On the over side [h.s]

Гвен Миллер

Оставшиеся вечер я провожу за ноутбуком, изучая язык программирования и некоторые сети. Затем я нахожу обучающее видео в интернете и, убрав стол с середины комнаты, тренируюсь с кинжалами.

В перерыве я заказываю в номер классическую итальянскую лазанью с мясом и горячий салат с печеными баклажанами, помидорами и пармезаном.

Заказ приносят быстро и с баночкой вишневой колы я ужинаю, периодически пробуя махинации на ноутбуке для взлома самой простой системы. Программа отказывается использовать мои коды и комбинации, красным шрифтом печатая "неправильный набор", но я не сдаюсь.

Спустя несколько часов работы и исправления ошибок, мне удается взломать свой IP-адрес на телефоне, и я тщательно проверяю прослушку. Я специально включаю телефон и блокирую доступ майору Куперу, чтобы он не смог видеть мое местоположение и подслушивать разговоры. Связь прерывается, и я довольная выхожу из программной сети, выключив ноутбук.

К десяти часам вечера я наполняю ванну и, перед тем как залезть в нее, я снимаю маленький кулончик и оставляю на полке прикрепленной под зеркалом. Гарри просил не мочить его, поэтому я предостерегаю украшение от воды.

Также я беру с собой блокнот с ручкой, чтобы распределить этапы вранья. Я вспоминаю детали, которые рассказал Луи и записываю их в правильном порядке.

Я пробую в слух придумать ложь и выходит совсем неплохо. Я убеждаю себя, что говорю правду и получается намного легче, чем, когда я в действительности врала. Возможно, потому что я одна, лежу в ванне без единой души, но результат есть.

Закончив, я включаю на телефоне группу "The 1975" и нахожу подходящую песню для релаксации мозга "A Change Of Heart". Я много раз слушала ее, в особенности, когда гуляла. Она спокойная и не кроет особого смысла, не считая наркотиков, сисек, сигарет и женской красоты. Типичные песни The 1975.

Я закрываю глаза, прижавшись головой к ванне и лежу в таком положении, отказываясь двигаться. Благодаря умиротворению, частота сердцебиения приходит в норму, и я отпускаю сегодняшний день, как и предыдущие.

Я обожаю слушать музыку и при каждом удобном случае включаю ее и отрекаюсь от настоящих проблем, позволяя строчкам и мелодии вести со мной беседу.

Уже к полуночи, я выхожу из ванны и обматываю мокрое тело в полотенце. Комната наполнилась паром и из-за переизбытка влажности зеркало вспотевшее. Я ладонью вытираю конденсат и разглядываю свое лицо. Оно выглядит лучше, но чрезвычайно измотанным. Пора ложиться спать и, как только я переодеваюсь в пижаму, плюхаюсь на кровать и засыпаю.

*~*~*~*
Будильник от телефона звенит к девяти часам, и я отключаю его, поднимаясь. Найл прибудет через час, поэтому я чищу зубы, переодеваюсь в повседневную одежду в виде обычной серой футболки и серых спортивных шорт. Завтрак я заказываю в номер, и как только официант уходит с грязной посудой, Найл появляется в дверях.

Он опирается на стену с зубочисткой во рту, а потом заходит внутрь и в солнечных очках разглядывает номер. На его голове красуется зеленая кепка и некоторые блондинистые пряди торчат из-под нее. Козырек повернут к затылку, благодаря чему волосы от челки лезут на лоб.

– Привет, красотка. Планы изменились, собирайся. Я отвезу тебя к Гарри, – бросает он, вальяжно пройдясь по номеру.

– В каком смысле? – хмурюсь я.

– Он хочет с тобой поработать. У тебя послезавтра предстоит первое задание. Нужно тщательно подготовиться, – объясняет он, языком переталкивая зубочистку с одного края губ на другой.

– Замечательно, а меня Гарри не мог предупредить, – фыркаю я, приступая собирать рюкзак.

– Он был занят, – говорит Найл и проходит за мной, плюхнувшись половиной тела на кровать, оставив только ноги на ковре.

– Чем? – спрашиваю я, закидывая в сумку жвачку, таблетки, кинжалы, сменную одежду и всякую чепуху, которая может пригодиться.

– Покупал айфон, – отвечает Найл лежа.

– Очень важное дело, – с сарказмом выдавливаю я.

– Пистолет, – вдруг говорит Найл, поднимаясь на локтях и упираясь ими в матрас.

– Прости? – переспрашиваю я, повернув к нему голову.

– Гарри сказал, чтобы ты взяла пистолет.

Мои глаза расширяются от услышанного, потому что я никому не говорила, что взяла с собой оружие. Откуда Гарри может быть известно, что у меня есть пистолет? Я точно знаю, что он не лазил в моей сумке, иначе бы спросил о таблетках, которые я часто принимаю. К тому же у меня валяется пачка "Marlboro" с одной перевернутой сигаретой. У него явно возникли бы ко мне вопросы.

Неужели он настолько умен, что догадался о моей маленькой тайне? Хотя тут нечему удивляться, ведь я работаю в правоохранительных органах. Вполне логично, что я возьму его с собой. Но даже с пистолетом мне не спокойно.

– А куда мы едем? – спрашиваю я, засовывая пистолет, который находился до этого в шкафу.

– В особняк Гарри, – лениво отвечает Найл, и я еще больше перестаю понимать что-либо.

– У Гарри есть дом в Нью-Йорке? – я беру солнечные очки от Ray-Ban и нацепляю их на лицо.

– Ага, мы часто тусуемся там. Он находится за городом.

– Зачем он остается в отеле, если имеет собственный дом? – спрашиваю я, закрывая рюкзак и закидывая его на плечо.

– Так надо, – коротко отвечает Найл, вставая с кровати. – У тебя очень классный матрас, красотка. Пригласишь переночевать? – он поднимает очки вверх, показывая блестящие голубые глаза.

– Найл, ты женат. Тебе есть с кем валяться, – закатываю я глаза и прохожу мимо него, шагая к входной двери.

– Я же не предлагаю переспать. Просто полежать, – говорит он громко из другой комнаты, следуя за мной.

– Полежи с кем-нибудь другим. Возьми Зейна или Лиама, – предлагаю я.

– Я что, похож на гомика? – кривится недовольно он.

– Совсем чуть-чуть, – издеваюсь я, большим и указательным пальцем показывая уровень голубизны Найла.

– О, да пошла ты, красотка, – отбрасывает он изысканные профессиональные манеры и проходит вперед.

– И все-таки, почему он остается тут, а не в собственном доме? – спрашиваю я, закрывая дверь.

– Из-за тебя.

– Из-за меня? – в недоумении выдавливаю я, когда мы идем по коридору.

– Он не хочет оставлять тебя одну. Нам не выгодно, чтобы с тобой что-то случилось. Гарри несет за тебя полную ответственность, – выдает он, нажимая на кнопку лифта.

Я могла сама догадаться, что Гарри остается рядом, чтобы никто меня не грохнул.

