Дыши мной

Каждый наш прожитый день принято называть испытанием, ведь, каждый день мы пытаемся начать новую жизнь. Кто-то пытается правильно питаться, кто-то избавиться от пагубной привычки, но есть люди, которые никак не могут избавиться от своего неудачного прошлого, цепляясь за виноватых в нём людей.
В моей же жизни совсем недавно появилась семья Уильямсов, судьбой-разлучницей которой являлась именно я. По крайней мере, так считал Джон Уильямс.

Стоя в ступоре, я не знаю, что делать. Я смотрю на точную копию Уильямса-младшего, до сих пор не веря, что он стоит на пороге моего дома. Единственное, что их отличает - возраст. Мужчина выглядит вдвойне устрашающим и уж точно не мальчишкой, любящим отравлять жизнь людям. Он делает это в разы хуже, ведь по другой причине он сюда даже и не сунулся бы.

— Кто там, Хейден? — спокойным голосом спрашивает Мелани, но увидев, кто удосужился нас посетить, тут же покраснела от злости. — Немедленно закрой дверь.

Я так же стою неподвижно до того момента, пока Мелани не толкает меня в плечо, и я, схватившись за ручку, пытаюсь захлопнуть дверь перед лицами трех мужчин, но один из «шкафов» не даёт мне этого сделать, уперевшись всем весом в неё.

— Я пришёл не с целью объявить войну, Мэл, — спокойно начинает мужчина, а от его голоса по спине пробегают мурашки.

Мелани опешила от того, как назвал её мужчина. В её взгляде тут же вспыхивает боль и отвращение.

— Мне плевать, с чем ты пришёл. Я не хочу снова учавствовать в разборках прошлого, — грубо отвечает она, явно не желая видеть прибывших к нам гостей. — Уходи.

На её ответ мужчина лишь хрипло рассмеялся, без приглашения войдя в дом, перед этим отодвинув нас с Мелани. Деревянный пол скрипел под начищенными, черными туфлями Джона, а он, тем временем, оглядывал дом.

— Уютненько. Может, предложите чаю? — словно издеваясь, повернулся он к нам. Его люди ни на шаг не отходили от него, словно мы представляли ему какую-то угрозу.

Мелани тяжело дышала. Казалось, что она вот-вот взлетела бы на воздух от одного лишь присутствия этого человека, не говоря уж о его нескрываемой наглости.

— Знаешь что, Джон? Забирай своих бугаев и проваливай из моего дома, — подойдя к Уильямсу-старшему, Мелани едва доставала ему до плеч своей светлой головой.

Мужчина снова рассмеялся.

— Я повторюсь ещё раз, Мэл, я пришёл не для того, чтобы угрожать тебе или предоставлять какую-либо опасность тебе и милой Гвен, — он перевёл взгляд на меня. — Ты так повзрослела, прям как мой сын.

От одного лишь упоминания о Дилане стало жутко не по себе. Я быстро проглотила ком внутри себя и отвернулась, чтобы не выдать своё покрасневшее лицо. Так было непривычно, когда ко мне обращались другим именем, словно я другой человек.

— Прекрати, Джон, — не унималась Мелани. — Зачем ты пришёл?

Она хоть и злилась, но за несколько лет я научилась видеть в её лице интерес, который так так часто и умело скрывала. Один из людей Джона разглядывал магнитики на холодильнике, но, увидев мой нахмуренный взгляд, сам вмиг стал серьёзным.

— Понимаешь, Мэл, я был потрясён смертью Эрл, ведь я так многого не успел вытрясти из её уже пропитого тела. Она многое унесла с собой, чего даже не знаю я, но ты, как её сестра, всегда замаливала её грешки, начиная с дочери, которую думала, что спрятала.

Мужчина снова посмотрел на меня, но в его глазах сверкнул тот блеск, точь-в-точь, как у Дилана, а мне стало не по себе ещё больше. Спрятав руки за спину, я сильнее закатала рукава свитера на ладони, но теплее от этого не стало.

— Твой визит глуп, Джон. Я ничего не знаю, — довольно произнесла Мелани, вздёрнув нос.

