On the over side [h.s]

Предупреждение: употребление наркотических веществ!

Гвен Миллер

– Нам надо избавиться от машины. Элиот и Тедди уже едут сюда на других, – говорит Найл, сжимая в одной руке балаклаву, а в другой сумку полную денег.

– Ты прав, – соглашается Гарри и долго смотрит на машину.

Я наблюдаю за ним, пытаясь понять, что творится в его голове, но из-за неразборчивого взгляда это бесполезно. В его глазах практически ничего не отображается, они сосредоточены на объекте и даже не моргают. Его ресницы едва шевелятся, в отличие от грудной клетки, которая часто подымается из-за переизбытка дыхания.

Мы торчим в лесу больше часа, и за это время его легкие должны были успокоиться, но по какой-то причине он дышит так, словно воздуха почти не осталось. Я не знаю, что могло повлиять на него, но ему явно нехорошо. К тому же его бровь рассечена и на подбородке появился большой синяк после погони.

Он взял удар на себя и всю дорогу прятал меня, чтобы со мной ничего не случилось. Гарри рисковал ради меня, хотя я не являюсь важной персоной. Я и не думаю, что со мной что-то бы произошло, ведь я не теряюсь в подобных ситуациях. Но на тот момент эмоции доминировали надо мной, и благодаря Гарри я осталась целой и невредимой.

Сирена час назад затихла, и мы предпочли выйти из машины. Парни наконец избавились от масок на голове и вытащили из салона пять сумок с деньгами. Они лежат друг на друге на траве и возле них стоят девочки и Луи с Найлом, которые обсуждают произошедшее.

Зейн от усталости предпочел сесть на землю, согнув колени и положив на них локти, а Лиам сидит рядом с ним и разглядывает ночное небо. Скоро должен пойти дождь и у нас есть шанс промокнуть, ведь братья Найла в дороге. В лесу намного темнее из-за количества деревьев, которые располагаются на каждом шагу. Здесь очень много елей с высотой в тридцать метров. На небе и так нет ни одной звезды из-за темно-серых туч, а деревья только усугубляют обстановку.

Единственным светом в этой кромешной тьме служат фонарики на телефоне. Если включить фары от машины - это может привлечь внимание, потому что их свет намного сильнее, чем от мобильника. Паркер заехала в самую глубь чащи, нас не смогут найти, только если будут искать с собаками.

– У кого-нибудь есть зажигалка? – спустя время подает голос Гарри, развернувшись.

– Нет, – отвечают все хором.

– У меня есть, – вспоминаю я, снимая с плеча рюкзак и расстегивая его. – Хочешь закурить? – спрашиваю я и поднимаю на секунду голову, копошась в маленьком кармашке.

– Почти, – двусмысленно выдает он.

– Держи, – я вынимаю красную зажигалку и протягиваю ее ему.

– Спасибо, – Гарри забирает маленький предмет и возвращается к машине. – Найл, иди сюда, – зовет он своего лучшего друга.

– Как ты? – Луи подходит ко мне вместе с Чарли, которую обнимает одной рукой за талию сзади.

– Вроде в порядке, – даю я ему честный ответ. – Руки и ноги на месте.

– А мне хочется напиться, – осведомляет Чарли, и мы с Луи переглядываемся, издав усмешки.

– Неплохая идея, – соглашаюсь с ней я.

– С меня тогда пиво. Мы можем на днях к тебе заехать, – говорит Луи.

– Гарри не оштрафует меня? – с сомнением спрашиваю я.

– Из-за бутылки пива точно нет, – с улыбкой говорит Томлинсон.

– Тогда жду вас у себя. Надеюсь, ты не забыл, что я люблю вишневое пиво, – напоминаю ему я.

– Оно отвратительное, – усмехается Луи.

– Не правда, – протестует Чарли.

– Ну конечно, это же женский напиток. Мужчинам такое приторное пойло не заходит.

– Заткнись, – с улыбкой командую я.

Я перевожу глаза с Луи и Чарли на Найла и Гарри, которые открывают багажник машины и что-то делают. Отсюда ничего не видно, поэтому я подхожу к парням, чтобы увидеть, чем они занимаются.

