Глава 24
- Как там вообще в универе? – зевая, поинтересовалась Алина, ставя телефон на громкую связь и беря пилочку для ногтей.
- Да как всегда всё. – уставший голос Кати был еле слышен, её сестра уже легла спать, и она старалась говорить как можно тише. – Но я сама на этой неделе много прогуляла с этой стажировкой. Нужно побыстрее отучиться, сдать экзамен на бариста и спокойно работать в нормальном графике.
- А я бы ещё недельку на больничном посидела, - мечтательно вздохнула Алина, - Так хорошо. На самом деле я даже уже задумалась над тем, чтобы уйти с экономического и попробовать всё-таки поступить в художественную академию.
- С ума там сошла что ли? – после слов подруги голос Кати заметно неодобрительно оживился, - А работать где потом будешь? Сидеть в переходах, картинки за пять рублей рисовать?
- Катюх, ты ужас какая токсичная! – натянуто рассмеялась Алина. - Не знаю, просто мне всё же кажется, что экономический – это не моё.
Пока она расписывала преимущества учёбы на художника, из трубки доносилось только молчаливое сопение, а потом Катя, не выдержав, на полуслове перебив, отрезала:
- Лин, ты прости, конечно, но мне кажется, нужно получить нормальную профессию, и занимайся потом, чем хочешь. Художник – это несерьёзно. Ты уже выбрала экономику, доучись и не парь себе мозги.
- Просто я не хочу терять зря время. – вздохнула Алина. – Понимаешь, я закончу, а потом уже не будет времени заниматься тем, чем я хочу. Потом будет работа, возможно семья, и я стану среднестатистической недовольной жизнью женщиной. Знаешь, из тех, кто по вечерам возвращается на маршрутке домой с таким злым лицом, будто едет убивать, не меньше. А она просто с одной нелюбимой работы едет на вторую, домашнюю.
- Нагорная, ты драматизируешь. – пренебрежительно высказалась Катя со смешком, - Мне бы твои проблемы.
- Ладно, Катюш, спасибо, что позвонила. - оборвала её Алина и мрачно попрощалась, обманчиво бодрым голосом с натянутой улыбкой, - Я пойду спать, пожалуй.
Она знала, что Малкова не оценит её мыслей по поводу смены ВУЗа, но... Наверное, надеялась на другой ответ. Алину не покидало чувство, что она идёт по неверному пути. Когда-то она уже стояла перед выбором места учёбы, и когда-то выбрала экономику, как раз руководствуясь этим «тебе нужна нормальная профессия, художником можно быть без образования». А сейчас понимала, какую ошибку допустила, слушая эти доводы, а не себя. Особенно проведя последнюю неделю за любимым занятием и поняв, насколько же она на самом деле устала и была морально истощена, хотя внешне всё казалось нормальным.
Сейчас она боялась начать разговор об этом с родителями. Скорее всего они скажут то же, что и Катя - не маяться ерундой и заняться побольше учёбой. Ведь она специально уехала так далеко, в Новосибирск, была нацелена именно на этот университет, отучилась здесь уже год, и вдруг осознала, что это не её? Получается, все усилия были напрасны? Было стыдно, что первое и пока единственное серьезное решение в жизни она не смогла принять верно. И теперь хотелось всё бросить.
Решив, по заветам Скарлетт О'Хара, «подумать об этом завтра», Алина всё-таки легла спать, устав от бесконечных мыслей о бессмысленности жизни и нахождении не на своём месте.
***
- Ну не смейся! Я же как раз над лицом работаю! – шикнула, сурово выглядывая из-за мольберта, Алина на совсем развеселившегося Егора.
- Всё, буду держаться. – заверил Аксёнов, натужно натягивая серьёзное выражение лица.
Алина, с громким вздохом, отложила кисть и закатила глаза.
- Егор! Если ты хочешь, чтобы на картине у тебя было такое лицо, будто ты очень хочешь в туалет, то продолжай сидеть так. – парень всё-таки прыснул, но Алина, сжав челюсти, сдержалась, - Всё, будешь вообще без лица тогда!
- Ты злишься ещё смешнее моей мамы, - сквозь хохот, еле различимо, прокаркал Егор, - Вы как два боевых хомячка.
Они сидели уже два часа, всего с одним перерывом на чай. У Алины отваливалась спина, болели кисть и пальцы, а бицепс правой руки точно теперь стал сильнее левой. Ей было непривычно рисовать человека с натуры. Она в принципе практически не рисовала портреты, а если и делала это, то из головы или по фото. С натуры рисовались только натюрморты, на которые могло уходить по неделе. Поэтому с Егором был её первый опыт подобной живописи, и, несмотря на усталость, ей нравилось. То же можно было сказать и про самого Егора – ему было также тяжело долго сидеть в одной позе, без возможности даже почесаться и шевеля только глазами – но ему нравился процесс. По крайней мере он сам так сказал.
- У тебя футболка, кстати, классная, - отсмеявшись, он кивнул на её футболку-топ, свободно спадающую с одного плеча, открывающую лямку топа, - Такой цвет хороший, бирюзовый.
- Как ты сказал? – удивилась Алина, - Бирюзовый?
- Ну да.
- Кто ты такой? – подозрительно сощурилась Алина. – Разбираешься в цветах, смотрел «Сумерки», шаришь за Эдварда Каллена... Бирюзовый! Пф, да ни один парень даже слова такого не знает!
- А то! Я такой, - урчаще, как довольный кот, произнёс Егор, погладив себя по голове, - Всесторонне развитый.
- Так, всё! Не отвлекай меня, иначе я и правда вместо лица нарисую тебе просто белый круг! – угрожающе скомандовала девушка, вновь вооружаясь кистью.
Спустя ещё час, Алина устало отложила палитру и отбросила кисти, отходя от мольберта и смотря то на холст, то на свою модель, затем удовлетворённо кивая.
- Всё, пойду помою кисти и маслёнку, а ты пока отдыхай.
- Маслёнку? – засмеялся Егор. – Это что?
- Ну вот эта металлическая штука, в которую я наливаю разбавитель для масла и очиститель. - Алина, объясняя, покрутила металлической ёмкостью и, собрав всё, ушла в ванную.
А вернувшись, застала Аксёнова разглядывающим ещё только обретающим его черты портрет.
- Можешь не рассматривать особо, это так, первый набросок, грубо говоря. Нужно ещё минимум два слоя.
Она прошла мимо, складывая кисти сушиться на бумажное полотенце, а палитру, сняв с неё плёнку с краской, в большой ящик, отведённый специально для всего художественного.
Оставался последний выходной перед возвращением на учёбу, и Алина уже впала в какое-то уныние, а сердце болезненно сжималось, будто что-то предчувствуя. И оказалось, интуиция её не обманывала.