперь скажите мне правду, вы его взяли? - спросила Готель.- Готель, пожалуйста, прекрати нести этот вздор! - сказала Люсинда.
- О, ну же! Я знаю, почему вы здесь! Ради цветка! А теперь скажите мне правду, вы его взяли? - спросила Готель.
- Да! Мы его взяли! - закричала Марта. - Нам очень жаль! Но мы должны были так поступить! Это не то, что ты думаешь, Готель! Всё совсем не так!
- Но ведь мы позаботились о том, чтобы ты им воспользовалась, прежде чем взять его, не так ли, Готель? А теперь успокойся, и я принесу тебе торта! - сказала Руби, разрывая кружево на своем платье и разбрасывая его по чёрно-белой клетчатой кухонной плитке.
- Как вы могли так поступить со мной? Всё это было ложью с самого начала, не так ли? Вам никогда не было дела ни до меня, ни до моих сестёр! - Лицо Готель было полно гнева, она была похожа на дикого зверя, готового разорвать глотки злым сёстрам.
- Нет! Если бы ты только выслушала нас, то поняла бы! Мы поделились с подругой заклинанием, которое использовали, чтобы вернуть Цирцею. Она для нас как дочь, но что-то пошло совсем не так. Она уже не так сильна, как раньше, и это наша вина! Нам нужен цветок, чтобы помочь ей исцелиться! - пыталась объяснить Марта, в страхе пятясь от Готель.
- Опять ложь! - завопила Готель.
- Нет! Мы любим тебя! Это правда! Мы собирались просто одолжить цветок, чтобы попытаться помочь Малефисенте, а потом вернуть его обратно. Я клянусь тебе! - продолжила рассказ Руби, потянувшись к ближайшему шкафу. - Смотри! Мы поместили его в особый горшок, чтобы он не засох. И мы заколдовали землю. Мы не причиним вреда цветку, обещаем! - Руби показала Готель цветок. - Смотри! Мы приняли все меры предосторожности. Мы знаем, как много значит для тебя этот цветок. Мы никогда не причиним вреда ни ему, ни тебе!
- Почему вы просто не попросили рапунцель у меня? Зачем пытались его украсть? - спросила Готель.
Руби и Марта расхаживали по комнате, нервно теребя свои платья и вырывая перья из волос.
- Мы не знаем! Мы не знаем! О, Готель, нам так жаль!
- Сёстры, успокойтесь! - завопила Люсинда. - Посмотрите на себя! Вы выглядите ужасно! Немедленно прекратите это! Я не позволю вам просить прощения у этой жалкой ведьмы!
- Зачем вам на самом деле нужен этот цветок? Пожалуйста, скажите мне! - воскликнула Готель, заливаясь слезами.
- Пожалуйста, Готель, немедленно перестань плакать! Мы говорим правду. Он нужен нам для нашей подруги, - настаивала Люсинда, которая выглядела крайне раздосадованной тем, что её окружает столько эмоциональных женщин.
- А как же я? Я же тоже твоя подруга! Ты говоришь, что я тебе как сестра, но мои настоящие сёстры мертвы уже сотни лет, а ты ничего не сделала, чтобы помочь мне вернуть их обратно! Они лежат в подвале с тем, что осталось от наследства моей семьи, а я гнию в этой тюрьме вдали от дома! Я чувствую себя так же, как, должно быть, чувствовал себя Якоб, ожидая, когда моя мать позовёт его. Вот что я делаю: жду, когда ты придёшь, бросишься ко мне и скажешь, что всё будет хорошо, а этого всё не происходит!
- Готель, ты могла бы сама покопаться в книгах своей матери и найти способ использовать её силу! Все ответы находятся в тех книгах, которые ты спрятала в своей библиотеке. Если бы ты действительно хотела спасти своих сестёр, то нашла бы способ! Ты могла бы выучить заклинания, и ты могла бы найти ведьму, которая обучила бы тебя. Но ты ничего этого не сделала. Это твоя вина, а не наша! - сказала Люсинда.
- Вы же должны были стать этими ведьмами! Ты же не думаешь, что я не знаю всех этих историй про вас? О том, чем вы занимались, пока я спала! Вы думаете, что сможете скрыть от меня, кем вы стали? Нетрудно было собрать все эти слухи воедино! Ведьмы-тройняшки, терроризирующие маленьких девочек! О вашем предательстве ходят легенды! А теперь ты говоришь мне, что вы напортачили с тёмной феей? С той самой ведьмой-драконом, которая уничтожила Страну эльфов и фей? Да кто же вы на самом деле?
Ярость Люсинды начала нарастать:
- Мы - твои сёстры! Мы любим тебя! А теперь прекрати нести этот вздор!
