On the over side [h.s]

Смотрите тизер, который описывает весь фанфик. Я старалась над ним, чтобы вы поняли суть. Жду ваше мнение))

Гвен Миллер

Я встаю с пола и плетусь в ванную. Упираюсь руками на раковину и смотрю в отражение в зеркале. Выгляжу я хуже, чем просто отвратительно. Глаза заплаканные и опухшие, словно я не спала несколько ночей. Лицо бледное, испачканное от размазанной крови, которая успела высохнуть.

Противно смотреть на себя. Я никогда не позволяю мужчинам унижать себя. Но Кайл это совсем другое. Он - причина моих панических атак. Он - причина, почему я не доверяю мужчинам. Он всегда появляется в том же месте, где и я. Не понимаю, зачем ему портить жизнь Гарри с помощью меня. Одной любви недостаточно, чтобы разрушить человека.

Я испускаю тяжелый вздох, устав выживать. Я все это делаю ради Джулиет, ради ее счастья. Если бы не ее учеба, я бы не сунулась туда, где быстро сгораю. Я перестала быть той, которую знали все. Я изменилась и больше не выгляжу живой. Та Гвен умерла, как только подписала контракт. Жизнь слишком жестока. Она никогда не была для меня простой, но столкнувшись с Гарри все стало только хуже. Я не жалею, что приняла его сторону. Он действительно оживляет меня каждый раз, когда я умираю изнутри.

Раньше я никогда не сталкивалась с такими глубокими чувствами, которые вызывает он. Ни одна живая душа не сумела пробудить во мне то, что пробудил Гарри. Он единственный, кто может забрать у меня боль и не дать успеть появиться ранам. Я всегда и везде ищу его. Я привыкла, что мы просыпаемся и засыпаем вместе. Я даже не могу без него пойти лечь спать, вот насколько я зависима.

Поверить не могу, что дошла до такого. Я всегда считала отношениями бессмысленной тратой времени. Я обходилась без всего того, что происходит между парочками. Я сторонилась быть одной из тех, кто скучает и ждет своего парня. Но мои чувства к Гарри с каждым днем усиливаются, переходя ту грань, которую мозг построил. Стены рушатся, и они скоро окончательно упадут, чего нельзя допускать. Я думала, что справлюсь и буду контролировать уровень окситоцина, который отвечает за гормон нежности и привязанности. Но как же сильно я ошиблась.

Человек не способен контролировать собственные чувства к другому. Никто меня не спрашивал, хочу ли я влюбляться. Но это случилось внезапно и неожиданно. Точно так же, как Гарри появился в моей жизни. Я до сих пор не желаю сталкиваться с любовью, но она уже настигает меня, вцепляясь крепкой хваткой.

Испустив очередной долгий вздох, я поворачиваю ручку от крана. Напор воды быстро вытекает, и я наклоняюсь, подставив под нее ладони. Они наполняются холодной жидкостью, и я мою лицо, стирая остатки встречи с подонком Кайлом. Я тщательно тру кожу и намыливаю ее. Я избавляюсь от всех грязных пятен на лице, убеждаясь, что больше ничего не осталось.

Я не ложусь спать, а собираю весь мусор по комнате. Я привожу ее в тот вид, который был изначально, но оставляю на стене нитки с фотографиями и кучей исписанных бумаг. К шести часам утра светлеет, и я выхожу из комнаты. Джулиет еще пока спит, поэтому я не шумлю и запихиваю пальто в стиральную машинку. На рукавах осталась кровь и от нее нужно избавиться, чтобы Гарри ничего не заметил. До его прибытия еще есть несколько часов, поэтому я решаю приготовить нам с Джулс завтрак. Обычно это ее обязанность придумывать что-то вкусное, но мне пока больше нечем заняться. Я не особо заморачиваюсь и жарю яйца с беконом. Ничего проще и быстрого нет в американском завтраке.

– Доброе утро. Неужели ты готовишь завтрак? – сонная и потрепанная Джулиет заходит на кухню.

– Доброе. Ага, правда на меня не похоже? – я переворачиваю лопаткой бекон.

– Совсем. Ты обычно спишь, – отодвигает она стул и плюхается на него.

– Не спится мне, – отвечаю я и наполняю чайник под краном.

– Тебя что-то тревожит?

– Нет, все в порядке. Просто волнуюсь перед встречей с Гарри, – вру я, включая электрический чайник.

– А он что...

– Да, он летит сюда. Через два часа посадка, – подтверждаю я и достаю со шкафчика две белые тарелки.

– Ого, не может и дня прожить без того, чтобы не трахнуть тебя, – грязно шутит она.

– Иди лучше умойся, развратница, – улыбаюсь я и накладываю на тарелки яичницу.

– Будто ты не хочешь трахнуться с ним. Только об этом и думаешь. Вон даже яйца пожарила, – поднимается она со стула и плетется ко мне. – Извращенка, – отбирает она у меня одну тарелку с едой и возвращается за стол.

– В отличие от тебя я не думаю так много о сексе, – подмечаю я и ставлю свою тарелку на стол.

– Потому что он происходит у тебя регулярна. Это я не вижусь с Зейном по месяцу. Иногда хочется члена, а не собственных пальцев, – она берет из тарелки бекон и кусает егоза.

– Избавь меня от подробностей, – закатываю я глаза и сажусь возле нее, принимаясь завтракать.

– Порой мне кажется, что ты все еще девственница. У вас точно с Гарри есть секс? – снова поднимается она и делает нам чай, когда чайник выключается.

– Да есть. Просто я не привыкла такое обсуждать, – беру я вилкой кусок яичницы и закидываю ее в рот.

– Еще скажи, что вы используете только миссионерскую позу, – шаркает она ногами и ставит на стол две кружки с горячим фруктовым чаем.

– Нет. Наш первый раз был в машине. А еще мы трахнулись на аукционе в каком-то кабинете и не заперли дверь, – бормочу я с красными щеками.

– Да ладно? – вскидывает она. – Прям во время мероприятия? На чужом столе с открытой дверью?

– Да, – киваю я, ощущая стыд.

– Я горжусь тобой сестренка, – улыбается широко она и продолжает есть только на этот раз с вилкой.

– Спасибо. А теперь ешь молча, слишком много болтаешь, – делаю я ей замечание.

– Отстань любительница трахнуться в чужом помещении, – специально дразнит она.

После завтрака Джулиет остается на кухне помыть посуду, а я иду в комнату, чтобы привести себя в порядок. Гарри пишет, что прилетел и будет через час. Я переодеваюсь в платье с длинными рукавами и длинной доходящей до середины бедра. После чего расчесываю волосы и делаю небольшой макияж, чтобы скрыть последствия ночи.

Принимаю «Ксанакс», чтобы паническая атака не овладела мной и прячу таблетки в шкафчик. Я еще не рассказала Гарри о своем расстройстве и даже не знаю, как это сделать. Не хочу быть в его глазах еще более слабой, чем я есть.

Я больше не выгляжу как смерть и фальшиво улыбаюсь своему отражению. Только боль в глазах никуда не испаряется. Гарри заметит, что что-то не так. Тяжело утаить душевное состояние оттого, кто может с легкостью проникнуть в него с помощью взгляда.

– Ты сможешь, – убеждаю я себя в отражении.

Я расправляю плечи и выхожу из комнаты, наводя порядок по квартире. Джулиет лежит на диване в гостиной и играет на подаренной гитаре, что-то напевая себе под нос.

– Господи, ты даже перед приездом бабушки с дедушкой так не паришься, – издает смешок Джулиет, проводя пальцами по струнам.

– Просто не нужно быть такой неряхой, чтобы я потом не бегала по квартире, – делаю я ей замечание, положив вазу с фруктами на стеклянный стол.

