«Лайла: униженные и восхваленные»

Лайла

Утром я просыпаюсь вместе с мамой, в семь часов, хотя, в школу мне надо только в девять, готовлю завтрак и сопровождаю ее на работу.
— Ты только слишком много не трудись, ладно? — стыдясь этих слов, я смотрю себе под ноги и целую ее в щеку.
— Ты усердно учись, но не выгорай, Балай (Аварский «Любовь») моя, — она оставляет легкий поцелуй на моем лбу и уходит в сторону остановки, откуда ее заберет автобус.
Подождав, пока мама не исчезнет из виду, я забежала в дом, положила новую одежду для маленького Девида, поставила новую бутылку лекарств для бабушки и приняла быстро душ с лавандовым шампунем. Еще быстрее высушила волосы как можно лучше и, решившись их собрать в высокий хвост, оделась в форму, затем опять остановилась у зеркала.
— Может... чуть-чуть... — я взяла косметичку мамы. Да, я это сделала. Замазала круги под глазами, легонько провела щеткой из-под туши по ресницам и немножко персиковой помадой по губам. Затем я решила надеть еще и гвоздики-серьги в виде маленьких перышек, брызнула на себя любимых духи с запахом лаванды, очень их жалея, потому что желаю ими пользоваться до конца учебного года. Ноги я оставила голыми, лишь следики и балетки. Последний раз посмотрела на себя и вышла из своей комнаты впервые в более уверенном виде, однако растерялась, увидев перед собой сонную Амалию.
— Ты слишком красивой сейчас стала, — лениво протирая глаза пальцами, она улыбнулась мне и произнесла довольное «м-м-м»
— Завтрак на столе, одежду для Девида я оставила там же, на кресле, лекарства уже стоят у бабушки в комнате. Просто проконтролируй, хорошо? — я поцеловала ее в щеку и сделала два решительных шага назад, когда внезапно остановилась. — В школу ты тоже не опоздай. Быстро одевайся и после завтрака посиди хотя бы на нескольких занятиях. Ведь...
— Ученье - свет, неученье - тьма, знаю-знаю. Иди уже! Удачи и чтоб ты сегодня встретила очень классного мальчика!
Я хочу ей что-то выразить в ответ, но кусаю нижнюю губу, беру оставленный вчера на кухне свой коричневый рюкзак и выхожу из дома.
Погода отменная! Осенняя, вдохновляющая, настоящая. Осень можно по-истинному прочувствовать только творческая личность. Улыбаясь порывам ветра я шагаю в нужную мне сторону, но остолбенею на месте от двигателя автомобиля за спиной. Оборачиваюсь, а это самый настоящий мотоцикл. Парень на нем снимает с лица шлем и улыбается мне.
— Али! — восклицаю я и не скрываю свое восхищение.
— Привет, Лайла, поехали, садись, — он протягивает мне шлем, а я смотрю на свою юбку до колен и отрицательно качаю головой. — Да никто тебя не увидит, ты, главное, крепко держи меня за живот и шлем надеть. Мы прибудем первые, ни один псих не захочет шагать в эту школу за тридцать минут до занятий.
Он улыбается мне и призывает к себе, подумав минуту, я в ответ улыбаюсь ему тоже и быстро надеваю шлем на голову. Затем закидываю одну ногу через мотоцикл и уютнее присаживаюсь. Ткань юбки оказывается у середине бедра, но я предпочитаю это игнорировать, потому что все равно меня пока что никто не может увидеть. Я аккуратно обвиваю руки вокруг талию Али и осторожничаю, пока он по-настоящему не заводит свой транспорт, и я не лечу к нему грудью в спину. Всей силой держась за него, я кричу от наслаждения и начинаю смеяться от ощущений того, что мои волосы развиваются на ветру. Все проносится мимо, я скрываю голову в спине парня лишь в первую минуту, затем я осмеливаюсь и даже забываю об этой ненавистной юбке.
Ветер наполняет мои легкие, когда я медленно отпускаю Али и расправляю руки по обе стороны, прикрывая глаза от наслаждения. Затем я чувствую, словно за мной кто-то наблюдает, и быстро хватаю Али за талию. Через минут пять мы оказывается у ворот школы, когда я опять думаю, словно кто-то пристально на меня смотрит. Али слезает с мотоцикла первый, а я пытаюсь сойти, но не могу, тем более, когда он не смотрит в мою сторону, вероятнее всего, из-за юбки. Я хочу попросить его помочь, когда мою талию опять хватают знакомые пальцы, заставив подскочить на месте и ровно поставить ноги на землю. Мои глаза жадно начинают изучать его острые скулы и ровные черты лица, а этот болван смотрит на меня так, словно я какой-то метеорит.