Найл стоит ко мне спиной, но я вижу, как из его носа выходят сгустки дыма вверх, даже при отвратительном свете от фонарика. Во рту Гарри находится незажженная сигарета, которую он только собирается поджечь моей зажигалкой. Он подносит пламя к противоположной стороне фильтра и прикуривает.

Он обхватывает сигарету указательным и средним пальцем и, сделав достаточно длинную затяжку, выдыхает дым тремя кольцами вверх к небу. Он делает это эффектно, отчего я невольно улыбаюсь, но быстро прихожу в себя, когда его зеленые глаза встречаются с моими. Я едва могу заметить мимику его лица, но я точно знаю, что он ухмыляется. Это его типичная реакция на то, когда он ловит меня с поличным.

Как мужчина Гарри привлекательный. Его черты лица заметнее, чем у остальных парней и намного соблазнительнее, особенно заостренные скулы и родинка на правой щеке, которая находится очень близко к нижней губе. Я лишь однажды сказала ему, какой он красивый, больше я ни разу не проговаривалась.

Гарри снова делает затяжку, искусно обхватывая своими бардовыми губами сигарету и через голову Найла смотрит в мою сторону. Мы играем в гляделки, и я не увожу глаза в сторону, потому что не хочу, чтобы он выиграл или думал, что мне неловко.

Он дарит мне очередную слабую ухмылку и, плотно сжав сигарету во рту, вынимает белую канистру. Найл захлопывает багажник и выкидывает скуренную сигарету, следуя за Стайлсом, что обходит машину.

– Гарри, что ты собираешься делать? – спрашивает я, нахмурив брови.

– Отойдите все на безопасное расстояние, – он не отвечает мне и откручивает крышку от канистры.

– О Боже, ты хочешь сжечь машину! – восклицаю я, открыв в полном шоке роке.

– Рыжик, отойди на три метра. Сейчас же, – говорит он в приказном тоне с сигаретой между зубами и приближается к машине.

– Но так нельзя. Она стоит кучу денег. Ты просто можешь ее перекрасить.

– Не все так просто, красотка, – отвечает Найл.

– Вы видели мою машину? У меня "Ford Cortina". Ей уже пятьдесят лет, она разваливается и скоро вообще перестанет ездить, а вы хотите сжечь сто тридцать тысяч долларов! – повышаю я голос, глядя то на Гарри, то на ребят.

– Это всего лишь "Chevrolet Tahoe", – отзывается Лиам.

– Ты теперь можешь позволить себе дорогую марку, если тебя это так беспокоит, – Гарри приступает обливать машину бензином.

– В чем проблема перекрасить ее и поставить номера? – продолжаю возмущаться я, практически стоя над душой Гарри.

– Луи, забери ее отсюда, – говорит Стайлс, брызгами обливая большим количеством двери и стекла.

– Гвен, иди сюда, – Луи мягко хватает меня за локоть и оттягивает назад к остальным ребятам.

Я покорно иду за своим другом, но смотрю в сторону Гарри, который выливает бензин на капот, а затем колеса. Он делает все быстро и четко, словно не в первый раз. И, судя по спокойствию ребят, они сталкиваются с подобным не впервые.

Стайлс обливает багажник и начинает идти спиной назад, выливая остатки бензина небольшой струйкой на траву. Он делает дорожку из топлива, почти доходя до нас и, когда канистра оказывается пустой, бросает ее к машине.

Он достает мою зажигалку, прокручивая большим пальцем колесико, создавая искры и вынимает со рта сигарету после затяжки. Он выдыхает никотин и кидает наполовину скуренный бычок на мокрую траву.

Пламя быстро разгорается и линией пробирается за несколько секунд до машины, охватывая ее со всех сторон. Я раскрываю рот, глядя на горящую машину и даже на таком расстоянии чувствую жар, который исходит от огня. Пламя с каждой секундой становится все сильнее и больше, отчего я на рефлексе отхожу назад. Гарри остается на месте, играя с моей зажигалкой и словно дьявол наблюдает за пожаром, который сам и создал.