Джулс усмехается, и я открываю рот, чтобы возразить, но по квартире раздается звонок. Сестра улыбается, играя бровями, а я бегу в прихожую. Быстро поворачиваю замок, даже не глядя в глазок. Я открываю дверь и встречаюсь с двумя зелеными глазами и легкой улыбкой.

Проблемы, которые вертелись в голове испаряются. Я забываю обо всем на свете. Гарри воздействует на меня как самое эффективное лекарство и каждый раз одной дозы мне недостаточно.

– Ну привет, рыжик, – Гарри заходит внутрь и опускает сумку на пол, расставляя руки в стороны.

– Привет, – я резко прыгаю на него, застав врасплох.

– Ого! – делает Гарри шаг назад, усмехаясь.

Я обвиваю обеими ногами его торс и создаю кольцо вокруг шеи, сплетая пальцы на затылке. Он откидывает голову назад, чтобы видеть мои глаза и ухмыляется, удерживая меня за бедра.

– Наконец-то ты здесь, – говорю я, задевая своим носом его.

– Я тоже скучал по тебе, – демонстрирует он свои ямочки и тянется ко мне.

Я тянусь в ответ, и мы сливаемся в крепком поцелуе. По ощущениям, как двигаются наши губы, словно прошел месяц после разлуки. Но за эти сутки произошло слишком много событий и мне нужен был Гарри рядом, поэтому я так глубоко целуюсь с ним.

Думаю, у него тоже произошло что-то очень нервное, потому что его губы движутся точно так же, как и мои. На пороге мы стоим долго, только через минуту я разрываю поцелуй от нехватки воздуха, и Гарри опускает меня на пол.

Пока он разувается, я закрываю дверь. Он снимает черное пальто и остается в черной рубашке, расстегнутой на три верхние пуговицы и заправленной в черные узкие джинсы. Как всегда, он одет во все черное, вплоть до носков и ремня, который ему совсем не нужен, потому что джинсы и так хорошо держатся.

Шея и грудь обнажены, поэтому я вижу серебряный крестик, который Гарри обычно прячет. Он вешает пальто на крючок и поворачивается ко мне. Я оценивающе пробегаюсь глазами по его образу и довольствуем тем, что вижу. Гарри и черный цвет были созданы друг для друга.

– Будешь держать меня в прихожей? – вскидывает он брови вверх, привлекая мое внимание.

– Ой, нет, – качаю я головой и смущенно заправляю прядь волос за ухо.

– Нравится как я выгляжу? – он берет одной рукой сумку, закидывая ее себе на плечо, а другой сплетает наши пальцы.

– Тебе идет эта рубашка, – свободной рукой я щупаю ее воротник, прикусив губу.

– Мм, а тебе идет это платье, – шепчет он, сканируя меня с головы до ног.

– Спасибо, – я тяну его в гостиную.

Гарри осматривается по сторонам, разглядывая достаточно большую квартиру. Он в первый раз находится тут, до этого я его не приглашала. Джулс слышит, как мы заходим и вскакивает, оставив гитару на диване.

– Привет, Гарри. Как твои дела? – спрашивает она, хватая с вазы яблоко.

– Привет, Джулс. Неплохо. Пишешь новую песню? – спрашивает он, указав на гитару.

– Типа того. И надолго ты к нам прибыл? – напрямую интересуется она, кусая яблоко.

– На пару дней. Заберу Гвен сразу с собой, – поворачивает он голову ко мне.

– Фу, какие вы сладкие. Оставлю вас наедине. Развлекайтесь, – она берет гитару и уходит в свою комнату.

– Неплохая квартирка. Сколько тут комнат? – задает Гарри следующий вопрос.

– Три. Гостиная, комната Джулс и моя.

– И ты все время оплачивала ее сама?

– Да.

– Покажешь мне свою комнату? – ухмыляется он.

– Пойдем, – киваю я и веду его за собой.

Я открываю белую дверь и пропускаю его зайти первого как гостя. Он проходит в мою комнату, метая глаза по каждой детали.

Гарри опускает сумку на пол у стола и проходит дальше. В моей комнате нет ничего особенного, разве что на пол стены висят различные документы и снимки с нитями, но он стоит к ним спиной.

– Тут очень миленько. В твоем стиле, – берет он рамку с фотографией меня и Луи, что стояла на тумбе у кровати.

– Это как? – стою я сзади, пряча руки за спину.

– Ничего лишнего, – ставит он рамку на место и разворачивается. – Я именно этого и ожидал, – располагает он свои руки на моей талии.

Я закатываю глаза, улыбаясь и кладу руки на его плечи. Гарри слишком высокий, но мне нравится разница между нами.

– Ты завтракал? – склоняю я годовым набок.

– Нет. Хотя Аманда предлагала мне в самолете, но я отказался, – сжимает он мои бока и притягивает к себе, полностью сократив между нами расстояние.

– Значит ты хочешь есть, – провожу я игриво указательным пальцем вверх-вниз по линии его скулы.

– Хочу. Желательно тебя на завтрак, – опускает он плавно руки ниже и сжимает мою попу. – Позволишь собой перекусить? – хрипит он в мое ухо и целует его.

– Это будет не сытным завтраком.

– Я все же рискну.

Гарри валит меня на кровать, отчего я ахаю, приземляясь на подушки. Он издает усмешку и, схватив меня за лодыжки, тянет к краю. Он нависает надо мной, расположив руки по обе стороны моей головы. Его самодовольная ухмылка попадает мне на глаза, когда он опускает лицо и воссоединяет наши губы в страстном поцелуе.

У меня перехватывает дыхание от его напора. Губы Гарри шевелят очень глубоко и дико. Я обвиваю его шею, двигая своими губами в том же порыве и мои глаза закрываются, полностью отдаваясь ему. Руки поднимаются выше и зарываются в его волосах. Пальцами я оттягиваю их, когда звук от слившихся губ распространяется эхом по комнате.

Одну руку Гарри по-прежнему оставляет у моей головы, а другую опускает вниз. Он выгибает мою правую ногу в колене и закидывает ее себе на поясницу. Кончик его язык проводит меж моими губами, когда пальцы сжимают мое бедро. Я раскрываю рот, и он проникает языком внутрь. Влажность растет, и я чувствую тягу внизу живота при каждом столкновении наших языков.

Гарри выгибает колено, упираясь им в мою промежность, и я издаю стон прямо ему в рот. Он ловит его и глубже проникает языком, не давая возможности дышать. Его колено вжимается в ткань нижнего белья поверх капроновых колготок, и моя голова идет кругом.

Я снова тяну его за волосы и обхватываю за нижнюю губу зубами, посасывая ее. Он выдыхает в мой рот, положительно мурлыкая и закидывает мою вторую ногу себе на спину. Его руки пробираются под мое платье, касаясь бедер, и я дышу гораздо чаще от предвкушения и перевозбуждения.

Гарри на секунду отстраняется, давая нам возможность вдохнуть воздух, а затем снова глубоко целует. Ладонями он гладит мои бедра, принося за собой мурашки. Я долго не думаю и хватаюсь за его ремень, отстегивая пряжку. Мы оба увлекаемся, и Гарри уже собирается стянуть с меня колготки, как движение его губ прекращается. Я открываю глаза и вижу, что его взгляд направлен на стену. Я сразу же понимаю в чем дело и отлипаю от его губ, привставая на локти.

Его игривость и похотливое настроение испаряются, заменяясь на вдумчивость и серьезность. Он поднимается и застегивает ремень, приближаясь к стене. Я встаю следом, поправляя платье. Я замечаю, как его взгляд задерживается на снимке с моими родителями и Бэзилом. Его скулы заостряются, и он уводит глаза, рассматривая другие снимки. Я становлюсь рядом с ним.

