Глава 23
Даня
Мы лежали с Юлей, взявшись за руки. Смотрели в потолок и громко дышали, пытаясь прийти в себя. Поцелуй получились слишком жаркими, у меня в глазах до сих пор искрили звёзды. Градус тепла в комнате резко подскочил, словно включили три батареи вместо одной. Мне хотелось снять майку, но вместо этого я сильнее сжал ладонь Юли, не в силах перестать улыбаться.
Всё-таки она чертовски круто целуется. Настолько, что я будто очутился на седьмом небе от счастья.
– Как насчёт посмотреть фильм? – спросил, немного отдышавшись.
– Поздно уже, – голос Юльки выдавал её смущение, и это в какой-то степени подначивало, пробуждало желание вновь накинуться на неё с поцелуями.
– Тогда, может, сериал? Одну или две серии?
– Просто признай, что ты не хочешь, чтобы я уходила, – с вызовом произнесла Гаврилина.
– Использую все способы.
– Хорошо, – выдохнула она. В воздухе витал запах ягод, запах Юли. Такой яркий, вкусный, я по нему истосковался. – Всего одну серию.
– Только одну.
– Самую короткую.
– Короче не придумаешь.
– Включай уже, – тихо прыснула она. Свободной рукой я нащупал на тумбе пульт и включил телевизор. Сериал мы, конечно, не стали выбирать. Включили первый попавшийся, кажется, то были «Друзья», я практически не смотрел в плазму.
Голоса на фоне меня мало волновали, они звучали отдаленным эхом, словно исходили откуда-то издали, словно до них были сотни метров.
– Свет выключу, – сказал я, понимая, что как-то уж больно светло. С неохотой отпустил руку Юлики, поднялся с кровати и щёлкнул выключателем. Затем вернулся, но лег уже ближе, позволив нашим плечам соприкоснуться. И какой тут может быть сериал, когда все мысли об этой единственной девушке? Она была слишком близко, и от этого «близко» мой мотор рычал громче, желая вырваться на трассу на запредельной скорости.
Время остановило ход. Мир разделился на два полюса: где-то за моим окном и здесь, в комнате. Я склонил голову, уткнувшись носом в макушку Юльки, мне хотелось притянуть её к себе, прижать к груди и, пожалуй, никуда уже не отпускать. Но я знал обратное: наша близость была дурманом, от которого сносило крышу. Будет слишком сложно лежать рядом и не целовать её, не касаться кожи Юли, не наматывать на палец прядь её волос.
Моё состояние напоминало опьянение. Я ощущал себя способным на любой безрассудный поступок. Сказала бы Юлька спрыгнуть с самой высокой многоэтажки, я бы, не задумываясь, прыгнул. Сказала бы нырнуть в глубокую впадину, я бы уже рассекал руками воду. Рядом с ней во мне пробуждалась неведомая сила.
И пусть бы целая вселенная была против, разбились бы все кометы, и мир погрузился во мрак, я бы не стал чувствовать себя иначе. Юлия была словно пламя, зажигающее сердце, она делала меня… особенным.
А спустя полчаса, когда я взглянул на Юлю, заметил, что она прикрыла веки и сама прижалась ко мне. Теперь эта девчонка выглядела беспомощной, маленьким котёнком, которого принесли с улицы в тёплую комнату.
Я аккуратно потянулся рукой к её лицу, дотронулся до пряди волос, что упала на глаза, и убрал за ушко. Я и не дышал в ту минуту, молчаливо разглядывая девушку своего детства, первую и единственную любовь.
На подушке рядом с Гаврилиной лежал её телефон. Он неожиданно завибрировал, подсвечивая комнату тусклым светом с экрана. Я испугался, что Юлька проснётся, а мне жуть как не хотелось, чтобы она уходила. Поэтому, набравшись наглости, я тихонько взял мобильник. Однако входящий абонент был крайней настойчивым, он набрал во второй раз. Дима. Четыре буквы, ненавистные, вызывающие ревность. Я стиснул челюсть и сбросил вызов.
