Глава 12
Джейден
Виола пару дней как вернулась из Овертауна. Мрачная и недовольная то ли нашим маленьким контрактом, то ли жизнью в целом, она время от времени бродит по второму этажу «Садов» от небольшого кабинета – очередного моего подарка, раз уж теперь ей предстоит работать с нами – до кулера в коридоре и обратно.
Воровато оглядывается по сторонам, будто хочет что-нибудь украсть, пусть даже конфеты из вазы на столике или чьи-то сигареты, но в глазах ее стоят лишь волнение и страх. Ей, конечно же, неуютно, и осуждать ее я не могу – ни когда с усмешкой поглядываю на ее острые и чуть сутулые плечи, ни когда она огрызается в ответ на указания, которые я передаю через Ксандера. Виола еще не до конца сообразила, что с ней произошло. Наверняка где-то в ее светлой голове еще плещется мысль о том, что пара дней, и все наладится. Она сбежит, окажется на свободе и снова начнет обчищать мелкие магазины. Ведь жизнь – все равно что чудесная сказка, правда?
Я криво ухмыляюсь. Нет, жизнь не имеет ничего общего со сказками. Перед глазами мелькают цифры и графики – подарок от финансиста «Садов», Лиама, по совместительству одного из доверенных людей группировки. Никто в Майами не знает, как зовут себя мои люди и сколько их на самом деле. Мы не носим отличительных знаков и не оставляем меток в неблагополучных районах, не участвуем в заварушках и не лезем к мелким бандам. Нет, мы играем по другим правилам. И название нам для этого не нужно.
Человеком Змея может стать кто угодно: алчный, но донельзя глупый Терри Льюис, способный и смышленый Ксандер Кейн или Виола Скотт. Куколка из моего далекого прошлого, которую я помню еще малолетней соплей. Да и подростком помню тоже. Я по привычке касаюсь чуть выпуклых шрамов на правой стороне лица.
Да, эту маленькую выскочку я знаю почти так же хорошо, как Ксандера. А вот она не знает обо мне ровным счетом ничего. Но это лишь вопрос времени.
– На клуб уходит слишком много денег, – вздыхаю я устало и откладываю папку с отчетами в сторону.
Да, стоило бы сократить расходы и, может быть, снять помещение подешевле, но терять такое прикрытие попросту грешно. Куда еще можно вместить одновременно вечеринку обдолбанных студентов и деловую встречу с местными контрабандистами? Где еще можно встретить сразу и сливки общества вроде надменных художников – дружков Анжелики, – и отъявленных преступников? Помещение поменьше попросту не вывезло бы моих аппетитов. Я первый бы не выдержал тесноты.
В небольшом клубе, в конце концов, не нашлось бы кабинета для куколки Виолы.
Рука сама с грохотом опускается на стол. Какого черта мысли о ней лезут в голову так часто? В те времена, когда она жила под крылом старого Гарольда, не думать о ней было куда проще.
Да, время от времени я следил за ней лично, периодически отправлял своих людей или выслушивал доклады от Льюиса, но никогда она не занимала мои мысли на работе. Но теперь Виола – часть моей работы, так? Она такой же клиент, как и все остальные.
О нет. И я прекрасно об этом знаю. Контракт куколки вовсе не такой, как у контрабандиста Дюбуа или неудачника Льюиса. Те расплатились со мной знаниями, умениями, местом в обществе или прикрытием для жизни в цивильном обществе, но Виола... Виола расплатилась со мной жизнью. Буквально ступила в змеиное гнездо, и деваться ей некуда. А думать о ней – незачем.
Но, вопреки собственным словам, я поднимаюсь из-за стола и накидываю поверх рубашки пиджак. Запихиваю в карман полупустую пачку сигарет и выхожу из кабинета, не оглядываясь по сторонам. Половина третьего, самый разгар дня, в такое время в ночном клубе нет не то что гостей – даже из персонала никого. Быть может, скоро заглянет Кейн или объявится тот же Лиам, но обычно и они приходят не раньше шести.
Сидеть в клубе с утра до вечера вошло в привычку только у меня. Даже спустя столько лет я не избавился от стремления контролировать абсолютно все: через меня проходит каждая бумажка, мне докладывают о самых мелких происшествиях, я сам отбираю гостей, когда дело касается шумных вечеринок на первом этаже.
