Египтус: Хрупкое равновесие 2

– Что такое, Кефер? Что ты хотел мне показать? – не успела богиня даже глазом моргнуть, как муж взял её за талию и переместил к крепости, где собрались все боги, а люди вышли за пределы врат, устремляя взгляд на Амона и Ахесу у Нила.

– Сейчас увидишь! – широко улыбнулся фараон, переместившись к другу и дочери. И издал громогласную речь. – Больше не будет этой голой, безжизненной пустыни! Хаос завершил свой цикл! Пришло время возрождаться! – в руках богов появились кинжалы, все трое разрезали свои ладони, сжали в кулак, направив кровь в Нил. Кефер вознёс руки к небу, над Египтусом сгустились тучи, река забурлила и закрутилась. Мужчина опустил окровавленный кулак и резко поднял. Водный столб достиг облаков, подпитывая влагой и божественной кровью. – Да будет жизнь! – сперва одна капля, затем вторая, а следом десятки, сотни,  превращаясь в активный дождь.

Амон опустился на колени вместе с  Ахесой. Бог плодородия сжал в руках песок и девушка тоже.

– Повторяй за мной. – сказал ей Амон, начиная вполголоса читать заклинание. Глаза девушки расширились когда из песка начала прорастать зелёная трава. Богиня природы сосредоточилась, закрыла глаза и повторяла всё за богом. Процесс пошёл в сто раз интенсивнее: высокие пальмы проросли за секунды, а за ними яркие, ароматные цветы и густые кустарники. Из особенных, золотых капель дождя, ввысь взмыли пёстрые птицы и появились знакомые богам животные, обитающие в их родном Египте.

Уаджит закрыла глаза, подняла голову и обняла себя за плечи давая ласковым, освежающим каплям омыть её лицо и руки. И пусть он смоет весь макияж вместе с железной усталостью. С губ богини блаженно и тихо слетело слово, которым Уаджит ранее никогда не называла это место.

– Дом, мы дома...

– Ура! Ура! Ура! Наконец-то наступила благодать в землях наших! – кричал радостный Бес хлопая и пританцовывая. Осирис и Исида звонко рассмеялись смотря на окрылённого восторгом друга.

Открыв глаза Уаджит больше не видела мёртвую, сухую пустыню, а зелёный до самого горизонта тропический лес. Царица посмотрела вниз на своих стражей и взмахнула рукой, между её пальцев вспыхнули зелёные искорки, и оборотни превратились в обычных змей, скрывшись в густой зелени леса.

– Уаджит...

Богиня резко повернулась к обратившемуся к ней Эксатону, а позади него стояла их дочь. Это был практически и буквально шаг в прошлое, шаг к семье, которая у неё могла бы быть. Царица всё ещё находилась в стадии отрицания, она с трудом прощала сделанные руками Эксатона поступки. Всё хорошее осталось где-то в другой жизни, в другом мире. Уаджит не желала снова разрывать на куски свою и без того едва зажившую душу. Кажется будто бы ничего плохого не происходит, но даже смотреть на них ей больно.

Бывшие супруги переглянулись, для Уаджит их больше ничего не связывало, кроме детей, а вот для Эксатона она по-прежнему была всем. Об этом говорили грусть и сожаление в глазах бога. Оставив родителей наедине, Месектет направилась к вопящей от радости тётушке Хатхор.

– Не смей извиняться. Я не знаю, как тебя простить, зная, что деяния были не твои, но сделаны твоими руками.

– Я помню... абсолютно всё... Однако, я не мог себя контролировать. Я не хотел уничтожать Египет. Не хотел убивать богов. Не хотел смерти Кефера. И тем более... никогда бы не взял тебя силой.

– Мы оба понимаем, что тебе стоит покинуть Египтус.

Должно пройти много времени, прежде чем все примут тот факт, что он был проклят. Но хуже всего то, что смотря друг другу в глаза, каждый раз они будут возвращаться к вопросу:"А могло бы быть всё по-другому?"