А потом, пусть мне и было не очень удобно набирать одной рукой, написал ему сообщение:
«Юля со мной. Кончай трезвонить. Она уже спит».
Не дожидаясь ответа, я отключил телефон. Взглянул на Юльку, на её слегка припухшие губы и грудь, что медленно поднималась и опускалась.
– Ты только моя, – прошептал тихо я, желая больше никогда не видеть и не слышать это чёртово мужское имя.
Юля
Дни пролетели быстро, я не заметила, как подкрался Новый год. А ещё не заметила, что Дима неожиданно пропал из моей жизни. Он больше не звонил, не писал, хотя раньше за ним подобного не наблюдалось. Теперь же Люков стал даже редким гостем дома: он забегал на пару минут, не ночевал и практически не разговаривал. Словно я его чем-то обидела, сделала что-то не так. Мне не хотелось терять лучшего друга, в конце концов, они могли бы подружиться и с Даней. Наверное…
Тридцать первого декабря с утра я пошла по магазинам и выбрала три подарка. Дане купила теплый свитер тёмно-бордового цвета. В примерочной висело зеркало, и я больше из интереса приложила мужскую вещь к себе, а потом смутилась, вспоминая, как проснулась рядом с Милохиным. Я тогда выскочила на цыпочках из его комнаты, боясь встретиться с мамой или, не дай бог, с дядей Славой. Было безумно неловко. Зато Даня чувствовал себя отлично, он до сих пор подшучивал надо мной и играл бровями. За несколько дней границы между нами окончательно стёрлись.
Второй подарок был для Моти. Я взяла ему конструктор, хотя и без моего подарка у брата теперь был свой собственный набор развлечений. Иногда мне казалось, Матвей забыл об отце, он не спрашивал о нём и всё чаще приставал к Вячеславу Николаевичу с вопросами и просьбами. И тут Даня опять влезал со своими шутками, что скоро все мы породнимся.
А тридцатого декабря папа сам позвонил маме. Он задал всего один вопрос: «Домой не собираешься?», услышав отрицательный ответ, отец скинул вызов. Кажется, гордость была для него и по сей день превыше целого мира, даже своей семьи.
Третий подарок… был для Димы. Я не знала, увижу ли его в этом году да и вообще в ближайшее время, но не могла оставить без поздравления. Мы многое пережили вместе, мы были друг для друга больше, чем просто соседи по несчастью и квартире. Я выбрала красивую подарочную упаковку, уложила в неё мишуру, а вовнутрь положила термокружку и перчатки. Димка частенько, возвращаясь из командировок, бурчал, что там было холодно и не обо что даже согреть руки. Ему должно понравиться.
Домой вернулась усталая, но довольная собой. Плюхнулась на кровать, однако поваляться не успела, Даня позвонил. Он уже ждал на улице, разглядывая, как пушистый снег оседает на землю, крыши домов и машин. Я подошла к окну и улыбнулась.
Неужели в этот раз у нас всё получится? Мы… встретим бой курантов вместе?
Взяв с собой сумку, в которую я припрятала не только подарок, но и праздничное платье, спустилась по лестнице и выскочила на улицу, моё лицо обдало морозным ветерком. Я поёжилась, но всё равно продолжала улыбаться. Шаг. Два. Три. Я сокращала между нами расстояние, не веря в происходящее. Так близко. Моя мечта была на расстоянии вытянутой руки.
Даня повернулся ко мне и тоже улыбнулся. Он сделал шаг навстречу, и вот мы уже стояли рядом, одаривая друг друга влюблёнными взглядом.
– Ну привет, – я привстала на носочки и чмокнула его в щёку.