Огонь может перейти на деревья и это еще больше пугает. Вокруг становится значительнее светлее от количества пламени, которое поднимается вверх. Искры вылетают в разные стороны, слышно даже как от жары лопаются и стонут живые деревья. Черный дым молниеносно вздымается к верху, привлекая внимание. Машина плавится, и крыша падает на сиденья.

Если бы сейчас была осень, деревья и трава загорелись следом, но уже заканчивается первая неделя июня и повсюду полно зелени.

Я смотрю на Гарри, который смотрит заворожено на пламя и не могу пошевелиться. Он наслаждается тем, что видит. Ему приносит удовольствие то, как горит дорогое средство передвижения. Он будто выпустил свой собственный пар, когда совершил поджог. В его глазах отзеркаливается оранжевое пламя, отчего они выглядят безумными и стеклянными. Гарри слабо ухмыляется, не собираясь спешить.

– Рыжик, твоя зажигалка. Спасибо, что одолжила, – он наконец подает признаки человечности и переключается на меня.

– Если бы я знала, для чего она нужна была тебе, то не одалживала, – я выхватываю ее и засовываю обратно в рюкзак.

– Я ей ничего противозаконного не делал.

– Ты ей машину поджог.

– Машину я поджог своей сигаретой. Твоя зажигалка не причастна к преступлению, – издевается он с кривой ухмылкой.

– Я больше не буду делиться с тобой воспламеняющимися предметами.

– Какая ты алчная.

– Нам пора сваливать, пока сюда не приехали пожарные, – подходит к нам Зейн, впервые что-то сказав за все это время.

– Мы не можем уйти отсюда. Что, если пламя перейдет на деревья? – говорю я, глядя на Гарри.

– Мы уйдем отсюда, хочешь ты этого или нет, – бросает он на меня строгий взгляд, не собираясь церемониться.

– Забираем деньги и валим. Элиот и Тедди скоро подъедут к обочине, – Найл в спешке подходит к сумкам и берет одну.

– Но мы не можем, нужно убедиться, что огонь не разрастется, – встревожено говорю я.

– Либо ты будешь бежать сама, либо мне придется закинуть тебя на плечо, – угрожает Гарри и делает огромный шаг ко мне, возвышаясь надо мной.

– Я побегу сама, – сглатываю я ком в горле, зная, что он в действительности может так поступить.

– Вот и замечательно, – он забирает сумку, после Зейна с Луи. – А теперь беги, – он ждет, чтобы я побежала за остальными, и я делаю то, что мне приказали.

Я бегу к выходу леса, стараясь на спотыкаться и не напороться на корягу или пенек. Гарри бежит сзади, чтобы убедиться, что я не отстаю и через десять минут мы все оказываемся на трассе, где нас уже ожидают две машины.

Мы рассаживаемся и уезжаем с места преступления на высокой скорости. Я поворачиваю голову назад к заднему стеклу, когда мы отдаляемся и вижу большой поток дыма, поднявшийся вверх, несмотря на то, что уже ночь.

Неожиданно сверкает молния и через секунду начинает идти крупный дождь, который ударяет по крыше машины. Меня настигает облегчение оттого, что он так вовремя пошел и лес теперь в безопасности, что не скажешь о "Chevrolet Tahoe". От нее почти ничего не осталось, но, может, дождю удастся спасти хоть что-то. Хотя теперь это бесполезная груда металла.

Я поворачиваю голову обратно и встречаюсь с глазами Гарри, которые оказываются прикованы ко мне. Между нами образуется контакт, и я приоткрываю рот из-за близости его лица, не допуская посторонние мысли. Его зеленые глаза притягивают и вносят в гипноз, из которого трудно выйти.

Гарри может закончить наши гляделки, но он наоборот продолжает смотреть в мои глаза, которые совпадают с его цветом. Только в отличие от него у меня не настолько яркий оттенок, скорее тусклый и неприятный. Не знаю, почему он так глубоко смотрит на меня, но я замечаю, что он практически не моргает.

Я решаю отвернуться и разговариваю с Паркер оставшуюся поездку, игнорируя Гарри. Мне вовсе не хочется говорить, но приходится, дабы избежать очередную порцию непонятных гляделок.

