Матушка Готель. История старой ведьмы

Прошло уже несколько недель после солнцестояния, а странные сёстры по-прежнему гостили в Мёртвом лесу. Якоб больше не делился своими опасениями, а Готель не давала ему скучать, чтобы не видеть его неодобрительных взглядов и беспокойства на лице. Она была уверена, что видение матери было связано именно с ней, а гостившие в доме ведьмы были единственными, кто мог спасти её сестёр.

Хейзел и Примроуз уже отправились спать.Хейзел и Примроуз уже отправились спать. Они были слабы и постоянно страдали от боли. Готель не могла видеть их такими и пряталась в библиотеке своей матери вместе с Люсиндой и Руби, отчаянно пытаясь найти способ спасти их. Марта оставалась с Хейзел и Примроуз, делая всё возможное, чтобы им было легче. Она ежедневно заваривала им чай из цветков мака, чтобы помочь справиться с болью. Марта предложила погрузить их в глубокий магический сон, но Готель боялась, что если их состояние изменится, пока они спят, она не узнает об этом.

– Я могу отправить их в страну грёз, Готель. Там они будут счастливы, довольны и больше не будут страдать, – сказала Марта с печальными глазами.

– Но они не смогут сказать мне, если я им понадоблюсь! Пожалуйста, не отправляй их туда, – попросила Готель. Она видела, как страдает доброе сердце Марты.

– Я понимаю. Я заварю им крепкий чай, чтобы они успокоились и не чувствовали боли. Он сделан из семян мака. Я обещаю, что это не причинит им вреда, – девушка нежно коснулась руки Готель.

– Да, пожалуйста, сделай это для них. – Готель чувствовала себя беспомощной, но, к счастью, не такой одинокой, когда ей помогали странные сёстры.

Перелистывая книги матери в отчаянных попытках найти способ спасти сестёр, Готель снова и снова прокручивала в голове свой разговор с Мартой, гадая, правильно ли она поступила, согласившись дать успокоительное Примроуз и Хейзел и запретив погружать их в магический транс.

– Готель, пожалуйста, перестань мучить себя, – вмешалась Люсинда, читая одновременно «Книгу мёртвых» Мани и мысли Готель.

– Что это ты там читаешь? – спросила девушка.

– Боюсь, ничего такого, что могло бы нам помочь, – вздохнула Люсинда, откладывая книгу в стопку, которую они считали бесполезной для своих поисков. – Могу я задать один вопрос? Почему ты не хочешь отдать сёстрам кровь своей матери?

– Они сами этого не хотят! Особенно Примроуз.

– Не думаю, что в данный момент у неё есть выбор, если, конечно, она хочет выжить, – молвила Люсинда, печально глядя на Готель.

– У меня такое чувство, что я заставляю её сделать то, чего она не хочет. Но я не могу просто стоять и смотреть, как она умирает.

– Именно это мы и делаем. Просто тянем время до их смерти, Готель. Каковы бы ни были причины, по которым ты не хочешь использовать кровь своей матери, ты должна сделать свой выбор. Либо используй кровь матери, либо твои сёстры умрут.

– Пожалуй, ты права. Я действительно хотела найти другой способ, но не похоже, что у нас что-то получится. Я чувствую себя виноватой из-за того, что не использовала кровь раньше. Но, честно говоря, я боюсь, Люсинда. Я боюсь того, что случится с нами, когда мы разделим её кровь. Не только потому, что мои сёстры будут знать мои мысли, но и потому, что боюсь стать больше похожей на свою мать и потерять своих сестёр навсегда.

– Ты определённо потеряешь их навсегда, если не воспользуешься кровью своей матери, – сказала Люсинда.

Готель вздохнула:

– Продолжай искать. Нам нужно найти подходящий ритуал.

– Я только что наткнулась на него, Готель, – сообщила Люсинда.

– Спасибо. Я сейчас вернусь.

Готель стояла в дверях комнаты своих сестёр. «Мои прекрасные спящие сёстры».

Марта подслушала мысли девушки:

– Они и правда очень красивы. Я дам тебе время побыть с ними наедине. А где же Люсинда?

– Она в библиотеке, – ответила Готель, не сводя глаз со спящих сестёр.

– Я пойду поищу её, – сказала Марта, похлопав Готель по плечу.

Готель тихо подошла к сёстрам. Она не хотела будить их, но больше всего на свете ей хотелось увидеть их глаза. Она просто стояла и смотрела на них, гадая, всё ли с ними будет в порядке.Она просто стояла и смотрела на них, гадая, всё ли с ними будет в порядке. Интересно, простят ли они её когда-нибудь за то, что она собирается сделать – дать им кровь матери против их воли? И как по волшебству Хейзел открыла глаза и сказала:
– Готель, я люблю тебя. – Она протянула ей руку. – Возьми меня за руку, сестра.