– Ну привет, – практически пропел Даня. Он не позволил мне отойти, обхватив своими горячими руками. А затем наклонился и поцеловал. Нежно. Трепетно. Осторожно. Его губы были такие тёплые, они едва касались моих, словно играли, заманивали в хищное логово. Пробуждали запретные желания. Я обвила руками шею Дани, мне хотелось стать чуточку ближе к нему, ещё немного, самую малость.
– Ты так сведёшь меня с ума, – прошептал он мне в губы.
– Странно, – ответила я, отдалившись. – Мне казалось, я уже свела тебя с ума.
– А мне казалось, я свёл тебя с ума первым, – он прищурился, загадочно улыбнувшись.
– Я знала, что ты это скажешь. А всё почему?
– Потому что у тебя самый зачётный парень.
Даня наклонился и чмокнул меня в лоб. Затем отошёл и открыл дверь машины, приглашая сесть в салон. Я кокетливо намотала на палец прядь волос, мне почему-то казалось, что сейчас у моих ног красная дорожка усыпанная звёздами. То, как Даня смотрел, то, как он вёл себя со мной, всё это вызывало уверенность, рядом с ним я менялась.
– Как мило, – шутливо ответила я, усаживаясь на пассажирское сиденье.
– Да я вообще очень милый, не заметила?
– Какая я невнимательная.
– Вот именно, надо исправляться.
Милохин сел в машину, и мы поехали к нему, но прежде заскочили в супермаркет. Магазин был наполнен возбужденными голосами людей и звуками шелестящих пакетов. В воздухе витали запахи мандаринов, жареной курочки и женских духов, довольно разнообразных, потому что женщин на одной территории было неприлично много.
У отдела с мясом уже собралась очередь, кто-то возмущенно требовал позвать второго продавца, а кто-то лениво кликал по экрану телефона, неторопливо дожидаясь момента икс. Предновогодняя суета застигла врасплох всех, не оставив никого в стороне.
Мы с Даней купили искусственную маленькую ёлку, окрашенную белой краской и посыпанную блёстками. Потом долго выбирали овощи и мясо, спорили на тему, что бы приготовить, а в отделе с напитками вообще чуть не завязался скандал за последний апельсиновый сок. Я чудом успела ухватить упаковку перед лицом недовольной женщины. Милохин наблюдал со стороны и посмеивался, пока я пыталась выиграть новогодний бой.
Наверное с виду мы походили на женатую парочку, потому что на кассе девушка нам даже предложила какой-то лотерейный билет, где разыгрывали квартиру для молодых семей.
Я смутилась, а Даня, наоборот, рассмеялся. Однако билет не взял, вместо него он купил мне мягкую игрушку – пушистого белого гуся. Вроде как тренд летнего сезона. С боевым набором и гусем мы двинулись к машине. Гусь еле поместился, он занял всё заднее сиденье. Слишком большой, но безумно милый.
– Назову его Даней, – сказала я, когда мой Даня начал выезжать с парковки.
– Этот мир слишком мал для двух Дань, – возмутился Милохин.
– Придётся оставить только гуся, – пошутила я, боковым зрением поглядывая на своего парня. Мамочки! Он был моим! Теперь моим. И сидел рядом. И говорил со мной. А ещё целовал, обнимал и мечтал о чём-то большем: о будущем, нашем будущем. Я не могла поверить, что всё это происходит со мной, что мир больше не будет серым.
– Тогда придётся зарезать гуся.
– Ни за что! – воскликнула я. – Тогда я никогда не перееду к тебе.
– А ты уже переезжаешь ко мне? – и как назло мы остановились на красном сигнале светофора. Даня повернулся, пристально разглядывая меня. Воздух в салоне сделался густым, горячим, он коснулся моих щёк, и я невольно смутилась.
– Ну… – я схватила шарф, который свисал от шеи до колен, и стала теребить его. – В случае, если ты подружишься с гусем.
– Отлично! Мы с ним уже друзья. Да, гусь? – он усмехнулся, окинув взглядом мягкую игрушку, которая лежала на заднем сиденье. А я не нашлась, что ответить. Откровенно говоря, может, жить вместе… в самом деле, не такая уж плохая идея?!