Элиот оставляет нас в квартале от отеля. Гарри нужно сменить одежду во избежание проблем, поэтому я стою на стороже, пока он переодевается за мусорными баками.

Гарри заканчивает и подходит ко мне с сумкой в руке. Мы идем в отель, ничего не говоря друг другу. В вестибюле нет никого, кроме швейцара, который открывает нам дверь. Уже за полночь и постояльцы отеля спят в своих номерах, а персонал давно дома. Нам повезло, что коридор пуст, ведь Гарри тащит огромную черную кожаную сумку, которая вовсе не похожа на спортивную.

Я вежливо желаю ему сладких снов и закрываю дверь на ключ, оставшись в полном одиночестве. Спать не хочется, особенно после всего. Я не знаю, смогу ли уснуть, мне придется здорово постараться, чтобы отбросить сегодняшние происшествия. На мне нет ни царапины, в отличие от некоторых парней.

Я открываю пластиковое окно из-за духоты и переодеваюсь в огромную футболку. Я достаю из чемодана досье Гарри и своих родителей, которые взяла с собой. Я хочу оставить пометки и сделать новые записи. За пройденный месяц мне есть, что добавить.

Я вытаскиваю из пенала красный и синий маркеры, которые использую постоянно, даже вне рабочего времени. Это два основных цвета, которые играют важную роль в моей жизни. Красным цветом я отмечаю то, что мне известно, а синим то, что я не могу разгадать и понять.

Сев на кровать в удобную для меня позу, я открываю папку с Гарри и добавляю новые записи. В основном я использую синий цвет, потому что о нем практически ничего неизвестно. Он постоянно скрывается и держит свою жизнь в тайне. Я знаю самые бессмысленные вещи о нем, которые никак не помогут. Его история жизни скрыта, его прошлое и настоящее непонятно. Единственное, что я помечаю красным маркером — он профессиональный мошенник и опытный грабитель. Также я добавляю в его характеристику, что он ловко справляется с любой ситуацией и на его счету десятки миллионов долларов.

О его семье ничего не разгадано, кроме имен родителей и даты рождения. Информации толком нет и не откуда брать. Нужно копаться в архивах лондонского участка полиции, чтобы найти зацепки, которые меня интересуют.

Его мать звали Элизабет Стайлс, а отца Джордж Стайлс. Это все, что я могу сказать из своих личных знаний, которые никак не помогут с родословной Гарри. Возможно, мне удастся найти у него фото или еще что-нибудь, чтобы понять, кто его родители и как произошла катастрофа.

К досье Гарри я приписываю его родную сестру двойняшку. По словам Паркер она была первой, кто родилась, но сами родители им никогда не говорили, чтобы они не ссорились. И в добавок ко всему я записываю, что Гарри может прочесть мысли по глазам и умеет сдерживать себя в полном контроле. Он практически ни на что не реагирует и не выражает эмоций, словно его мышцы лица парализованы.

Еще я приписываю татуировку на его запястье, которая состоит из шести цифр. Он использует данный код для системы безопасности дома в Нью-Йорке и по неизвестным причинам он набил татуировку поверх розовых выпуклых шрамов. Я уверена в том, что эти цифры: 150615 играют важную роль в его жизни, но какую точно мне пока не понять.

Я перелистываю папку, возвращаясь к первым страницам и смотрю на его фотографию, вспоминая, как впервые мы встретились в кафе, как его пронзительные глаза наблюдали за мной издалека и как он пил что-то из стаканчика. Гарри весь месяц выслеживал меня, и я не замечала его. Он хорошо умеет прятаться в тени.

Я закрываю его папку, положив под кровать и беру досье родителей. Каждый раз мне тяжело открывать его, смотреть на фото и добавлять новые зацепки, но я это делаю, чтобы подобраться к истине. Я до сих пор не знаю, за что их так безжалостно убили, но я помню, как мама и папа вели себя в тот день. Они словно к чему-то готовились и знали, что их убьют. Они не пытались бежать, не пытались прятаться, они просто ждали. Нас Джулиет они отправили в магазин, где мы задержались, ведь к вечеру образовались пробки. Мы целый час просидели в машине и также час возвращались домой, где нас уже ждали два мертвых тела.