Может быть, из-за моих притязательных вкусов «Сады» и приносят меньше денег, чем должны.
Принципов у меня, быть может, уже давно и нет, но есть пара правил: не терпеть и не привязываться. И если с последним уже лет тринадцать никаких проблем, то первое правило иногда все-таки нарушается. Я терплю Анжелику, потому что это удобно, и терплю ее отца, потому что вокруг того крутится непозволительно много денег. Ничего, недолго ему осталось.
В душном коридоре второго этажа стоит звенящая тишина, мои тяжелые шаги отдаются эхом, и я уверен, что Виола услышала их задолго до того, как я приблизился к ее кабинету. К той каморке, что называется кабинетом. Еще пару недель назад на его месте красовалась кладовка.
– Смотрю, ты обживаешься, muñequita.
Внутрь я захожу без стука, и Виола вздрагивает, едва услышав мой голос. Подскакивает на месте и прижимает к груди небольшой рюкзак. Темнеющая на запястье метка скрыта под браслетом, как и в прошлый раз.
– И как тебе в нашей обители?
В ее голубых глазах отражается страх, но она вздергивает подбородок и явно храбрится. Ну же, куколка, пора бы и растерять спесь. Бессмысленно дергаться, когда капкан уже схлопнулся – охотник тебя все равно не отпустит. Но вслух я не произношу ни слова.
Пока что.
– Нахера мне кабинет? – бросает она, едва заметно скривив тонкие губы.
Брови сведены к переносице, а на лице отражается такое замешательство, будто в голове она отчаянно решает, попытаться рвануть из кабинета в коридор или плюнуть мне в лицо.
– Если рассчитываешь, что я буду перебирать бумажки, босс, то я максимум цифры от букв отличить могу. Ты на что рассчитываешь?
– На то, что ты проявишь хоть немного уважения и будешь держать язык за зубами, – тяну я лениво и подхожу чуть ближе.
Смотрю на Виолу сверху вниз, наслаждаясь легкой дрожью, сотрясающей ее хрупкое тело. Куколка худая, носит мешковатые шмотки, а волосы растрепаны и торчат во все стороны, но она по-своему красива. Совсем не так, как та же Анжелика. Всегда идеальная, всегда при параде, почти всегда – фальшивая. Они с Виолой как небо и земля. Или вода и огонь, даром что о последнем куколка пока ничего не знает.
– Великому королю Майами не нравится, когда рядом с ним матерятся? – усмехается Виола нервно, но быстро хмурится вновь. – Нежный какой. Ладно, допустим, я не буду столько ругаться. Но кабинет-то мне нахе... зачем? Ты сказал, что тебе метка нужна, а не секретутка.
Мне дорогого стоит не рассмеяться ей в лицо, но я лишь улыбаюсь и шагаю вперед, оставив между нами всего пару дюймов расстояния. В этой комнатушке, которая лишь по недоразумению называется кабинетом, и так не развернуться, а уж мне, широкоплечему и высокому, было бы тесно здесь даже одному.
– Не путай мой клуб с офисом. И уж тем более не думай, что наличие кабинета делает тебя чьей-нибудь секретаршей. Привыкай, muñequita, теперь ты, как говорили у вас в Овертауне, одна из людей Змея. И если тебе и достанутся бумажки, то это будут документы таких же ненадежных ребят, как твой дружок Льюис.
Злость на ее лице стоит каждого произнесенного слова – Виола вспыхивает, подобно спичке, и стискивает тонкие ладони в кулаки. О, она с удовольствием треснула бы мне, будь я кем-то вроде того же Льюиса, но может лишь гневно раздувать ноздри и шумно дышать. Но глаза ее горят по-настоящему завораживающе. Прямо как у меня самого много лет назад.
– Да пошел он, – выплевывает она с отвращением. – Я таким дерьмом заниматься не буду, босс. Могу воровать или подслушивать, да хоть к Отбросам на территорию залезу, но такой поганой тварью, как Терри, считать меня не смей.
– А ты не много о себе думаешь, когда ставишь условия Змею? Не в первый же раз, – ухмыляюсь я, приподняв ее лицо за подбородок.
Виола очень даже ничего, когда злится.
– Я ведь могу и разозлиться.
– Ты только обещаешь.
Она шутит, но все-таки замирает в моих руках. Даже дышать перестает.