Мы спускаемся в вестибюль, и нас ожидает на этот раз серая машина. В ней оказывается другой брат Найла. Я не вижу никакого отличия между близнецами, но Найл объясняет, что Тедди имеет более светлые волосы в отличие от Элиота. И сегодня в роли водителя Тедди. Благодаря волосам мне удается это понять.

Гарри спонтанно нарушает планы и не ставит меня в известность. Ему будто сложно написать или позвонить. Не понимаю, из-за чего он отказывается контактировать со мной. В действительности ему не нравятся рыжие? Тогда почему из всех претенденток его выбор остановился на мне?

Складывается впечатление будто он насильно заставляет себя терпеть меня. Вместо того, чтобы самому приехать, он присылает Найла, у которого имеется жена и, очевидно, им есть чем заняться.

– Мы с тобой будем работать? – спрашиваю я Найла на середине дороги.

– В покер тебе пока не нужно играть. А в машине не получится обучать, – усмехается он, снимая очки и оставляя их свисать на майке.

– Зачем тогда ты нужен сегодня?

– Я должен привезти тебя в полной безопасности без приключений. Это моя задача на сегодня, – отвечает он, повернув голову ко мне со своей извращенной улыбкой.

– Тебе скучно живется?

Я отворачиваю голову от него и разглядываю улицы, которые постепенно превращаются из пентхаусов в жилые дома с небольшими заборчиками и газонами.

– Моя жизнь не может быть скучной, красотка. Я в самой опасной пятерке.

– Поэтому тебе приказали возиться со мной.

– Гарри попросил меня как друга, потому что сам не мог. Лиам и Зейн на задании, а Луи, как ты знаешь, уехал.

– И тебя так просто отпустила жена? – не думаю, что Паркер была в восторге, услышав, что Найл собирается ехать со мной к Гарри.

– Она знает, что я не буду делать лишние движения. Я верен ей, и это просьба ее брата. Она все понимает, – настолько верен, что предлагал полежать вместе.

Не совсем приятное утро и стечение обстоятельств. Самое обидное, что Гарри запретил выходить за пределы номера. Он расхаживает, где попало, а мне не разрешает немного погулять. Единственный раз, когда я вышла это было с ним на завтраке в "Лос Такос".

Нью-Йорк крупнейший город в США и тут есть места, куда стоит пойти хоть раз в жизни, особенно когда есть возможность. Он расположен на берегу Атлантического океана и, если бы мне разрешалось, я бы просидела весь вечер у причала. Представить могу, какое блаженство я бы получила от морского воздуха и шума океана.

– Хочешь покурить? – вдруг спрашивает Найл, вынимая пачку "Нат Шерман" и машет ею, подразнивая.

Это самые дорогие сигареты на территории США, их могут позволить только зажиточные люди. Безусловно Найла может раскидываться деньгами на недоступные по цене для обычных людей сигареты.

Дизайн "Нат Шерман" очень красивый и привлекает внимание. Упаковка полностью черная, покрыта блестящим лаком и на ней изображен Нью-Йорк в ночном великолепии. На пачке написано "Black and Gold", и у меня просыпается ужаснейшее желание попробовать самые изысканные сигареты. Другого шанса может не быть, поэтому я ни в коем случае не должна отказываться.

Я не хотела до конца недели прилегать к табаку, но дни выматывают, отбирая последние силы. Все равно таблетки так же вредны и имеют эффект привыкания, поэтому я не ничего не теряю.

– Дай три штучки, если тебе не жалко, – прошу я.

– Я поделюсь в обмен на жвачку. Видел, как ты засовывала ее в рюкзак, – предлагает он заманчивую сделку.

– Согласна, – я протягиваю руку, раскрывая ее и движением пальцев показываю, чтобы он дал сигареты.

– Забирай, – он вынимает три штучки, положив их в мою ладонь.

– Спасибо, – благодарю я и достаю пачку "Marlboro" из рюкзака, осторожно запихнув к ним элитное курево.

– Почему одна перевернута? – спрашивает Найл с дорогой сигаретой во рту.

– Она с сюрпризом внутри, – двусмысленно говорю я.

– Кокс? – Найл снимает кепку и тянет очки на лоб, отчего челка зачесывается назад.

– Ага, – подтверждаю я, не собираясь признаваться ему.

– Круто, а ты с каждым разом нравишься мне все больше, – ухмыляется он, поднося черную зажигалку к сигарете.

– Только не влюбляйся. Я не сплю с женатыми мужчинами, – шучу я и жду свою очередь, когда он отдаст зажигалку, свою мне лень искать на дне сумки.

– Хотя бы жалкий минетик? – грязно высказывается, когда поджигает сигарету.

– Гарри попроси. Он поможет тебе, а ты поможешь ему, – я забираю зажигалку и, придерживая губами фильтр, обернутый в золотую льняную бумагу, кручу большим пальцем колесико, воспроизводя пламя.

– У Гарри есть девушки, которые делают ему минет, – Найл, придерживая сигарету между двумя основными пальцами, втягивает никотин через щеки и спустя пару секунд выдыхает его, заполняя салон машины.

– Блять, Найл, открой чертово окно. Я задохнусь, – просит Тедди, испытывая неприязнь от дыма.

– Не ной, – Найл нажимает на кнопочку у подлокотника и слегка приоткрывает окно, чтобы нас не было видно.

Я издаю усмешку и сужаю щеки, делая глубокую и долгую затяжку, чтобы максимально прочувствовать вкус дорогой сигареты. Никотин медленно плывет по моей ротовой полости, обволакивая язык и движется дальше в горло, проходя к легким. Они наполняются, и я откидываю голову назад, прикрыв в наслаждение глаза и выдыхая большие клубы дыма.

"Нат Шерман" отличается от любого вида сигарет, которые мне удалось попробовать. Он намного благороднее и насыщеннее ощущается на языке. Чувствуется, что я тяну нечто дорогое и качественное. "Marlboro" совсем неплохие сигареты, они несильно отстают от "Нат Шерман", но все равно не такие приятные.

Тут табака больше, чем в любой другой сигарете. Сама палочка прокручена в фиолетовую тонкую бумагу, переливаясь с золотым фильтром. Из-за длины мне придется дольше выкуривать ее, но это нисколько не огорчает.

– Как тебе сигаретка? – Найл делает следующую затяжку и выдыхает ее через нос.

– Потрясающе, – я снова прижимаюсь губами к фильтру, подкармливая легкие очередной порцией приторности.

Я растягиваю удовольствие до конца поездки, медленно покуривая сигарету и трушу пепел через маленькое отверстие спущенного стекла. Нервные клетки благодарят меня, и впервые за неделю я чувствую себя не так плохо, как обычно. Тело приходит в норму и уровень стресса значительно уменьшается. Никотин забирает плохие вещества, оставляя свои, и я буквально разваливаюсь на сиденье.

– Сколько стоит пачка? – интересуюсь я, докуривая остатки и выкидываю бычок на дорогу, поднимая стекло.

– Сто двадцать шесть долларов с центами, – отвечает он.