Снова вздохнув, я открываю папку и разглядываю родителей. Я приклеила фото с их свадьбы, потому что они выглядят безумно счастливыми. На глаза наворачиваются слезы, но я не позволяю им стекать по щекам, потому что мне нельзя становится слабой.

Я кусаю нижнюю губу, отвлекаясь на физическую боль и копаюсь в истории, записывая знакомых родителей. Папа с мамой обманывали нас, что работают в туристическом агентстве, когда на самом деле они занимались противозаконными вещами. Они практически делали тоже самое, что и пятерка, только не в таком масштабном количестве. Их дела были мелкими, во всяком случае они не грабили банки и не убивали людей. Я практически выяснила, с кем они сотрудничали, через знакомых и дедушку с бабушкой, но информации мало.

Я перелистываю папку, не в силах смотреть на маму и папу и дохожу до последних записей, где прикреплена порванная бумажка, которую я нашла под столом на кухне в тот день: "273" и рядом инициалы "Б. Т."  Точно я не могу предположить, что означают цифры. Это может быть абсолютно все, что угодно, и пока я не пришла к разгадке. Но инициалы вводят в еще большее заблуждение. Луи считает, что это чье-то имя, и я думаю также, но пока без понятия кто.

Я беру красный маркер и делаю пометки, единственное, что я выяснила не без помощи Луи за прошлую неделю в Нью-Йорке, так это то, что родители работали на кого-то и что этот человек непосредственно связан с их убийством. Он имел на них влияние и в последнее время у них были недомолвки, во всяком случае это то, что рассказал давний друг папы - отец Луи дядя Томас. Он помогает мне так же, как и его сын, и я им благодарна.

Луи прилетел с некоторым количеством документов по делу родителей, которые он нашел с отцом, выяснив некоторую часть информации у общего знакомого папы и дяди Томаса.

Я засовываю один маркер между зубами и беру в одну руку папку, а другой синим маркером ставлю вопросительные знаки. Я трачу на изучение дополнительных документов больше часа и, когда смотрю на время на телефоне, вижу, что уже полтретьего утра. Но спать я по-прежнему не желаю, поэтому я продолжаю работу с документами вплоть до утра с открытым окном и дождем с молнией.

Время проходит быстро, и я не замечаю, как наступает утро и заканчивается гроза. Тучи рассеиваются и появляется солнце, которое печет кожу. Мозг кипит, но самое главное, что мне удалось понять, что я должна вернуться в ближайшее время в Денвер, чтобы поговорить с общим другом папы и дяди Томасом.

Желудок в промежутке урчит, но я игнорирую чувство голода и погружаюсь в чтение и пометки маркерами. Но в какой-то момент раздается громкий стук в дверь, и я резко поднимаю голову и смотрю в телефон, увидев, что уже полдевятого.

– Черт! – рычу я и в спешке начинаю собирать листы в одну стопку. – Одну минуту! – кричу я, чтобы меня было слышно и стуки прекращаются.

Я забрасываю листы вместе с папкой под кровать и натягиваю шорты под футболку, прежде чем подхожу к двери и открываю ее.

– Доброе утро, рыжуля, – Гарри проходит внутрь в одной руке с двумя пластиковыми стаканчиками из "Старбакс", а в другой с бумажным пакетом с такой же эмблемой.

– Доброе, извини, я еще не готова, – я закрываю дверь и виновато смотрю на него.

– Чем ты занималась всю ночь? – напрямую спрашивает он, и я чувствую себя в тупике.

– Э-э, спала, – для полной убедительности, я скрещиваю руки на груди.

– Не ври, – он достает стаканчик из подставки и прижимается к нему губами. – У тебя открыто окно и всю ночь горел свет, – после глотка он облизывает губы и смотрит на меня как всегда без эмоций.

– Следишь за мной? – я склоняю голову набок.

На его брови теперь приклеен пластырь, а подбородок по-прежнему покрыт желто-синим оттенком, который он не сможет никак убрать. Но я довольна, что он обработал кожу и не наплевал на себя. По крайней мере у него не будет инфекции.

