Часть 9 Трещины
от лица Анны
Комната была полна смеха. Он не был весёлым - он был хищным, рвущим, как железные когти. Казалось, стены впитывали каждое «ха-ха» и возвращали его обратно, громче, мерзее. Я сидела, сжавшись на диване, пальцы так глубоко впивались в пакет сухарей, что он тихо шуршал, выдавая моё напряжение.
Я открыла рот, чтобы что-то сказать. Хоть что-то. Хотела доказать себе, что я не сломалась.
- Я хочу... - начала я тихо, почти шёпотом.
Алекс тут же поднял голову и повторил за мной тем же тоном, но растянув слова до карикатуры:
- «Я хочу-о-о...» - и ухмыльнулся. - И что же ты хочешь, малявка? Корону из крошек?
Смех его друга ударил в уши, как плеть.
- Ха-ха-ха! Королева сухарей! Видели бы вы её лицо!
Я сжала кулаки так сильно, что ногти врезались в кожу. Я знала, что каждое слово - ловушка. Но молчание тоже не спасало. Молчишь - они найдут, над чем посмеяться. Говоришь - используют против тебя.
- Пожалуйста... - выдохнула я, сама не веря, что произнесла это слово.
Алекс тут же поднялся, выпрямился и спародировал меня - голос его стал противным, приторным, как у человека, который смеётся над чужой болью:
- «Пожалуйста-аа!» - он сделал вид, что складывает ладони, будто я клянчила игрушку в магазине. - Малявка решила умолять.
Друг захохотал так громко, что я вздрогнула.
- Ты слышал, Алекс? Она реально думает, что её «пожалуйста» что-то меняет! Малявка, слова тут ничего не стоят!
Я отвернулась, чтобы скрыть, как сильно трясутся губы. Но они подхватили и это.
- О, смотри, смотри, - друг ткнул пальцем в меня. - Видел, как она голову отвернула? Кукла с сухарями! Думает, что поворот головы что-то изменит!
Смех взорвался вновь. Они рвали меня на куски каждым словом. Моё дыхание стало рваным, грудь сжималась. В глазах жгло - слёзы стояли так близко, что я уже почти не видела их лиц. Но это были не слёзы жалости к себе. Это были слёзы ярости.
Почему они всегда сильнее? Почему каждый мой шаг превращается в фарс?
Я снова хотела открыть рот, но слова застряли. Я поняла: всё равно вывернут против меня. Всё равно сделают оружием. И именно в этот момент внутри меня что-то оборвалось. Или, может, наоборот - что-то соединилось в кулак.
Я резко встала. Диван тихо скрипнул, и их смех оборвался всего на миг. Потом друг закричал громче, хватаясь за живот:
- Ооо, смотри! Малявка поднялась! Сейчас будет шоу!
Алекс даже не пошевелился. Он откинулся на спинку кресла, положив ногу на ногу, и смотрел на меня, как на цирковое животное. Его глаза скользнули по мне сверху вниз, в них не было страха или интереса - только ленивое любопытство.
- Ну давай, малявка, - произнёс он тихо, почти насмешливо. - Удиви нас. На что ты способна, кроме слёз?
Я сделала шаг. Сердце стучало в висках, дыхание стало тяжёлым. Я видела его лицо слишком близко. Его ухмылка обжигала сильнее огня. Его спокойствие рвало меня больше, чем смех.
И в тот момент рука сама поднялась. Я не думала. Я не выбирала. Я просто ударила.
Ладонь со всей силы врезалась ему в щёку. Хлопок разнёсся по комнате так громко, что даже стены будто вздрогнули.
На секунду всё застыло. Смех друга оборвался, он уставился на меня, рот приоткрыт, глаза округлены. И только потом разразился новым, нервным, но ещё более громким смехом:
- Ха-ха-ха! Ты это видел?! Малявка взбрыкнула! Прямо по щеке! Это лучший день!
Алекс не смеялся. Он стоял неподвижно. Его глаза расширились на мгновение, но затем сузились. Улыбка исчезла. Он медленно поднял руку, коснулся щеки и посмотрел на меня так, будто я перечеркнула всё.
- Хватит, - сказала я. Голос дрожал, но слова резали воздух, как осколки стекла. Слёзы потекли по щекам, горячие, жгучие. - Я не ваша игрушка.
Алекс заговорил тихо, но каждое его слово падало, как камень:
- Ты за это заплатишь.
Друг откинулся назад и хлопнул себя по колену, смех у него был уже срывающийся, почти истерический:
- Малявка решила быть героиней! Алекс, брат, только не вздумай прощать ей это!
Я не отвела взгляд. Даже когда он встал и сделал шаг ближе. Его глаза были как лёд, и я знала: этот удар он не простит. Для него это был не просто удар по лицу. Это было по его гордости. А за это он мстит.
И всё же внутри меня разлилось странное чувство. Да, страх. Да, дрожь в руках. Но поверх всего - тихая радость. Я сделала то, что казалось невозможным. Я ударила его. Я показала, что могу бунтовать.
Пусть даже это будет стоить мне всего. Я резко развернулась и пошла прочь.
Я сама открыла дверь в тёмную комнату и, не колеблясь, вошла внутрь. Захлопнула за собой дверь и повернула замок. Звук замка был коротким и звонким - как будто это я заперла не себя, а их там, снаружи.
Тьма встретила меня тишиной. Здесь не было смеха, не было его ледяного взгляда, не было издёвок. Только я и темнота. И впервые за эти дни я почувствовала, что выше него. Не потому что сильнее - а потому что выбрала уйти сама.
Покой нашёлся не рядом с ним.
Покой был здесь - в темной комнате, куда он не дотягивался.
И я знала: лучше тьма, чем его лицо.