– Слишком дорого.

– Скоро для тебя это будут копейки, – говорит он, и мы подъезжаем к огромному двухэтажному коттеджу, расположенному у берега океана.

Мои рот раскрывается от размеров особняка. Он находится в двух километрах от пляжа, и я только могу представить, какой прекрасный вид Гарри наблюдает при восходе и закате солнца.

Мы заезжаем на гравийную дорогу, которая ведет к коттеджу, и я спускаю стекло, высовывая голову из машины, чтобы лучше разглядеть коттедж.

Строение полностью отличается от обычного дома, особенно плоской крышей, не имеющей шифера. Стены снаружи однотонные, покрашенные в белый цвет и имеют широкие панорамные окна.

Тедди подъезжает к воротам, которые автоматически открываются благодаря отпечатку пальцев Найла. Ветер колышет мои волосы, когда я опираюсь руками на дверь и внимательно разглядываю детали здания.

Коттедж сделан в минималистическом стиле. Нет ничего лишнего, полное отсутствие декора, который сюда бы не вписался и строгость форм. Единая цветовая гамма, минимум деталей, максимум пространства.

Такой особняк стоит десятки миллионов долларов и, судя по качеству материалов, Гарри вложил немало денег.

Во дворе нет ничего, кроме маленьких белых камней и коричневой дороги из плитки, ведущей в гараж. Тедди не проезжает дальше, а глушит машину. Я ищу Гарри у входной двери, но его там нет.

Я открываю дверь и вылезаю из машины, но Найл остается внутри.

– А где Гарри? – я разглядываю окружающую местность, положив рюкзак на камни.

По идее хозяин должен встречать гостей у порога, чтобы пригласить их в свой дом. Таковы правила, которые существуют испокон веков, но Гарри не обучен гостеприимству.

– Его нет, но он скоро подойдет, – хлопает Найл дверью, и я снимаю очки, уставившись на него.

– А... – открываю я рот,

– Можешь зайти в дом. Набери вот этот код и жди его в гостиной, – не дает сказать мне Найл и протягивает через открытое окно маленькую бумажку.

– Ты не выйдешь? – спрашиваю я, забирая бумажку и сжимая ее в руке.

– Нет. До встречи, красотка. Не смей ничего трогать без его разрешения, иначе он разозлится, – предупреждает Хоран, когда Тедди медленно отъезжает от дома.

Я провожаю машину глазами и, когда за ней закрываются ворота, поворачиваюсь к дому. Здесь нет охраны и рабочего персонала. Гарри живет один, и это меня омрачает. Такой большой дом, и в нем кроме него больше никого нет.

Я бы не хотела иметь огромный коттедж и оставаться в нем без собственной семьи. Я люблю тишину, но не настолько, как Гарри. Сплошные стены и пустота. Так можно сойти с ума.

Натянув обратно очки, я поднимаю голову вверх и разглядываю планировку здания. Солнце сильно печет, но благодаря черной оправе мои глаза не слепнут и не покрываются слезной пеленой. Вблизи коттедж выглядит еще более изысканнее и больше.

Вдохнув, я хватаю рюкзак и иду к входной двери. Дом заперт, поэтому я раскрываю мятую бумажку и ввожу шестизначный код в биометрический замок. Код похож на дату, только я не знаю, какую, ведь это дом Гарри. Я набираю цифры с бумажки, сначала 15, затем 06 и снова 15, в итоге получается 150615. Я нажимаю на зеленую кнопочку, замок издает писк, и я тяну дверь за ручку, что с легкостью поддается.

Я захожу в дом, закрываю дверь и разуваюсь, положив свои черные кеды на полку с обувью Гарри. Рюкзак я тащу с собой в неизвестном направлении. Внутри дом выглядит роскошнее, чем снаружи, и присутствует одна гамма цветов, смешавшая между белым и коричневым.

Пол сделан из дерева, из-за чего мои ноги не мерзнут, когда я прохожу обширную прихожую и захожу в гостиную. Глаза разбегаются по интерьеру, но мне нельзя ничего трогать, и я не имею права ходить по дому без разрешения Гарри. Поэтому я сажусь на белый диван с мягкой набивкой и ставлю сумку у ног.

Я осматриваю дизайн и высокие белые потолки, не думая, что когда-нибудь окажусь в таком доме. В гостиной расставлено несколько диванов, и каждый из них имеет подушки с креслами. Они не такие маленькие как обычно и в каждый может поместиться более пяти человек.

Первый этаж, насколько я заметила не обладает дверьми, лишь проходами в другие комнаты. Я откидываюсь на спинку дивана и, сняв очки, поворачиваю голову к гигантскому окну, чтобы оценить вид.

И как только мои глаза попадают на берег океана, раздается хлопок входной двери, заставляющий вскочить и нервно ожидать прихода Гарри.

Перед его появлением, я специально дышу на руку и поднимаю ее к ноздрям, чтобы оценить запах изо рта. От меня здорово несет тяжелым табаком, и я уверена, что благодаря мне гостиная тоже дурно пахнет. Мне следовало пожевать жвачку, но я отдала всю упаковку Найлу.

Я быстро залезаю рукой в рюкзак, спустившись на корточки и роюсь в нем, в поисках духов. На дне сумки мне удается их найти. Я мимолетно улыбаюсь оттого, что от меня не будет смердеть куревом и делаю два пшика с обоих сторон шеи.

– Рыжик, чем ты занимаешься? – интересуется с забавой Гарри, и я расширяю глаза, не услышав, как он зашел сюда.

– Ничем, – я быстро поднимаюсь и прячу духи за спиной.

– Странно пахнет, – он принюхивается, нахмурившись. – Табак с вишней, – его губы расползаются в кривой ухмылке, когда темные глаза приковываются к моим.

– Прости за запах, – я виновато смотрю на него, понимая, как ему неприятно.

– Мне все равно, – безразлично осведомляет он и шаркает по комнате, что-то выискивая в ней.

Только сейчас удается заметить, что его волосы мокрые и с них стекает вода на пол. Они не такие вьющиеся, в отличие оттого, когда сухие, а наоборот прямые и прилипают к лицу. Его одежда тоже полностью мокрая и оставляет за собой дорожку капель. Он наступает босыми ногами на белый ковер, наплевав, что может его запачкать.

Гарри роется в тумбочке, и я наблюдаю за ним, не понимая, что ему так срочно понадобилось. Его черная майка с круглым вырезом плотно прилипает к телу и мне удается заметить выпуклые участки мышц на животе и груди.

У него достаточно широкие плечи, но не слишком сильно. Они идеально пропорционируют с в меру накаченными руками, на коже которых выделяются выпуклые вены. Его руки почти не имеют волос, в основном покрыты татуировками.

Я опускаю взгляд ниже и насчитываю шесть не очень заметных кубиков. Его грудная клетка и пресс не так массивны, как бицепсы и предплечья, но ему это и не нужно. Сила заключается в руках и ногах. Нет смысла качать массивную грудь и убирать живот, заменяя его толстыми кубиками, которые лишь защищают от удара, но никак не содействуют в бою.