– Нет, просто я выходил в три часа ночи покурить на балкон.

– И что? Может, я боюсь темноты и сплю со светом. Ты об этом не подумал? – вру я и разворачиваюсь, направляясь в спальню.

– Подумал, но ты не из таких. Ты практически ничего не боишься. Тебе плевать на все, – говорит он сзади.

– Я не бесчувственная, – меня задевают его слова, из-за чего я останавливаюсь на полпути.

– Я тебя не виню, – спокойно говорит он, не понимая, что мне неприятно это слышать.

– Зачем ты пришел так рано? – спрашиваю я, переводя тему.

– Я принес кофе и пончики.

– Мне? – я разворачиваюсь к нему в удивлении.

– Тебе.

– Точно мне?

– Точно. Забирай, – он протягивает кофе и пакет, который шуршит.

– Спасибо, это мило, – благодарю я, взяв обеими руками кофе и делаю несколько глотков, согреваясь.

– Это не мило. Простая вежливость, – отмахивается он и обходит меня, усевшись на кровать. – Доставай пончики.

– Будем есть на постели? – спрашиваю я с сомнением, присаживаясь рядом с ним.

– Да, горничная уберет, – пожимает он плечами.

– Ладно, – я открываю пакет и вынимаю небольшую коробку с пончиками, открывая ее. – Какие тут вкусы?

– Все вишневые, – отвечает он, снова делая пару глотков.

– Ой, мои любимые, – я беру два и один протягиваю Гарри. – Приятного аппетита.

– Спасибо, – благодарит он и кусает пончик, безэмоционально глядя на меня.

– Ты помнишь, когда в последний раз искренне улыбался? – спрашиваю я, откусив сладкое тесто и отпив немного кофе.

– Нет, – коротко отвечает он, сжимая стаканчик и направив взгляд вперед.

– Извини, – я перестаю жевать.

– За что? – хмыкает он, метнув глаза на меня и прильнув к кофе.

– Что полезла не в свое дело, – я запихиваю пончик, нечаянно дернув рукой, отчего сахарная пудра оказывается на моем носу и вокруг рта. – Фак, – рычу я.

– Тебе идет, – издает он усмешку, разглядывая мою неряшливость.

– Не смотри на меня! – восклицаю я и прикладываю руку ко рту, отворачивая голову.

– Вот, – он протягивает влажную салфетку, которую достает из кармана.

– Спасибо, – я забираю ее и быстро протираю рот и нос.

– Нам пора, – поднимается он.

– Мне нужно переодеться, – я допиваю кофе и беру пустую коробку, выкинув все в мусорку. – Дай сюда, – я отбираю у Гарри пустой стаканчик и тоже выбрасываю его.

– Я подожду тебя в гостиной, – осведомляет он и выходит, закрыв за собой дверь.

Я переодеваюсь в удобное черное платье с белыми и коричневыми цветочками, длинной выше колена и умываюсь, почистив зубы. Волосы я расчесываю и мажу губы бальзамом из-за того, что они потрескались и пекут после вчерашних приключений в лесу. Я замазываю консилером мешки под глазами и крашу ресницы тушью. В гостиной, где ждет Гарри, я обуваю черные изношенные кеды, и мы выходим.

*~*~*~*~*~
Напротив меня на огромном диване сидят пятеро парней, усердно занятые делом. На столе лежат кожаные сумки полные денег, некоторую часть которых удалось высчитать и стопкой собрать в сторону. Все купюры состоят из песо, отчего приходится сложнее, ведь их нужно переводить в доллары по курсу, который мне дал Гарри. Он собирается через несколько часов отправиться на противозаконную сделку с каким-то мужчиной, который обменяет ему песо на доллары. Он поедет не один, его будет сопровождать Найл в случае непредвиденной ситуации и Элиот в роли водителя.

Каждые сто тысяч песо я перевожу в доллары в специальном приложении и записываю на листок сумму, прибавляя ее к другой. Паркер и Чарли, сидят возле меня и укомплектовывают деньги пачками в резиночки, чтобы не было путаницы.