Али оборачивается к нам в эту же минуту, он смотрит на Абу Бакра без эмоций, а затем берет меня за руку и тянет к себе. Мой друг тянет меня за своей спиной, и я позволяю ему это сделать, хоть и ненавижу этот жест.
Я не вижу что происходит, но Абу Бакр молча идет вперед. Удивительно, но на нем уже школьная форма, что сказочно хорошо смотрится на этом теле. Меня не смущает нисколько тот факт, что девушки от него без ума. Ведь многие девушки наивно думают, что внешность - это главное, не желаю прочувствовать главное, душевное состояние личности.
— С тобой все в порядке? Он тебе ничего не сделал? — отвлекая меня от разглядывания спины удаляющего юноши, задает вопрос Али. Я смотрю уже на него и вижу, сколько же различий у них. У Али совершенно темные глаза, как и у меня, а у Абу Бакра они очень светлые, словно Атлантический океан.
— Что он может-то? — пытаюсь я рассмеяться. Но это трудно дается рядом с представителями мужского пола.
— Просто ты так побледнела, я думал, что он тебе что-то сделал или сказал...
— Он помог мне слезть с мотоцикла.
— Но твоя юбка...
«Ничего примечательно! Он даже не заметил! И не таких бедер же да ног видал!»
— Забудь. Спасибо, что подвез, — мои губы расплываются в легкой улыбке, и я дальше иду, надев на себя эту холодную маску стервозности. «Защити себя сама!» — кричит мой внутренний человек, и я слушаюсь его.
Сначала иду в библиотеку, беру нужную себе книгу, затем подхожу к своему шкафчику, вынимаю две тетрадки и одну ручку, а взамен оставляю все, что у меня есть, кроме старого телефона и потрепанной книги. Все это занимает минут пятнадцать и до первого звонка останется каких-то пять минут, когда в коридоре меня зовет директор. Сначала испугавшись, но смерившись постепенно, я иду в его кабинет, чтобы выслушать свой приговор. Открываю дверь, и мой внутренний голос опять мне кричит: «Ты точно будешь исключена, ведь он сидит здесь!»
— Доброе утро. Вы меня звали? — максимально выжимаю я из себя твердости и шагаю ровно к креслу рядом с Абу Бакром. Парень чуть приподнимается, когда я подхожу, из-за такого знака я вскидываю брови от удивления, а затем медленно присаживаюсь на место.
— У меня к вам очень серьезный разговор, Лайла, — начинает директор сначала смотря на меня, а потом бросив свой взгляд на другого ученика. — Но сначала Абу Бакр хочет вам кое-что сказать.
Я пуще прежнего удивляюсь, когда из уст этого Абу Бакра, имя которого я почему-то люблю повторять, вылетает мое имя:
— Лайла, прошу прощения, за вчерашний инцидент, я просто падал назад и схватился за тебя. Обещаю, больше такое не повторится. — он выдавливает из себя улыбку, и это выглядеть страшновато для меня. Сглотнув, я осторожно смотрю на директора, потому что не знаю как правильно среагировать. Мужчина кивает мне, а для меня это оказывается каким-то знаком, и я тихо отвечаю ложью:
— Я знаю. Ты тоже прости, если что.
Парень смотрит на меня выжидающе, а затем резко встает с места и удаляется из помещения.
— Лайла Гамзатова, я знал вашего отца. Он был прекрасным военнослужащим, мы служили с ним вместе и для меня честь, что его дочь учится в моей школе. Вы очень умная девушка и видно, что далеко пойдете. Я знаю, что вы пишете стихи...
Тут я хочу попросить его забыть об этом, потому что скрываю этот маленький факт о себе, но не могу из-за воспитания вмешаться в разговор. Дурной тон.
Вскоре директор продолжает после остановки в моем мозгу:
— И готов помочь вам в любой индустрии, из-за чего и даю вам волю перейти сразу же в одиннадцатый класс, но с одним условием.
Я так и знала, что-то есть. Но по-другому и быть ведь не может. Каждый ищет себе выгоду. Я готова выслушать что угодно и как угодно добиться привелегий, что даже во сне мне не снились.
— Взамен я не требую, а прошу вас, как взрослый человек, подтянуть Абу Бакра Омарова в учебе и рассказать мне обо всем, что он будет творить в этой школе в вашем видении.
Я открываю рот. Хочу что-то сказать.
Внутренний голос кричит: «Нееет! Он опасный парень, не связывайся с ним. У него и глаза очень опасные.»
Но я здраво понимаю, что должна хоть как-то поддержать свою семью.
— Да, конечно, директор, как вы скажите, — фальшиво улыбаюсь я до ушей, что приводит старика в восторг.
— Спасибо вам, Лайла. Ваш отец точно гордиться вами!