– Я поражен. Ты почти раскрыла дело.

– Я не смогу его раскрыть, если не встречусь с Бэзилом. Он точно знает, кто убийца, – указывая я на пустое место, где должно быть фото того, кто отобрал жизнь у моих родителей.

– Даже не надейся. Он все равно не скажет тебе, – поворачивается он.

– Ты был у него? – я замечая на его скуле синяк с царапиной и поднимаю руку, нежно прикасаясь к ним.

– Да, был. Он вызвал меня.

– Это его рук дело? – я поднимаю глаза с поврежденной кожи на его два изумруда.

– Да. Я всегда получаю от него. В прошлый раз он сломал мне нос, так что я легко отделался.

– Ужасно, – я обнимаю его за подмышки и утыкаюсь носом в черную ткань.

– Это неважно. Я уже привык, – одной рукой Гарри обнимает меня за спину, а другой за голову.

Мне неприятно слышать, что он считает нормальным такое обращение к себе. Даже если это начальник - он не имеет права его трогать. Но я ничего не понимаю в грязном бизнесе, чтобы делать собственные выводы. Боюсь представить, сколько раз Гарри получал. Я не хочу, чтобы с ним так жестоко обращались.

– Может, ты поговоришь с Бэзилом? – упираюсь я подбородком в грудь Гарри и откидываю голову назад.

От моей просьбы его глаза вспыхивают, но он быстро приходит в себя.

– Он пошлет меня куда подальше и изобьет, – выдает он.

– Неужели в нем нет ни капли человечности?

– Кроме денег и сыночка его больше ничего не интересует. Не пытайся выйти с ним на связь. Подумай о себе и о сестре, если хочешь, чтобы с вами было все в порядке.

– Но я должна узнать правду.

– Я помогу. Только дай мне новые документы, которые получила.

– Хорошо, – я киваю и отхожу, доставая из-под кровати огромную папку.

Гарри забирает ее и садится на край кровати, перелистывая документы. Я сажусь рядом, и мы вместе изучаем информацию, которой слишком много. Половину мы выкидываем, они бессмысленные и не имеют связи с делом.

– Слишком дофига бесполезного дерьма, – Гарри срывает последний лист и комкает бумагу, выбрасывая ее к остальной груде.

– Кто-то скрывает материал. Этого недостаточно, – забираю я папку и возвращаю ее под кровать.

– Я нарою тебе стоящую информацию, раз никто не шевелится, – он подходит сзади и обнимает меня за талию.

Его пальцы скрепляются у меня на животе, а подбородком упирается на плечо. Его слегка колючая щека касается моей, и я вздрагиваю.

Я поднимаю глаза на стену, положив руки поверх его и громко вздыхаю, отчаянно надеясь, что скоро раскрою дело. Если бы я знала, у кого купить информацию — я бы это сделала. Но никто не сознается, потому что риск слишком велик. Я уже говорила с одним другом папы и в конечном итоге он оказался убит.

– Как ты это сделаешь? – опускаю я глаза на татуированные запястья Гарри и натыкаюсь на порезы.

Они все так же заметны, несмотря на то, что дата смерти его матери перекрывает их. В голове не укладывается, что он пытался покончить с собой. Мне всегда казалось, что он сильный. Но я слишком плохо знала его. Гарри пытается казаться сильным, но на самом деле он все еще слишком слаб.

– С помощью связей и денег. Я хочу помочь. И я это сделаю, – говорит он и медленно трется своей щекой о мою.

– Только осторожно. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Я этого не вынесу, – прошу я, закрывая глаза на его ласки.

– Я слишком живучая скотина, чтобы меня так просто убили, – снова шутит он, и я издаю усмешку.

– Спасибо, – я разворачиваюсь к нему, положив руки на твердую мужскую грудь.

– Тебе не за что меня благодарить. Когда принесу документы, тогда можешь отсосать мне, – облизывает он губы.

– Отсосу не волнуйся, – улыбаюсь я.

– Кажется, ты предлагала мне завтрак? – напоминает он, обнимая за талию.

– Созрел поесть нормальной еды?

– Уже желудок болит.

– Тогда пошли, – я хватаю его за руку и тащу на кухню.

Он покорно идет за мной и оставляет несколько комментариев по поводу интерьера. Вся мебель покупалась в блошиных рынках. Я не искала что-то новое, потому что мне бы не хватило денег, и мы бы с Джулс спали на полу. Луи предлагал помощь, но я отказалась. Мне было неудобно брать у него такую большую сумму.

– Будешь французские тосты с сыром и чай? – уточняю я, открывая холодильник.

– Да хоть обычный сухарик. Я съем все из твоих рук, – плюхается Гарри на стул.

– Отлично, значит тосты, – я достаю яйца с головкой сыра и закрываю дверцу.

Помощи у Гарри я не прошу — он ненавидит готовить.

– Чем ты раньше питался? – спрашиваю я, включая плиту и ставлю на нее сковороду.

– Заказывал еду или ел в ресторанах, – пожимает он плечами и кладет руки на стол, сплетая пальцы между собой.

– А как же домашняя еда? – наливаю я подсолнечное масло, чтобы оно разогрелось.

– Это не по моей части.

– Ты вообще умеешь готовить что-то за исключением сэндвичей? – поворачиваю я голову через плечо, когда разбиваю яйца в миску.

– Яйца умею жарить, – криво ухмыляется он.

– Тебе нужна хорошая жена, которая будет всегда готовить, – болтаю я, взбивая вилкой яйца.

Почему мой мозг не подумал, прежде чем я это сказала?

Я мысленно проклинаю себя и свой длинный язык. Я быстро отворачиваюсь от Гарри, чтобы он не заметил моих красных щек и продолжаю взбивать яйца. Он молчит после моих слов, и я чувствую себя полнейшей идиоткой. Даже не знаю, как так получилось, что я пришла к этой мысли.

Я больше ничего не говорю и натираю сыр в яичное месиво. Гарри тоже не издает ни звука, что очень напрягает. Когда бабушка задавала ему подобные вопросы — он легко на них отвечал, а сейчас будто набрал в рот воды.

Я достаю хлеб и обмакиваю его в яйце с сыром, а затем ставлю на разогретую сковородку. Гренки жарятся, и я включаю чайник. Я не поворачиваюсь, оставаясь стоять к нему спиной и ставлю на тарелку с помощью лопатки готовые тосты. Вода тоже вскипает. Я уже собираюсь подойти к чайнику, как Гарри меня опережает.

– Где кружки? – спрашивает он.

– Третей шкафчик. Там же чай и сахар, – негромко говорю я и ставлю тарелку с горячими гренками на стол.

– Догадываешься, почему я замолчал, когда ты сказала о жене? – вдруг спрашивает он, открывая шкаф и вынимает оттуда две кружки.

– Спасибо, но я не буду пить чай, – отказываюсь я.

– Я не этот вопрос задал, – говорит он и ставит кружки на стол, встав возле меня.

– Нет, не знаю, – я сглатываю.

– Ты обидела меня, – он ставит в кружки пакетики и заливает в них кипяток.

– Я не хотела обижать тебя. Я даже не подумала, что сказала, – оправдываюсь я.

Я даже не догадываюсь, что он собирается сказать дальше. Но я не пыталась задеть его. Я не ожидала от себя, что скажу нечто подобное.

– Мне не нужна жена.

– Я знаю. Я просто...

– Я не договорил, – прерывает он меня, положив чайник на место.

– Извини, – тут же закрываю я рот.

– Мне не нужна жена, если ею не будешь ты. Поэтому не говори больше такого, если тебе не все равно на мои чувства, – заглядывает он своими глазами в мои.

То, что он только что сказал, заставляет меня на мгновение застыть и уставиться на него. Я раскрываю рот и еле хлопаю ресницами, чувствуя немыслимый жар на щеках. Я покрываюсь краской в считанные секунды и мне хочется залезть под стол.

