On the over side [h.s]

Гарри Стайлс

Пять дней.

Осталось пять гребаных дней до того, как Гвен и Кайл познакомятся. Я не могу успокоиться и найти себе место, ведь скоро они встретятся и все изменится. Ничего уже не будет как прежде, и я потеряю Гвен, даже не успев заполучить. Она узнает правду, от которой я ее остерегал и не простит меня никогда. Гвен ясно дала понять, что если я ее обману - она не даст второго шанса.

Разрываясь внутри на части в боксерских перчатках я колочу грушу в зале, который практически пустой. Я не пытаюсь остановиться и выпускаю пар, отыгрываясь на шестидесяти килограммовом мешке.

Найл придерживает грушу, чтобы она не шаталась, из-за чего мне удается легче бить по цели. И он подстраховывает меня на тот случай, если астма даст о себе знать.

Из меня льется пот, и я снял мокрую майку, оставшись в спортивных шортах. Я ударяю грушу непрерывно в разные места и не перестаю думать о последнем дне октября, когда это произойдет. Мои мышцы адски болят, и я полностью истощен, но раздражение преобладает над всеми болезненными чувствами, поэтому я не прекращаю действия.

Найл тоже устал и потеет, но он не оставляет меня одного. Я слишком безразлично отношусь к своему здоровью, поэтому в таких ситуациях Хоран всегда рядом.

Паркер сейчас не может быть с нами, так как они с девочками занимаются вместе с Лиамом бегом. Я попросил его устроить занятие, чтобы не видеться с Гвен и подумать над ситуацией, которая съедает меня изнутри.

Я дошел до мыслей вплоть о побеге и расторжении контракта, но ничего из этого не получится. Кайл быстро и легко найдет нас и прикончит. Его отец обязательно организует нам смерть и так просто не отпустит.

Пять мать его дней.

Я рычу и еще сильнее бью грушу, хотя это кажется практически невозможным. Мои бицепсы напряжены, собственно, как и торс вместе с икрами ног. Я стараюсь по максимуму причинять себе физический дискомфорт, чтобы мои мозги шевелились быстрее и лучше.

Я привык с помощью разгрома и силы принимать решения. Я доведу себя до крайности и буду валиться с ног, но я найду способ, как избежать этой чертовой встречи.

– Гарри, пора остановиться, – устало говорит Найл, вытягивая голову из-за груши.

– Еще нет, – я бью три раза мешок по одному и тому же месту, заставляя Найла напрягаться.

– Ты снова потеряешь сознание, – настаивает он недобрым тоном.

– Мне насрать, – бросаю я и сосредоточиваюсь на ударах.

– Если ты прямо сейчас не прекратишь, то через минуту упадешь, – настойчиво произносит он, злясь на меня.

– Дай мне тридцать секунд, – прошу я, метнув глаза на него.

– Хорошо, время пошло, – кивает он и мысленно приступает считать.

Мне тяжело дышать и двигаться, но я использую второе дыхание, которое тоже отказывается взаимодействовать с легкими. Моя грудная клетка адски жжет из-за того, что гипервентиляционный синдром проявляется, не пропуская воздуха.

Я злюсь и игнорирую свое состояние, ударяя по груше. Я выпускаю пар, ничего стоящего не придумывая. В голову не лезут идеи, и я прихожу к осознанию, что проиграл снова.

Я так стремился обезопасить Гвен оттого, что происходит в самом деле. Я делал все и даже больше, но Кайлу этого недостаточно. И теперь страдать придется не только мне, но и ей.

А я так не хочу, чтобы ее жизнь снова стала дерьмом. Гвен только стала открываться мне. Мы провели всю ночь на диване, держась за руки и глядя друг другу в глаза. Она доверилась мне и впустила в часть своей жизни. Рыжик не дала мне остаться самому в день рождения матери и поддержала.

Я так долго пытался добиться ее благосклонности. На это ушло пять месяцев, но тридцать первого октября все разрушится к чертям собачьим.

– Сука! – кричу я и вместо руки использую ногу, пнув грушу, из-за чего Найл едва ее удерживает и не отлетает.

Пять ебаных дней!

– На хуй все это! – я агрессивно избавляюсь от перчаток и выбрасываю их в сторону.

Сто двадцать часов!

Я разворачиваюсь спиной к Найлу и подхожу к скамье, с грохотом плюхнувшись на нее. Моя голова опускается, и я в безумстве провожу обеими руками по мокрым волосам, сжимая их.

