Глава 16. Глупости?
Вся мокрая, я зашла в магазин «Сумая», не забыв перед этим вытереть грязь о уличный коврик. На меня косо смотрели кассир и один покупатель. Но их внимание — меньшее, что меня заботило. Погрузившись в мысли, я прошла по рядам с продуктами и направилась к полке с мороженым. Мне было настолько холодно, что я никак не могла избавиться от дрожи в челюсти, и, несмотря на это, мне нужно было мороженое. На самом деле, я отчаянно хотела чего-то горячего, чтобы согреться, но это единственный способ заболеть и не ходить никуда целую неделю. Поэтому упускать такой шанс я не желала.
С дрожащими руками я потянулась за шоколадным мороженым. Но тут заметила еще и шоколадное молоко в холодильнике, поэтому, радостно вздохнув, взяла и его.
Я расплатилась наличными и вышла на улицу. Мелкий дождик превратился в ливень, а ветер усилился, яростно раскачивая слабые ветки деревьев. Прогремел гром, и сверкнула молния, словно ударившая рядом со мной, заставив меня оглянуться. Но меня это не останавливало. Через десять минут, промокнув до нитки, я добралась до дома. Открыв дверь своим ключом, поскольку она была заперта, я быстро поняла, что никого нет дома.
Я присела у входа и, спрятав лицо в коленях, не смогла сдержать слез. В тишине, нарушаемой лишь отдаленным шумом дождя, стучащего по крыше, мои всхлипы стали громче. Я сжимала ткань своего мокрого пальто и ручки пакета, пыталась успокоить себя, но безуспешно. Чем больше старалась забыть его слова, тем сильнее они давили на меня, выжимая из меня все эмоции. Подняв вверх свои опухшие и полные слез глаза, я судорожно вздохнула от холода.
Я чувствовала, как сердце буквально кровоточит от зияющей раны. Иначе как объяснить эту боль?
Но удивительно то, как быстро человек может измениться, и как быстро его можно возненавидеть...
Вспомнив про последнее сообщение Мерта, я разблокировала телефон и уставилась на уведомление от него, которое пришло до нашей встречи.
Мерт: Валлахи, если он хоть пальцем тронул тебя, я убью его.
***
Плохая новость: я не заболела и даже не приблизилась к своей цели.
Тяжело сглотнув от этой мысли, я продолжала настраивать свет так, чтобы Иззи не бросала на меня недовольные взгляды.
Тяжелее всего после срыва — это делать вид, что ничего не произошло. Что всё как обычно. Что ты такая, как была.
Сегодня должны были приехать баскетболисты, а именно Николас, о котором я вообще перестала думать. Все мысли были заполнены Али и Мертом, которые в конечном итоге убьют друг друга, если я попытаюсь раскрыть опасные связи Мерта.
Вчера ночью, когда я пыталась осмыслить его слова, я зашла в квартиру брата, чтобы задать Алисе несколько вопросов, которые меня интересовали. Однако её не было дома, хотя Али и спросил, что случилось. Я не стала ничего объяснять и решила не расспрашивать Алису, когда она вернётся, так как она может рассказать Али о моей встрече с Николасом. А это, очевидно, плохо закончится.
Мне хотелось заорать во все горло от отчаяния, но я, как и прежде, осталась стоять без движения, наблюдая за оживленной Иззи. Вероятно, она ждала встречи с баскетболистами.
Только через полчаса поникшая Иззи заявила нам, что баскетболисты не смогут приехать из-за проблем на дорогах. Я была рада, потому что немного переживала, как Николас будет вести себя рядом со мной.
Через час я была уже в своей квартире, затем мне стало скучно, поскольку Алисы не было, а Али задерживался на работе. Как обычно.
Я собралась к родителям. Дождь не прекращался, поэтому на этот раз я взяла зонт, потеряв все надежды заболеть, поскольку мой иммунитет невозможно победить.
Я быстро добралась до дома — час с лишним, и я уже оказалась возле футбольного мини-поля. Поностальгировав минутку, я направилась дальше. На мне были ботинки и бежевое пальто, черный платок и такого же цвета сарафан, внутри которого блузка белого оттенка. Из-за холода кончик моего носа покраснел и онемел, поэтому я шмыгнула им и шагала вперед, наступая на впадинки, которые образовали небольшие лужи на дороге. А дождь монотонно капал по поверхности зонта, создавая характерный для этого звук.
Наконец я добралась домой и облегченно вздохнула, потому что была рада, что никого не встретила. Валлахи, я надеялась, что не встречусь именно с одним человеком.
Как только я хотела открыть дверь, вышла мама и удивленно посмотрела, заметив меня.