Луи снял на сутки номер в мотеле в самом конце города, чтобы мы смогли тут собраться и без посторонних заниматься грязной работой. Мы заперли дверь на ключ и на всякий случай подперли ее стулом. Все шторы я закрыла, чтобы из окон никому не удалось увидеть то, чего не следует. В комнате горит только телевизор, на котором прокручивают вчерашнее ограбление и говорят о той самой пятерке, которая вторглась в банк Буэнос-Айреса.

Обо мне и о девочках ничего не упоминается, потому что мы не были замечены в машине, как и остальные благодаря тонированным окнам. Полиции неизвестно ничего, поскольку была найдена сгоревшая машина в лесу без каких-либо следов. Мы неделю готовились к ограблению и как всегда все было совершено в идеале, только с непредусмотренным убийством человека. Найл хотел попасть в плечо, но плохо прицелился и попал в шею. Он оправдывал себя, что мужчина бежал и трудно было задеть нужную часть тела. По его словам, мужчина сам виноват, что стал кричать и бежать к выходу, если бы он этого не сделал, его жизнь бы сейчас продолжалась.

– Найл, у тебя с собой? – спрашивает его непонятно, о чем Лиам, продолжая под нос высчитывать деньги.

– Да, – кивает блондин. – Хотите сейчас? – интересуется он с ухмылкой, оглядев присутствующих в комнате.

– Что хотите? – хмурю я брови, не понимая, о чем идет речь.

– Кто-то взял зажигалку? – оживляется Зейн.

– Держите, – Чарли бросает две черные зажигалки в сторону парней, обе которые Гарри сразу ловит.

– Вы будете? – спрашивает девушек Луи, передавая пачку денег Чарли.

– Конечно, – кивает Паркер, и ее глаза блестят в ожидании.

– Сколько ты взял? – Гарри передает одну зажигалку Лиаму, а вторую оставляет себе.

– На всех, – ухмыляется Найл и залезает во внутренний карман бомбера, доставая из него завязанный пакетик с какой-то травой.

Мои глаза расширяются, когда до меня доходит, что за содержимое Найл притащил с собой. Он также достает еще один пакетик, только со специальной папирусной бумагой, отчего я чувствую себя лишней. Я абсолютно не вписываюсь в компанию, потому что я единственная, кто с пренебрежением смотрит на содержимое в пакете, остальные же улыбаются в нетерпении. Только Гарри сидит, откинувшись на спинку дивана и бросает короткие взгляды на меня, послеживая за моей редакцией.

– Красотка, хочешь вдуть косяк? – кусает Найл нижнюю губу, взглянув на меня с ухмылкой.

– Нет, спасибо, – сразу отказываюсь я, не желая участвовать в этом. – Я лучше жвачку пожую, – слабо улыбаюсь я.

– Гарри, дай ей жвачку, – усмехается Найл, разрывая пакетики на столе.

– Закончились. Может, будешь леденец? – Гарри вынимает из заднего кармана кислую конфету в прозрачной обертки и лениво смотрит на меня.

– Буду, – я тянусь через стол к нему и выхватываю леденец, испытывая полный дискомфорт.

– Луи, ты будешь? – спрашивает его Найл.

– Чувак, я когда-нибудь отказывался от косяка? – издает усмешку Луи.

– Как ты можешь курить косяк, если у тебя аллергия? – расширяю я глаза в замешательстве.

– У меня аллергия на табак. Марихуана не имеет с ним связи.

– Круто, – бормочу я себе под нос и раскрываю конфету, положив ее в рот.

– Тебе стоит попробовать, – говорит мне Лиам, помогая Найлу скручивать марихуану в папиросную бумагу.

– Мне это неинтересно, – уверяю я, рассасывая лимонную конфету.

– Брось, – протягивает Найл. – Это самая безобидная наркота. Тебе просто станет хорошо, ничего более, – пытается меня убедить блондин, передавая тонкую трубочку Зейну.

– Не хочу, – настаиваю я, не доверяя словам Найла.

– Я разрешаю тебе покурить косяк. Это не героин и не кокс, можешь расслабиться и не быть такой напуганной, – подает голос Гарри, встретившись со мной глазами.

– Найл, тут чисто марихуана? – интересуется Зейн, прижимаясь губами к косяку и поднимая зажигалку с пламенем.