Хочется вырвать их с корнями и что-нибудь сломать, но я сдерживаюсь, потому что нахожусь в общественном месте. Присутствующие в зале обращают на меня внимание из-за моего не совсем тихого состояния. Но я не придаю значения тому, что людям скучно живется.

Семь тысяч двести минут!

Я злюсь и пинаю рядом валяющуюся сумку на полу. Найл спокойно подходит ко мне, не говоря ни слова и садится рядом. Он молча протягивает мне ингалятор, который вынимает из сумки, что я пнул.

Но я не забираю его, сосредоточившись на своих мыслях. Глаза бегают в отчаянии по полу, пока я стараюсь найти способ, как оттянуть встречу.

– Гарри, возьми, – подаёт настойчивый голос Найл.

Четыреста двадцать тысяч секунд!

– Стайлс, мать твою, забери ингалятор, пока я прилюдно не пихнул его тебе в рот! – угрожает Найл, повысив голос.

– Блять, как ты задрал, – я выхватываю у него ингалятор.

Я открываю мундштук, сняв защитную крышку и слегка встряхиваю флакон. Грудь болит, изнывая, и я выдыхаю, прежде чем прижимаюсь губами к пластиковому отверстию. Достаточно резко я нажимаю указательным пальцем на ингалятор и одновременно вдыхаю препарат.

Мне требуется несколько секунд, чтобы заполнить легкие нужным количеством воздуха, прежде чем я достаю ингалятор изо рта и засовываю его обратно в сумку.

– Спасибо, – хоть я и зол, но все равно благодарю Найла, что он не дал мне снова упасть в обморок.

– Не сходи с ума, Гарри. Тебе придется познакомить красотку с Кайлом, хочешь ты этого или нет.

– Она не должна знать о нем.

– Должна была с самого начала, но ты настоял на обратном. И теперь испортишь все. Молись, чтобы после она не послала тебя.

– Черт, – его слова еще больше выводят меня из себя, но я тут не один, поэтому сжимаю края скамьи.

– Поговори с ней за раннее, если она действительно важна тебе. Сам понимаешь, к чему это приведет, если не подготовить ее, – дает совет Найл, которым я не желаю пользоваться, но знаю, что это единственный выход.

– Найл, она не такая, как мы. Она совсем не Мирабель. Я порчу ей жизнь, – смотрю я на него, и он видит в моих глазах, что я совершенно неспокоен.

– У тебя не было выбора. Ты знал, чем это могло закончиться, если бы не выбрал ее. Ты обещал защищать Гвен с Джулс, и ты прекрасно справляешься, – кладет он свою руку на мое плечо.

– Я хреново справляюсь. Кайл требует встречи, и ее не избежать, – меня это больше всего пугает.

Я все еще не понимаю, зачем ему видеться с ней, только если не для того, чтобы разрушить мою жизнь. Но и так уже это сделал еще, когда я был подростком. Я думал, что делаю достаточно, чтобы огородить Гвен от него, но ему мало моих усердий.

– Я настаиваю на разговоре. Не сделаешь этого - можешь забыть о ней как о своей девушке.

– Нужно еще немного подумать, – я вскакиваю, собираясь снова мучить Найла и грушу.

– Нет, хватит. Лиам скоро закончит. Пошли, лучше покурим косяк, тебе полегчает, – Найл останавливает меня, схватившись за мое плечо.

– Валим, – киваю я и подбираю сумку с пола вместе с майкой, направившись к выходу из этого зала.

Тяжело держать себя под контролем, когда нервы выходят за пределы разумного. Я не могу выпустить пар, а это то, что мне нужно. И, если косяк мне не поможет - я снова вернусь к боксерской груше и на этот раз доведу себя до обморока.

Мы с Найлом выбираемся на улицу, но я не надеваю майку, несмотря на то, что в Мюнхене восемь градусов тепла. Я весь потный и из-за резкой смены температуры могу заболеть. Но я не ощущаю холода, ведь от тела исходит жар, который согревает меня и заставляет потеть.

Найл натягивает через голову футболку, явно чувствуя прохладу, и мы проходим в задние дворы, чтобы камеры нас не зафиксировали. В Германии запрещено употреблять что-либо касающееся наркотических веществ. Травка не является сильной дурью, но это единственный выход, чтобы я не сошел с ума.