– Я всё ещё люблю тебя! – от него это звучало отчаянно, как крик о помощи, хоть он и понимал, что ничего не вернуть. Сердце его мучительно сжималось от воспоминаний о моменте, когда они смеялись вместе, когда мир казался полным надежд и возможностей. Теперь же этот мир был затянут серыми облаками.

– И зачем ты мне это говоришь? Я вырвала любовь из своего сердца, выбросила его на дно моря, вместе с браслетом, который ты мне подарил! Я люблю Кефера, он мой муж и отец Ахесы и Хетепа.

Эксатон замолчал. Лучше бы держал язык за зубами, но ведь слова от сердца идут, от страдающего, разбитого сердца. Ему хотелось ей это сказать, и именно такой реакции он и ожидал, но поделать с собой ничего не мог.

Женщина поспешила уйти, торопливо стирая с щёк горькие слёзы. Уаджит не хочет даже думать, чтобы было не встань Нут на их пути. Ничего не изменить. Кефер–её любовь, Ахеса, Хетеп, Хефрен, Рамзес и Гиксос–её дети. Женщина не позволяла себе помыслить о ситуации, что если бы ей вдруг дали выбор изменить судьбу. Променять одну семью на другую. Об этом и речи не идёт. Окутав тело зелёной дымкой, царица оказалась в саду. Дождь уже закончился и можно было насладиться свежим запахом зелени и цветов. Щёлкнув пальцами она моментально высушила тело, платье и волосы магией.
Пройдя дальше по саду, Уаджит наткнулась на сидящую у фонтана дочь. Эта сцена напомнила богине её первый день в Золотом Чертоге. С того дня и начались все беды, началась любовь.

Пара аметистовых глаз устремилась на царицу. Девушка мягко улыбнулась матери.

– Амон никогда не скрывал, что не был моим отцов. Он рассказывал как прекрасна была моя мать, и как жесток отец. Вот только про последнее он ошибся. – из фонтана показалась голова Аммат, завидев Уаджит, крокодилица выпрыгнула из воды прямо на царицу.

– О, Ра! Аммат! –  милое чудище разлеглось на ней, тыкаясь крокодильей мордой в лицо, мурлыкая и перебирая львиными лапками. Вот только детка была достаточно тяжёлой, но как можно отказать такой милашке. Она сильно соскучилась по старой хозяйке. – Аммат! Я тоже тосковала! – сказала Уаджит обнимая своего любимого, в прошлом, питомца. Кандакия чесала непоседу и гладила мокрую гриву. – Сколько бы веков не прошло, а ты всё такая же любвеобильная.

– Да, она каждый вечер спит со мной в кровати, любит, когда её чешут перед сном. – хихикнула Месектет забавляясь проигрышным положением богини змей.

– Когда... я была беременна, она любила приложить голову к животу и слушала. – ностальгировала Уаджит, Аммат успокоилась, прикрыв глаза и громко выдыхая через пасть. Не давая царице шанса подняться и высохнуть от таких мокрых атак безграничной любви монстрика. Оставалось только лежать и гладить. Уаджит решила продолжить их разговор. – Эксатон, не был жесток, но был импульсивен. Лучше расскажи, как ты воскресла, это было невозможно? – этот вопрос интересовал её, пожалуй, больше всего. В тот момент, когда мир обернулся против неё, когда тьма поглотила свет, она не ждала, что всё вернётся. Это было как заново родиться: ужас и ликование, потеря и обретение. Изгибы времени вновь привели её к той тропе, где слёзы и радость слились в единую симфонию чувств.

– И меня, и Амона вернул к жизни Атум, можно сказать сразу после того, как вы переместились сюда. Я впитала часть его силы, поэтому у меня такие глаза. Я властна над смертью и над жизнью. Мы с папой... точнее... Амоном... Стали отдушиной друг для друга. – объясняла богиня, вспоминая свою жизнь. Египет больше не был египетским, с того дня им правил кто угодно, но только не фараоны. Сперва персы, потом греки, за ними римляни и другие. Они с Амоном не покидали пределов страны. Это их дом. Магия и сила связывает их с пустыней. Кочуя с одного места на другое Месектет увидела все красоты своей страны, вот только стала она гаснуть с уходом богов. Природа увядала, животные прятались и гибли, а египетский народ угнетали чужеземцы.