Но Готель всё ещё пребывала в истерике.Она хотела получить ответы. Она твёрдо решила уличить злых сестёр в предательстве.
- Расскажи мне, как умерла Цирцея! Расскажи мне, что с ней случилось! В одном письме вы говорите, что она пропала. В другом, что она умерла. А теперь ты говоришь, что вам удалось вернуть её! Скажи мне правду! - Лицо Готель покрылось красными пятнами, а глаза опухли от слез.
- Готель, я скажу тебе, но ты должна успокоиться и внимательно выслушать меня. Она была убита, когда Малефисента уничтожила Страну эльфов и фей. - Похоже, Люсинде было больно произносить это вслух, словно слова разрывали ей сердце.
Глаза Готель расширились:
- Та самая Малефисента, которой вы сейчас пытаетесь помочь? Она убила вашу сестру, а вы пытаетесь ей помочь? Чёрт побери, ты либо лжёшь мне, либо вы ещё глупее, чем я думала! В любом случае, как вы можете заботиться обо мне, если готовы предать меня ради ведьмы, которая убила вашу сестру?
- Это была не её вина! Она даже не знает, что сделала это! Мы никогда ей об этом не говорили. Малефисента просто умрёт от горя, если узнает! - закричала Руби.
- Мы любим её, Готель! Когда это случилось, она была ещё совсем юной девочкой. Она для нас как дочь! - сказала Марта.
- А что случилось с тёмной феей? Что же пошло не так? - спросила Готель с неподдельным любопытством.
- Она отдала слишком много силы, чтобы спасти дочь, и теперь у неё не осталось ничего. Ничего, кроме самого худшего, что в ней было. И это наша вина! Мы ничего не принимали во внимание. Мы не учли, что нас было трое, когда мы воскрешали Цирцею, а она спасала Аврору в одиночку. Мы надеемся, что цветок сможет исцелить её, снова сделать прежней.
- И ты поделилась с ней заклинанием моей матери, потому что хотела помочь, верно? - спросила Готель, чувствуя всё большие боль и отвращение от каждого нового ответа.
- Да. Но всё пошло совсем не так, как планировалось. Сейчас она ещё более одинока, чем прежде, - сказала Люсинда.
- Вы мерзкие ведьмы, которые уничтожают всё, к чему прикасаются. Вы использовали меня, убили моих сестёр, уничтожили мои земли, а теперь ещё и погубили жизнь тёмной фее! - выпалила Готель.
- Мы хотим всё исправить. Пожалуйста, позволь нам воспользоваться твоим цветком, - взмолилась Руби.
- Нет! Он мне нужен! Я собираюсь найти способ исцелить своих сестёр! Вы правы! Я устала сидеть и ждать, когда вы мне поможете. Я должна помочь сама себе!
- Прошу тебя! Когда мы вернёмся, мы поможем тебе найти способ спасти твоих сестёр. Мы обещаем, сразу после того, как поможем Малефисенте!
- Отлично, возьмите меня с собой! Это мой цветок, и, если вы собираетесь использовать его, я хочу быть там, чтобы убедиться, что он не пострадает.
Сёстры ошеломлённо переглянулись.
- Это невозможно. У тебя нет никаких способностей. Это слишком опасно для тебя, - произнесла Люсинда, явно уставшая от этого разговора.
- Тогда сотвори заклинание, которое сделает меня твоей настоящей сестрой, и мы используем цветок, чтобы исцелить тёмную фею. А потом мы вместе исцелим моих сестёр. - Готель была в отчаянии. Она знала, что эти злые сёстры - могущественные ведьмы, и на самом деле ничего не могла сделать, чтобы помешать им забрать цветок.
- Если бы ты знала, как действует магия, Готель, ты бы поняла, что мы не можем этого сделать. Во всяком случае, не сразу. Между сильными заклинаниями должно пройти время.
Готель опустила глаза в пол. Она увидела маленькие кусочки красной ткани от юбки Руби, разбросанные по плиткам, и подумала о крови. И тут она вспомнила: у неё не было выбора. Она не могла позволить ведьмам забрать у неё цветок. Это был её единственный источник магии, её единственный шанс спасти сестёр. Девушка произнесла слова и всем своим существом пожелала, чтобы они помогли ей и направили её.Во всяком случае, не сразу. Между сильными заклинаниями должно пройти время.
Готель опустила глаза в пол. Она увидела маленькие кусочки красной ткани от юбки Руби, разбросанные по плиткам, и подумала о крови. И тут она вспомнила: у неё не было выбора. Она не могла позволить ведьмам забрать у неё цветок. Это был её единственный источник магии, её единственный шанс спасти сестёр. Девушка произнесла слова и всем своим существом пожелала, чтобы они помогли ей и направили её.
