Искра Раздора

Прикосновение Оптимуса, словно электрический разряд, прошло сквозь Мегатрона. Он резко обернулся, оптика пылала гневом.

-Не смей меня жалеть, Прайм! – прорычал он, отшатываясь.

Но в его голосе уже не было прежней уверенности. Трещина в маске тирана, которую Оптимус заметил ранее, стала глубже. Смятение, отразившееся в его оптике, говорило о том, что Мегатрон сам не понимал, что с ним происходит.

Оптимус медленно убрал руку.

-Я не жалею тебя, Мегатрон,– тихо произнес он. -Я… понимаю тебя.

Понимание – вот чего Мегатрон не ожидал услышать от своего заклятого врага. Это слово, словно ключ, отперло в его искре что-то давно забытое. Он опустил взгляд, не в силах выдержать пристального взгляда Оптимуса. Впервые за многие мегациклы он почувствовал себя уязвимым.

-Эта связь…– начал Оптимус, подбирая слова. -Она меняет нас обоих. Мы должны… разобраться в этом.

Мегатрон поднял голову, в его оптике мелькнуло удивление. Разбираться? С Оптимусом Праймом? Мысль эта казалась абсурдной, но в то же время… не такой уж и безумной.

-Я не буду сотрудничать с тобой, Прайм,– процедил Мегатрон, но в его голосе уже не было прежней категоричности.

-Я и не предлагаю сотрудничества,– ответил Оптимус. -Я предлагаю… перемирие. Временное. Пока мы не поймем, что происходит.

Мегатрон колебался. Перемирие с автоботами? Это противоречило всему, во что он верил, всему, за что боролся. Но связь между ними… она была реальной, она меняла его, меняла его восприятие мира. И он понимал, что не сможет игнорировать ее.

-Хорошо,– наконец произнес Мегатрон, и это слово прозвучало словно вырванный из его горла кусок энергона. -Перемирие. Но не надейся, Прайм, что это изменит что-либо между нами. Как только мы разберемся с этой… аномалией, война продолжится.

Оптимус кивнул. Он знал, что перемирие – это лишь хрупкий мост над пропастью, разделяющей их. Но это был единственный шанс понять, что происходит, единственный шанс найти ответы на вопросы, которые терзали их искры. И он был готов воспользоваться этим шансом, даже если это означало идти рука об руку со своим заклятым врагом. 

Они развернулись и пошли в противоположные стороны, каждый погруженный в свои мысли. Над разрушенным городом взошла луна, освещая их одинокие фигуры. Перемирие было заключено, но война внутри них только начиналась.

Перемирие, пусть и хрупкое, дало Оптимусу и Мегатрону возможность изучить необычную связь между их искрами без постоянной угрозы сражения. Оптимус, собрав команду из Рэтчета и Уилджека, начал исследования на базе автоботов. Мегатрон же, не доверяя никому, кроме Саундвейва, работал в тайной лаборатории, скрытой глубоко под землей.

Дни превратились в недели. Автоботы и десептиконы, следуя негласному соглашению, избегали прямых столкновений. Это давало странное ощущение мира, которое, казалось, висело в воздухе, такое же хрупкое и нереальное, как мираж в пустыне.

Рэтчет, используя все свои знания и опыт, проводил сканирование искры Оптимуса, пытаясь найти объяснение их связи с Мегатроном. Данные, которые он получал, были противоречивыми и запутанными.

-Это… не похоже ни на что, что я видел раньше, -  признался он однажды, устало потирая оптику. - Энергетическая сигнатура вашей связи, Оптимус, она… древняя. Как будто она существовала еще до Великого Исхода с Кибертрона.

Уилджек, изучая древние кибертронские тексты, наткнулся на упоминание о ритуале

Единства Искр, проводившемся в далеком прошлом.

-Этот ритуал, – объяснил он, - был способом объединить две искры, сделав их носителей практически непобедимыми. Но он считался опасным и был запрещен много веков назад.

Тем временем, Мегатрон, изучая данные, собранные Саундвейвом, пришел к схожим выводам. Он обнаружил, что энергетическая сигнатура его связи с Оптимусом идентична описанию ритуала "Единства Искр". Неужели он и Оптимус были связаны этим древним ритуалом? Но кем и зачем? Эти вопросы не давали ему покоя.

Ответ пришел неожиданно. Во время одного из сеансов связи с Рэтчетом, обмениваясь данными исследований, Оптимус получил от медика десептиконов зашифрованный файл. Расшифровав его, Оптимус обнаружил фрагмент записи с камер наблюдения из Иакона, сделанной много лет назад, еще до начала войны. На записи была изображена церемония, проводимая двумя кибертронскими монахами над двумя искрами, только что созданными в Кузне. И эти искры… были его и Мегатрона.

Оптимус почувствовал, как у него перехватывает дыхание. Так вот в чем дело! Они были связаны не по случайности, не по прихоти судьбы. Их связали намеренно, еще до того, как они получили свои тела, до того, как стали Оптимусом Праймом и Мегатроном. Но кто эти монахи? И зачем они это сделали? Ответы на эти вопросы, казалось, были погребены под толстым слоем времени и тайн. Но Оптимус знал, что он должен найти их. Он должен узнать правду, какой бы она ни была. И он должен рассказать об этом Мегатрону.