Готель взяла протянутую руку девушки:

– Что такое? – спросила она, и слёзы потекли по её лицу.

– Я доверяю тебе, Готель. Я хочу, чтобы ты это знала.

Готель не удержалась и разрыдалась. Она всё плакала и не могла остановиться:

– Спасибо тебе, Хейзел. Я надеюсь, что Примроуз сможет простить меня.

Старшая сестра слабо улыбнулась, снова погружаясь в сон:

– Не волнуйся. Так и будет.

Готель надеялась, что Хейзел окажется права.

– А теперь спи спокойно, сестра моя. Я люблю тебя. – Но девушка уже крепко спала и не слышала её слов.

В коридоре по пути к кладовой матери Готель встретилась с Люсиндой, Руби и Мартой:

– Вы не могли бы посидеть с моими сёстрами, пока я не вернусь?

– Конечно. Мы будем рады это сделать, – заверила ее Люсинда.

Когда Готель уже было собиралась отпереть дверь кладовой, её охватило необъяснимое чувство, что внутри её ждёт мать. «Не глупи, Готель!» – сказала она себе. Возможно, она просто почувствовала кровь своей матери. Может быть, это и не имело никакого значения, но она не могла избавиться от этого чувства. Казалось, она простояла там несколько часов, прежде чем решилась открыть дверь.

Внутри не было ничего, кроме деревянных сундуков с наследством её семьи. У них было больше денег, чем им могло бы понадобиться в течение многих последующих жизней. Но девушка полагала, что в этом всё же был смысл. Члены её семьи обычно проживали очень долгую жизнь.

«Сосредоточься, Готель. Нужно найти кровь».

Как велел Якоб, девушка отсчитала седьмой камень сверху и нажала на него. Раздался громкий хлопок, когда каменный ящик выскочил из стены, ударив её в грудь. Как будто мать нанесла ей удар. Но ведь он не будет завершающим, не так ли? Конечно, нет, если её сёстры умрут.

– Прекрати, Готель! – сказала она вслух, обращаясь к самой себе. – Твои сёстры не умрут!

Как и было обещано, в ящике обнаружилась кровь её матери. Она находилась в стеклянной бутылке, запечатанной вощёной пробкой. Там же лежала записка. Руки Готель задрожали, а сердце ушло в пятки, когда она прочла письмо. Ей было невыносимо видеть слова, выведенные рукой матери. У неё был причудливый почерк, старомодный, с большими и витиеватыми заглавными буквами. Письмо было адресовано именно ей.

Готель выбежала из кладовой, захлопнув за собой дверь и забыв запереть её. Она побежала вверх по лестнице так быстро, как только могла. Но прежде чем она добралась до спальни своих сестёр, она наткнулась на Люсинду, которая спускалась вниз, чтобы найти её.

– О, Готель, мне так жаль, – по лицу Люсинды текли слёзы. Она взяла Готель за руку и повела её в комнату Хейзел и Примроуз, где их уже ждали Руби и Марта с мокрыми лицами. Они оплакивали её сестёр.

– Что случилось? – вскричала Готель, но она и сама видела, что произошло. Её сёстры умерли. Они умерли, пока она размышляла в склепе. Они умерли, потому что она слишком долго бездействовала.

– Нам очень жаль, Готель. Люсинда как раз отправилась за тобой! – пробормотала Марта, плача.

– Так что произошло? – снова задала вопрос Готель, подбегая к постели сестёр.

– Я даже не знаю! Они просто внезапно перестали дышать! – сказала Марта, убитая горем.

– Якоб! Якоб! – закричала Готель. Она подбежала к камину и потянула за рычаг звонка, чтобы позвать кого-нибудь.

– Позволь мне пойти и найти его, – предложила Люсинда, выбегая из комнаты.– Позволь мне пойти и найти его, – предложила Люсинда, выбегая из комнаты. – Я найду его, не беспокойся!

– Скажи ему, чтобы он привёл ещё кого-нибудь. Мы должны немедленно доставить моих сестёр в оранжерею!

Готель расхаживала по комнате, её сердце бешено колотилось. «Они не могут умереть! Они не могут умереть. О, пожалуйста, не дай им умереть. Это всё моя вина».

Руби и Марта подошли к Готель и обняли её, пытаясь успокоить:

– Тише, Готель, всё будет хорошо.

Вскоре в комнату ввалился Якоб со своими помощниками.

– Якоб! Доставь моих сестёр в оранжерею, скорее!

Все в комнате понимали, что это вряд ли сработает, но Якоб молча последовал приказу своей королевы. Слуги осторожно подхватили тела Примроуз и Хейзел на руки и понесли их вниз по лестнице в направлении оранжереи.