- Что ж. Я взываю к старым и новым богам: вдохните жизнь в мёртвых и воздайте мне должное!
- Что ты делаешь, Готель? - прошептала Марта, обеспокоенная тем, что девушка произносит заклинание.
Но Люсинда рассмеялась:
- О, смотрите, сёстры. Готель думает, что она произносит заклинание!
Марта и Руби присоединились к смеху Люсинды, и он стал таким громким, что чайные чашки задребезжали на полке, а форма для торта завибрировала на стойке, угрожая снова упасть на пол.
- Я взываю к старым и новым богам: вдохните жизнь в мёртвых и воздайте мне должное!
- Готель, это просто глупо! Перестань себя позорить! - криво усмехнулась Люсинда.
Дом сестёр затрясло так сильно, что с полок посыпались чашки и другие предметы.
- Сёстры! Перестаньте смеяться! - Люсинда уже поняла, что дом сотрясается вовсе не от их смеха. Это подействовало заклинание Готель. Дом трясло так сильно, что стёкла вылетали из рам, и сёстрам приходилось держаться друг за друга, чтобы не упасть.
- Готель! Что ты делаешь? Прекрати это!
- Я взываю к старым и новым богам: вдохните жизнь в мёртвых и воздайте мне должное!
Готель выкрикнула заклинание, и на её лице появилось зловещее выражение. Злые сёстры никогда раньше не видели её такой. Она выглядела совершенно другой женщиной. Сосредоточенной. Уверенной. Настоящей королевой мёртвых. Она внушала ужас. Как если бы она превратилась в свою мать.
Готель взмахнула рукой, и цветочный горшок, вылетев из рук Руби, приземлился на её ладонь с такой силой, что треснул от удара.
- Готель!
- Я взываю к старым и новым богам: вдохните жизнь в мёртвых и воздайте мне должное!
Готель откинула волосы с лица, как всегда делала её мать, когда собиралась сотворить могущественную магию. Она собрала всю свою ненависть и боль и почувствовала, как они заполнили её изнутри. Это было похоже на раскалённый добела шар в её животе, который становился таким большим, что она больше не могла его сдерживать. Она почувствовала, как дрожат её руки, и поняла, что гнев поглотит её, если она его не выпустит. Она протянула руки, которые показались ей знакомыми и в то же время чужими - они были похожи на руки её матери, -- и выпустила поток молний в пол, заставив дом содрогнуться ещё сильнее, чем прежде.
- Готель, остановись! Ты убьёшь нас всех!
Ведьмы наблюдали за тем, как вздыбилась снаружи земля, выпуская легион скелетообразных существ, которые заполонили дом злых сестёр, карабкаясь внутрь через двери и окна. Звук их костлявых пальцев, скребущих по окнам и стенам, наполнял тройняшек страхом, пробирающим до костей. Неуклюжие изломанные тела хлынули в каждое разбитое окно, наполняя дом, как чума.
- Готель, нет! Скажи им, чтобы они остановились!
- Вы никогда не получите этот цветок! - завопила Готель. - Никогда! - Она протянула руку, хватаясь за воздух, словно сжимая что-то невидимое, заставляя злых сестёр упасть на колени и кричать от боли. Затем она быстрым движением опустила свою руку вниз: - Не шевелитесь, ведьмы!
- Готель, пожалуйста, остановись! Мы же не хотим причинить тебе боль!
Готель рассмеялась:
- Посмотрите теперь на бедную беспомощную Готель! Как ты там меня назвала? Глупой?
Лицо Люсинды было искажено болью.Борясь с чарами Готель, она медленно поднялась на ноги.
- Готель! Немедленно прекратите это! - Она ударила девушку мощным взрывом, заставив её вылететь через большое кухонное окно и удариться о яблоню в саду ведьм. Взрыв разметал скелеты во все стороны, превратив большинство из них в пыль.
Готель обнаружила, что лежит среди полевых цветов, усыпанная останками своих приспешников. Она была вся в синяках, а на руках у неё были глубокие порезы от того, что она вылетела в окно кухни злых сестёр. Она подумала, что её лицо, должно быть, тоже в крови. Она не знала наверняка. Она просто лежала и смотрела на зачарованный дом сестёр, взмывающий в небо. Она села, в одной руке сжав треснувший цветочный горшок, а другую выбросив в сторону улетающих девушек, пытаясь метнуть в них молнию, но ничего не вышло. Молния не вылетела. Здесь больше не осталось никакой магии. Готель наблюдала за тем, как они с неподдельным изумлением в глазах смотрят на неё из окна, а затем исчезают из виду. И из её жизни тоже.