Открытие о ритуале "Единства Искр" потрясло Оптимуса до глубины души. Он немедленно связался с Мегатроном, желая поделиться этой информацией. К его удивлению, Мегатрон уже знал. Саундвейв, анализируя данные с Иакона, независимо от автоботов, наткнулся на ту же запись.

-Так значит, это правда,– голос Мегатрона, обычно наполненный гневом, сейчас звучал странно тихо. -Мы связаны… с самого начала.

Оптимус ожидал взрыва ярости, отрицания, но реакция Мегатрона была совершенно иной. Он замолчал, словно погруженный в глубокую задумчивость. Это молчание беспокоило Оптимуса больше, чем любые угрозы.

Тем временем, на базе десептиконов, Старскрим, наблюдая за изменением в поведении Мегатрона, ликовал. Перемирие, связь с Оптимусом – все это ослабляло лидера, делало его уязвимым. Старскрим видел в этом свой шанс наконец-то захватить власть. Он начал подстрекать других десептиконов, нашептывая им о слабости Мегатрона, о предательстве идеалов десептиконов.

Нокаут, связанный тайным соглашением со Старскримом, предоставлял ему ложную информацию о результатах исследований связи искр, усиливая паранойю Мегатрона.   Он подпитывал растущую в лидере десептиконов идею о том, что связь с Оптимусом – не просто аномалия, а оружие, которое Прайм использует против него.

И Мегатрон, измученный внутренней борьбой, начал поддаваться этим иллюзиям.   Он видел сны, в которых Оптимус, скованный цепями, стоял перед ним на коленях, полностью в его власти. В этих грёзах Мегатрон чувствовал прилив силы, абсолютную власть не только над Оптимусом, но и над всем миром. Эти сны стали его навязчивой идеей, целью, к которой он начал стремиться с маниакальным упорством.

-Оптимус Прайм будет моим, – прошептал он однажды, глядя на изображение лидера автоботов на экране монитора. -И тогда весь мир падет к моим ногам.

Он еще не осознавал, что, стремясь к контролю над Оптимусом, он сам становится пленником собственных иллюзий, марионеткой в руках Старскрима и Нокаута.   А тем временем, хрупкое перемирие начало трещать по швам, грозя обрушиться в бездну новой, еще более жестокой войны.

Оптимус, чувствуя нарастающее напряжение и странное изменение в сообщениях Мегатрона, решил встретиться с ним лично. Он отправил запрос на встречу, указав нейтральную территорию – заброшенный энергетический комплекс на окраине разрушенного города.

Мегатрон, погруженный в свои иллюзии о власти над Оптимусом, согласился. Он видел в этой встрече не попытку найти общий язык, а шанс реализовать свои темные фантазии.

Они встретились в главном зале комплекса, где царила тишина, нарушаемая лишь гумотом работающих где-то вдали механизмов. Оптимус попытался начать разговор о ритуале "Единства Искр", о необходимости совместных исследований, но Мегатрон прервал его.

-Хватит лгать, Прайм, – прошипел он, его оптика горела холодным огнем. -Я знаю, что ты задумал. Ты хочешь использовать эту связь, чтобы подчинить меня своей воле.

Оптимус опешил.

-О чем ты говоришь, Мегатрон? Я лишь…

-Молчи!– рявкнул Мегатрон, делая шаг вперед. Он протянул манипулятор и провел им по корпусу Оптимуса, от плеча до талии. Прикосновение было не грубым, но в нем чувствовалась странная смесь собственнические чувства и едва сдерживаемая ярость. Оптимус инстинктивно попытался отстраниться, но Мегатрон перехватил его руку.

-Ты не уйдешь,– прошептал он, наклоняясь ближе к Оптимусу. -Ты будешь моим. Ты будешь подчиняться мне.

В его голосе звучала странная смесь угрозы и… желания. Оптимус почувствовал, как по его системе пробегает дрожь. Это было не страх, а что-то другое, что-то… непонятное.

-Мегатрон, ты… ты не в себе, – проговорил Оптимус, пытаясь высвободить руку. -Тебя обманывают. Старскрим…

-Не произноси это имя! -  взревел Мегатрон, сжимая руку Оптимуса с такой силой, что тот едва сдержал вскрик. -Старскрим верен мне. Он единственный, кто понимает меня.

-Он лжет тебе!– воскликнул Оптимус, глядя прямо в оптику Мегатрона. -Он использует тебя, он хочет власти!

На мгновение Мегатрон замер. В его оптике мелькнул проблеск сомнения. Но тут же он снова отвернулся, отрицая очевидное.

-Ты пытаешься посеять раздор в моих рядах, Прайм, – процедил он. -Но у тебя ничего не получится.

Он отпустил руку Оптимуса и отступил назад.

-Наша встреча окончена,– холодно произнес он. -Больше не пытайся связаться со мной. Следующая наша встреча будет на поле боя.

И, не дожидаясь ответа, Мегатрон развернулся и вышел из зала, оставляя Оптимуса одного среди тишины и разрухи. Оптимус смотрел ему вслед, чувствуя, как в его искре растет отчаяние. Он понимал, что Мегатрон оказался в плену собственных иллюзий, и вытащить его оттуда будет очень сложно. А хрупкое перемирие, которое давало хоть какую-то надежду, рухнуло, разбившись вдребезги, как стекло.