– Ну да, у Луи аллергия. Я не собирался делать сплифф, – Найл доделывает еще один косяк и засовывает его себе в рот.

– Сплифф? – переспрашиваю я, играясь языком с конфетой во рту.

– Это смесь марихуаны с табаком. Обычно в пропорции пятьдесят на пятьдесят, – отвечает Гарри, забирая у Найла трубочку и обхватывая ее губами.

– Зачем их смешивать?

– Девочки, это вам, – Найл отдает Чарли и Паркер по косяку, которым возвращают зажигалки, когда они собираются прикурить. – Есть несколько причин, красотка, – также добавляет он, большим и указательным пальцем, придерживая трубочку и втягивает наркотик в свои легкие.

– Курить травку с табаком удобнее. Бумага равномерно горит, – называет одну из причин Паркер, откинув голову назад и в наслаждении выдыхает большой сгусток дыма.

– Из-за смеси марихуаны с табаком эффект происходит намного дольше и мощнее, – объясняет Луи, которого я впервые в жизни вижу курящим.

– Уверена, что не хочешь? – с кривой ухмылкой спрашивает Гарри, втягивая сквозь щеки марихуану.

– Может в следующий раз, – прочищаю я горло и продолжаю заниматься переводом.

Комната небольшая, она оснащена двумя диванами, столом и телевизором. Все окна и двери закрыты, из-за чего тяжелый дым витает в воздухе, которым приходится дышать. Запах травы отличается от табака, и он кружит голову, потому что слишком сильный. Но из-за того, что в моем организме кучу раз побывал никотин, мне удается сдерживать кашель.

Парни, очевидно, привыкли курить косяк, поэтому их не сильно накрывает. Они становятся веселее и даже Гарри, порой как будто слегка приподнимает губы. После нескольких затяжек он выглядит расслабленно и более эмоциональнее, чем в любой другой день.

Девочки постоянно хихикают и пускают всякие непристойные шутки, от которых парни смеются. Из всех присутствующих я единственная в самом здравом уме и то, потому что я позволила себе скрытно выпить «Ксанакс», который меня держит.

Быстрее всех Зейн скуривает косяк, и ему немного сносит крышу, потому что он начинает болтать, что не свойственно ему вовсе.

– Мы должны сегодня оторваться, – говорит Зейн, закинув ноги на столешницу и скрестив их в лодыжках.

– Что ты предлагаешь? – Найл делает затяжку и долго выдыхает ее.

– Не знаю. Можем купить пиво и пойти на набережную, – пожимает он плечами.

– Я за, – Лиам, закрывает другую сумку на замок и опускает ее на пол.

– Детка, ты бы не хотела провести вечер со своим чертовски обаятельным мужем и бутылочкой пива? – спрашивает свою возлюбленную Найл.

– Звучит вполне заманчиво, – издает она усмешку, струсив пепел в пустой пакетик, который лежит по середине стола.

– Хорошо, мы обменяем деньги с Найлом, и поедем к набережной раз все этого хотят, – говорит Гарри, доканчивая курить и выбрасывает маленький бычок в пакетик, вставая. – Рыжик, сколько в итоге получилось? – спрашивает он, обойдя стол и возвышаясь надо мной.

– Четырнадцать миллионов долларов, – говорю я, глядя на цифры на бумажке.

– А песо? – Гарри забирает у меня бумажку и вдумчиво смотрит на ее содержимое.

– Сколько там насчиталось? – любопытствует Зейн, развалившись на диване как амеба.

– Двести пятьдесят три миллиона песо, – озвучивает Стайлс и превращает бумажку в комок, засунув ее себе в карман зеленой ветровки.

– Поехали, чувак. Элиот уже подъехал, – Найл встает следом за Гарри, засунув телефон в карман и берет две сумки, а также флешку, на которой имеются проценты финансов банка.

– Ждите нас тут. Никуда не уходите, – дает указания Гарри, подняв с пола еще две сумки. – Луи, помоги, пожалуйста, с последней сумкой.

– Конечно приятель, – Луи вскакивает с косяком во рту и берет сумку.