Я стояла словно вкопанная, смотря, как эти двое готовы были растерзать друг друга прямо здесь. В глазах отца Дилана плескалась настоящая ярость, ему будто было противно смотреть на меня, а уж тем более вести диалог с Мелани. Но стоило ему махнуть рукой, один из его людей, вцепился в шею Мелани, оперев её на холодильник. Только я хотела броситься к ней, другой схватил меня за руки.

— Надеюсь, так ты будешь чуть-чуть посговорчивее, — приблизившись к ней довольно близко, прошипел мужчина.

Внутри все сковало от страха. Ноги предательски затрясло, отчего было сложно удержать равновесие. Как бы я не паниковала и не боялась, в глазах Мелани мерцало стальное спокойствие.

— Я ничего не знаю, — вновь вторила Мелани, а Джон вновь залился смехом.

— Ну, конечно, ты ничего не знаешь, Мэл! — зловещая улыбка тут же превратилась в оскал. — Только если сейчас он, — не поворачиваясь, он показал пальцем на мужчину, держащего меня, — разорвёт ей глотку прямо на твоих глазах, то твое обещание позаботиться о ней перед сестрой, увы, провалится.

Мелани не смотрела на меня до последнего, пока я шумно не выдохнула. Сердце застучало в разы быстрее, а я всячески пыталась унять накатывающую панику внутри себя.

— Она в этой истории вообще не имеет никакой роли, — отвечает Мелани, пытаясь сохранять спокойствие.

Джон расхаживает по кухне, наворачивая круги вокруг стола. Всеми частями тела я чувствую напряжение, повисшее в доме, каждую крупицу его ненависти ко мне, сверкающие глаза при одном только упоминании обо мне. Он ненавидел мою мать, а я, по его мыслям, часть её, значит, когда её не стало, вся ненависть переключилась на меня.

— Конечно, не имеет никакой роли, Мэл, — сделав два больших шага, он снова оказался около её лица, проводя своей большой ладонью по крохотному лицу Мелани, она всячески пытается показать, как ей противны его прикосновения. — Только ты ей, могу поспорить, не сказала, что её безответственный отец Сэм здесь, в Нью-Йорке?

— Закрой свой рот, — шипит Мелани, переведя на меня взгляд. — Я хотела сказать...

— Да? Хотела или решила умолчать? — я начинаю брыкаться в крепко держащих меня руках. — Да пусти ты меня!

Я специально наступаю на ноги одного из людей Джона, пытаюсь впиваться ногтями в его руки, но тот, как статуя,  даже и не поморщился. Джон еле заметно кивает ему, и тот отпускает меня. Я потираю руки, краснея от злости.

— Какую часть из моей жизни ты ещё упустила? — подойдя к Мелани, спрашиваю я. Та же слегка сглатывает, меняя положение в  руках другого из людей Уильямса.

— Хейден, я...

— Что ты, Мелани? Скажи мне, что?!

Я срываюсь на крик, видя, как забавляется этим Уильямс-старший. Бросив на меня взгляд, он хватает меня за руку, усадив за стол.

— Раз ты, как и я, многого не знаешь от своей тётушки, я предлагаю тебе иное сотрудничество...

— Не смей, Хейден, слышишь? — перебивает Мелани, начиная брыкаться. — Не впутывай её в это, Джон. Я прошу тебя.

Я пытаюсь пропустить её слова мимо ушей, повернув голову к Джону, проявляя интерес к его словам.

— Видишь ли, ты не долюбливаешь своего отца, как и я, ведь он когда-то увел у меня любимую женщину, которую я похоронил для всеобщего внимания, чтобы не опозорить свою семью, что моя беременная жена трахалась с кем попало!

В глазах Джона резко вспыхивает ярость, и он сжимает кулаки, готовый разнести всё к чертям. Шумно выпустив воздух, он оттягивает галстук своего строгого костюма, придававшего ему солидности и большей власти.

— Если он узнает, что ты ищешь его, то где-нибудь да наследит, а там уже я найду его и свою любимую, покойную жёнушку, — демонстрируя свой оскал, он пристально смотрит на меня.