— Вам спасибо, директор. Уверена, ваш тоже.
Он сначала думает о том, что я сказала, затем улыбается, а потом смеется.

Звенит звонок. Меня заводят в класс, где на третьей парте сидит Мадина и ее новый бойфренд, скорее всего. На второй парте сидит Али, и какая-то девушка. Мадина сверкает при виде меня и уже готовиться освободить для меня место, видно, как она начала прогонять парня, когда чуть склонившись в проеме появляется Абу Бакр, а вслед за ним и вздохи девушек из нашего класса. Бедняжки, всего пять парней для восьмерых девушек. Я улыбаюсь от мыслей о том, как придется отбиваться нашим парням, а потом резко тревожусь и нервничаю от того, что его плечо касается моего, и он стоит слишком близко ко мне.
Преподаватель смотрит на нас обоих улыбаясь, чего нельзя сказать об остальных девушках, кроме Мадины, что не знает по-моему как закрыть рот. В прямом смысле.
— Приветствуйте своего старого и нового одноклассника. Абу Бакр Омаров и Лайла Гамзатова.
Али сначала смотрит на меня удивлено, а потом улыбается и кивает головой, я отвечаю тем же и опять замечаю пристальный взгляд. Парню рядом со мной, наверное, не терпится уйти на свое место, поэтому он идет к левому окну, на том ряду, где сидят лишь девочки и один юноша. Я сначала смотрю на преподавателя, а затем на парня на первой парте, хочу сесть рядом с ним, но что-то останавливает. Вижу свободное место на второй парте, где сидит брюнетка с длинными волосами и челкой-шторка, я иду к ней, хочу поставить свой рюкзак на свободный стул, но та его отодвигает, явно демонстрируя свое нежелание видеть меня рядом. Учительница уже начинает что-то писать на доске, включив интерактивную тоже, а мои глаза сначала направляются в сторону того парня за первой партой, затем я оборачиваюсь к Абу Бакру, всполично поймав его взгляд на себе, решаюсь все-таки сесть с незнакомцем, когда с обеих сторон одновременно доносятся знакомых голоса:
— Садись сюда.
— Садись сюда.
Я стою ближе к Абу Бакру, он уже пригласил меня, рядом с ним никого нет, а парень рядом с Али собирается пересесть. Надо выбрать Абу Бакра.
— Спасибо, — я опускаюсь рядом с ним и быстро начинаю доставать все необходимое, параллельно слушая преподавателя. За эти считанные минуты этот уникальный парень с Атлантическими глазами умудряется положить одну руку на парту, а нее свою голову, поворачиваясь ко мне спиной.
«Он серьезно собирается спать?»
— Эй, тебе нельзя спать... — тихонько обращаюсь я к нему, но он не слушает. — Наверное, ты не знаешь, но директор тайно попросил меня смотреть за тобой, я не хочу каждый раз приносить ему плохие вести. Тем более вести с тобой, как мамочка, я точно не собираюсь. — шепчу я прямо у его уха и тот внезапно движется так, что я не успеваю отдалиться и едва касаюсь губами его уха. Я замечаю, как его глаза закатываются, и он вдыхает воздух, прям как я еще вчера, но игнорирую это и выпрямляюсь.
— Директор говорит, тебе нужно помочь. — добавляю я неуверенно.
— Не нужно.
— Ты должен хотя бы написать что-то, — говорю я снова. Со стороны я точно как мамочка..
— Не должен. Никому не должен.
— Но директор...
— Слушай, заткнись и сиди смирно! — орет тот на весь класс на меня, из-за чего все, даже учитель, смотрят на нас. После одной минуты на следующую несколько девушек смеются с меня, скорее всего, считая меня дурочкой, которая пристает к красавчику школы. Хочется заплакать и выйти, так как на меня еще никто так не кричал. Но я не могу опять-таки показать свою слабость.
— Сам заткнись и пиши! — ору я на него еще сильнее, заставив всех затаить дыхание. Парень сглатывает и долго сверлит меня своим Атлантическим Океаном, но во мне тьма, она намного труднее и загадочнее, в ней легче потеряться, нежели в Атлантическом Океана. — Директор ни раз говорил о том, что в этой школе все должны учиться, а не отсиживаться просто так! Прошу прощения, учитель, но директор лично мне поручил все дела, касаемо ученика Абу Бакра Омарова, как бы странно это не выглядело со стороны.
Преподаватель кивает мне важно, и сказав, что не посмеет помешать, если такова воля директора, приступает к своей работе, пока как несчастный парень до сих пор на меня смотрел.
— Ты что, хочешь меня утопить в своем леднике, холодный принц. Не суетись много и не валяй дурака. На-х, вот тебе. — я кладу в его сторону ручку и чистую тетрадь.