Поцелованная тьмой

Страх сковывает моё тело с каждым последующим шагом в злосчастный кабинет зверя. Я остановилась у двери, глазами умоляя мужчину защитить меня, но он даже не взглянул в мою сторону. Приказ Домиано. Я уже хотела завлечь его голосом, как вдруг он постучал и открыл дверь. Мои глаза встретились с язвительно чёрными. Слюна скапливается во рту, и я громко её проглатываю.
— Живо зашла, — зашипел он убийственным голосом. — А ты закрой дверь и распусти всех, — он следил за каждым моим движением, пока я медленно заходила внутрь. Послышался звук захлопнувшейся двери, и я поняла — сейчас будет мясо.
— Ты, сука, умудрилась вырубить женщину, — медленно произнёс Домиано, вставая со своего кресла. — Переодеться в её одежду, выйти за пределы особняка и снова вырубить амбала, который втрое больше тебя? — он почти дошёл до меня, и я попятилась назад. — Я бы восхитился твоим поступком, если бы ты не решила сбежать от меня! — заорал он так, что мои уши взлетели в космос.
— Дом... — я вскрикнула, когда в нескольких миллиметрах от моей головы пролетел нож и остриём вонзился в стену.
— Блядь, промахнулся, — зло рявкнул он. — Не смей сейчас произносить ни слова. Ты посмела сбежать от самого опасного Дона практически всего мира и думаешь, что останешься безнаказанной? Чёрта с два! — он широким шагом двинулся ко мне, и я быстро метнулась к углу. — Не будь глупой, принцесса, остановись.
— Прошу тебя, Домиано, я не собиралась сбегать от тебя! — пискнула я, когда он двинулся ко мне. Бегу к его рабочему столу, который оказывается между нами.
— Ты ослушиваешься меня? Я сказал тебе — заткнись! — вены на его шее вздулись, в глазах лопнули капилляры. О Всевышний, как же мне страшно.
— Я хочу объясниться, — быстро ответила я, жалобно хныкая. — Адриано не разрешил мне погулять с Долорес и Керасимом по городу, он сказал, что ты запретил. Я просто хотела посмотреть город! — закричала я, закрывая глаза. Услышала, как он перепрыгнул через стол, и от неожиданности осела в кресло, шокированно глядя ему в глаза.
— Ты решила, что раз я запрещаю выходить в город, значит, у тебя есть привилегия сбегать? Ты мой товар, принцесса! — моё сердце издаёт вопль от этого заявления. — Если мой товар попадёт в чужие руки, я не смогу получить желаемый доход с его продажи, сечёшь? — его стальной голос окатывает меня, и я начинаю злиться.
— Я тебе не товар, Дон, — со всей ненавистью смотрю ему в лицо. — Не такой ты и крутой, и бояться тебя не стоит, ведь я с лёгкостью смогла сбежать отсюда, — гордо вскинула подбородок, замечая, как участилось его дыхание. — А если бы со мной был Керасим, ты бы меня больше никогда в жизни не увидел.
Он хватает меня за ворот платья, поднимая с кресла. Если секунду назад на его лице были отражены все эмоции, то сейчас на нём не было ничего.
— Отпусти меня, что ты делаешь? — испуганно кричу я, когда вижу, как он ведёт меня к шкафу напротив своего стола. Он отодвигает его с такой лёгкостью, словно это был не шкаф, а пенопласт. За ним скрывалась массивная дверь.
— Принцесса, ты знаешь, что даёт абсолютную власть над другими? — глубоко дыша, шепчет Домиано.
Моё сердце бешено колотится, чувствую, что вот-вот упаду в обморок. Мы заходим внутрь большого помещения. Моих обонятельных рецепторов касается отвратительный запах гнили. Зверь включает приглушённый свет, и я вижу различные орудия пыток. Смотрю на стену — и ужасаюсь при виде гниющего тела с пробитой головой.