От одной мысли, что он сделает с этими двумя, заставляет кожу покрыться мурашками, но это меня заботит меньше всего. Ему нужна моя помощь, значит, я могу попросить то, что посчитаю выгодным для себя.

— Хейден, даже не думай, — спустя долгое молчание снова вмешивается Мелани, но взвизгивает, когда её сильнее вдавливают в холодильник, с которого начинают падать магнитики.

Я долго верчу салфетку в руках, детально обдумывая план. Мой отец в Нью-Йорке, но ему так же плевать на смерть моей матери, как  и на меня. Он никогда не интересовался никем, кроме себя, ему просто плевать. Кровоточащие раны вновь дали о себе знать, и я встаю из-за стола.

— Я помогу Вам, но у меня будет всего лишь два условия.

— Всего лишь? — победно улыбаясь, отвечает Джон.

— Хейден, нет. Ты даже не понимаешь, во что ввязываешься! — умоляющее произносит Мелани.

— Ну, почему же? Ты же понимала, когда решила ничего мне не рассказывать про моего отца, поэтому позволь мне решить самой, — холодно ответив тёте, я снова перевожу взгляд на Уильямса-старшего. — Первое: дом моей матери в Портленде вы избавите от долгов и перепишете на меня, думаю, это не составит никакого труда для вас и ваших связей.

— А второе?

— А второе: вы любыми способами заставите Дилана перестать торговать наркотиками..

***
Снова клуб. Снова я втягиваю терпкий запах виски, глядя на неизвестную группу, громко кричащую всем присутствующим о том, как клёво они двигаются. Я же сижу в дальнем углу на втором этаже, смотря сквозь стакан и думая о произошедшем за сегодняшний день.

— Ты хоть понимаешь, во что ты ввязалась, Хейден?! — Мелани полчаса причитала мне после того, как люди Джона отпустили её, и мы, пожав с ним руки, решили оставаться на связи, думая, как будет осуществляться наш план. — Ты ведь понимаешь, что связаться хоть с кем-то из семьи Уильямсов, как заключить контракт с дьяволом?

Понимала ли я это? Да, и как никто другой. Побывав в окружении Уильямса-младшего, я прекрасно это понимала, зачем всё-таки я иду на это. Вот только Мелани не до конца.

Громкая музыка била по ушам, а в голове крутился ответ Джона на мою просьбу о Дилане:

— Меня не особо волнует жизнь моего сына, но раз это одно из твоих условий, я постараюсь что-либо предпринять.

Что-либо предпринять. Разве может родной отец пойти против собственного сына?

— Откуда ты знаешь сына Джона, Хейден? — кричала Мелани, хватая меня за руки.

В голове всплывают воспоминания о первой встречи с ним...

Они заезжают прямо в школьный двор, отчего вся школа кучкой собирается около них. Эмили восторженно открывает рот, несясь прямо в толпу учащихся. Идя за ней, из-за голов других я замечаю, как два парня слезают с байков, снимая шлемы.

Один из них невысокий, но накаченный блондин, с голубыми глазами. Подмигнул толпе девчонок и те ахают от неожиданности, заставляя меня хихикнуть их тупости.

Второй парень не спеша снимает свой полностью чёрный шлем. Его внешность привлекает меня куда больше. Ровные, сильно выпирающие скулы, карие глаза, тёмные, как смоль, волосы. Я смотрю, как он снимает кожаные перчатки, вешая их на ручку байка. Толпа сама расступается, пропуская их, но лишь одна я остаюсь посередине дороги.

— А парковка не для вас придумана? — срывается с моих губ вопрос.

Парень смотрит в мои глаза, будто пытается заглянуть в душу. Внутри меня впервые просыпается незнакомое чувство — напряжение. От взгляда этого парня по спине пробегает холод, а после я слышу его грубый с хрипотцой голос.

— А ты тут у нас самая правильная?

Он продолжает сверлить меня взглядом, но я не показываю своего страха, скрестив руки на груди.

— Может быть, мой ответ как-то поможет тебе перепарковать свой кусок металла?

