Дыши мной

Порой только любовь способна нас действительно изменить. Например, человек, увлекающийся воровством, готов вернуть всё украденное им, потому что одну дорогую вещь когда-то украли у него — это сердце.
В эту ночь мне снова снился Уильямс. И на следующую тоже. И так продолжалось примерно дней пять. Я снова бросила школу, тихо отчаявшись, что Миссис Нил не упустит момента исключить меня за столь огромное количество пропусков, но она к удивлению молчала.

Как собственно и я.

Признавшись самой себе в чувствах к Дилану Уильямсу, я думала, что избавлюсь от постоянного отрицания и удушающего чувства внутри, но вместо этого на мои плечи свалилась груда всего. Кажется, что я сходила с ума.

Лежа по среди ночи в комнате, окунувшейся в темноту, я вспоминала каждое его прикосновение, каждый поцелуй, оставленный на моих губах. Я будто чувствовала его снова и снова, но стоит вернуться в свои мысли, как лёгкий призрак воспоминаний тут же растворялся вместе с незабываемыми ощущениями.

Прокручивая все в своей голове, я начала осознавать, как быстро всё произошло, но как сильно эта любовь поглотила меня. Разве так всё может быть без капли романтики, как во всех мелодрамах? По всей видимости, да.

Эти чувства одновременно пугали меня, но в тоже время спасали. Я до огромнейшей боли в груди скучала по матери, когда никто не видел, тихо пропитывала подушку слезами, но сейчас, чувствуя все это к Уильямсу, я осознавала, что они не дали мне погрязнуть в этой утрате и боли. И я была благодарна жизни за это.

В зале слышится скрип. Жила бы я одна в частном доме, как у нас, наверное, уже давно бы вооружилась сковородкой или кастрюлей на голову в качестве защиты от дураков, попытавшихся залезть в этот дом, но это была Мелани, вернувшаяся с поздней смены.

— Ты не вылезаешь из своего бюро, как из второго дома, — спустившись, я вижу лишь замученного опекуна, вновь обложившегося кучей бумажек.

Её лицо и вправду не блистало от счастья. Куча синяков терзали бледное лицо, казалось, что ещё пару таких ночных заседаний и оно точно станет тёмно-серым.

— Преступность не спит ночью, Хейден, а желающие его оправдать вообще не знают, что такое уснуть, — усмехнувшись собственной шутке с долей правды, Мелани сгребает все листки в одну кучу. — У меня для тебя не очень хорошие новости.

Плотнее запахнув махровый халат, я прыгаю на диван, без капли стеснения закинув ноги на всю бумажную волокиту Мелани.

— Моя мать умерла, друзья предали, я вообще хрен пойми кто и как меня звать, отец человека, который мне не безразличен, живёт несколько лет с жаждой ненависти ко мне. Какие ещё у тебя могут быть плохие новости?

Переведя с меня взгляд, Мелани спихивает мои ноги со стола, вытянув с середины горы бумаг несколько листков, скрепленных между собой, и протягивает их мне.

— Что это? — на нескольких листках вижу чёрно-белые фотографии, как те, что во всех детективах сделаны на "месте преступления".

— Это прямые доказательства о нарушении закона.

— Тут я должна спросить, кто именно его нарушил? — Мелани морщится от столь большого объёма сарказма в моих словах.

— Хейден, это доказательства об избиении вашей директрисы.

***

С самого выпуска из школы Миссис Нил была запуганной девчонкой, не знавшей, чего она действительно хочет. Ни красного диплома, ни места на престижной работе - она лишь простушка из городка, название которого известно лишь единицам на огромной территории Нью-Йорка.

Тогда родители и втянули её в эту грязь. Выйдя замуж за богатого мужчину, готовым обеспечивать за услуги мнимой супруги, Миссис Нил ничего не оставалось. Такому человеку, как её законному мужу, никогда не нужна была любовь и домашний очаг, только лишь деньги и их разумный расход. Чтобы хоть как-то занять себя и не позволять мыслям, доводящим до слез, поглощать весь ее разум, по одной просьбе к своему мужу Миссис Нил и стала директором школы.

Я хоть и испытывала ненависть к её несправедливому характеру, который она закалила из-за своей неудачной жизни, но я никогда не желала, чтобы сейчас с ней случилось вот такое. Она лежала в ближайшей больнице с множеством синяков и парой переломов, но за здоровье самой обычной женщины некому было бороться, а вот за репутацию её нажившегося мужа, ох, как много кого было готово порвать свою глотку.

Стуча ручкой по парте в классе, я утопала в своих мыслях. Я не помню, как дошла сюда, какой сейчас урок и сколько времени осталось на подготовку к выпускным экзаменам. Все мысли поглощали мою жизнь, которая встала с ног на голову. Казалось, будто я нахожусь в вечном кошмаре и избавиться от него не так уж и просто.

— Ты не против? — мысли прерывает знакомый голос, от которого по телу бегут мурашки.

Он стоит передо мной со стопкой учебников в руках, а его лицо кажется уставшим. Мы смотрим друг на друга, и время словно остановилось. Сердце начинает бешено стучать, а в горле пересыхает. Я сжимаю край стула, а парень непонимающе смотрит на меня.