Моё тело леденеет. Домиано отпускает меня, когда я начинаю неистово вырывать всё, что было в желудке. Руки дрожат, не могу успокоиться.
— Не знаешь? А я тебе скажу... — он опустился рядом, глядя мне в лицо. — Абсолютную власть над другими даёт страх. Страх смерти. Страх боли. Страх мучений. Страх потери, — перечисляет он своим глубоким голосом, заодно поднимая меня за рукав платья. Мы идём прямо в центр.
— Принцесса, вы когда-нибудь практиковали гвоздестояние? — с ухмылкой произнёс Дон, подводя меня ближе к двум доскам с забитыми в них гвоздями. — Если я спросил — надо отвечать! — прорычал он у уха, и я замотала головой, всхлипывая. — Хорошая девочка... тогда я буду твоим первооткрывателем.
Его рука указала на доски. Домиано приказал встать на них.
Я поджала губы, стараясь не разреветься в голос. Слёзы лились градом по щекам. Он толкнул меня ногой вперёд, и я осторожно встала на гвозди. Громкий вой вырвался из моего горла от остроты боли.
Гвозди были заточены и вонзались в мои пятки, но я не чувствовала, как они разрывают кожу — от этого становилось только мучительнее.
— Браво, моя маленькая принцесса, — мой мучитель сел на стул и смотрел на меня абсолютно равнодушным взглядом.
Домиано даже не жалел меня.
— Умоляй меня. Скажи, кому ты принадлежишь. Скажи, что никогда не посмеешь сбежать от меня! — прорычал он. Его напряжённые мышцы проступали сквозь белую рубашку, словно готовы разорвать её. Я посмотрела на него с отвращением, оглядывая с ног до головы.
— Не смей так смотреть на меня. Ты сама виновата. Разве не знала, что находишься у монстра? Разве не знала о последствиях? — он вскочил со стула, надвигаясь на меня. — За каждое непослушание следует наказание. Ты должна это усвоить! — он всучил мне в руки тяжёлые цепи, которые добавили веса на гвозди. Я закричала, задрожав всем телом.
Такой боли я ещё никогда не испытывала в своей жизни.
— Ну же, умоляй — и получи поощрение, — сладко прошептал он у моего лица. Я уже не справлялась с разумом. Сознание мутнело.
— Скажи, что принадлежишь мне... — его глаза встретились с моими.
— Ни за что. Ты шайтан, Домиано Риччи, — прошипела я, приближаясь к его лицу. — Во мне течёт арабская кровь, а, как ты знаешь: мы, арабы, любим смерть так же сильно, как вы любите жизнь.
В глазах потемнело. Вдруг я почувствовала, как становится легко и невесомо. Боль в ногах исчезла, и я блаженно выдохнула. Наконец-то сон. Наконец-то темнота. Наконец-то это закончилось.
Я очнулась от пальцев, щекочущих мои пятки. Мычу, открывая один глаз. Передо мной — Керасим, хмуро мажущий мазью мои ноги. Он заметил, что я пришла в себя, и облегчённо выдохнул.
— Наконец-то ты очнулась, моя госпожа, — со вздохом произнёс мой друг, нежно обнимая меня.
— Сколько я спала? — спрашиваю, устало кладя голову ему на плечо.
— Почти неделю, Лола, — я шокированно всмотрелась в его лицо. — Как сказал врач, у тебя был болевой шок. Тебя ввели в искусственную кому, потому что первые два дня ты мучилась кошмарами и пыталась убежать, не давая ногам зажить, — объяснил он, тяжело вздыхая. — К счастью, ты очень быстро идёшь на поправку. Ещё два дня — и всё будет как новое.
— Он с тобой ничего не сделал? — прошептала я, виновато опуская взгляд.