Он заводит прядь моих волос за ухо. Щёки моментально вспыхивают, а его пальцы обжигают кожу. Он смотрит на меня до тех пор, пока я невольно не отвожу взгляд, заставляя его ухмыльнуться. Ощутив его дыхание у себя около уха, вновь слышу его голос.

— Ещё раз назовёшь так мой байк, я лично тебя на нем прокачу, — слишком тихо, но одновременно маняще шепчет он, а после, обойдя меня, направляется в школу.

Дилан... От воспоминаний всё тело покрылось жуткой испариной. Он приносил столько ощущений лишь одним упоминанием о себе и резко отнимал их, когда доходило осознание, что его нет рядом. Нет его...

— Ты никогда больше не заговоришь с ним, Хейден, это ясно тебе?! — вновь в голове раздаётся голос Мелани.

Я залпом осушаю бокал виски, прося молодого официанта повторить.

— Почему? Это моя жизнь, не тебе, не кому-то ещё решать её! Я сама разберусь с кем мне разговаривать, а с кем нет! — срываясь на крик, мы с Мелани по очереди били по кухонному столу, выплескивая злость.

— Ты можешь разговаривать с кем угодно, хоть подружиться со своей директрисой, но чтобы никого из Уильямсов я не видела рядом с тобой, ясно?!

— Извини, но я уже пошла на это, а значит, уже не тебе решать.

До того как уйти, Джон набрал своим людям из Портленда, где у него был небольшой бизнес, прося выписать и оплатить чек на все долги дома, в котором столько лет жила моя мать и накопила огромное состояние, и полностью переписать дом на меня должны были ровно через неделю.

Почему одно из условий было именно это? Я хотела вернуть частичку своей жизни. Даже после смерти матери я хотела вернуть тот царящий уют, запах вкусного печенья и недорого какао. Я хотела вернуть то, от чего меня оторвали.

Но в жизни то, чего ты сильнее пытаешься вернуть, быстрее лишь покидает тебя.

Глаза обожгли слёзы. Снова осушив бокал, я ставлю его на столик и, поднявшись, направляюсь к выходу. Не хотелось слышать громкую, бьющую музыку и отбивающие по полу басы вместе с радостными возгласами людей. Хотелось остаться наедине с собой.

Выйдя из клуба, я стою на лестнице, смотря, как пара девушек хохочет с бутылкой в руках, что-то громко обсуждая. Увидя у одной в руках сигарету, я вежливо спрашиваю, не найдётся ли у неё ещё одной. Скорчив неприятную гримасу, девушка всё-таки достаёт из куртки пачку сигарет, протянув мне. Поблагодарив её, я закуриваю и возвращаюсь к выходу.

Говорят, что сигареты успокаивают. Полный бред. Люди так отчаянно внушили себе ту правду, которую они хотят выдать за реальность. Обманчивое внушение, но так берёт соблазн над тобой.

Выдыхаю дым, затем снова втягиваю порцию другого. В голову ударяет мысль, что рано или поздно Дилан узнает, кто был инициатором того шоу, который его отец выкинет, когда будет запрещать ему торговать наркотиками.

Рано или поздно он узнает, кого искал его отец...

Я должна была рассказать ему, но как он поведёт себя? Отвернётся от меня или ещё больше возненавидит? У таких людей, вроде Дилана, всегда есть третий вариант в запасе, который ты никогда не угадаешь.

Затушив и выкинув бычок, я поднимаю голову наверх, глядя, как ровное небо застилают маленькие звёзды. Одна мерцает так ярко, будто пытается сказать о чём-то, но так мало людей, которые всерьёз смогут заметить её.

Достав телефон, я смотрю на пропущенные от Мелани и медленно выдвигаюсь домой, бредя по ночному шоссе и все глубже копаясь в своих мыслях. Я сама того не заметила, как Уильямс стал для меня частью жизни. Думая о нем, пытаясь предугадать все его действия, я совершенно забыла об Эмили, которая так сильно изменилась за последний месяц, об Алане, которого любила, желала чувствовать лишь его прикосновения. Дилан Уильямс заставлял меня забывать о том, какую боль порой наносит эта жизнь.

Может, выпитый виски так повлиял, но я окончательно решила, что расскажу, как на самом деле связанна его семья с моей...