– Ты знаешь, мы не сможем быть вместе. Осталось три месяца, – напоминаю я.

– Знаю. Но, что если бы все было по-другому? Ты бы согласилась стать моей женой? – спрашивает напрямую он, застав меня врасплох.

– Не знаю. Я всегда была против брака. Возможно при других обстоятельствах я бы была твоей женой, – говорю я и прячу лицо в волосах, потому что жутко краснею.

– Эй, не нужно прятаться, – Гарри берет меня за подбородок и поворачивает к своему лицу. – Ты не должна смущаться отвечать на такие вопросы.

– Нельзя так просто спрашивать о браке.

– К жизни нужно относиться проще. Брак - это не так уж плохо, если рядом нужный человек. Но я никогда не женюсь, потому тебя мне никто не заменит, – гладит он большим пальцем мой подбородок.

– Садись завтракать. А то чай и тосты остынут, – перевожу я тему.

– Точно, – Гарри плюхается на стул и тянет меня.

Я усаживаюсь рядом, после чего он передвигает кружку с горячим чаем ко мне. Он улыбается, и я все-таки пью чай, хотя вовсе не хочу. Гарри принимается есть, поблагодарив за приготовленный завтрак поцелуем в щеку.

– Как тебе разрешили взять опекунство над Джулс? – жует он и облизывает жирные губы.

– Никак. Бабушка с дедушкой удочерили ее. Мне хоть и было восемнадцать, но изначально я еще не зарабатывала. Поэтому они взяли опеку, – допиваю я чай.

– А они помогали деньгами? – задает он следующий вопрос.

– Конечно. Но я редко старалась брать. Чаще я даю им деньги. Они уже старые и давно пора, чтобы кто-то о них позаботился.

– Верно.

– У меня встречный вопрос, – я передвигаю стул ближе и ставлю руку ему на колено. – Почему вас с Паркер никто из родственников не взял из детского дома?

Я ожидаю, что Гарри будет грустить, но он спокойно продолжает есть и пить чай. Его не задевает тема касающаяся детского дома, что очень странно. Он не спешит отвечать, хлюпая чаем и доедает гренки. Я сильнее сжимаю его колено, чтобы поддержать. Я прекрасно понимаю, каково это остаться без родителей. И то, что Гарри смиренно сидит - не значит, что ему не больно на душе.

– Никому не нужны чужие дети, – громко проглатывает он последний кусок и разворачивается.

– Неужели у мамы с папой не было братьев или сестер? – осторожно спрашиваю я.

– Есть, – коротко отвечает он. – У отца старший брат.

– И он не захотел вас взять? – спрашиваю я, на что Гарри криво ухмыляется.

– Я бы и сам не пошел с ним. Он такой же мудак, каким был отец, – поднимает он глаза на меня и берет мои руки, большими пальцами поглаживая их.

– А что случилось с твоим папой? – шепчу я, бегая глазами по его лицу, с которой быстро пропадает ухмылка.

– Я уже говорил, что он умер, – хмурится он.

– Но ты не говорил, как он умер.

Я давно хотела спросить его об отце и детском доме, но меня всегда что-то останавливало. У Гарри было тяжелое прошлое. Я просто не могла очередной раз напомнить ему о боли, которую он испытывал. Но я должна знать, что было до нашего знакомства и как прошедшие события повлияли на его будущее.

Луи рассказал мне у обрыва на окраине Денвера, как они все стали самой разыскиваемой бандой. Только я не глупая девчонка, которой можно навешать лапши на уши. От меня много чего утаили. И с появлением Кайла я в этом убедилась. Больше нет гарантий, что я знаю правду, как сформировалась пятерка. Частичная история известна, но ее темная сторона спрятана.

– Его убили, – он снова смотрит на меня, сжимая своими пальцами мои ладони.

– Гарри, мне так...

– Не вздумай говорить, что тебе жаль, – бросает он предупреждающий взгляд.

Я покорно закрываю рот.

– Я рад, что его прикончили. Он никогда не был настоящим отцом. Джордж не заслуживал, чтобы его так называли, – холодно произносит он.

Я ничего не говорю.

– Его убили через пару месяцев после смерти мамы. Он работал вместе с Бэзилом. Они были напарниками. Возможно твой отец тоже тесно был знаком с ним, – опускает он мои руки и отодвигает стул, поднимаясь.

– Ты совсем не плакал? – я встаю следом и хватаюсь за его рубашку.

– Я был счастлив, когда узнал, что он мертв, – ни один мускул не дрогнет на его лице.

– Ты был на похоронах? – теряюсь я, вцепляясь в черную ткань у его локтя.

– Паркер убедила меня пойти. Нас сопровождал работник из детского дома. Она хотела проститься с отцом, несмотря на то, что он сделал. Я согласился только ради нее.

– Вы долго там были?

– Я даже не подходил к гробу. Я желал ему смерти и был рад, что это произошло.

– Вдруг его убил тот же человек, что и моих родителей?

– Твои родители хотели уйти из грязного бизнеса, поэтому их убрали. Джордж никуда не собирался уходить. Он был пойман во время задания. Его убили в казино за то, что он пытался мухлевать, – отвечает Гарри. – Не считай, что их смерти взаимосвязаны. Джорджа убил другой игрок в покере. А Ричарда и Оливию убил сотрудник компании.

– Бэзил уже был тогда главным? – сжимаю я черную ткань в кулак, не давая шанса Гарри уйти.

– Нет, – уверенно проговаривает он.

– Черт, прости что заставила тебя вернуться в прошлое. Я думала, смогу разузнать новые зацепки, – извиняюсь я, отпуская его и нервно собираю посуду со стола.

– Все в порядке. Не думай об этом. Я найду для тебя нужную информацию. Ты скоро узнаешь, кто убил твоих родителей, – целует он меня в лоб и забирает из моих рук грязную посуду.

– Спасибо, – опускаю я расслабленно плечи. – Это очень многое будет значить для меня.

– Я знаю, поэтому и собираюсь помочь. Не только один Луи должен это делать, – обходит он меня и идет к раковине, положив туда посуду.

– Еще раз спасибо, – я иду за ним и запрыгиваю на столешницу.

– И тебе спасибо за завтрак, – включает он кран и тянется ко мне, чмокая в губы.

Но мне недостаточно мимолетного ощущения его губ. Я нуждаюсь в большой дозе, поэтому хватаю его за затылок и притягиваю к себе, быстро воссоединяя наши уста. Гарри поддается влиянию и его руки перемещаются на мою шею. Холодные пальцы сжимают пылающую кожу, отчего мурашки пробегают по позвоночнику.

Похоть пробуждается, как при возгорании топлива, когда на него падает зажженная спичка. Я притягиваю его ближе, располагая между своими ногами. Тело Гарри прикасается к моему, и мы ведем свой собственный диалог, что переполнен страстью благодаря движению губ.

Он стонет, когда я поднимаю руку выше и тяну его за спутанные волосы. Я ощущаю на своих губах его развратную ухмылку, и он сильнее сдавливает мое горло. Я ахаю, раскрывая губы, и он засовывает свой язык мне в рот. Гарри действует грязно. Он ласкает меня, и я отвечаю взаимностью, полностью охваченная его чарами.

Другую руку я располагаю на его открытой груди, ощущая горячую кожу и мускулы. Я скольжу пальцами вниз и достигаю ремня. Я чувствую возбуждение Гарри, избавляясь от пряжки и расстегиваю пуговицу на джинсах. Его губы быстро перемешаются на мою челюсть, добираясь до шеи. Я откидываю голову назад, врезаясь затылком в шкафчики. Он целует чувствительные места, посасывая кожу. Я дышу с приоткрытым ртом, отдаленно слыша, как из крана течет вода.