Я больше не употребляю наркотики, но это не значит, что у меня нет желания. Я часто сталкиваюсь с ломкой, особенно, когда ребята при мне употребляют, но я сдерживаюсь и скуриваю сигареты. Иногда табак не помогает, поэтому я использую марихуану, чтобы заглушать зависимость, от которой невозможно избавиться. Я стараюсь не думать о наркотиках, но не могу. Я не по своей воле подсел на них, и не по своей воле у меня зависимость.

Гневный я прислоняюсь спиной к холодной стене и вынимаю черную зажигалку, пока Найл копошится в рюкзаке. Он вынимает два косяка из прозрачного пакетика, и я косо смотрю на него. Хоран пожимает плечами и протягивает один, когда другой засовывает в рот.

Я забираю косяк и сжимаю его между губами, нетерпеливо подводя пламя от зажигалки к краю и затягиваюсь, поджигая марихуану. Тяжелый никотин пробирается в легкие, и я откидываю голову назад, растворяясь во вкусе.

Мне противопоказано курить из-за астмы, но меня это никогда не останавливало. Я с четырнадцати лет курю и до сих пор еще не умер, что странно.

Я выдыхаю большой сгусток дыма и смотрю на Найла, только делающего первую затяжку. Я снова прижимаюсь к самокрутке, которая практически не воздействует на меня и втягиваю щеки.

– Ты веришь Гвен? – вдруг спрашивает Найл, когда выпускает клубы дыма из своего рта.

– В каком смысле? – хмурюсь я, выдыхая краем губ.

– Что она не предаст. Вдруг у нее есть компромат на каждого.

– У нее нет ничего, – закатываю я глаза от тупого вопроса.

– А что если да? – Хоран затягивается сует руку в карман спортивных шорт.

– Даже если да, ты знаешь, что он ей не поможет.

– Ты настолько уверен в ней, – хмыкает он.

– Я не уверен в ней на все сто процентов. Я знаю, что она имеет что-то на нас. Я видел в ее руках папки, но ты сам знаешь, что информация бесполезная.

Гвен думает, что я ничего не заподозрил, когда увидел ее с папками. Но я просто решил поступить более разумно и сделать вид, будто мне все равно. Я понимаю, что она роет на всех нас дело. Только она ничего стоящего не найдет.

И рыжик в праве искать информацию, чтобы на случай непредвиденной ситуации воспользоваться ею против нас. Гвен ставит свою жизнь и безопасность Джулиет выше всего, и она делает правильно. Я на ее месте сделал бы точно также.

Найл думает, что я доверяю ей полностью, только это совсем не так. У меня есть еще сомнения, и только она сможет их растворить.

– Ты прав. Красотка не такая как Мирабель. Думаю, с ней не будет проблем, – кивает Найл и делает долгую и длинную затяжку.

– С ней и так нет проблем.

– Все равно, не будь идиотом. Красотка конечно клевая и совсем другая, но не теряй голову, – просит он.

– Отъебись, Найл. Я не мальчишка, чтобы мной можно было манипулировать.

– Просто предупреждаю.

– Я не позволю чувствам управлять разумом. Я умею это контролировать, – докуриваю я косяк и бросаю его на асфальт, потушив подошвой.

– Хорошо.

– Пойдем, Лиам, закончил, – вынимаю я телефон из кармана и вижу сообщение от Пейна.

– Пять секунд, – Найл последний раз затягивается и выбрасывает окурок, даже не потушив его.

Мы возвращаемся в зал, а именно в мужскую раздевалку, чтобы переодеться. Найл справляется быстрее меня и выходит, двинувшись за Паркер. Я остаюсь один и мне бы стоило принять душ, прежде чем уходить, но я это сделаю в отеле.

Я разуваюсь и стягиваю шорты, которые тоже провоняли потом. Я достаю из спортивной сумки полотенце и вытираюсь, чтобы от меня не сильно пахло. Мои волосы высохли и кожа теперь тоже не влажная. Я встаю и натягиваю черные узкие джинсы на ноги. Я застегиваю их с помощью металлической пуговицы и тяну замок вверх.

Они немного болтаются из-за того, что я похудел, поэтому я надеваю ремень и закрепляю его.

Я выдыхаю и достаю из сумки белую рубашку без пуговиц, ткань которой очень тонкая и просвечивает. Я не позаботился о том, чтобы мне было тепло. Но стоило бы, ведь Тедди и Элиот заняты тем, что отвезут Лиама в отель, а также Найла с Паркер. Машину я не брал, а ждать пока кто-то из братьев Найла освободиться не хочется.