На вид Гарри не кажется таким сильным как Лиам, но я уверена, что несмотря на свою худобу он крепок. Я почувствовала это, когда он два раза словил меня у обрыва.

Большая часть татуировок на руках отчетливо видна, и я пользуюсь моментом, тщательно разглядывая их. Мелкие детали на таком расстоянии трудно заметить, но на запястье я вижу те самые цифры, которые я ввела, чтобы попасть сюда.

Я хмурюсь, поняв, что данная дата как-то связана с Гарри и судя по тому, что он выбил ее на руке: она сыграла важную роль в его жизни. Он все равно не поделится, потому что это слишком личное. Гарри не из тех, кто о себе рассказывает. Я только знаю, что ему 23 года, рост 183 сантиметров, его день рождения 16 сентября, как у меня. Его знак зодиака Дева, он родился в Англии, а именно в Реддитч. У него есть сестра, они двойняшки. Он вместе с ней жил в детдоме и их родители мертвы.

Всю информацию мне предоставил майор Купер, которую я прочла в досье Гарри. Я взяла его с собой, чтобы до конца заполнить и понять, что из себя представляет этот дерзкий и напыщенный мошенник, не знающий границ.

В свои 23 года он многого добился нечестным образом. У него уже есть огромный коттедж у берега Атлантического океана в Нью-Йорке, машина, какую он только пожелает, деньги и грязная зажиточная жизнь.

– Не пялься, – отзывается Гарри, пробуждая меня из раздумий.

– Я рассматриваю татуировки, – растерянно выдаю я.

– Лучше помоги найти полотенце. Потом глазей, – вынимает он из тумбочки вещи.

– Ладно, – соглашаюсь я, подойдя к другой тумбочке. – Ты что, решил облиться шлангом? – интересуюсь я, аккуратно перебирая его имущество.

– Не совсем. Я ловил волну, – он запихивает вещи обратно в тумбочку и громко захлопывает ее.

– Любишь серфить? – любопытствую я, не найдя в тумбочке полотенца.

– Ага, – глухо отзывается он, не собираясь вдаваться в подробности.

– Ты предпочитаешь кататься по волнам в одежде? – издаю я усмешку, решив не расспрашивать его, раз он сам не рассказывает.

– Нет, – слабо улыбается он, когда я выпрямляюсь. – Я забыл полотенце и пришлось нацепить сухие вещи на мокрое тело.

– Мог подождать, чтобы обсохнуть, – вкрадчиво добавляю я и мои глаза замечают за креслом махровую желтую ткань.

– Ты приехала, времени не было.

– Я умею ждать.

– Сомневаюсь.

– Почему?

– Ты бы не смогла сидеть тут ровно на диване. Все равно любопытство взяло бы вверх, и ты бы начала рыться в моих вещах, – вставляет он свое мнение, и я закатываю глаза, шагая за валяющимся полотенцем.

– Я не трогаю чужие вещи. И вот твое полотенце, – я поднимаю толстую ткань с пола и через диван кидаю ее в его направлении.

– Спасибо, рыжик. Но я тебе не верю, – он ловит его одной рукой и, наклонив голову вперед, вытирает волосы. – Я чертовски ненавижу, когда кто-то посторонний находится у меня дома.

– Тогда зачем разрешил войти и дал пароль? Оставил бы меня на улице, либо я бы покаталась еще с Найлом.

– Слишком много вопросов. Пошли, пора заняться делом, – строго говорит он и закидывает полотенце на одно плечо, направляясь к лестнице и поднимаясь на второй этаж.

Я подбираю с пола сумку и, закинув обратно духи, иду не шумными шагами за ним. Гарри не оборачиваться и молча переступает одну ступеньку за другой.

Мы достигаем второго этажа и наверху комнат намного больше, чем снизу. Каждая имеет свою дверь, и я насчитываю около восьми ручек. Точно я не могу быть уверенной, потому что коридор ведет к повороту и снизу может быть еще куча комнат.

Гарри идет вперед по широкому коридору, а я спешу за ним. В отличие от него у меня не такие длинные ноги и приходится идти быстро, чтобы не отставать. Один его шаг равен трем моим. Разница в росте у нас тоже заметная, но по крайней мере я не выгляжу на его фоне гномом. Он выше меня на голову.

– Проходи, рыжуля, – Гарри открывает дверь с левой стороны и пропускает меня, как обычно придерживаясь джентльменских манер.

Я захожу в помещение и вижу различные тренажеры для поддержания формы, а также в самом центре висящую на цепях красную грушу. Инвентаря тут в переизбытке: беговая дорожка, тренажеры, рычажная тяга для тренировки мышц спины и еще куча всего, но я не помню название.

Пройдя в глубь за тренажером бабочкой, я вижу стеклянную стену и дверь, которая ведет в другое помещение. За прозрачной стеной находится место специально для целевой и учебной стрельбы. Я подхожу ближе, слыша шаги Гарри позади и моему взору предстают стрелковые позиции и мишени.

Теперь становится ясно, зачем Гарри
попросил взять оружие. Он хочет увидеть, как я управляю пистолетом.

– Так уж и быть, предоставлю тебе выбор. Начнем со стрельбы или тренировки? – Гарри вешает полотенце на беговую дорожку и смотрит на меня в ожидании ответа.

– Стрельбы.

Если Гарри начнет физически меня подготавливать, я устану и не буду способна метко стрелять. Мы будем потными, неприятно пахнуть, и я по итогу не смогу сосредоточиться, чтобы продемонстрировать навыки владения оружием.

– Заходи внутрь, не стесняйся, – приглашает он, открывая следующую дверь в тир.

Я ступаю внутрь и рассматриваю дизайн. Стены покрашены в черный, как и все вокруг не считая предметов находишься здесь. Освещения очень много и глазам это в пользу, ведь не приходится щуриться. В комнате присутствует маленький черно-красный столик с двумя стульчиками, напитками и вредными снеками.

– Можешь не беспокоиться, в тире отличная шумоизоляция, – сзади говорит Гарри, плотно запирая дверь.

– Это очень хорошо, – поворачиваюсь я к нему.

– Для начала я хочу, чтобы ты показала, что умеешь, – переходит он к делу, ступая в глубь комнаты.

– Я могу стрелять из обычного пистолета, пневматического и автомата, – заявляю я.

– Уже неплохо, – хмыкает он и растрепывает влажные волосы. Доставай пистолет, – также добавляет он.

– Не хочешь переодеться? – я снимаю рюкзак с плеч и вынимаю заряженный пистолет со своими инициалами, которые сама нацарапала.

– Все равно потом вспотею, нет смысла.

– Верно.

– Держи, – Гарри берет с полки две пары стрелковых очков с желтыми стеклами и протягивает мне одну из них.

– Спасибо, – я забираю очки и надеваю их.

Они плотно прилегают к лицу и имеют толстые заушники, принося дискомфорт ушам. Я поправляю их, чтобы они не раздражали кожу и убираю длинные волосы назад.