***
К Новому году, вернее, к ночи окончания года, мы готовились с шумом и разговорами. Сначала Даня помогал мне на кухне, я поручила ему почистить овощи, и он с энтузиазмом разбирался то с картошкой, то с морковью, то с луком. В процессе шутил, рассказывал всякие забавные истории, связанные с его лучшим другом Антоном, а иногда ему надоедало сидеть на стуле, и он подходил ко мне, обнимал со спины и прижимался всем телом. Его горячие губы шептали смущающие фразы, а затем легонько касались шеи. В те редкие минуты моё тело накрывало волной нежности и страсти, а внизу живота будто скапливался жар, рвущийся наружу. Я податливо выгибалась, но каждый раз, когда хотела повернуться и прильнуть к губам Дани, он неожиданно отстранялся и лукаво улыбался. Потом вновь усаживался на стул, брал нож и принимался за чистку овощей.
Когда на часах пробило семь вечера, Милохин улизнул с кухни в спальню, мы планировали там устроить романтический ужин. Выглянув в коридор, я услышала звук шуршания мишуры и пришла к выводу, что Даня занялся украшением комнаты.
Мне до сих пор не верилось, что в этом году всё получится. Мы встретим бой курантов вместе.
Ближе к восьми вечера мне позвонила мама. И хотя она знала, что я и Даня будем отдельно отмечать праздник, всё равно закидала вопросами. А как у вас там дела, всё ли купили, не передумали ли, может, приедете, ведь уже был накрыт стол. Я выслушала её и даже в какой-то степени понимала желание мамы собраться вместе. Всё-таки Новый год – семейный праздник, а мы разделились. Но с другой стороны – это был наш первый совместный праздник с Даней. Этот день в календаре мне виделся чем-то особенным. И я хотела, чтобы он таковым и остался.
Тем более Даня поставил маленький складной столик в спальне, зажёг гирлянды, украсил ёлку, даже гуся посадил на стул в качестве третьего гостя. Он так старался угодить мне, что я растрогалась, поражаясь тому, как мне повезло с любимым человеком. Не каждый готов на всё ради девушки. Мой Даня был полной противоположностью всех. Он был другим, я знала это, помнила с детства.
Поставив тарелки с блюдами и приборы на стол, мы уселись друг напротив друга. Робкое молчание. Неверие в происходящее. Я читала во взгляде Дани то же самое, что было и в моём. Этот вечер казался волшебным, чем-то нереальным, словно прекрасный сон наяву.
Милохин выключил свет, расставил на столе четыре белых больших свечи и включил телевизор, где уже шла серия «Приключения Шурика».
– Тебе не кажется, – я подалась вперёд через стол, прихватив рукой распущенные волосы, чтобы они не попали в салат. Буквально полчаса назад я переоделась, сейчас на мне было бордовое платье с рукавом три четверти чуть выше колена. Его ткань переливалась, казалось, оно было обсыпало маленькими яркими камешками. Платье подчеркивало все изгибы моего тела, а вырез на груди делал его довольно женственным. Я подвела глаза, ресницы теперь выглядели длинней, взгляд стал выразительней. Губы накрасила алым блеском, от него кожу покалывало, но таким образом косметика создавала эффект зацелованности. Волосы не стала закалывать, оставила их распущенными, мне хотелось сегодня быть самой красивой для Дани, хотелось, чтобы он был очарован мной.
– Кажется, – он тоже наклонился ко мне, подперев ладонью подбородок. В отличие от меня, Данч особо не наряжался. Надел белую майку и джинсы, слегка взлохматил волосы. Но он и без всяких приготовлений выглядел привлекательно, особенно когда вот так смотрел на меня. От его взгляда внутри вспыхивали маленькими искрами звёзды.
– Я ещё и не договорила.