– Гарри, – раздается стук в дверь. – Это Гвен, можно?

– Да, входи! – повышаю я голос, чтобы она меня услышала.

– Привет, – заходит она в раздевалку, когда я стою к ней спиной.

– Привет, – я поворачиваю голову через плечо и улыбаюсь ей, расправляя рубашку.

– Я пришла, чтобы забрать тебя, – она улыбается и проходит дальше, опускаясь на скамью.

– О, спасибо, – я надеваю тонкую рубашку и разворачиваюсь к ней, запихивая вещи в сумку.

– Тебе идет белый, – оценивающе рассматривает она меня, прикусив губу.

– Надеюсь, я не замерзну, – ухмыляюсь я, закидывая лямку от сумки на плечо.

– Я включу печку, не беспокойся.

– Ну, в отличие от меня ты тепло оделась.

– От меня несет псиной, – поднимается она. – Я перекрыла запах с помощью вещей.

– Это от меня несет дерьмом. А ты пахнешь табаком и вишней, – принюхиваюсь я к ее шее, отчего она вздрагивает.

– Не ври. Лиам заставил меня пробежать пять километров на беговой дорожке. Я воняю хуже, чем помойный кот, – морщит она смешно нос.

– Должен признаться тебе, что ты очень вкусно воняешь, – издаю я усмешку и обхожу ее, открывая дверь, чтобы она вышла первая.

– Ты тоже, – подмигивает она и выходит первой.

Мы выходим из фитнес-центра и направляемся к парковочному месту, где стоит машина Гвен. Она снимает свой "Феррари Рома" с сигнализации, и мы залезаем внутрь. В нос сразу же ударяет запах вишни, который ассоциируется у меня с ней.

Двери закрываются и рыжик включает печку, чтобы я не замерз. Ее забота незначительная, но я все равно улыбаюсь, когда мы пристегиваем ремни безопасности.

Гвен улыбается в ответ и на ее щеках появляются ямочки. Я ощущаю тепло в животе оттого, как мило и прекрасно  она выглядит, но снаружи стараюсь не подавать виду и принимаю серьезное выражение лица.

Гвен трогается с места и через минуту мы оказываемся на дороге и едем в сторону отеля.

Напряжение внутри меня нарастает, и я нервно трясу ногой, не зная, каким образом начать разговор, который оттягиваю. Тяжело объяснить, что через пять дней я должен познакомить ее с социопатом, который имеет нездоровое влечение к рыжим девушкам и насилует их, а потом жестоко убивает.

Я отворачиваю голову к окну, не в силах глядеть на Гвен и злиться на самого себя, что не смог справиться с защитой и огородить ее от Кайла.

Рыжик замечает, что со мной что-то не так, отчего постоянно поворачивает голову в мою сторону. Хоть я на нее не смотрю, но прекрасно чувствую взгляды, которые еще больше напрягают.

Снова хочется затянуться. Организм привык к косяку, поэтому он не особо влияет на мое пошатываемое состояние. Чтобы меня понесло я должен скурить как минимум пять самокруток подряд. И, если я этого не сделаю в ближайшее время - придется найти более тяжелый способ, чтобы выпустить пар.

– Есть сигареты? – спрашиваю я, когда мои ладони потеют из-за невроза.

– Да, в бардачке, – кивает она, прокручивая руль на повороте.

– Будешь? – я открываю бардачок и вынимаю пачку "Нат Шерман", которые есть только у Найла.

Очевидно он поделился с ней. Но меня сейчас это меньше всего волнует. Поэтому я резво открываю пачку трясущими пальцами и вынимаю длинную сигарету, расположив ее в своем рту.

– Буду, – говорит она, сбавляя скорость из-за впереди стоящего знака, который запрещает ехать выше пятидесяти километров в час.

– Вот, – я вынимаю еще одну сигарету и подношу к ее рту.

– Спасибо, – она обхватывает ее, и я вынимаю из своей сумки возле ног черную зажигалку.

Я прокручиваю пальцем по колесику и нажимаю на кнопку. Пламя возгорается, и я приближаю его к сигарете, втягивая щеки, чтобы табак стал тлеть.

Дым пробирается в легкие и облегчение накрывает меня, когда я высвобождаюсь и заполняю салон серым веществом. Я приспускаю стекло и тянусь к Гвен с все ещё зажженной зажигалкой, помогая ей закурить.