– Вот наушники, – обращается Гарри, и я забираю их, нацепляя на уши. – Не спеши, мы никуда не торопимся. Времени предостаточно, – говорит он и защищает уши от преждевременного громкого звука.

– Поняла, – киваю я.

– У тебя три попытки, – инструктирует он, и я снова киваю.

Я становлюсь на отмеченное расстояние от «грудной» мишени предназначенной специально для стрельбы из пистолетов. Я поднимаю пистолет и в полной тишине прицеливаюсь, держа макушку и задний целик от пистолета на одной линии. Я внимательно смотрю на цель, затем на пистолет и положение, в котором он стоит. Мне требуется несколько секунд, чтобы определить главную цель, куда я хочу попасть.

– Я постараюсь попасть чуть ниже яблочка, – осведомляю я Гарри, не поворачиваясь к нему.

Сконцентрировавшись на нужной точке, я спускаю предохранитель и медленно нажимаю последней фалангой правого указательного пальца на спусковой крючок в направлении задней части пистолета.

Происходит выстрел, но я не останавливаюсь, чтобы проверить, куда попала, а продолжаю стрелять в оставшиеся две мишени. Я делаю это быстрее, выбирая одни и те же места, оглушая помещение. Я завершаю данный этап и одновременно с Гарри снимаю наушники и смотрю, куда попала.

Результат абсолютно безупречный, каждая пуля попала, туда, куда я хотела. Я улыбаюсь своей маленькой победе и поворачиваюсь к Гарри, не ожидая, что он будет меня хвалить или улыбаться. Ему не свойственно, поэтому я не удивляюсь, когда вижу его хмурое и задумчивое лицо.

– Ну как? – спрашиваю я.

– Хорошо, очень хорошо, – хвалит он, и мои глаза расширяются.

– Правда? – хлопаю я ресницами, думая, что есть подвох.

– Да, рыжик. Единственное замечание: не убирай пистолет в сторону. Есть шанс не попасть в противника сразу и, если опустишь пистолет, не успеешь второй раз выстрелить вовремя.

– Ладно, – соглашаюсь я.

– И я дам тебе другой пистолет. Твой слишком старый, не выстреливает сразу.

Он отбирает мой пистолет и критично разглядывает его на уровне лица, не боясь, что может нечаянно себе прострелить нос.

– Какую же хрень тебе подсунул ваш майор Купер, – ругается Гарри и вынимает магазин из пистолета и передёргивает затвор. – Просто кусок говна, – он бросает на расстоянии магазин с пулями в мусорку и следом летит пистолет.

– Что ты делаешь?! – повышаю я голос.

– Вот, возьми. Дарю в качестве подарка, – Гарри берет с полки другой, более современный и отдает мне.

– Боже, кошмар, – я забираю его и засовываю в рюкзак.

– Пули у тебя есть?

– Да, – повезло, что самолет оказался частным и багаж не проверяли.

– Если закончатся, сообщи.

– Ты слишком щедр. Кто-то может воспользоваться этим, – подмечаю я, засовывая пистолет в рюкзак.

– Ты плохо меня знаешь, – мрачно усмехается он. – Я просто обеспечиваю тебя по договору, – Гарри отворачивая и берет еще один пистолет с полки.

– Я верну долг.

– Лучше надень обратно наушники, – командует он, обходя меня и начиная целиться.

Я делаю, как было сказано и, убедившись, что я в наушниках, Гарри начинает стрелять в мишени. Он совершает выстрелы быстро и четко, не давая возможности моргнуть. Он попадает в цели один за одним.

Его взгляд зацикливается на последней мишени. Я сглатываю, и происходит выстрел. Картонка, в которую он целился, разрывается на части и ее куски летят в стороны. Я дергаюсь, издав писк от неожиданности и шокировано смотрю на затылок Гарри.

Он как ни в чем не бывало избавляется от наушников и кладет пистолет обратно. Гарри совершенно не смотрит на меня и выбирает другое оружие. Он берет пневматическую винтовку, и я настораживаюсь.

– Подойди, – приказывает он, и я не спеша становлюсь рядом с ним. – Возьми, – требует он, подавая винтовку.

Я осторожно забираю устрашающее оружие, которым никогда не пользовалась и с ужасом смотрю на него. Оно тяжелее пистолета в четыре раза, поэтому я держу его обеими руками, чтобы не уронить и не дать случится беде.

– Для начала научим тебя заряжать оружие, – Гарри берет еще одну винтовку, прижав ее к правому плечу и поворачивается ко мне.

– Как правильно надо?

– Есть несколько типов винтовок. Соответственно они требуют разное обращение с собой. Но, что нужно всегда делать в первую очередь? – Гарри поднимает глаза и глубоко заглядывает в мои, ожидая ответа.

– Проверить заряжена ли она, – без сомнений даю я ему верный ответ.

– Правильно. У тебя в руках полуавтоматическая винтовка, поэтому необходимо снять магазин, – начинает он и делает, как говорит и ждет, чтобы я повторила.

– А какая еще есть? – интересуюсь я, избавляясь от магазина в том месте, что и Гарри.

– Их много.

– Что делать дальше?

– Тяни за затвор вот так, – медленно проговаривает он, параллельно работая с винтовкой. – Смотри в камору, чтобы точно убедиться, что там пусто, – он показывает мне место, и я вижу, что у него есть патроны.

– У меня тоже есть патроны, – говорю я.

– Будем стрелять, – оповещает он, и мы засовываем магазины на место и надеваем наушники.

– Я еще что-то должна знать о винтовке? – говорю я громче обычного, чтобы Гарри точно мог слышать.

– Патроны подаются в камору автоматически после каждого выстрела. Чтобы подать первый патрон в камору необходимо потянуть за небольшой затвор.

– Так? – интересуюсь я, на что он кивает.

– Винтовочные патроны измеряются в калибрах. Обычными пулями не постреляешь. Объяснить, что такое калибр? – уточняет он.

– Нет, не нужно, – качаю я головой.

– Теперь прицелимся с тобой, – Гарри разворачивается в лево к бумажным мишеням в виде людей, и я повторяю за ним. – Найди устойчивое положение.

Я крепко держу винтовку, чтобы не уронить и выстрел удался точным. Стрельба всегда зависит от формы, а не от удачи и силы мышц. Нет смысла надеяться, что если удалось попасть в первый раз наугад, то и в следующий будет также. Оружие не любит, когда с ним играют.

Гарри просит стать боком, потому что с винтовки по-другому не получается стрелять. Я плотно придерживаю оружие локтями к торсу, делая положение более комфортным.

Рукоятка обязательно должна быть в стрелковой руке, иначе нет смысла пытаться стрелять, потому что в итоге можно пораниться или выстрелить, куда не следует.

Под руководством Гарри я берусь стрелковой рукой за рукоятку подальше от курка и держу приклад опорной рукой, сделав знак "V". Я прижимаю приклад в углубление плеча, обязательно в мышцу для полного удобства и опоры.