Моя рука опускается ниже, проникая в его джинсы, в то время как губы Гарри исследуют каждый участок моей шеи. Его руки больше не сжимают ее. Он располагает их на моей талии, задирая платье и выставляя на показ мои белые трусики под капроновыми колготками.

Я обхватываю его член сквозь плотно прилегающие боксеры, и он кусает меня в шею. Я дергаюсь, ухватившись за его половой орган, и он мычит, языком проведя по своему укусу. Моя нога поднимается, и я закидываю ее на его поясницу. Пальцы с дорогими кольцами сжимают мои бока, в то время, как губы вновь находят мои.

Я слышу скрип двери. От Гарри так и прет тестостерон. Он не обращает внимания ни на что, углубляя поцелуй. Я открываю глаза, продолжая в ответ двигать губами и смотрю за его затылок, увидев Джулиет, стоящую с открытым ртом.

Я расширяю глаза и отталкиваю Гарри, спрыгивая со столешницы. Он тяжело дышит, ничего не понимая, но я указываю глазами за его спину, глотая воздух. Он разворачивается на сто восемьдесят градусов с болтающимся ремнем и расстегнутыми джинсами, сталкиваясь с моей сестрой.

– Фак, прости, – он быстро отворачивается и застегивает пуговицу.

– Кажется, я вам помешала, – издает смешок Джулс.

– Нет, все нормально, – качаю я головой, пытаясь отдышаться и поправляю волосы.

– Мы собирались мыть посуду, – засовывает Гарри ремень обратно и проводит обеими руками по волосам, с которыми я хорошо поигралась.

– Скорее трахнуться на столешнице, – улыбается сестра и заходит на кухню, открывая холодильник. – Извините, что помешала, но я голодная, – говорит она, вынимая кастрюлю с супом.

– О, ничего. Я все равно хотел прокатиться с Гвен по вашему городу, – Гарри все еще не может восстановить дыхание.

– Да? – вскидываю я брови, впервые услышав.

– Да, поехали. У тебя же вроде есть машина? – уточняет он, заправляя рубашку в узкие джинсы.

– Да, «Форд Кортина», – киваю я.

– Тогда поехали.

– Удачной поездки. Тебе понравится «малышка» Гвендолин. Раритет вперемешку с рухлядью, – смеется Джулс, ставя кастрюлю на плиту.

– Тогда что ты пользуешься ей, если эта рухлядь? – суживаю я на нее глаза.

– Ну ты же не приехала на машине, которую подарил тебе Гарри.

– Я могу попросить Элиота и Тедди полететь за ней, если нужно, – встревает Гарри.

– Не нужно. Поехали, – я беру его за руку и вывожу из кухни, направляясь в прихожую.

– Что за рухлядь меня ожидает? – издает смешок Гарри, когда я отпускаю его руку и обуваю ботинки.

– Будешь так говорить, запихну тебя в багажник, – угрожаю я взглядом, когда завязываю шнурки на ботинках.

– Понял, извини, – поднимает он руки вверх в знак поражения.

Гарри обувается, а затем накидывает черное пальто, предпочитая не застегиваться. Он также накидывает серый шарф, обматывая его вокруг шеи и засовывает руки в карманы. Оттуда он вынимает упаковку жвачки и кладет две себе в рот.

Я надеваю пальто и взмахиваю волосами, разглядывая себя в зеркале, чтобы убедиться, что выгляжу хорошо. Гарри открывает дверь, как всегда строя из себя джентелмена, и я выхожу первая. Мы идем в лифт, который я вызываю и ждем его. Я облокачиваюсь на стену и смотрю на него, жующего жвачку.

Двери лифта открываются, и мы заходим. Я нажимаю на первый этаж и он смотрит на меня, пока его челюсть двигается из-за жвачки.

Лифт спускается и, держась за руки мы выходим из подъезда. Я смотрю время на смарт часах, сейчас как раз обед. Мы добираемся до черной машины, которая отличается от других старым видом. Мне стоило бы заняться ей, но это уже после того, как мой контракт закончится. Гарри разглядывает ее, пока я вынимаю ключ. Он молчит, а я вожусь с дверьми.

– Ну ты собираешься говорить, что моя машина рухлядь и пора ее выкинуть на помойку? – держу я дверцу с водительской стороны открытой.

– Как я могу назвать рухлядью машину 1970-ого года?! Это же черт возьми классика! – с восхищением говорит он.

– И тебя не смущает, что она ржавая и старая?

– Я всегда мечтал прокатиться на такой машине. Только идиоты могут считать, что «Форд Кортина» третьего класса рухлядь, – забирается он за пассажирское сидение, закрывая дверь.

– Разбираешься в старых марках? – сажусь я за водительское место, засовывая ключ в отверстие.

– Немного, – разглядывает он с любопытством все изнутри.

– И что скажешь насчет моей? – завожу я двигатель и ставлю руки на руль.

– Охринительная тачка. Мой «Рендж Ровер» не сравнится. Только надо заменить сиденья и покрасить бампер, чтобы машина выглядела как новая.

– Летом я займусь ей обязательно. Не хочу, чтобы она сломалась.

– Я буду ждать фото, – подмигивает он.

Я издаю смешок и переключаю коробку передач, надавливая на газ. Мы выезжаем не пристегнувшись. Я показываю Гарри достопримечательности города. Он не особо заинтересован, всю поездку его глаза не отлипают от меня. Я часто сталкиваюсь с его взглядом и смущаюсь. В какой-то момент его рука опускается на мое колено. Пальцами он сжимает его, а затем поднимается плавно выше, останавливаясь на бедре. Я немного ерзаю и сворачиваю, подъезжая к кафе, где продается горячий шоколад.

Гарри снимает пальто, закинув его на задние сидения. В отличие от меня ему жарко. Я забыла включить печку и делаю это только сейчас. Он выходит из машины с кошельком, попросив остаться внутри. Он заправляет рукава рубашки, открывая вид на татуированные запястья. Я слежу за тем, как он проводит рукой по волосам, зачесывая челку назад и заходит в кафе.

На улице уже потемнело, но я отключаю фары и глушу двигатель. Я вынимаю ключи из отверстия и бросаю их на панель, метнув глаза на сиденье Гарри. Он оставил телефон. Это неправильно, но любопытство выигрывает, и я включаю его, наткнувшись на свою фотографию. Приятно знать, что я стою у него на обоях.

Я набираю пароль, вбивая дату рождения Гарри, и телефон открывается. Решаю зайти в сообщения, у него их проста куча. Уйма разных работников или тех, кому они поставляют наркоту. Я листаю вниз, находя переписку с Найлом. Чисто из любопытства я нажимаю и последнее, что там пишет «Носи с собой ингалятор, чувак. Ты уже задолбал». Эсэмэска адресована Гарри. Я хмурюсь, не понимая, причем тут ингалятор и зачем нужно его носить.

Я вздыхаю и выхожу из переписки, листая дальше, как дверь открывается. Я быстро выключаю телефон и возвращаю его на место.

– Ебаная кассирша. Не могла дать сдачи, потому что у них не было разбить мне сотку, – ругается Гарри и захлопывает дверь, поставив подставку с бумажными стаканами на панель.

– И как вы разобрались? – спрашиваю я и снимаю пальто, потому что в машине стало тепло из-за печки.

– Я оставил ей чаевыми восемьдесят долларов. Кто ж виноват, что в этом сраном кафе нет посетителей, – плюет он.

– Тебе жалко было оставлять ей деньги? – издаю я смешок и беру стакан, который сразу согревает мои пальцы.

– Нет, но она вела себя как стерва, которую давно никто не трахал. Такие не заслуживают чаевые, – ворчит он и берет напиток, прижимаясь губами к отверстию пластиковой крышки.