— Он заставил меня отмыть весь особняк одной зубной щёткой, — мучительно захныкал Керасим, и я ужаснулась. — Мне понадобилось двое суток и ещё один день, чтобы очистить всё. Я даже спал в одном из коридоров с щёткой в руках, — сморщила нос. — Этот ненормальный заставил Долорес спать рядом с гниющим трупом два дня. Её покусали мухи, — мои глаза расширились.
— Что? За что Долорес?! — прокричала я.
— Домиано не глуп. Он понял, что Долорес догадалась, кто ты. Она не винит тебя, не переживай. Больше всего досталось, конечно, тебе и Адриано, — нахмурился Керасим. — Он выстрелил в него дважды за то, что тот не сообщил о твоём желании, — я в ужасе закрыла рот. — Адриано жив и даже не злится на Дона. Говорит, что это наказание за невыполнение приказа. Но, Лола... я больше не могу смотреть, как этот ненормальный человек убивает тебя. Мы должны как можно скорее вернуться на арабские земли.
— Керасим, ты видел, на что способен Домиано... Ему плевать на всех. Он готов убить своё доверенное лицо и даже женщину, которая растила его. Мы должны быть осторожны, — испуганно прошептала я. Керасим нахмурился, но всё же согласился.
— Я очень голодна, — добавила я, и Керасим тут же подскочил с кровати.
Он зашёл в гардеробную и достал для меня белое платье-халат с цветочным синим принтом. Помог надеть его и осторожно поднять меня на ноги. Ходить было не больно, только слегка неприятно. Я пошла в ванную и умылась.
Мои серые глаза казались ярче, чем обычно — от слёз. Белая кожа стала ещё бледнее, а губы — розовыми и искусанными. Я надела светло-голубой платок и под присмотром Керасима спустилась вниз. Меня встретила Долорес и крепко обняла.
— О, хабибти \[прим. «любимая»], прости меня. Прости ради Всевышнего, — горько заплакала я, крепче обнимая полюбившуюся мне женщину.
— Не переживай, моя девочка, всё хорошо. Я не злюсь на тебя. Помнишь, я обещала, что помогу тебе сбежать? Мне показалось, что таким образом я выполню своё обещание, а потом и Керасим сбежит... но увы... — она поджала губы.
Мы прошли на кухню и сели завтракать. Я съела всю свою порцию яичницы с помидорами и блаженно улыбнулась. Чьи-то шаги заставили меня напрячься. Я затаила дыхание, увидев Адриано с разбитой губой и синяком, проступающим у виска.
— Адриано, прости меня, — дрожащим голосом прошептала я. Он ухмыльнулся.
— Ты всё-таки дала крепкий газ, принцесса. Я восхищён, — сказал он, и я облегчённо выдохнула. — Босс велел передать, чтобы вы с Керасимом были готовы через десять минут. Мы улетаем.
Я нахмурилась.
— Куда мы летим? — спросил Керасим, заметив мой взгляд.
— В Рим. В поместье Риччи, — с воодушевлением проговорил Адриано и напомнил, чтобы мы уложились в указанное время. Нас ожидало прощание с Долорес, вещи же перевезут другие люди.
— Зачем нам лететь в Рим, Долорес? — тихо спросила я, обнимая её.
— Босс сейчас в Сицилии, но его родной город — Рим. Там находится родовое поместье, где собираются все члены семьи на важные собрания или семейные праздники, — объяснила она. — Скоро праздник Тьмы, поэтому господин должен там присутствовать.
— Праздник Тьмы? — Керасим скептически оглядел её.
— Это день, когда зародилась первая итальянская мафия. Домиано Риччи — прямой наследник первого мафиози в Италии. Можно сказать, он воплощение Тьмы своих предков. В этот вечер все преклоняются перед ним и дают клятву верности, а он обещает защиту и покровительство своим... рабам. — Долорес замолкла, заметив выражение наших лиц.
— Что за бред? Они должны поклоняться человеку? А как же Бог? — возмутилась я.
— Для нас есть лишь один Бог, Лола. Это Домиано Риччи, — она поджала губы.