– Позволь голове плавно опуститься на бок, так, чтобы щека упиралась о приклад винтовки, а глаза выровнять по отношению к прицелу, – добавляет Гарри, и я покорно выполняю его инструкцию. – Смотри в мушку и прицелься, но только внимательно.

– Ага, прицелилась.

– Снимай винтовку с предохранителя. Но, не нажимай на курок, пока я не скажу. Будь аккуратна, – предупреждает Гарри и следит за моими действиями, убедившись, что я выполняю все в пределах безопасности.

– У меня рука начинает болеть.

– Терпи, – без капли сочувствия говорит он. – Когда я скажу стрелять, нажмешь на курок. Сделаем это вместе.

Я покорно жду команды, контролируя дыхание. Важно дышать естественно и полной грудью, чтобы не промахнуться и попасть в нужную точку.

– Вдох, – говорит Гарри, фокусируя внимание на цели через мушку, и я глубоко вдыхаю. – Один, – медленно проговаривает он. – Два, – продолжает он.

Я убеждаюсь, что крепко держу оружие, и готовлюсь к выдоху.

– Стреляй, – приказывает он, и мы одновременно нажимаем на курок.

Я держусь до конца выстрела, не опуская оружия, как велел Гарри. Его пуля попадает в цель быстрее, чем моя и снова разрывает бумагу. Не знаю, как ему удается так метко и сильно стрелять, но он это делает слишком легко. У него опыт намного дольше, чем мой, и он умеет пользоваться любым видом оружия.

Как только моя пуля попадает почти в самый центр цели, я стреляю следом за Гарри в другую мишень. Я пытаюсь не попадать в жизненно важные органы, отчего целюсь в живот либо плечи. Гарри же в отличие от меня мечет в сердце и в голову, попадая без единой ошибки.

У меня заканчиваются пули, поэтому я вынимаю с винтовки магазин, дабы предотвратить нечаянный выстрел и жду Гарри. Он не останавливается, а продолжает безжалостно стрелять в мишени, в особенности попадая в голову. Его лицо сжимается, как и мышцы плеч, и он с ненавистью выстреливает, будто представляя перед собой кого-то.

Он прекращает стрельбу только, когда все пули пропадают из магазина и обезвреживает винтовку. Гарри молча забирает у меня оружие и кладет его обратно на полку вместе с другими.

– На сегодня достаточно. Возьмешь на аукцион кинжалы, – он снимает наушники с очками и ставит их на полку.

– Хорошо, – я тоже избавляюсь от лишних аксессуаров и возвращаю их на место.

– Не устала? – апатично спрашивает он, подойдя к столику и взяв бутылку воды.

– Нет, все в порядке, – уклончиво отвечаю я, потому что вижу, насколько ему плевать на мое состояние.

– Выпей воды, – он вручает мне другую бутылку, даже не спросив, хочу ли я пить.

У него отвратительная привычка решать за других. Он не может навязывать свое мнение, но он это делает, пользуясь тем, что я не могу противостоять ему. Я не спорю, что хочу пить, но сначала нужно спросить, а не заставлять.

– Мог бы спросить, – я открываю бутылку и прижимаю ее горлышко к губам.

– Я по твоим глазам видел, что ты хочешь пить, – отрывисто бросает он и делает жадные глотки, опустошая бутылку на половину.

– Это не меняет сути, – я закрываю крышку и вытираю тыльной стороной руки губы от капель.

– Иногда лучше промолчать и просто быть благодарной, – Гарри громко ставит бутылку на столик и выходит из комнаты, перейдя в зал.

Я прослеживаю за ним, сузив глаза от злости. Рядом с ним я чувствую себя как на качелях. В одну минуту он спокойный и равнодушный, а в следующую открыто ненавидит и презирает. То на его лице играет ухмылка, то он меняется и вымещает злость на мишени. Или он чересчур вежлив или делает грубые замечания и ведет себя холодно.

– Гвен! – повысив голос, зовет он.

– Что?! – я недовольно влетаю в зал и захлопываю дверь, глядя на его кислое выражение лица.

– Разомни плечи и руки. Я буду учить тебя драться, – уже спокойным тоном говорит он, ухмыляясь.

– Ты издеваешься? – шиплю я на него.

– Прострелишь мне яйца? – он ставит руку на боксерскую грушу, и я отчетливее вижу его татуировку на запястье, заметив розовые выпуклые бугорки на коже.

– Могу сделать одолжение, – язвлю я, запихивая новый пистолет в рюкзак.

Ухмылка Гарри растягивается и мне снова удается заметить те самые ямочки на щеках. Они слабо выделяются, потому что он фальшивит с улыбкой, но я все равно считаю данный дефект красивым. Ямочки придают особенность очертаниям лица. У меня они тоже есть, но их можно увидеть только, если я буду искренне и широко улыбаться, чего я не делаю.

– Спасибо, как-нибудь в другой раз, – отказывается он, не убирая с лица искривление своих пухлых вишневых губ.

– Пошел к черту, Стайлс, – посылаю я его и начинаю разминаться под пристальным взглядом темных изумрудных глаз.

Он следит за каждым моим движением, словно анализируя, и я смотрю в сторону, чтобы не чувствовать себя излишне неловко. Я не привыкла к такому открытому и не стесняющему взгляду, который проникает в самую глубь души. Ему плевать на мои чувства и что он ставит меня в неловкое положение, он просто привык глядеть и оценивать людей без смущения и скрытности.

Я мельком смотрю на него, пока завожу руки за спину, скрепляя их пальцами и потягиваю спину. Вокруг нас стоят зеркала, и я стараюсь смотреть на себя и свои движения. Не хочется быть неуклюжей, когда на тебя смотрит пара прожигающих глаз.

Гарри опять издает усмешку, заметив, что мне неудобно, и благодаря отражению в зеркале я ловлю его взгляд на своих ягодицах. Он нагло пялится на них, когда я наклоняю спину вперед, чтобы она хрустнула и мне легче было разворачиваться.

Мой рот открывается от возмущения, и я хочу дать ему понять, какая он свинья, только меня опережают:

– Мне не интересна твоя задница. Я слежу за правильным положением бедер, – опровергает он мои мысли, подняв глаза к моему лицу.

Его слова больше похоже на отговорку, нежели правду. Я не могу полностью поверить, несмотря на то, что Луи доказывал отречение Гарри от женского пола. Найл же добавил свои комментарии интимной жизни Стайлса, и она значительно отличается от версии Луи.

– Не смотри на меня так. Я не стесняюсь признавать свои действия. И я не считаю девушек куском мяса.

– Моя попа недостаточно привлекательна? – я специально пытаюсь поймать его с поличным.

– Не знаю, но бедра у тебя хорошие, – холодно отвечает он.

– Ладно, – я последний раз прокручиваю руки и заканчиваю.

– Подойди, – Гарри делает шаг назад от груши и ждет меня.

Я сглатываю, не желая быть в близи с ним. Я не готова подпускать его на минимальное расстояние. Для снижения напряженности потребуется немало времени и так просто барьер не разрушить. Мужчины вызывают во мне негатив, и я даже если пытаюсь не ненавидеть их, все равно продолжаю.