— Самия, что ты тут делаешь? — спросила она, раскрыв зонт у маленького крыльца дома.
Я стояла под своим зонтом, засунув одну руку в карман пальто, а другую прикрыв рукавом от жалящего холода. Снова шмыгнув носом, я заговорила:
— Пришла просто так. Мне скучно.
— Заходи домой, тут так холодно.
— А ты куда? — прокричала я, стараясь перекрыть шум дождя, который стучал по крыше.
— Я к тёте Зехре, заходи в дом, простудишься.
Прежде чем уйти, она одной рукой поправила верх моего пальто, поплотнее укутав меня, чтобы холод не мог добраться до моего горла, укутанного простым платком. Поцеловав маму за теплую щеку своими холодными губами, я улыбнулась, а она тем не менее последовала моему примеру. Затем я быстро зашла в дом.
Окликнув папу, я услышала ответ со второго этажа. Я поднялась наверх и быстро прошла в его комнату. Папа сидел и читал газету. Он всегда говорил, что в телевизоре много плохого, а когда я напрямую спросила, почему он иногда включает его, он ответил, что всё плохое можно обернуть в свою пользу. Логично.
Я присела рядом с его креслом и посмотрела снизу вверх на его тёмные глаза. Он оторвал взгляд от чтения, оглядел меня, затем улыбнулся самой искренней улыбкой и обнял. Я прижалась щекой к плечу отца и хотела лишь одного: разрыдаться. Но я не позволила себе этого, потому что не желала показывать, какая я слабая, раз меня можно ранить словами. Лишь буквами, которые не должны иметь столько значения, чтобы разбивать чьи-то сердца.
Когда я отстранилась от него, он внимательно посмотрел на моё лицо, словно пытаясь прочесть там что-то. Немного погрустив и прикоснувшись к моему плечу, он спросил:
— Что-то случилось, доченька?
— Нет, ничего, — я покачала головой, чтобы убедить и себя в этом.
— Почему ты тогда такая грустная? Почему не улыбаешься, как прежде? — он говорил тихо, словно не мог выговорить слова. Будто ему тяжело видеть меня такой.
— Просто устала в колледже, — быстро оправдалась я.
Глаза наполнились влагой, и чтобы папа не заметил этого, я опустила взгляд, глядя на свою израненную кожу вокруг ногтей. Кожу, которую я так люблю обрывать.
Аккуратно прикоснувшись к моему подбородку своими родными тёплыми пальцами, он поднял мою голову, увидев на моём лице подтверждение своим словам. Ладонью он накрыл мою щеку, по которой скатилась горячая слеза. Рыдания задрожали в глубине моего горла, когда я взглянула в его полные грусти глаза. На его местами седые волосы, бороду и морщины, которые стали более заметны, чем раньше.
— Кто обидел тебя, дочка? — спросил он и осторожно поцеловал в лоб, словно желая избавить меня от этой боли. Я всхлипнула, почувствовав вторую слезу, которая быстро исчезла, скатившись по щеке.
Тело начало дрожать, а я судорожно вздыхала, успокаивая себя, однако папа притянул меня к себе и крепко обнял. Прижал к своему плечу, защищая от этого жестокого мира, словно я всё такая же маленькая девочка, которая поранила коленку и побежала жаловаться ему.
Его кофта приглушала мои слёзы и всхлипы, а он нежно гладил меня по голове, не говоря ни слова. Словно это самое очевидное, что он делал, будто ему и не нужна была причина для того, чтобы обнять и утешить меня.
— Это всего лишь испытание, наберись терпения, — тихо проговорил он, поглаживая меня по спине.
Вытерев рукавом мокрые от слёз щеки, я подняла голову. Отец с жалостью смотрел на меня, словно ему невыносимо видеть всё это. Через слезы я попыталась улыбнуться, но выходило не так убедительно. Увидев мои безрезультатные попытки, он улыбнулся и, потрепав по голове, шутливо сказал:
— Можешь снять платок, всё равно здесь я. И будет лучше, если поможешь мне спуститься вниз по лестнице, а то твоя мама не будет рада, если увидит, как я упал с лестницы и что-то себе сломал.
Я усмехнулась, сначала помогла ему встать, затем, опираясь на меня, он спустился вниз по лестнице в тот момент, когда входная дверь открылась. Мама вошла с небольшим пакетом в руках. Она закрыла зонт и наконец заметила нас с папой в конце лестницы. Её губы растянулись в улыбке, наблюдая, как я помогала папе наступить на последнюю ступеньку.
— Дайте я помогу, — она быстро сняла верхнюю одежду и подошла к нам.