Он делает глоток и тут же кривится.

– Горячий шоколад полное дерьмо. Неудивительно, что сюда никто не ходит.

Мне становится смешно наблюдать за недовольным Гарри, который бормочет проклятья в адрес кафе, горячего шоколада и девушки, что работает там. Также меня посещают мысли касательно сообщения Найла. Но я не могу в лобовую спросить об ингаляторе — он поймет, что я копалась в его телефоне.

Я прячу улыбку за бумажным стаканом и делаю несколько глотков, пробуя горячий напиток. Шоколад не очень вкусный, я пробовала намного лучше.

– Полная ерунда, – подтверждаю я, придерживая стаканчик обеими руками.

– И что с этим делать?

– Допьем, – отвечаю я и снова отпиваю невкусный шоколад.

– Нужно перебить этот мерзкий вкус, – морщит нос Гарри и прижимается губами к стаканчику.

– Проверь бардачок. Может, Джулс оставила там сигареты, – согреваюсь я от горячего напитка.

– А зажигалка? – Гарри ставит стакан на приборную панель и открывает бардачок, роясь в нем.

– Тоже посмотри там.

– Нашел, – он вынимает пачку «Marlboro» и зажигалку с черепом. – Клевая, – хмыкает он и берет свой стаканчик, сделав несколько глотков.

– Дай мне одну, – протягиваю я ладонь и продолжаю пить шоколад, к которому уже привыкла.

– Держи, – он вынимает две и одну отдает мне. – Я заберу их себе. Думаю, твоя сестра не будет против, – он засовывает пачку в задний карман джинсов, а затем обхваты сигарету губами.

– Она просто ничего не узнает.

Гарри проводит большим пальцем по колесику и нажимает на кнопку, выпуская газ. Огонь появляется, и он подносит зажигалку к сигарете. Он втягивает щеки, делая первую тягу и отдает мне предмет.

Допиваю шоколад и ставлю пустой стаканчик в подстаканник. Он тем временем вынимает сигарету изо рта и откидывает голову, выдыхая большой сгусток дыма.

– Намного лучше, – закатывает он глаза в удовольствии и вновь затягивается.

Я развязываю шнурки под его взглядом и снимаю обувь. Я остаюсь в платье с колготками и перебираюсь на задние сидения, потому что тут больше места и намного удобнее. Я сажусь за Гарри, видя его затылок и торчащие кудри. Поджигаю сигарету и заполняю легкие никотином. Ощущается тяжесть от дыма, но она быстро исчезает, когда я выпускаю его наружу. Я оглядываюсь и замечаю, что окна в машине вспотели и ничего не видно, кроме фонарей и светофоров.

– Здесь пахнет вишней, – произносит Гарри с сигаретой во рту.

– Тебе не нравится? – спрашиваю я сзади и запускаю свободную руку в его волосы.

– Нравится. Тут пахнет тобой. Я обожаю этот запах.

– Папа тоже любил все с вишней, – с грустной улыбкой проговариваю я, пальцами проводя по кудрям Гарри.

– Вот у кого ты унаследовала зависимость к вишне, – издает смешок он и снова выдыхает много дыма.

– Это кстати его машина. Поэтому я до сих ее не выкинула, – делаю я затяжку, увлекаясь его волосами.

– У твоего отца определенно был вкус, – Гарри поднимает руки, заводя их за голову и берет ими мои пальцы, все еще не поворачиваясь.

Я выдыхаю, разглядывая кольца на его пальцах, два из которых подарила я. Он всегда носит серебряное кольцо с гравировкой: «Бесконечные Гарри и Гвен». Я глажу своими пальцами его руки, снова прикасаясь губами к фильтру и разглядываю черное кольцо на другом его среднем пальце.

– Что за черное кольцо ты постоянно носишь? – спрашиваю я, не отпуская его руки.

– Паркер подарила мне его в восемнадцать. С тех пор я не расстаюсь с ним, – быстро отвечает он с сигаретой во рту.

– Тяжело вам пришлось, – выпускаю я дым изо рта и оставляю руки Гарри в покое, прижавшись спиной к сидению.

– Хуже было, когда отец приходил к нам. В детском доме не так уж плохо, – отвечает он, ухватываясь за сигарету и делает длинную затяжку.

– Я боялась, что Джулс заберут туда. Я много ходила по судам вместе с бабушкой и дедушкой. И не без помощи отца Луи мы выиграли, – делюсь я личным, что прежде не говорила.

– Ты слишком печешься о ней. Давно пора переключиться на себя и свои желания, – Гарри засовывает сигарету в рот и поворачивается.

Он одаривает меня небольшой улыбкой и поднимается, перешагивая через консоль. Я отодвигаюсь, прижимаясь спиной к двери и уступаю ему место. Он плюхается рядом и поворачивается, прижимаясь одной частью щеки к изголовью. Он смотрит на меня глубоко в темноте. Я чувствую его взгляд, который проникает в душу, изучая все мои мысли и тревоги.

Между нами происходит молчание, потому что мы оба затягиваемся и одновременно выдыхаем, заполняя салон еще большим дымом.

– Не все так просто, – произношу я и открываю окно, выбрасывая бычок.

– Все проще, чем ты думаешь. Твоя сестра не нуждается в опеке. Она давно может о себе позаботиться. Ты многое не видишь. Она у тебя способна справиться в одиночку, если это потребуется, – дает он свой ответ, перемещая сигарету к краю губ.

– Она привыкла, что я рядом и обеспечиваю ее. Кроме меня у нее больше никого нет, – вздыхаю я.

– Иди сюда, – Гарри хлопает по своим коленям.

Я киваю и ложусь на спину, положив голову ему на бедра. Я поднимаю ноги, сгибая их в коленях и смотрю на Гарри совсем под другим ракурсом. Он опускает голову, делая последнюю тягу и наши глаза встречаются. Я жду, когда он ответит. Ему есть что сказать.

Он выбрасывает бычок, открывая окно, а затем закрывает его, чтобы мы не замерзли.

– У нее есть Зейн и группа, благодаря которой она зарабатывает. В ее окружении не только ты, – он запускает руку в мои волосы. – И у тебя есть я.

– Временно, – поднимаю я ладонь и касаюсь его щеки.

– Я могу это исправить. Только скажи, и мы убежим, – перебирает он пальцами мои пряди.

– Рискнешь близкими ради меня одной? – большим пальцем я глажу его щетинистую кожу.

– С ними ничего не случится, если они не будут знать, где я. Бэзил их не тронет. Они нужны ему живыми точно так же, как и я. Если их не станет, он знает, что тогда лишится крупных денег.

– Если мы это сделаем, то никогда не сможешь больше связаться с ними. И я должна буду перекрыть связь с близкими. Они нас возненавидят.

– Ты ошибаешься. Они поймут, – медленно гладит он мою голову.

– Джулс меня не простит. Я не смогу жить с таким грузом на душе. Этого не будет, – я глажу кончиками пальцев его щеку и передвигаюсь плавно к другой.

–  Думаешь, у твоей сестры нет от тебя секретов? И она белая и пушистая? – останавливается Гарри играть с моими волосами и заглядывает в мои глаза.

– У меня от нее есть секреты.

– Ты слишком веришь ей. А вот я нет. Не забывай, что она полгода скрывала свои отношения с Зейном и Бог знает, как они познакомились.

– Я не ты, Гарри. Я не могу бросить свою родную сестру, – убираю я руку с его лица.

– А что, если она обманывает тебя? Что, если есть ложь, которая может разочаровать тебя? Вдруг она предала тебя? – спрашивает Гарри и нежно убирает волосы за мои уши.

– Ты что-то знаешь? – я резко встаю и упираюсь на руки по обе стороны его бедер, приблизив свое лицо.