— Так можно или нет? — Уильямс кивает на место рядом со мной, и я готова удариться головой об парту.

— А? Да, конечно, — я сдвигаю разбросанные тетрадки на свою половину, освободив половину парты для учебников парня. — Других мест не нашлось?

Я окидываю взглядом класс - и правда, свободных мест нет. Тогда я захотела удариться об парту уже второй раз.

— Ты витаешь где-то в своих мыслях, Каррингтон, — ухмыльнувшись, он открывает тетрадь.

— Не твоё дело, Уильямс, — съязвив в ответ, я морщусь. — Ты действительно будешь писать конспекты?

Впервые я замечаю его столь красивый почерк. Упругая рука медленно вычерчивает что-то в тетради, и меня распирает любопытство.

— Снова суёшь свой нос куда не надо, — поймав меня с поличным, парень окидывает меня взглядом. — И да, я буду писать конспекты.

— Какой же ты врун. Предположив чисто логически, с такой скоростью написания ты даже бы и тему не успел записать, не говоря уже о теориях Ньютона.

Парень лишь усмехается.

— Да ты прям Шерлок Холмс, но у нас химия.

— Иди к чёрту, — я пытаюсь скрыть наплывшую на моё лицо улыбку, но он её видит словно сквозь меня, и тоже улыбается в ответ.

Весь оставшийся урок я больше не разговаривала с Уильямсом, да и он, не переставая что-то черкать в тетради, не горел желанием продолжать диалог. Только когда ему задали какой-то вопрос по теме, из под его руки я заметила небольшой рисунок его татуировки, которую я видела лишь раз на том самом снимке из газеты.

— Сделай вдох, если сможешь... — тихо говорю я перевод его татуировки, и парень резко оборачивается.

— Ты знаешь французский?

— Ну, мы вроде как изучаем его, — он смотрит на меня с таким взглядом, что я еле сдерживаю смех.

— Эта надпись не с переводчика списана, а написана лично мной практически без транскрипций. Если ты забьёшь её в переводчик, он выдаст тебе другой перевод. Я задам тебе другой вопрос: ты знаешь углублённый французский?

— Как-то приходилось заниматься им от вечной скуки на домашних арестах, — я вновь улыбаюсь и заражаю этим парня, на лице которого появляются еле заметные ямочки.
Переведя взгляд, я замечаю Эмили, которая сверлит нас взглядом.

Впервые за такое долгое время она соизволила посмотреть на меня, от чего мне стало крайне неуютно.

— Я знаю, что блондинка смотрит на нас, — его шёпот резко оказывается у моего уха, от чего я дёргаюсь.

— Она не просто смотрит, а прокручивает план моего убийства, — парень снова усмехается. — Это же не я играю чувствами наивных дурочек.

Уильямс наигранно вздыхает и вычерчивает невидимый нимб над головой.

— Но ты же хочешь позлить её, — его ангельский взгляд сменяется дьявольской ухмылкой, а рука медленно ложиться на моё колено, от чего оно начинает пылать жаром.

— Я тебе все кости переломаю, — скинув его руку, я вижу, как от злости краснеет лицо Эмили, которая вот-вот готова вскочить и придушить меня.

— Какие мы злые, но больше предлагать не буду.

Я хочу съязвить что-то в ответ, но меня прерывает вибрация телефона в заднем кармане. Незаметно запрятав телефон под партой, я вижу, как на дисплее высвечивается неизвестный номер. Переведя взгляд на учителя , который демонстрирует всему классу свою спину, я отвечаю на звонок.

— Хейден Каррингтон? — в трубке слышится низкий голос незнакомого мужчины.

— Да, а вы кто? — тихо, почти еле слышно спрашиваю я.

— Ваш опекун в больнице с тяжёлыми травмами...

Меня словно ударяет молния среди ясного неба. Я невольно дёргаюсь, и все тетрадки с шумом летят на пол. Весь класс оборачивается, смотря на моё лицо, по которому начинают течь слёзы.

***

В нашей жизни всегда есть человек, который дарит надежду даже в самый отчаянный момент нашей жизни. Для отца Дилана Уильямса это была Агнес, для Алана — Эмили, а для меня женщина, которая не бросила меня, когда родная мать отвернулась. Это была Мелани.

Сидя вокруг больничных стен, я перелистывала очередной роман, периодически отрываясь от пропитанных слезами страниц. Я не могла потерять Мелани, ведь тогда смысл жизни действительно пропадёт. Глаза снова обожгло, и, сильнее укутавшись в лёгкий плед, я ждала выхода врача.

Внутри всё смешалось в огромную кучу. Голова гудела от мыслей, а в душе в какой-то момент что-то надламывалось, а потом просто наступала пустота. Глупый закон жизни о том, что то, чего мы больше всего боимся, обязательно с нами случится. И это было чертовски невыносимо.

Когда из-за белой двери наконец показался высокий мужчина довольно юных лет и с папкой в руках, я подскочила, словно ошпаренная, чуть не снеся его с ног.

