20 глава.
Я мчался на своем Bentley Continental GT домой, наслаждаясь мягким гулом мощного двигателя и легким прикосновением кожи к рулю. Одна рука уверенно лежала на рулевом колесе, другой же я машинально касался кармана брюк, словно пытаясь найти успокоение в этой привычной позе. Но мысли мои были далеко от дороги.
Меня неотступно преследовало осознание того, что уже завтра Селеста снова нагрянет в мою компанию. Эта перспектива не давала покоя, вызывая смесь раздражения и тревоги. Мысль о том, что она явится без предупреждения, заставляла сжиматься сердце. Она вела себя так, будто моя компания — это всего лишь очередная забегаловка, куда можно зайти в любое удобное для нее время. Такая беспечность и легкомысленность выводили меня из себя.
Но больше всего меня беспокоило то, что сотрудники начнут замечать эти визиты. Они станут шептаться, строить догадки, обсуждать мое поведение. А ведь репутация — вещь хрупкая, особенно в мире бизнеса. Я не мог позволить, чтобы кто-то подумал, что у меня есть слабости или уязвимые места. Именно поэтому я принял твердое решение: второго раза не будет. Она должна понять, что не сможет просто так появляться там, где ей захочется.
Подъезжая к своему особняку, я заметил, как охрана, стоящая у ворот, мгновенно распахивает их, пропуская мой автомобиль. Я медленно свернул на подъездную дорожку и аккуратно загнал машину в просторный гараж, наполненный ароматами дорогого дерева и полированного металла. Выйдя из автомобиля, я почувствовал, как холодок осеннего вечера пробежал по коже, и направился к дому.
И вот тут, поднимаясь по мраморным ступеням, я вдруг вспомнил ее недавний визит сюда. Как же она посмела вести себя так бесцеремонно? Разговор с семьей в туалете был верхом неприличия. Такое поведение совершенно недопустимо в моем доме.
Но, несмотря на все негодование, я не мог сдержать легкой улыбки, представляя, как она неуклюже споткнулась и упала, пытаясь открыть дверь, держа в руках банан. Это выглядело настолько комично, что даже мой гнев на мгновение уступил место едва слышно смеху.
Войдя в дом, я сразу заметил Аврору, сидящую за обеденным столом и увлеченно поглощающую ужин. Её лицо светилось радостью, и я понял, что день прошёл хорошо.
— Как прошёл твой первый урок вокала? — поинтересовался я, сохраняя спокойный тон голоса, Сняв чёрные туфли, я аккуратно поставил их на обувницу.
— Великолепно! — восторженно ответила Аврора, не отрывая взгляда от тарелки. — Преподаватель по вокалу оказался таким добрым и вежливым. Его зовут Льюис.
— Отлично, что тебе понравилось, — кивнул я, внутренне радуясь за дочь. — Главное — не сдавайся на полпути.
Сказав это, я направился в ванную комнату. Глубоко внутри я действительно испытывал радость от того, что у Авроры наконец-то появился интерес к чему-то новому, и она готова стараться ради достижения цели.
Пока горячая вода струилась по моему телу, из глубин памяти начали всплывать образы Селесты. То, как она тихонько смеялась над моими шутками, её голос, звучащий в голове подобно мелодии. Вспоминались её лёгкие прикосновения к моим пальцам, ощущение её плеча, игриво касающегося моего собственного. В памяти возникали её тёмные глаза с длинными ресницами, устремлёнными прямо на меня, когда она смотрела вверх, слегка наклонив голову. Она казалась такой маленькой и беззащитной, словно мышка, затесавшаяся в большой мир взрослых людей.
Выйдя из душа, я аккуратно побрился, ощущая, как гладкость кожи успокаивала нервы. Затем я надел домашнюю одежду: мягкие серые брюки и уютную черную футболку, чувствуя, как ткань приятно касается тела. Освежённый и отдохнувший, я открыл холодильник, чтобы взять бутылку воды. Взяв её в руку, я внезапно замер, словно окаменев. Воспоминания нахлынули на меня: эта маленькая мышка пила из этой бутылки вчера вечером. Невольно я поставил бутылку на стол, решив выбрать другую.
— Пап, а как Селеста вернулась домой? Машину же взял Рик, — неожиданно раздалось вопросительное восклицание Авроры. Она сидела за столом, сосредоточенно откусывая кусочек свежего хлеба.