— Я могу сам, — упрямился отец, не позволяя маме помогать ему. — Я ведь должен сам научиться ходить, идите, дальше я смогу.
Я отошла, но осталась стоять поблизости, если нужна будет помощь. Мама, покачав головой, направилась на кухню. Улыбнувшись тому, как отец, опираясь на стену, пытается добраться до гостиной, я последовала за мамой.
Сняв влажный шарф с головы, я поправила свой чёрный кудрявый хвост. Две передние пряди, которые всегда мешают, я убрала заколкой.
— Вот лук, порежь его на маленькие кусочки, — обратилась ко мне мама.
Она хлопотала у плиты, готовя сковороду. Я же, засучив рукава, очищала лук от несъедобной кожуры. Когда я начала его нарезать, то снова заплакала, но на этот раз из-за лука. Эта мысль вызвала у меня улыбку, а мама спросила, в чём дело.
— Я нашла для тебя зятя-бизнесмена, — пошутила я. Она повернулась ко мне со скоростью света с округлившимися от недоумения глазами. Заметив это, я мысленно усмехнулась. — Он ещё и мусульманин.
— Валлахи, Сами, я тебя прибью, если ты с ним делала что-то запретное.
Я закатила глаза и ответила:
— Конечно, нет.
— Тогда кто этот мужчина? Он из нашего района?
— Нет, он из книги, — прочистила я горло.
— У тебя температура, дочка? — недоумевала она.
Я начала смеяться, прикрыв рот вонючими от лука руками, из-за этого из глаз потекли слезы, которые быстро упали на пол.
— Когда ты уже повзрослеешь? — шутливо спросила она, поняв, что я говорила несерьезно. Она даже облегчённо вздохнула.
Мама взяла нарезанный мной лук и бросила его в разогретое масло на сковороде. Лук начал отчаянно шипеть. Быстро включив вытяжку, она пошла открывать окна. Из гостиной папа спросил, нужна ли нам его помощь. Когда мы отрицательно ответили, мама вытащила молоко из холодильника и налила в маленькую кастрюлю, чтобы разогреть. Затем добавила немного воды и слегка обжаренный лук. После этого положила макароны и уменьшила огонь до минимума, чтобы они приготовились сами по себе.
В результате у нас получается мой любимый молочный суп.
Я расставила глубокие тарелки и ложки, пригласила папу к столу. Мы сели и, произнеся «Бисмиллягь», начали ужинать. В перерыве мама написала Али, но он ответил, что занят на работе и будет свободен только ночью. Папа слегка поджал губы, но в его взгляде читалась гордость за сына, который проявляет ответственность. Можно сказать, что брат один обеспечивает нас, пока папа не может работать.
Я убеждала себя, что не только у меня сложный период в жизни, но и у всех в нашей семье.
***
На следующий день я пошла в колледж. Дождь на улице прекратился, но последствия остались: лужи и грязь, а также опавшие из-за ветра листья. После последней лекции мы с Алией направились в большой зал. По дороге пришло уведомление от Иззи, что баскетболисты уже давно приехали и начали тренировку.
Я представляла свою встречу с Николасом. Хотя явно не хотела с ним видеться, учитывая, что уже в курсе, кем был тот незнакомый номер. Я продолжала работать помощником только потому, что хотела получить стипендию. Мои родители придавали этому большое значение, так как это открывало для меня больше возможностей поступить в более престижные учебные заведения после окончания колледжа.
Когда мы сидели за чашкой чая и разговаривали, мама сказала, что я должна упорно учиться и достигать всего, чего пожелаю. Но имеет ли это такое же важное значение и для меня...?
Когда дверь открылась, мы переглянулись с Алией и вошли. Самое милое — это то, как она поддерживала меня, потому что перед тем, как зайти, она взяла меня за руку, словно я могла задрожать, увидев Николаса. Хотя я ее понимаю, она ведь не в курсе, что мы уже виделись.
Наш приход даже не заметили, баскетболисты слишком увлеклись игрой, что было хорошо. Не очень хотелось привлекать внимание потных мускулистых парней, кидающих мяч в кольцо в центре зала.
Мои глаза непроизвольно искали его среди тренирующихся, но Николаса не было на площадке. Все бегали по гладкому блестящему полу, и звук их шагов отдавался эхом. И только подняв глаза, я увидела Иззи, которая оживлённо болтала с кем-то, размахивая руками. И не с кем-нибудь, а с Николасом.
Мои брови сошлись на переносице, когда я посмотрела на них снизу вверх. Они стояли, облокотившись на перила, на втором этаже, откуда открывался прекрасный вид на весь зал. Они не замечали никого вокруг, и, наверное, им было комфортно друг с другом.
Ну и что? Мне плевать.