– А я уже попал, – на его лице появилась улыбка, хотя за весь день она практически не сходила. Мне казалось, мы оба пребывали в состоянии, которое называют «счастье».
– Ты попал давно, это не новость, – игриво произнесла я, отдаляясь от него. Затем взяла салатницу и положила в тарелку Дани пару ложек. – Пробуй, ты же должен оценить мои старания.
– Знаешь, – он задумчиво взглянул на меня, словно тоже не мог до сих пор поверить, что мы сидим тут вдвоём. В его квартире. Под голоса любимых героев, доносящихся с экрана телевизора. Воздух пропитался запахами жареного мяса, салата оливье и мандаринов. За окном иногда взрывали петарды, и свет в квартирах не собирается гаснуть ещё долгое время. А мы здесь. За этим маленьким столом. Вдвоём. Я ведь была уверена, что такого уже никогда не произойдет.
– Знаю, – я улыбнулась, не понимая, откуда такая уверенность и раскрепощенность. – Ты без ума от меня.
– Теперь уже точно, – кивнул он, усмехнувшись. – Я понял, это был твой коварный план. Позже я спрошу с тебя по полной.
– И что ты потребуешь?
– Да мне много и не надо, – Даня взял вилку и попробовал салат, а я замерла в ожидании вердикта. – Вкусно!
– Правда? Тебе нравится? – и пусть еда мне и самой нравилась, но смотреть на то, с каким удовольствием Милохин пробует мою стряпню, как с радостью уплетает каждый кусочек, было слишком умилительно. И я вдруг подумала: было бы здорово готовить ему чаще, возможно, постоянно, а потом зачарованно наблюдать, как Даня сидит за столом, расправляясь с порциями.
– Юль, – он отложил вилку, поднялся и подошёл ко мне. Затем сел на корточки у моих колен, взял меня за руки и посмотрел таким влюблённым взглядом, что у меня в груди защемило от нахлынувшей нежности. – Давай сделаем этот миг вечностью?
– Ч-что? – смущенно проронила я, ощущая, как щёки накрывает тепло от румянца.
– Иди ко мне, – прошептал Даня. Его ладонь коснулась моей щеки, подушечки пальцев прошлись вдоль скулы, медленно доходя до губ. Он провел большим пальцем по моей нижней губе, заставляя сердце остановиться. Я смотрела на Даню, смотрела в его изумруды, напоминающие бескрайний океан, свободу, непостижимую мечту, которая, наконец, стала реальностью.
Моё тело трепетало от прикосновений Дани, его простреливало горячими импульсами. Я не заметила, как мы приблизились, как столкнулись лбами, как наши губы нашли друг друга и слились в поцелуе. Столь желанном, напоминающим глоток кислорода. Столь необходимом, как луна и солнца для земли.
Если бы меня попросили дать имя этому поцелую, я бы назвала его – бесконечность.
Мы казались опьяненными, словно держались столько лет, но теперь могли позволить себе многое, позволить целовать друг друга, сминать до дрожи эти вкусные губы, издавать звуки, напоминающие мелодию наших сердец.
В голове мелькала только одна команда. Целуй. Целуй. Без остановки. Целуй меня. Эти слова были настолько острыми и яркими, что казалось, не следуй им, окончательно сойдешь с ума. А я не хотела сходить с ума ещё больше, поэтому целовала, поэтому не останавливалась, поэтому водила руками по спине Дани в надежде, что бесконечность так и останется бесконечностью.
Комната пропиталась нами, нашим желанием, страстью и чем-то ещё, заставляющим отключить мозг и отдаться порыву. Даня подхватил меня под бёдра и кинул, словно дюймовочку, на кровать. Это было так молниеносно, будто он еле сдерживался последние несколько минут. Он залез сверху, блуждая по мне разгоряченным взглядом. В его глазах мелькали огоньки пламени, его губы казались магнитами. Я приподнялась на локтях, громко выдыхая. Не знаю, откуда взялась эта смелость коснуться его майки, стянуть её и увидеть рельефную, обтянутую мышцами мужскую грудь. Бронзовая кожа, идеальные изгибы, кубики на животе.