— Нам пора, Лола. Долорес, мы будем по вам скучать, — с улыбкой произнёс Керасим, прижимая ладонь к сердцу.
Я крепко обняла её и кивнула, когда она попросила быть осторожнее.
— Не держи зла на Домиано, Лола. Постарайся заглянуть в его душу, даже если она колючая. Там ты найдёшь все ответы, — прошептала она, отпуская меня.
Что она имеет в виду?.. В ту ночь, когда я металась в лихорадке, Домиано был удивительно ласков и заботлив. Почему же он снова поступил так со мной? Чего он добивается?..
Странный мужчина. И эта странность притягивает.
Мы прибыли в аэропорт, и я впервые за долгое время увидела его — огра. Он был одет во всё чёрное, и это лишь усиливало его сатанинскую притягательность.
Мы сели в частный самолёт. Я устроилась у окна, рядом расположился Керасим. На другом конце — Домиано, изредка бросавший в мою сторону изучающие взгляды. Несколько раз наши взгляды встретились, но я тут же хмурилась и отворачивалась. Вскоре меня одолел сон, и я, опершись на плечо Керасима, задремала.
— Мы прилетели, добро пожаловать в Рим, — я очнулась от голоса стюардессы. Ощутив под щекой что-то твёрдое и высокое, я приоткрыла глаза... и увидела Домиано. Моя голова покоилась на его плече.
Я вздрогнула, с усилием сглотнув. Его лицо казалось почти мирным. Немного отросшая щетина лишь подчеркивала его жесткую, опасную красоту. Густые, идеально ровные брови едва подёргивались, губы были влажными и поджатыми.
О Всевышний... я ненавижу его. Тогда почему сердце выдает себя?..
— Что тебе мешает меня поцеловать, принцесса? — раздался хриплый голос. Я отпрянула. Осмотрев салон, заметила Керасима на том месте, где до этого сидел Домиано. Тот насупился и скрестил руки на груди.
— Ты же сказал, что не тронешь меня, — нахмурилась я.
Домиано ухмыльнулся — так мило, что этой ухмылкой мог бы покорить весь женский мир.
— Я тебя не трогал. Этот сопляк любезно уступил мне место, а ты сама устроилась у меня на плече, — без всякого стеснения бросил он. — Какая бесстыдница, принцесса Лола...
Я залилась краской. Он пристегнул меня, и мы начали снижение.
На выходе Домиано прикрыл моё лицо концом платка. Я закатила глаза, но промолчала. Он оставил меня с Керасимом и спустился к ожидающему мужчине и охране.
— Этот шайтан приставил мне к голове пистолет, вот и пришлось встать, — зло прошипел Керасим. Я едва не расхохоталась.
Мы подошли к машине, где стоял Домиано.
— Это принцесса Лола, дочь Асада, а это её сопляк-слуга, — бесцеремонно произнёс он. Я заметила, как сжались кулаки Керасима, и осторожно коснулась его руки. Тот сдержался.
Домиано взглянул на меня так, что я тут же убрала руку.
— Для меня честь познакомиться с принцессой Аравии, — сладко проговорил мужчина в возрасте. Он был значительно ниже Домиано, но обладал крепким телосложением. Волосы спадали до плеч, а на брови пересекался шрам. — Я Винченцо Веласко, дядя Домиано, — он улыбнулся.
Дядя?..
— Приятно познакомиться, Винченцо Веласко, — любезно произнесла я. Его глаза скользнули по мне и задержались на племяннике.
— Она моя, дядя, — предостерегающе произнёс Домиано.
— Игрушки моего дорогого племянника для меня вне доступа, — усмехнулся тот и открыл дверцу.
Я не игрушка... Пусть Всевышний простит, но чтобы все, кто зовёт меня товаром и игрушкой, не выходили из уборной из-за нескончаемого поноса. Аминь.