Она метает глаза то на сигарету, то на дорогу, когда одно рукой управляет рулем, а другой с помощью указательного и среднего пальца держит сигарету. Ее щеки сужаются, и она вдыхает, делая первую затяжку. Я убеждаюсь, что ее сигарета зажглась и убираю зажигалку в задний карман джинсов.

– Нам нужно поговорить, – решаюсь я, долго затягиваясь.

– О чем? – спрашивает она с сигаретой во рту и высвобождается от никотина через нос.

– Останови машину, где положено, и я все объясню, – командую я, выпуская дым.

Гвен покорно кивает и располагает обе руки на руле, оглядываясь по сторонам, чтобы найти место, где не запрещена парковка. Мы едем еще минуту, и она заезжает на заправку, припарковавшись у входа, чтобы не мешать другим машинам заправляться.

– Говори, – рыжик расстегивает ремень и поворачивается ко мне.

Она обхватывает пальцами тонкую сигарету и делает красивую затяжку, упираясь локтем в сиденье и придерживая рукой голову.

Я направляю взгляд вперед и втягиваю огромное количество никотина. Я использую этот ход, чтобы немного подумать, как легче преподнести информацию, чтобы она более спокойно ее восприняла.

– Тридцать первого октября я должен познакомить тебя с одним человеком, – я вынимаю сигарету изо рта и направляю ее к открытому окну, стряхивая указательным пальцем пепел.

– Очередное дурацкое задание, – издает она усмешку, отлипая от сигареты.

– Нет, никаких заданий.

– Тогда что?

– Ты знаешь не всю правду о пятерке, – проговариваю я и перевожу свои глаза на нее.

С лица Гвен пропадает улыбка, и она с непониманием смотрит на меня, явно насторожившись. Ей уже не нравится слышать, что я говорю. Но я должен предупредить ее, прежде чем это случится.

– На самом деле мы не работаем на себя. У нас у всех подписан договор.

– Что?!– пищит она, раскрывая рот.

– Прости, что не сказал сразу. Я не хотел, чтобы ты знала. Я не думал, что между нами все зайдет настолько далеко. У меня был план использовать тебя год и отпустить. Но он хочет тебя видеть, – я прикасаюсь губами к сигарете и пропускаю дым через горло.

– Кто он? – моя реплика звучит для нее, как полнейший бред.

– Тот на кого мы работаем, – я встречаюсь с ее глазами и вижу в них разочарование.

– Ты сволочь, Стайлс, – выскальзывает из ее рта, и она открывает дверь машины, собираясь выходить.

– Нет, стой! – я тянусь через консоль к двери и захлопываю дверь обратно, не дав ей выйти.

– Убери руку, – в приказном тоне требует она, глядя в мои глаза.

– Нет, выслушай меня, – я не отпущу ее ни за что.

– Ты не имеешь права держать меня тут против моей воли. Ты не имел права скрывать, что работаешь на кого-то, и я в том числе, – она откидывается на спинку сиденья, отказываясь смотреть на меня.

– Я скрыл это, чтобы обезопасить тебя. Я договорился, что тебе не нужно знать о нем. Ты должна была просто год выполнять работу, и я бы тебя отпустил, – я блокирую двери, чтобы Гвен точно не смогла уйти.

– Ты меня отпустишь через семь месяцев по контракту. Я не собираюсь оставаться с вами навсегда. Ты не сможешь удерживать меня.

– Я знаю, что ты не останешься с нами, даже если не хочу отпускать. Я не подставлю тебя, – выбрасываю я сигарету и поднимаю стекло, чтобы нас никто не слышал.

Я прекрасно знаю, что Гвен ничто и никто не заставит остаться. Ей не нравится то, чем она занимается. Она делает это не по своей воле. Я уверен, что она считает дни, когда избавиться от дерьма, в которое я ее ввязал.

– На кого вы работаете? Кто он? – глубоко вздыхает она, поднимая ноги на сиденье и откидывая голову назад.

– Мы работаем на его отца. Но он связывается с нами через своего сына.

– Мне нужны, имена, Гарри, – она тушит сигарету о кроссовок и ставит ее на приборную панель, ведь не может выбросить из-за того, что я заблокировал двери.

– Только при встрече.

– Я не собираюсь ни с кем видеться. Ты обманул меня, и я не буду спасать тебя от дерьма, в которое ты вляпался из-за своего вранья, – грубит она и это вполне заслуженно.

– Тебе придется.

– Мне плевать, – бросает она.