Даня опустился ко мне, наклонился и прошептал на ушко, обжигая дыханием шею:
– Ты сводишь меня с ума, – от его слов меня накрыло волной возбуждения.
– Ты первый начал, – я стала водить рукой по его макушке, перебирая между пальцами пряди волос.
– Прекращай, – прорычал он, проводя языком по мочке моего уха. От столь простого прикосновения меня словно пронзили разряды тока. Я хотела большего, я хотела его губ, его прикосновений, я хотела узнать каково это – быть девушкой Дани Милохина.
– Не хочу.
– К чёрту! – сорвался он и прильнул ко мне с поцелуем. В этот раз жадным, страстным, упоительным, напоминающим ураган, который сминает на своём пути всё. Задирав ткань платья, Данины руки нашли мои бёдра, Они сжимали тонкую кожу, они не планировали останавливаться.
Я тоже осмелела, стала водить руками по обнаженной спине Дани, наслаждаясь жаром, исходящим от мужского тела. Это было похоже на наваждение, будто кто-то заманивал шагнуть вперёд, подставить лицо порыву ветра, отдаться силе течения. И, откровенно говоря, я не планировала сопротивляться.
У Дани была такая тёплая кожа. От него исходил вкусный запах лайма, напоминающий лето, солнце, море. Мужские руки хаотично двигались по мне: бёдра, талия, плечи, мои скулы. Подушечками пальцев он водил под ухом, вдоль линии волос, затем снова спускался к плечам, словно стремясь достигнуть самого важного органа, скрытого за чёрным бюстгальтером.
«Я не хочу, чтобы это заканчивалось», – вот и все мысли, которые крутились в моей голове.
И это не закончилось. Это было так нежно, аккуратно, но наполнено страстью. Каждое движение Даниных рук отдавалась во мне искрами. И то, как он стянул с меня платье, как избавился от белья, как опускался ниже, рисуя языком узоры на моём животе. Даже собственные стоны казались теперь чем-то естественно прекрасным, словно дополняли нас обоих, словно именно они были моими словами, согласием переступить границу.
За окном звучали, выстрелы салюта, хотя до боя курантов ещё оставалось время, смех и звонкие голоса, кто-то поздравлял друг друга с наступающим праздником. С неба срывались снежинки. Пушистые. Шестилучёвые. Они оседали на наш подоконник, словно становясь тайными наблюдателями наших поцелуев.
Даня стянул с себя ремень, откинув его на пол. Пряжка с грохотом встретилась с напольным покрытием, и в эту минуту с моих губ сорвался очередной стон. Я выдохнула, прикусив губу. Сердце пропустило удар. Я задержала дыхание, низ живота заливался новыми, но столь приятными чувствами.
Моё обнажённое тело вибрировало, Данины губы оставляли на нём ожоги. Он взглянул на меня хмельным взглядом, и я осмелилась прошептать:
– Поцелуй меня.
– Ты уже сходишь по мне с ума? – он соблазнительно улыбнулся, даже в приглушенном освещении, исходящем от свечей и экрана телевизора, я заметила ямочки на его щеках.
– Ты так хочешь, чтобы я сказала «да»? – я закрыла глаза, смущаясь нашего короткого диалога.
– Мечтаю с того дня, как впервые тебя поцеловал. Так что мне сделать? – шум простыней, горячее дыхание на моей коже возле скул. Даня был всего в нескольких сантиметрах от моих губ. Я обвила руками его шею, не желая отпускать.
– Хочу, чтобы ты поцеловал меня, – я так и не смогла открыть глаза, мой собственный голос, моё озвученное вслух желание смущали больше того, что я ощущала между ног. Его возбуждение. Его страсть.
– Хоть тысячу раз, – ответил Даня. – Я буду целовать тебя всю жизнь.