Я, как вступила за порог этого шикарного коттеджа не чувствую спокойствия. Я старалась держать между нами дистанцию и до этих пор меня устраивало, что не нужно было стоять возле него. Сейчас я должна быть рядом, и я не смогу отойти. Не дай бог он попытается прикоснуться ко мне.

– Гвен, не испытывай мое терпение. Я сказал подойти, – его голос резкий и властный.

– Хорошо, – я стараюсь не заикаться и с испуганными глазами медленно иду к нему.

– Боишься, – удовлетворено протягивает он, заметив сразу, что со мной.

– Нет, – отрицательно мотаю я головой и для убедительности поднимаю голову.

– Твои глаза тебя выдали, рыжуля, – облизывает он губы, специально приблизившись ко мне.

Я на рефлексе делаю шаг назад, не давая ему возможности запугать меня еще сильнее.

– Забавно, – с его рта сползает усмешка, и он отворачивается, подойдя к полке с перчатками.

– Тебе нравится издеваться надо мной.

– Нет, рыжик, я люблю, когда меня бояться. А ты просто в ужасе, и я этим наслаждаюсь, – его уголки губ приподнимаются в гнусной ухмылке, когда он обматывает руки в бинты.

Я должна сосредоточиться на деле, чтобы послезавтра все прошло хорошо и у меня были деньги. Я обязана ради Джулиет терпеть унижения Гарри и противостоять им.

– Забирай, – Гарри кидает мне эластичные бинты, и я заматываю руки, чтобы в дальнейшем не нанести им травму. – Будем заниматься без перчаток, – осведомляет он, возвращаясь к груше.

– Почему? – сдвигаю я брови, закончив с бинтами.

– На улице, когда придется защищаться, у тебя не будет с собой перчаток. Нужно уметь наносить удары голой рукой и быть готовым, что и тебе будет больно, – отвечает он, засовывая концы бинтов под другие слои у ладоней, чтобы они не распутались.

– Я всегда занималась в перчатках. Тренер не разрешал работать без них, – говорю я, проверяя бинты на прочность.

– Твой тренер обычный идиот, придерживающиеся техники безопасности.

– Таковы правила.

– Запомни, рыжик, у нас нет никаких правил.

– Совсем никаких?

– Не набухиваться в хлам и не сидеть на наркотиках. Иначе я вышвырну тебя с голой задницей, – без намека на улыбку заявляет Гарри. – Приступим, – он ударяет кулаки друг о друга, и мы подходим к боксерской груше, – Сделай несколько ударов, покажи, что умеешь, – говорит он и хватает обеими руками грушу, придерживая ее специально для меня.

Я киваю и, становлюсь в правильную стойку, чтобы нанести удар. Размер груши приемлемый, с весом в 70-90 килограмм.

Я поворачиваюсь боком, сгибая колени и быстро делаю удар в области середины груши. Она даже не пошатывается из-за того, что Гарри крепко ее держит.

Он внимательно наблюдает за техникой моего удара и просит повторить движения. Я держу равновесие, уверенно стоя на ногах и наношу один удар за другим, в разные места на мешке. Нельзя бить в одно и тоже место. Противник не должен догадаться, куда его ударят.

Я пытаюсь не останавливаться, но приходится, чтобы отдышаться, а затем продолжаю бить грушу. Гарри молча следит за моими движениями, пока я стараюсь делать правильные и точные удары. Но, судя по его не меняющемуся каменному лицу, я справляюсь не очень. Если же когда я стреляла, его лицо было обычным, то сейчас оно не подает признаков.

Я бросаю на него короткий взгляд, предупреждая, что воспользуюсь ногами, и он кивает, отходя назад, но не отпускает грушу.

Встав в нужное положение, я выгибаю ногу в колене и совершаю удар, резко и быстро выпрямляя ее. Вся сила уходит к ступне, отчего груша даже пошатывается.

Гарри наконец подает признаки человечности, слегка ухмыляясь и рукой просит меня повторить. Я делаю в точности те же движения и отхожу от груши, громко дыша и пытаясь восстановить дыхание.

Становится жарко, и я провожу рукой по лбу, убирая образовавшийся пот. Хочется выпить воды, но сразу этого нельзя делать, потому что я собью дыхание.

– У тебя сильная рука. Ты правильно ею ударяешь. Но есть замечания и над чем работать.

– Что я делала не так? – спрашиваю я сквозь громкую отдышку, чтобы в дальнейшем ошибки не повторялись.

– Нельзя останавливаться во время удара. Это вырабатывается в привычку. Противника нужно быстро и безостановочно обезвредить.

– Совсем? – прижав руку к груди, выдыхаю я.

– Совсем, – подтверждает он. – Не давай себе отдыха, пока не закончишь.

– Хорошо, не буду.

– Когда перемещаешься, не отпускай руки. Всегда держи их перед лицом, чтобы защитить голову, – Гарри поднимает руки, положив их в положение и показывает правильное перемещение по груше. – Не пересекай ноги, иначе велик риск заплести их и потерять равновесие. Ты часто сводила их, – говорит он и показывает как правильно держать их на небольшом расстоянии друг от друга.

– Руки всегда у головы и ноги на расстоянии, – я становлюсь в идентичную позу, что и Гарри и повторяю за ним, делая круг по груше.

– Еще, ты очень медленная, – подмечает он, без остановки жестко ударяя грушу, пока я ее держу.

– Мгм.

– Запомни, взгляд на цель. Удар, удар и еще раз удар, – повторяется он и после каждого слова «удар» совершает атаку. – Твоя очередь.

Гарри дает себе некоторое время, чтобы отдышаться и вновь хватается за грушу, чтобы я могла преступить к тренировке. Я примечаю места, куда буду бить и начинаю, не переставая останавливаться.

Мне не хватает дыхания, я еле глотаю воздух. Легкие требуют остановки, но я продолжаю быстро бить. Костяшки рук раздираются, несмотря на защиту, и каждое соприкосновение с грушей больно отзывается на них. Я чувствую, как кожа раздражается и руки слабеют, не выдерживая такого резкого давления.

– Черт! – рычу я, остановившись и потирая руки.

– Ты должна чувствовать боль, чтобы быть уверенной в силе ударов.

– Если мне так больно, значит я справилась хорошо?

– Справилась, – подтверждает он. – Боль тебе не враг в такой ситуации, наоборот слушайся ее.

Он дает минуту для передышки, и мы оба берем по бутылке воды, и я выпиваю сколько нужно.

– За мной потом заедет Найл? – уточняю я, убирая бутылку.

– Нет, мы вместе поедем. Я не остаюсь тут, – Гарри опустошает бутылку, и я удивляюсь тому, сколько воды помещается в его желудке.

– Из-за меня? – спрашиваю я.

– Тебе Найл что-то ляпнул?

– Ага, он сказал, что ты остаешься в номере, чтобы быть уверенным, что я в полной безопасности, – говорю я, не придавая значения своим словам.

– Все верно, – безразлично выдает он и обходит меня, добираясь до груши.