– Я ничего не знаю. Я просто спрашиваю, что если бы так было, – он наклоняется и воссоединяет наши лбы.

– Я бы ее никогда не простила, – выдыхаю я ему в губы.

На мой ответ он закрывает глаза и прижимается своими губами к моим. Он сжимает мои плечи и опускает меня к себе  на колени. Я обвиваю обеими руками его шею и отвечаю на поцелуй. Его вишневого оттенка губы так идеально сочетаются с моими. Они даже скользят превосходно.

Постепенно его руки опускаются и держат меня за поясницу. Он целует мою нижнюю губу и слегка посасывает ее. Я углубляю поцелуй и чувствую сквозь рубашку, как тело Гарри горит.

Поцелуй набирает обороты и ловкие руки пробираются под мое платье. Они добираются до задницы, сжимая и разжимая ее. Я мычу, наслаждаясь ласками и обвожу языком сначала его верхнюю, а затем нижнюю губу. Это служит для него сигналом. Он приоткрывает рот, высовывая язык и касаясь им моего.

Воздух тяжелеет, и он останавливает поцелуй. Его нос прижимается к моему, пока он дышит. Я чувствую, как быстро бьется его сердце, словно мы пробежали марафон. Он глотает воздух так, будто его скоро не станет. Это вновь меня наводит на то, что у него проблемы с дыханием.

– Все в порядке? – спрашиваю взволнованно я и сжимаю обеими руками воротник его рубашки.

– Да, просто очень душно, – кивает он.

– Открыть окно? – предлагаю я.

– Нет, надо снять рубашку и будет легче, – тянется он к пуговицам.

– Ладно, – киваю я и помогаю, расстегивая вместе с ним рубашку.

Я отстегиваю последнюю пуговицу, и он стягивает с себя ткань, оставаясь в черной майке с круглым вырезом. Он бросает рубашку в угол к пальто и проводит рукой по волосам. Его дыхание по-прежнему не нормализуется. Я хочу слезть с него, чтобы не давить, но не отпускает меня, удерживая за бедра.

Я смотрю на него с хмурыми бровями, на что он тянется и целует меня в лоб. Я вздыхаю, опуская плечи. Он улыбается, откинувшись назад и большими пальцами гладит мои бедра под платьем. Много его татуировок мелькают перед глазами, когда я опускаю их на его часто вздымающуюся грудь.

Я прикасаюсь пальцами к птицам, что смотрят друг на друга. Они нарисованы идеально. Найл отлично постарался. Чернильные рисунки дополняют Гарри. Они все разные, как и их смысл, но сочетаются между собой. Я поднимаюсь к его ключицам и добираюсь до даты рождения их с сестрой.

Смотрю на бицепс с черным сердцем, которое Найл набил ему на Рождество. Гарри выбрал этот рисунок, потому что думал обо мне. Не сдерживаюсь и целую его туда. Его большие пальцы наводят круги на внутренних сторонах моих бедер, пока я оставляю небольшие поцелуи на его ключице, а затем груди. Я целую каждую татуировку и надпись, что попадают в поле моего зрения, и он не сопротивляется.

– Рыжик, знаешь что? – он берет меня за подбородок и поднимает, встречаясь со мной взглядом.

– Что? – склоняю я голову набок.

Он ничего не говорит и вынимает вторую руку из-под платья. Я слежу за ней, когда он протягивает ее к окну и собирает в кулак, оставляя вытянутым указательный палец. Он касается им вспотевшего стекла и пишет три слова, возвращая глаза ко мне. Я прочитываю надпись «Я люблю тебя» и мое сердце трепещет, словно он в первый раз признается.

Я поворачиваю голову  и долго смотрю на него, прежде чем дарю очередной поцелуй. Я могла бы написать ему ответ, но лучше ему не знать, о чем кричит мое сердце.

Раньше все было таким серым, мрачным и скучным. Я даже не замечала, что моя жизнь это сгусток тумана. Но с приходом зеленых глаз дальтонизм испарился, и я стала видеть цвета.

– Пора ехать обратно, – выдыхает Гарри и снова целует меня.

– Мгм, – киваю я и слезаю с него.

Мы возвращаемся. Всю дорогу меня не покидает ноющее чувство в груди. Гарри замечает мое состояние и вызывается сесть за руль. У него нет прав на механику. Он не умеет ей управлять, но настаивает, чтобы я уступила место.

Я сдаюсь и пересаживаюсь за пассажирское сидение, когда Гарри садится за водительское. Он справляется с коробкой передач, несмотря на отсутствие опыта. Я периодически подсказываю ему, и он выполняет каждое движение безупречно, чего не должно быть.

Снова погружаюсь в себя, пока он оживленно рассказывает, как они с Найлом ограбили магазин.

Кайл в городе. Он снова пришел ко мне. Его кровавое лицо до сих пор мерещится перед глазами. Тошнота подступает к горлу, и я сглатываю, пальцами сжимая бедра. Гарри бросает взгляд на мои руки, когда останавливается на красный свет. Он видит, как я впиваюсь ногтями в кожу и берет мою ладонь. Его пальцы переплетаются с моими, и я отвлекаюсь.

До подъезда мы доезжаем без происшествий. Мы забираем одежду с задних сидений, и Гарри стоит в одной майке с джинсами в мороз. Я быстро затаскиваю его внутрь и вызываю лифт. Он смеется с моей реакции на что я закатываю глаза и толкаю его, отворачиваясь. Я скрещиваю руки на груди и через секунду его нос упирается в мой затылок. Он обнимает меня сзади одной рукой за шею, а другой держит наши вещи.

– Вредина, – бормочет он в мои волосы и зарывается в них.

– Ты обработал рану на щеке? – я поворачиваю голову через плечо и обхватываю его запястье.

– Аманда в самолете с этим разобралась, – перебирает он носом мои волосы.

– Ладно, – киваю я и захожу в лифт.

Он не убирает руку от моей шеи, по-прежнему окольцовывая ее. Я иду медленно, чтобы его внутренняя сторона локтя не задушила меня. Внутри лифта я нажимаю на кнопку и смотрю на нас через зеркало. Мы идеально подходим друг другу. Он ловит мой взгляд и заправляет волосы мне за ухо, целуя в шею.

– Расслабься, – хрипит он между поцелуями и медленно ведет дорожку вниз до ключицы.

Я закрываю глаза, отдаваясь минуте, которая у нас есть, пока лифт поднимается. Он обхватывает зубами маленький участок кожи на ключице и посасывает его, периодически теребя. Я пытаюсь устоять на ногах, ощущая, как внизу живота тянет.

– Замечательно, – шепчет он и языком проводит по пульсирующему месту.

Я открываю глаза и через зеркало вижу темно-лиловое пятно, которое он облизывает. Двери лифта открываются и перед нами появляется соседка. Мои щеки вспыхивают, потому что он по-прежнему катает язык по ключице. Женщина видит, что происходит и ее глаза расширяются.

– Гарри, – локтем толкаю я его в живот, отчего он наконец поднимает голову.

– Упс, кажется, мы немного увлеклись, – смотрит он на женщину. – Просим прощения, – он тянет меня к выходу, проходя мимо женщины.

– Ну и молодежь пошла! – говорит соседка, заходя в лифт.

– Мы уже старые, мадам, чтобы считать нас за молодежь, – отвечает ей Гарри, пока я пытаюсь открыть дверь, чувствуя невероятный стыд.

– Все равно лифт создан совсем для другого, – возмущается женщина, когда я открываю дверь, желая поскорее зайти внутрь.

– Не переживайте. Мы всего лишь трахнулись в нем, – нагло говорит Гарри и я застываю.