– Я всем сердцем благодарна за это Амону. – Уадж ненадолго задумалась, по сути их с Амоном  теперь тоже связывают дети. Она–воспитала его сыновей, он–её дочь. Царица представила себе безграничную радость мальчиков, когда они наконец-то увидят отца.

– Как и он тебе, весь день с сыновьями не разлучается. Я так ревновать начну. – заулыбалась девушка. Месектет похлопала себя по коленке, на что Аммат оживилась, поднялась с Уаджит и снова нырнула в фонтан.

Царица с облегчением вздохнула и поднялась на ноги. Аммат не щеночек, а любви и веса в сто раз больше. Поправив прилипшее к телу платье и расположившись напротив дочери, женщина могла с ней нормально говорить.

– Я бы хотела, чтобы ты ещё познакомилась со своим братьями и сестрой.

Месектет грустно хмыкнула. Богиня чувствовала себя лишней в сердце матери. Прошло без малого полторы тысячи лет, Уаджит давно оплакала её и смирилась. Всю любовь, которая с самого начала принадлежала ей, получили братья и сестра. Тем не менее она хотела встретиться с остальными.

– Как думаешь, почему всё так получилось? – поинтересовалась она у матери.

– Хрупкое равновесие, Месектет, очень хрупкое. Каждый наш выбор влияете не только на наши судьбы, но и близких, а иногда даже совсем незнакомых тебе людей. Одним своим решением Нут разрушила сотни судеб богов м людей. Она перевесила чашу весов, но за долгие старания так и не достигла желаемого.

– Значит ли это что все жертвы были зря?

– У нас не было мира, когда она не сидела на престоле, представь что бы было после. Именно своей бабке и тётке ты обязана смертью и такой судьбой.

– Ты любила Эксатона?

– Если бы не любила, ты бы не была зачата. Ты такая красивая, похожа на нас обоих в одинаковой мере. – Уаджит не могла смотреть на дочь с глазами полными любви и радость. Она–живое воплощение их с Эксатоном любви и счастья. Напоминание о моментах, о жизни, которая закончилась не успев начаться.

Месектет и Эксатон–далёкое прошлое, пламя к которому тянешься и больно прикоснуться. К ней вернулось всё, чего она когда-то лишилась и возвращаться назад ей не хочется.

Месектет улыбнулась и взглянула на своё отражение в воде. Как любой ребёнок она хотела найти своих настоящих родителей. Вот только в их взгляде богиня видела совершенное разное. В матери–печаль и тоску, в отце–любовь и надежду. Узнав его историю, Месектет думала, что после такого горя, свободой может стать только смерть. С одной стороны в ней нет ничего плохого, но дочь не хотела для него такой судьбы.

– У нас сейчас торжество, твой брат женился. Он приедет со дня на день. Будет большой праздник.

****
– Я короную тебя, Хетеп, сын Кефера, эрпатр трона Египтуса, а с сего дня–фараон города Тефнакт. – Ра наколдовал два царских скипетра и передал их Уаджит. Будучи защитницей фараонов она с сестрой всегда присутствовали на коронациях.

– Именем Атума и Ра, я–Уаджит, как царица и мать, благословляю тебя и передаю в твои руки власть. Распоряжайся ей разумно. – женщина с гордой улыбкой отдала сыну скипетры. Юноша принял их, скрестив на груди и исполнив поклон головы матери и деду. Стоящая рядом с Хетепом жена, смотрела на мужа с искренней улыбкой. Блеск радости в её глазах заставлял сердце юного фараона гореть негосаемым пламенем. Сегодня он переродился из парня в мужчину, который несет ответственность не только за себя, но и за каждую душу что живет в его царстве.