– Тебе необязательно быть там, где я. Ты можешь оставаться тут.

– Напомни, когда я стал слушать твои советы? – ехидно говорит он. – Точно, никогда.

– Но я ведь большая девочка и могу обезопасить себя.

– Нет, не можешь. Никто не должен знать, где мы и кто ты.

– Ты ведь заселил нас по оригинальным паспортам, – я снова пытаюсь его подловить, только он с недовольством смотрит на меня.

– Заканчивай, нам нужно делом заниматься, – отказывается он обсуждать поднятую мною тему. – Итак, рыжик, слушай внимательно.

– Хорошо, – киваю я, подойдя к нему.

– Представь, что груша - это человек. Ты с ним разговариваешь на обычную тему. Он не ожидает подвоха и... – Гарри становится перед грушей и резко ударяет по ней ладонью в верхнюю часть. – Делаешь удар по носу.

– Ой, – я дергаюсь.

– Обязательно нужно быть этим местом, – Гарри сгибает руку назад и показывает на нижнюю зону ладони. – Противнику будет очень больно и у него пойдет кровь из носа.

– Ого, – восхищаюсь я.

– Повтори.

Я становлюсь перед грушей вместо Гарри и ладонью резко наношу удар, отчего груша отлетает.

– Давай я попробую применить его на тебе, а затем ты на мне, – предлагает он.

– Нет, – я быстро отказываюсь, понимая, что он будет прикасаться ко мне, а я к нему, чего нельзя допустить ни в коем случае.

– Гвен, успокойся. Я не буду трогать тебя.

– Хорошо, – соглашаюсь я и вцепляюсь пальцами рук в свою кожу, терпеливо ожидая его приближение.

Мои ноги дергаются, когда он становится почти вплотную, возвышаясь надо мной. Его глаза смотрят на меня сверху вниз и в таком положении мне удается разглядеть на его лице абсолютно все изъяны. Его волосы уже успели высохнуть и заново намокнуть из-за физических нагрузок.

Я хочу сделать шаг назад, чтобы чувствовать себя защищенной, но я борюсь с собой, чтобы оставаться на месте.

Гарри прожигает меня, и его глаза проходятся по моему лицу, вызывая смущение. Ко мне давно никто не стоял так близко, кроме него, и я не могу спокойно терпеть это. Гарри второй, кто находится на таком минимальном расстоянии от меня и может разглядеть на лице любые мелочи.

На его подбородке я замечаю небольшую светлую щетину и шрамы под скулами. Его глаза вблизи кажутся намного стекляннее и безумнее. Я не выдерживаю гляделки и увожу взгляд в сторону.

– Ты очень красивая, рыжик. Даже слишком, – он продолжает глядеть на меня и говорит это без капли смущения. – И у тебя есть ямочки.

– Э-э... да... спасибо, – я смущенно замолкаю, отказываясь разглядывать его симпатичные черты лица.

– Неужели у тебя нет парня? – Гарри облизывает губы, засунув руки в карманы желтых плавок.

– Нет, он мне не нужен, – холодно отвечаю я, решив поднять к нему глаза.

– Ищешь того самого? – издает усмешку он.

– Не верю в любовь, – выдаю я и вижу слабое удивление в его глазах.

– Впервые встречаю девушку, которая не гонится за романтическими отношениями. А как же принц на белом коне и клише "жить долго и счастливо"?

– Я буду жить долго и счастливо, когда получу свои первые деньги. А принц на белом коне не в моем вкусе, – даю я ему еще один ответ, снова удивляя.

– А кто в твоем вкусе? – Гарри оставляет край языка у кончика губ и с забавой смотрит на меня.

– Никто, – я напоминаю себе, что должна стоять и не отходить, но бегающие по помещению глаза выдают меня с потрохами. – А ты, веришь в любовь? – я позволяю себе задать этот вопрос.

– Не знаю. Я не могу сказать, что ее нет и не могут быть точным что она есть, – из-за его ответа я издаю усмешку.

– Люди не умеют любить. Всех волнует только секс и насилие. Никому не важны чувства.

– Мне важны, – говорит он и опускает глаза на мой нос, резко приближая ладонь, и я жмурюсь, ожидая почувствовать сильную боль.

Но ничего не происходит. Я лишь ощущаю поток ветра и медленно открываю глаза, увидев его ладонь почти у своего носа. Я безостановочно моргаю, избавляясь от страхов, которые накрыли меня волной и смотрю испуганно на Гарри.

– Видишь, рыжик, как легко обезвредить противника, – ухмыляется он и убирает руку. – На сегодня достаточно, – добавляет он и отходит от меня, начиная разматывать бинты.

– Я думала, ты меня ударишь, – признаюсь я.

– Я просто показал, как это делается. Я не собирался тебя бить, – Гарри выбрасывает грязные бинты в тумбочку и берет с беговой дорожки желтое полотенце.

– А как же я? – я приступаю избавлять руки от бинтов и морщусь при каждом движении, которое сопровождается болью.

– Я буду помнить, что ты собираешься ударить. Тебе не удастся разговорить меня, – самодовольно говорит он, видя, как мне неприятно развязывать бинты.

– Ты действительно веришь в любовь? – спрашиваю я и шикаю, когда бинты полностью падают на пол и на моих костяшках видна раздраженная покрасневшая кожа и некоторое количество крови. – Блин, – я кончиками пальцев прикасаюсь к повреждениям, и раны неприятно щиплют.

– У меня есть аптечка. Пойдем, я обработаем тебе руки и примем душ, – говорит он, видя что творится с моими руками.

– Примем душ? – мне не совсем нравится ход его мыслей, и я уже готова достать оружие и прострелить ему то самое место.

– Ну да, не поедем же мы в отель грязными и потными. У меня тут есть
четыре гостевых душа, поэтому выбирай любой.

– Спасибо, – благодарю я, морщась от боли.

– Ты взяла сменную одежду? – спрашивает он, открывая дверь и пропуская меня вперед.

– Да.

– Отлично, потому что я не делюсь своей одеждой. Это мерзко, – он закрывает дверь и идет со мной на одном уровне по коридору.

– Не знаю, – пожимаю я плечами.

– Обедать будешь? – спрашивает он, открывая дверь, которая ведет в ванную комнату.

– Есть предложения? – мы заходим внутрь, и Гарри роется в шкафчике над раковиной.

– Доставка пиццы.

– Закажи мне, пожалуйста, вишневую колу и пиццу с салями. Я кину деньги тебе на карту, – прошу я, присаживаясь на бортик красивой ванны, сделанной из серого камня.

– Я закажу, но денег не возьму, пока что, – Гарри достает чемоданчик с аптечкой и открывает его.

– Хорошо, иди закажи. Я сама обработаю руки и потом сразу приму душ, – говорю я, отбирая у него аптечку. – Тут есть чистое полотенце?

– Да, в шкафу, – отвечает он и движется к выходу. – Спустишься вниз, я буду ждать тебя там, – добавляет он, держа ручку двери, а затем выходит.