Женщина ахает, и я открываю рот, чтобы извиниться, как Гарри хватает меня за руку и заталкивает в прихожую. Он захлопывает дверь и разворачивается, смеясь с того, насколько я красная.

– Какой кошмар, – прижимаю я ладони к своим горящим щекам.

– Теперь весь подъезд будет знать, что ты делала в лифте, – вещает он наши пальто на крючок.

– Спасибо, что опозорил меня, – поднимаю я глаза с пола на него.

– Да ладно тебе, рыжик. Она же не застукала нас занимающимся сексом. Не парься, – он снимает обувь и накрывает своими руками мои, поцеловав в нос.

– Хорошо. Все равно я уверена, что она позавидовала. У нее никогда не было мужа, – проговариваю я и снимаю обувь.

– Поэтому половина женщин злые. Их никто не трахает, – грязно высказывается Гарри.

– То есть я была вредной до секса с тобой? – вскидываю я брови, когда мы под ручку идем в мою комнату.

– Ты и сейчас вредная, – плюхается он на кровать, отчего постель мнется.

Я закатываю глаза и беру со стола ноутбук. Я сажусь на край возле Гарри и открываю его, чтобы проверить почту. Майор Купер должен был выслать документацию по другим делам, которые я должна раскрыть вместе с Луи.

Ноутбук загорается, я ввожу пароль и застываю в ужасе. От увиденного, я закрываю ноутбук и вскакиваю. Сердцебиение ускоряется. Я словно задыхаюсь, отчего наклоняюсь, упираясь руками на колени.

– Рыжик, что случилось? – Гарри быстро поднимается и взволнованно кладет руку на мою спину.

– Там... – на глаза наворачиваются слезы, и я не могу слова связать от страха.

– Что ты увидела? – Гарри берет меня за лицо обеими руками и выпрямляет.

В горле пересохло. Будто воздух вдруг стал исчезать, будто его недостаточно. Я смотрю вокруг, опасаясь того, что Кайл здесь. Он может быть где угодно. Даже стоять у меня за спиной.

– Посмотри на меня, Гвен! – повышает он голос, пытаясь словить мои глаза.

– Он может быть тут... – не сдерживаюсь больше я и слезы текут по моим щекам.

– Кто может быть тут?! – громко спрашивает Гарри.

Холод пробегает по спине. Как будто Кайл стоит за спиной и смотрит мне в затылок. Я вся дрожу хуже, чем если бы стояла на морозе.

– Ответь мне! – Гарри трясет меня за плечи, когда я молчу.

Я смотрю на него мокрыми глазами. Он видит в них страх и его лицо меняется. Он останавливается и отпускает меня, хватая ноутбук.

– Скажи мне пароль.

– Ш-шестнадцать...– трясусь я.

– Дальше, – вводит Гарри цифры.

– Ноль... – продолжаю я. – Девять...

– Твое день рождения, – понимает он и вводит оставшиеся цифры.

Он смотрит в экран и его глаза вспыхивают. Гарри захлопывает ноутбук и швыряет его на кровать. Он понимает, что происходит со мной и подходит, снова взяв за лицо.

– Тогда... В Буэнос-Айросе... – я проглатываю слезы и смотрю на Гарри. – Такое же сообщение... Это не был Найл...

Гарри молча кивает и убирает волосы с моего лица.

– Почему он снова написал? – рыдаю я и вцепляюсь ногтями во внутренние стороны локтей Гарри.

– «Подумай, о своих грехах», – произносит Гарри текст и сканирует меня, как открытую книгу.

Я пытаюсь остановить слезы, чтобы он ни о чем не догадался. Но уже слишком поздно.

– Вы виделись? – спрашивает он.

– Я... – я увожу глаза, чтобы солгать, иначе он раскусит меня.

– В глаза мне смотри! – требует он властным тоном, удерживая меня за щеки.

Я смотрю на него, переполненная болью и ужасом. Я даже не пытаюсь этого скрыть, потому что не могу после всего произошедшего за сутки.

Кайл предупредил не говорить, что мы виделись. Если я это сделаю - он причинит вред моей сестре и Гарри. Я не могу допустить этого. Я должна защитить их, даже если от этого моя психика страдает. Но как это сделать, когда передо мной стоит тот, кому даже не нужно слышать ответы, чтобы понять все?

– Не читай меня, пожалуйста, – жалобно прошу я, чтобы остеречь.

– Кайл здесь? – спрашивает он, игнорируя мою просьбу и глубоко смотрит на меня.

– Гарри, не надо, – качаю я головой, всхлипывая.

– Он тут, – зло произносит он и больше не дает мне возможности двигать головой.

– Нет, – вру я.

– Не обманывай меня. Со мной это не пройдет, – его большие пальцы держат меня за челюсть, а остальные сжимают щеки.

– Не лезь ко мне в голову. Услышишь меня, – я хватаю его за запястья, надеясь, что он перестанет.

– Когда это случилось? – задает он следующий вопрос и сразу же находит ответы, отчего его зрачки сужаются. – Прошлой ночью, – вслух произносит он и отпускает меня.

– Гарри, его нужно остановить. Больше не должно быть следующей жертвы. Это может быть кто-то из нас, – вытираю я слезы рукавами от платья и подхожу к Гарри.

Автор

– Тут кто-то есть живой? – протягивает Кайл, отодвигая спавшую хрустальную люстру в сторону.

Он переступает через убитые тела на полу, слыша, как остался один человек, который все еще дышит. Его хрипы доносятся до него. Кайл чувствует, что он где-то поблизости.

Везде кровь. Много крови. Весь банкетный зал переполнен трупами. Все пятьдесят приглашенных на свадьбу лиц убиты точно так же, как жених и невеста. Даже персонал, работающий в ресторане пострадал от рук Кайла и рабочих его отца, которых он подослал. Белоснежные скатерти на столах теперь малиновые. Проводка мигает и большая часть тарелок с едой валяются вместе с людьми.

Час назад здесь был праздник. Люди веселились и смеялись, ничего не предвещало беды. Но Кайл вторгся без приглашения, чтобы поздравить молодых, которые попытались сбежать от Бэзила. Они думали, что будут жить долго и счастливо, но так не бывает, когда сделка нарушается.

– Я слышу, как ты дышишь. Ты не спрячешься от меня, – Кайл берет со стола нетронутый бакал шампанского, пачкая стекло окровавленными руками и пьет из него.

Он делает несколько больших глотков, опустошая бокал и разбивает его о стол. Его глаза суживаются, когда ногой он отодвигает очередное мертвое тело. Весь костюм испачкан в чужой крови точно так же, как и лицо. С каждым шагом он лучше слышит чужое дыхание. Оставшийся человек в живых пытается ползти тихо, но повсюду осколки. Ему некуда спрятаться, он в ловушке и не уйдет отсюда живым.

– Ну же, не бойся. Я сделаю это очень быстро. Ты даже ничего не почувствуешь, – говорит Кайл, наступая на осколки.

Сердце уходит в пятки. Приближающиеся шаги приводят к судорожной панике. Человек забивается в угол, видя тень. Он задерживает дыхание, чтобы его не услышали, но тщетно. Перед ним появляется высокая фигура с безумными голубыми глазами и сумасшедшей улыбкой.

– Так ты у нас рыженькая, – Кайл опускается перед ней на корточки и берет ее за подбородок.

Девушка трясется в слезах и крови. Она пришла на свадьбу своей лучшей подруги. И все закончилось криками и слезами.

– Что ж, больно все-таки будет. Сначала мы с тобой поиграем, – Кайл улыбается, обнажив свои зубы и встает, отстегивая ширинку.

– Прошу, – умоляет девушка, качая головой и пытаясь войти в стену.

– Тебе понравится, обещаю, – он поднимает ее и сжимает сильно горло, так что она даже не может дышать.