– Якоб, пожалуйста, будь осторожен! Не навреди им!

Готель и странные сёстры вышли из дома и направились следом через двор в оранжерею. Новое строение было не так велико, как прежнее, но со стеклянными окнами и раздвижным потолком, который при желании можно было открыть. И выглядело оно не менее великолепно. Скелеты остановились и посмотрели на свою королеву, словно вопрошая, куда им нужно доставить сестёр.

– Положите их туда, на землю, рядом с цветком! – приказала Готель.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил Якоб после того, как скелеты выполнили приказ девушки.

– Нет, просто дай мне немного места, – ответила Готель.

Она вынула из кармана смятое письмо, которое в спешке сунула туда. Её руки тряслись, а голос дрожал, когда она произносила заклинание, оставленное ей матерью:

Когда Готель произнесла эти слова, цветок засиял ярче, но на её сёстрах это никак не отразилось.

Но ничего не произошло. Готель запаниковала. Она не знала, что ей делать.

– Мама сказала, что это сработает! Она написала, что это исцелит их!

– Я не думаю, что одного цветка достаточно, Готель, – предположил Якоб, выглядя совершенно беспомощным. Его сердце разрывалось от жалости к своей королеве.

– Давай скажем это вместе с тобой, Готель, может быть, наша магия поможет! – предложила Люсинда.

– О да! Пожалуйста!

Готель и странные сёстры снова произнесли заклинание, их голоса звучали лихорадочно и отчаянно:

Ничего.

– Попробуем ещё раз! – прокричала Готель.

Люсинда посмотрела на своих сестёр, словно желая сказать, что их действия бесполезны. Но они повторили магические слова снова, на этот раз, собрав воедино всю свою силу и направив зов о помощи во многие королевства и за их пределы. Девушки надеялись, что другие ведьмы пошлют в ответ свою силу и помогут юной соплеменнице не потерять своих драгоценных сестёр.

И тут внезапно тела Хейзел и Примроуз начали биться в конвульсиях. Их глаза на мгновение открылись и остановились на сестре.

– Пожалуйста, дай нам умереть! – прошептала Примроуз, прежде чем её глаза закатились, а тело яростно затряслось.

– Давайте ещё раз! – закричала Готель. – Мы должны спасти их!

Девушки снова произнесли заветные слова, в то время как тела сестёр Готель, содрогаясь, бились о пол оранжереи. Зрелище было ужасным, как будто какая-то невидимая сила трясла их без конца. Шли минуты, а несчастные больные продолжали биться в конвульсиях, заставляя Руби и Марту кричать от ужаса.

– Сёстры! Прекратите этот спектакль и помогите нам! – крикнула им Люсинда и попыталась подбодрить Готель взглядом. Но та видела, что девушка так же напугана, как и она сама.

– Ну же! Прочтём это снова, на этот раз используем всю нашу мощь! – закричала Люсинда.

Хейзел и Примроуз пробормотали что-то неразборчивое, их тела дрогнули в последний раз, а затем замерли так внезапно, что это испугало ведьм.– Это сработало? Сработало? – спросила Руби.

Готель хлопала сестёр по щекам, пытаясь привести их в чувство:

– Хейзел? Прим? Просыпайтесь! Ну же, Хейзел!

Готель билась в истерике. Она не могла перестать плакать. Девушка шлёпала сестёр всё сильнее и сильнее, пытаясь разбудить их, пока, наконец, Руби и Марта не оттащили её в сторону. Люсинда приблизила своё лицо к лицу Готель, чтобы ей было на чём сосредоточиться:

– Готель, посмотри на меня. Послушай. Они уже ушли. Мы ничего не можем сделать. Мы старались изо всех сил.

– Нет! Я не сдамся! – Готель поползла обратно к своим сёстрам, пытаясь добраться до их тел, но чужие сёстры крепко держали её в своих объятиях. Она издала ужасный гортанный вопль, который разбил все окна в оранжерее, осыпав девушек осколками стекла. Готель порезалась о стекло, пока ползла по земле, пытаясь добраться до своих сестёр. Люсинда закрыла ладонями глаза Готель, произнесла: «Усни!» – и погрузила девушку в глубокий сон без сновидений, временно защитивший её от боли. Люсинде было невыносимо видеть страдания Готель. Она даже представить себе не могла, что сейчас чувствует девушка. Больше всего Люсинда боялась потерять сестёр.

Её сердце разрывалось от жалости к Готель, Примроуз и Хейзел. «По крайней мере, Примроуз и Хейзел будут вместе за Гранью», – подумала она.

Готель осталась совершенно одна.