– Так что я уже поняла, что ты не самый конченый урод. И мне этого достаточно, чтобы...
– Не суди о людях по паре коротких фраз, muñequita. Быстро разочаруешься, – перебиваю я и все-таки отступаю от нее на шаг.
Стоять рядом и купаться в сиянии ее серебристо-голубой ауры, чувствовать едва ощутимый аромат мяты и вишни просто невыносимо. Слишком знакомо, слишком сладко. Перед глазами предстает знакомый район в Либерти-Сити и полыхающий пламенем дом семьи Скотт. И пусть в небольшом кабинете на втором этаже «Садов» вовсе не жарко, даже прохладно из-за мощного кондиционера в соседнем помещении, я все равно чувствую, как жар облизывает правую половину лица, а в голове всплывает образ до смерти напуганной девчонки. Широко распахнутые голубые глаза и приоткрытые в немом крике губы. Только девчонка эта – вовсе не Виола, а моя собственная сестра. Черт побери, обещал же себе никогда больше об этом не вспоминать.
Может быть, когда-то у меня и была сестра, мать и даже нормальная семья, только это был совсем другой Джейден. Похороненный в далеком прошлом, оставленный за бортом тринадцать лет назад. Теперь есть только Змей.
Скользкий. Противный. Беспринципный.
Я обреченно вздыхаю – всякое настроение пропало. Нужно разобраться с Виолой и вернуться к себе. Подготовить клуб к открытию, отправить отчеты обратно Лиаму и велеть ему подготовить сводный план на этот месяц, а ребят Кейна отправить в Овертаун следить за движениями Гарольда. Пусть куколка никогда не была ценным членом его банды, воровать по мелочи она умела отлично. И кому, как не мне знать, что именно ее отправляли доставать документы конкурентов, когда дело доходило до шантажа.
Я сам наблюдал за ней в такие моменты.
– Расслабься, – говорю я с усмешкой. – Пока ты сидишь на моей территории, тебе вряд ли влетит за наивность. Но ты же понимаешь, долго просто сидеть ты не сможешь. Да, Кейн накинет тебе бумажной работы – так, для вида, чтобы у остальных не возникало вопросов, – но ты должна научиться обращаться с меткой. И быстро. Иначе какой толк держать тебя рядом?
Несколько долгих секунд мы смотрим друг на друга – глаза Виолы в полумраке кабинета кажутся почти синими, она переминается с ноги на ногу и покусывает нижнюю губу. Нервничает. Как ни старается показать себя сильной и смелой, все равно срывается. А чего от нее ждать? Куколке всего-то двадцать.
Достаточно, чтобы стать воровкой. Недостаточно, чтобы хоть немного разобраться в этой жизни.
– И ты меня продашь? – спрашивает она хрипло, потупив взгляд. – Как только я с ней разберусь. Говорят, за таких денег больше дают.
На этот раз я не выдерживаю и смеюсь в голос. Черт, знала бы она, сколько сил и времени я потратил, чтобы затащить ее сюда. Запереть у себя в клубе, снять ей квартиру в соседнем доме и прикрыть от Моралеса и его Отбросов. И все ради чего? Ради того, чтобы втюхать ее на черном рынке подороже? Да это даже забавнее болтовни Кейна о том, что я привязался к Виоле за последние три года.
Разве я похож на идиота, который добровольно откажется от меченой, которую сам же и создал? Пусть даже случайно.
– Нет, muñequita. Зачем? Ты принадлежишь мне, а не ушлым засранцам с черного рынка. Так что привыкай. И в следующий раз, когда я зайду, я надеюсь увидеть не испуганную мышку. Мы друг друга поняли?
Виола бормочет что-то в знак согласия, однако смотреть на меня отказывается. Хватается за запястье, словно хочет стереть метку под плотной тканью, и все на этом. Я лишь улыбаюсь напоследок и оставляю ее одну. Пусть подумает и свыкнется с мыслью о том, что «Сады» и жилой комплекс напротив – ее новый дом.
Да и с чего бы простушке из Овертауна жаловаться, что ее переселили не куда-нибудь, а в Коконат-Гроув? Другие ребята Гарольда были бы на седьмом небе от счастья. Но другие ребята – вовсе не Виола.
Виола – это другое. И мысль эта раздражает меня с каждым днем все сильнее.