— Я отвёз её, — коротко ответил я, сохраняя свой обычный хладнокровный тон. Открутив крышку бутылки, я сделал несколько глубоких глотков холодной воды, надеясь, что она утолит не только жажду, но и растущее беспокойство.
— На той самой машине? — с искренним удивлением произнесла Аврора, приподнимая брови. — Ты ведь на ней ездишь только на работу. Получается, бывают исключения?
Вопросы дочери вызвали у меня лёгкое раздражение. Я старался сохранять спокойствие, но внутри всё равно закипала досада. Молча глядя на неё, я пытался подобрать правильные слова, чтобы не спровоцировать новый поток вопросов. Наконец, сделав глоток воды, я резко захлопнул бутылку крышкой и раздражённо вернул её обратно в холодильник.
— Я не мог оставить её у нас на ночь, — сухо произнёс я, стараясь не выдавать своего недовольства. — И не выдумывай себе ничего лишнего.
Не дождавшись дальнейшего обсуждения, я взял оставленную на столе бутылку и подошёл к Авроре. Легким движением взъерошив её волосы, я ласково пожелал ей спокойной ночи и быстро ушёл в свой кабинет.
Войдя в свой кабинет, я сразу окунулся в атмосферу строгости и порядка. Пространство было оформлено минималистично, но каждая деталь несла функциональную нагрузку. Основное внимание привлекал массивный деревянный стол, покрытый гладкой кожаной вставкой темно-коричневого оттенка. На поверхности стола аккуратными стопками лежали документы, свидетельствующие о важности работы и постоянной занятости. Рядом стоял ноутбук — незаменимый инструмент для управления делами компании, а также блокнот, в который я записывал важные мысли и решения.
Справа от рабочего места располагался кожаный черный диван, созданный для коротких моментов отдыха между встречами и телефонными переговорами. Вдоль стены за диваном тянулась полка с книгами, отражавшими мои профессиональные интересы: деловая литература, исторические исследования бизнеса, юридические справочники. Эти книги служили источником вдохновения и знаний, необходимых для успешного ведения дел.
Возле стола стояло удобное черное кресло, изготовленное из высококачественной кожи, символизировавшее статус и власть. Оно было создано для долгих часов работы и принятия важных решений. Позади кресла находилось большое панорамное окно, сквозь которое открывался вид на ухоженный сад. Интерьер кабинета был выдержан в строгих и сдержанных тонах: преобладали черные, коричневые и серые оттенки, создавая атмосферу серьёзности и сосредоточенности.
Прошло уже два долгих часа, и я, наконец, завершил борьбу с бесконечными бумажками — хотя, разумеется, пара-тройка документов всё ещё сиротливо лежали на столе, дожидаясь своей очереди. Чувствуя себя вымотанным до предела, я откинулся на спинку своего старого, но уютного кресла, позволив себе немного расслабиться. Запрокинув голову назад, я закрыл глаза, пытаясь избавиться от накопившейся усталости. Работа и нескончаемые дела успешно вытеснили из головы мысли о Селесте, но стоило мне лечь в постель и вытянуться на спине, как её образ снова настойчиво пробился сквозь мои воспоминания.
Вспомнилось, как она прижималась ко мне всей тяжестью своего тела, и я вновь ощутил сожаление о том, что не смог удержать себя от импульсивного движения — когда моя рука скользнула к её талии. Этот жест казался таким естественным, будто мы давно знали друг друга, хотя на самом деле наши встречи были редкими и мимолетными. Её лицо внезапно возникло перед моими закрытыми глазами, словно кадры из старого кинофильма: тёмные, глубокие глаза, окружённые густыми, почти чёрными ресницами, слегка заметные веснушки, придающие её лицу особую привлекательность, изящные, аккуратно очерченные брови, бледная, словно фарфоровая кожа, которая казалась невероятно нежной.
А её губы были такими полными и манящими, словно жаждали чего-то опасного.
Эти образы продолжали пульсировать в моей голове, вызывая одновременно приятное волнение и лёгкое раздражение. Я непроизвольно прикрыл глаза согнутым предплечьем, пытаясь заглушить нахлынувшие чувства, и издал тяжёлый, полный разочарования вздох.
Я сойду с ума.