— Как она? С ней всё хорошо? Боже, но не молчите же вы, — засыпав мужчину вопросами, я была готова вцепиться ему в шею.

— Успокойтесь, пожалуйста, — мужчина кивнул проходящей мимо медсестре и та принесла мне стакан воды. Видимо, это уже отработанная сцена в этой больнице. — Конечно, новости не из хороших.

Открыв папку и пролистав пару страниц, молодой врач ткнул позолоченной ручкой на фамилию Мелани.

— Женщина поступила с множеством травм: лёгкое сотрясение, перелом кисти руки, но главная проблема...

— Какая?

— У неё сломан позвоночник. По всей видимости, как я могу предположить, исходя из опыта, большая часть травм была нанесена чем-то тяжёлым. Судя по гематомам на руках и рёбрах, больше похоже на металлическую трубу.

— Боже, — пластиковый стаканчик с нетронутой водой выпадает из рук, которые начинают трястись, а в горле застревает ком, от чего говорить становится всё труднее.

Впервые в этой больнице мужчина смотрит на меня с разочарованием и желанием помочь, по его взгляду видно, что это не самое худшее, что он сейчас сказал.

— Мы смогли привести её в чувства и проверить двигательную функцию, но... — врач обрывается, а из моих лёгких вышибает весь воздух. — Она на нуле, её ноги не двигаются.

И тут земля уходит из-под ног. Я потеряла мать, друзей, теперь и единственный человек, которого я так сильно любила, прикован к инвалидному креслу. Я была готова рухнуть в ту же секунду, разрыдаться, проклиная эту чёртову жизнь, которая отбирает самых дорогих, но вместо этого я просто стояла.

— Вы слышите меня? — рука мужчины легла на моё плечо, и я медленно подняла на него взгляд. — Шанс на восстановление есть, для современной медицины это не проблема, но нужна довольно большая сумма...

— Сколько?

Мужчина вздыхает и, взяв ручку, пишет сумму на листке. Я знала, что такой суммы у меня нет, что семнадцатилетняя школьница не сможет найти столько, только если не начнёт торговать своим телом на ночных улицах Нью-Йорка.

— Я постараюсь найти, — сдерживая слёзы, я уже знала окончательный ответ. Знала, что всю оставшуюся жизнь буду смотреть на муки Мелани. Господи, она не переживёт этого.

— Тогда в случае новых новостей я позвоню вам, только одна просьба.

Я непонятливо хмурюсь.

— Постарайтесь узнать, кто сделал это с ней.

***

Все два дня я не находила себе место. В горло и кусок не лез, вся еда была просто отвратительной, а сон казался какой-то незнакомой вещью. Я перебрала все варианты, даже пришлось распродать домашнюю библиотеку книг, которые мы коллекционировали с Мелани довольно долгое время, одолжить денег у Эшли и вложить большую часть сбережений на поступление, но денег с этого набралось не очень много, а сумма на лечение была в три раза больше собранного.

Я пыталась не позволять мыслям брать надо мной власть, но каждый раз, когда я оставалась наедине без какого-либо дела, громко рыдала в комнате Мелани, пока в один момент в порыве сменившейся слезами агрессии я не начала разбрасывать все вещи, попадавшиеся под руку. В этот момент с полки выпала большая папка, которую Мелани когда-то разбросала в зале.

В глаза бросились те фотографии с избиением Миссис Нил, тяжёлые травмы по всему телу, синяки и где-то застывшая кровь... Точно такие же следы, по описанию врача, были и у Мелани. В моей голове щёлкает пара деталей и всё складывается в одну чёткую картину.

Миссис Нил попадает в больницу с избиением, а Мелани перебирает её заявление, раннее переданное в суд, а на одной из бумаг подпись начальника бюро, где работает Мелани. Значит, она собралась выступать её адвокатом по делу развода и разделения совместного имущества.

— Не может быть...

Значит Миссис Нил из-за заявления о разводе хотел запугать её отвратительный муженёк, а когда всё зашло слишком далеко, под горячую руку попала и бедная Мелани. Сжимая от злости собственную коленку, я вскакиваю с места, собрав все бумаги.

Я совершенно не понимала, что с ними делать дальше, но звонок телефона не дал мне вылететь из дома и побежать в ближайший отдел полиции.

Уже раз пятый мой телефон разрывался от звонков Эшли и одного от... Уильямса. Мне было неизвестно, знал ли обо всём Дилан, но я сбрасываю звонок и, накинув на плечо сумку, распахиваю дверь дома.

Тут же моя челюсть была готова отвиснуть до самого пола.

Перед дверями собственного дома стоял мой родной отец, которого столько лет искала не я одна.

____________________________

Если ты это читаешь, значит, ты дождался продолжения этой истории, НО, специально для тебя я решила выйти на новый уровень - создание авторской группы в Вконтакте. Все мы любители активно пользоваться социальными сетями, так если ты заинтересован моим творчеством или готов узнать много нового, то жду тебя здесь:

https://vk.com/anablarepublic

Перейти можешь по ссылке в профиле. Говорят, что информация, когда будут главы, тоже там проскакивает😏 Люблю вас до самых небес❤️❤️