— Керасим, скажи «Аминь», — прошептала я, садясь у окна.
Он зловеще ухмыльнулся.
— Аминь. Аминь. Аминь, — я поджала губы, чтобы не рассмеяться вслух.
Мы ехали недолго. Скоро передо мной предстало огромное поместье — не такое величественное, как моё, но всё же поразительное. Мы проехали ворота, охраняемые солдатами. Вокруг раскинулись зелёные лужайки и ухоженные деревья. Это место невозможно было описать словами — его можно лишь увидеть.
У входа нас встретил Домиано.
— Там будут мои родственники. Ты — моя женщина, ясно? — хрипло бросил он. — Если они узнают, что ты гостья, тебя будут бить, пока не сдохнешь от мук, — произнёс он и оставил меня в состоянии ледяного шока.
Огромные двери распахнулись, и моему взору предстал роскошный зал с массивными лестницами, мраморными стенами, диванами и круглым столом для азартных игр.
— Босс, наконец-то вы удостоили нас чести, — послышалось, когда мы шагнули вперёд. Нас окружили женщины разных возрастов.
— Адэлина, — устало произнёс он, когда на него налетела молоденькая девушка. Он холодно обнял её и тут же отцепил. Кто она?
— Домиано, кто они? — любопытно оглядела нас белокурая девушка моего возраста. Её взгляд задержался на Керасиме.
— Это моя женщина, Лола, а это её брат — Керасим, — ответил он, подходя ближе ко мне.
Я и Керасим переглянулись, прекрасно понимая: если мы сейчас выдадим себя — нам не сносить головы.
— У тебя появилась женщина?! — удивлённо закричала она, подбегая ко мне, чем едва не напугала, — Кузен, почему я ничего не знаю? — она пристально оглядела меня с головы до ног.
— Адэлина, успокойся, — к нам подошла взрослая женщина лет пятидесяти. Она была статной, словно герцогиня, и морщинки на её лице гармонично сливались с зелёными глазами и тёмными волосами. — Дорогой Босс, я, конечно, знала, что ты горячий ревнивец, но настолько? — она ухмыльнулась, оглядывая меня цепким взглядом.
— Если бы я позволил ей ходить раздетой, войны бы никогда не заканчивались, Агнес, — хмыкнул он.
К нам подошло несколько мужчин и пара кузенов Домиано. Он представил их, и я, с трудом, но всё же запомнила имена.
— Лола, ты ещё не знакома с моим братом. Он скоро спустится, — прощебетала Адэлина, широко улыбаясь мне. Она была такой жизнерадостной, словно и впрямь не замечала гнетущего напряжения в воздухе. Адэлина пыталась заговорить с Керасимом, но тот упорно игнорировал её.
— Керасим, не будь врединой, — с улыбкой произнесла я, и он, наконец, сдался.
— Неужели у моего брата-ловеласа появилась женщина? — я вздрогнула, услышав голос, который запомнила на всю жизнь.
Медленно повернувшись, я столкнулась с ярко-голубыми глазами, в которых явно промелькнуло удивление, когда они встретили мои — серые.
— Это Маттео, мой верный брат, — произнёс Домиано, подводя меня к нему, — А это Лола, моя принцесса. Кстати, можешь здесь показывать своё лицо. Члены семьи для тебя безопасны, — сказал он, и я медленно стянула с лица платок.
Тишина упала на комнату. Все замолчали, уставившись на меня, словно на нечто первозданное и неизведанное.
Особенно взгляд Маттео — он будто выл от досады.
— Мы устали. Лола должна отдохнуть, — грубо произнёс Домиано, и все поспешно разошлись. Кроме голубоглазого.
— Приятно познакомиться, ниндзя. Каникулы с любимыми родственниками обещают быть весёлыми, — ухмыльнулся он, облизывая свой пирсинг.
Да, Маттео... Я тоже считаю, что дни в логове зверя будут стоить мне ещё больше нервов.