– Если не будет так, как хочет он, мы все пострадаем, особенно ты. Я не допущу того, чтобы с тобой что-то случилось, – признаюсь я. – Я поэтому тебе ничего не говорил. Я договорился, что ты ничего не узнаешь. Но он предупредил, что если я вас не познакомлю - ты умрешь.

– Господи, Гарри! И ты так спокойно говоришь мне об этом сейчас?! – повышает она голос, повернув ко мне голову. – Ты хоть знаешь, кто ты после этого?!

– Да я самая настоящая мразь, но у меня не было выбора.

– Выбор есть всегда. Но ты совершил ошибку, когда не рассказал мне, что должен был изначально.

– Я этого не сделал, потому что знаю, что ты не останешься с нами.

– Я могу тебя засудить, – угрожает она, но в порыве злости.

– Засуди, если тебе станет от этого легче, – даю я ей полное право.

– Боже, какой же ты идиот, – проводит она обеими руками по лицу. – Тебе повезло, что я к тебе неравнодушна.

– Прости меня, ладно? Прости, что так вышло. Я виноват, и я это признаю, – прошу я и обхватываю ее щеки.

Я с сожалением заглядываю в ее глаза и с помощью взгляда вновь прошу прощения, что так подло поступил с ней. Я не думал, что дойду до такого дня, когда мне придется признаться ей в том, что никогда не собирался рассказывать.

Гвен теперь перестанет доверять мне и скорее всего откажет. Уже остановившись тут я знал, что между нами оборвется связь, и я лишусь единственного шанса, который у меня был.

Она смотрит на меня с осуждением и презрением. Ей не нравится, что я прикасаюсь, и она этого даже не скрывает. Гвен разочарована и возможно ненавидит и хочет ударить меня за то, что я так поступил с ней.

– Не трогай меня, – она отцепляет мои руки, злясь. – Что еще я должна знать?

– Его сын ненормальный. Он социопат, – проговариваю я и ее глаза расширяются.

– И? – сглатывает она.

– У него нездоровое влечение к рыжеволосым девушкам.

– Вот почему ты выбрал меня, – в ужасе шепчет она себе под нос. – Ты готовил меня для него.

– Нет! Я пытался отгородить тебя от него. Он изначально предоставил мне выбор из трех девушек среди, которых была ты. Я не знал, кто ты. Но я знал, что будет с тобой, если не выберу тебя.

Я бы ни за что не позволил Кайлу потешиться над девушкой. Он специально показал мне ее. Кайл знал, как сильно я ненавижу рыжих после того, что произошло с Мирабель, и он решил поиздеваться и посмотреть, кого я выберу.

Кайл воспользовался манипуляцией. Если бы я не выбрал Гвен, он бы добрался до нее. Остальных девушек Кайл бы не тронул, потому что они не были рыжими.  Он знал, что я не смогу спать спокойно, проигнорировав то, что он может ее убить и изнасиловать. Но также он прекрасно знал, что я терпеть таких не могу. Ему просто стало забавно, видеть то, как я разрываюсь. И я не сожалею о своем выборе. Я поступил так, как должен был.

– Остальные не были рыжими. И, если бы я выбрал другую, он бы изнасиловал и убил тебя, – говорю я то, что приводит ее в ужас.

Гвен теряется от услышанного и ее выпученные глаза смотрят в безумном страхе на меня. Я буквально вижу в них боль и то, насколько они травмируются. Ее лицо становится бледным, и она мрачнеет, что вовсе мне не нравится.

– Я не пойду на встречу с ним, – качает она в панике головой.

– Ты не будешь одна. Я пойду с тобой. Я не оставлю тебя наедине с ним, – этого никогда не будет.

– Я не смогу.

– Сможешь. Ради себя и Джулиет, но не ради меня и остальных.

– Боже, ты ублюдок, Гарри! – шокировано произносит она.

– Знаю.

– Я встречусь с ним. Я это сделаю. Но на этом мы поставим точку. Я предупреждала тебя, что если ты меня обманешь, можешь больше не стараться.

Я не удивлен, а заслужил это. Я не буду умолять ее дать мне еще один шанс. Я должен был рассказать ей, но я предпочел защитить от правды.

Людям свойственно ошибаться и платить за свои ошибки. Моя вина в том, что я не смог признаться ей. И теперь у нас больше не будет той связи, которая образовалась за все время.

– Я понимаю, – я снимаю двери с блокировки и пристегиваюсь.

– Поздно понимать, – Гвен заводит машину с помощью кнопки и отъезжает с заправки.