Пир организовали незамедлительно. Пиво и вино потекло рекой, этот день ознаменовал собой множество потрясающих событий: свадьбу принца, возвращение Ра, окончательную победу над Тёмным воинством и возвращением к жизни Амона и Месектет.
Громкая музыка разносилась далеко за пределы Египтуса. У каждого бога и человека душа наполнялась счастьем оттого, что наступили покой и благодать.

Кефер взял любимую за руку, закружив в танце. Царица звонко смеялась, стараясь попадать в ритм активных, головокружительных плясок.

– Всё так, как должно быть? – спросил Осирис у старого друга и правителя, отпив небольшой глоток вина.

Ра тяжело вздохнул, покосив взгляд в сторону старшего сына, который одиноко стоял на балконе, отстранившись от всеобщей атмосферы и настроения. Оно и понятно.

– К сожалению, а может и к счастью. В тот день Иусат поведала мне не всё будущее, а лишь его часть.

К танцам присоединились другие парочки. Бес пригласил Исиду растрясти старые кости, весёлые Ахеса и Амсет не могли не плясать в такой день. А уже захмелевший, но твёрдо стоящий на ногах Хефрен, стремился пригласить на танец Месектет. Кружись, пей, смейся, почувствуй ритм, выплесни свои эмоции и твоё существование перевоплотиться в блаженный рай.

– А у тебя парень есть? Мне не хотелось бы быть одному в эту прекрасную ночь. – Хефрен одарил ей своей самой обаятельной улыбкой. Месектет невероятна красива, и даже один танец с ней скрасит весь этот праздник. А если не только танец, то можно считать он выиграл эту жизнь. Подумаешь брат и сестра. Боги ведь, им такое можно.

– А я и не сказала, что против составить тебе компанию. – хитро улыбнулась Месектет брату, принимая его руку и окунаясь в ритм и атмосферу танцев.

Где-то за столом ругались Амон и Гор.

– Ты будешь пить! – воскликнул сын Осириса ударив кулаком по столу.

– Не буду! – прикрикнул на него Амон скопировав агрессивный жест.

– ДА ЧТОБ ТЕБЕ ПИВО НА ВКУС КИСЛЫМ МОЛОКОМ КАЗАЛОСЬ!!! Не поверю, что бог плодородия и вина разучился пить! – возмущению сокола не было предела. Сегодняшний день–самый грандиозный в его жизни и жизни каждого. И он хотел отметить его как в последний раз с воскрешшим другом, да не просто другом, а богом бухла и веселья. И он ещё смеет ему отказывать.

– Предлагаю на желание поиграть кто кого перепьёт. – смеясь предложил Рамзес сделав глоток из кружки с медовухой.

– Амон это точно твой сын! А со вторым я не уверен. – выдал Гор на что все рассмеялись, а Гиксос наигранно состроил кислое лицо.

– От такого лица пиво скиснет, не дуйся. – усмехнулся старший брат, тунув локтем в бок младшего.

Возвращая дыхание после головокружительного танца, две богини решили побеседовать.

– Папа вернулся, Эксатона спасли от проклятия, даже Месектет с Амоном здесь. Что может быть лучше чем этот день!

– Ты права, Хатхор, лучше, чем сегодня, у нас давно не было. – улыбка Уаджит будто бы упорхнула, когда она встретилась взглядом с Эксатоном. На душе заскребли кошки, слишком резко она обошлась с ним сегодня. Представляет, как ему нелегко и всё равно дала волю эмоциям. Уаджит размышляла, что лучше такого исцеления может быть только смерть. Какого ему осознавать все свои поступки находясь теперь в здравом уме? Какого думать о тех кого убил? Какого смотреть на неё и их детей, один из которых до сего дня считался мертвым, а другой рождён от принудительного зачатия.

Собственно, Хефрен к отцу за всё время даже не подошёл. Полный игнор. Да и Эксатону ему сказать нечего. Чудом будет, если Хафра не вздумает его послать.
Уаджит вернулась взглядом на то место, но Экса там уже не было. Испарился. Как призрак. Женщина хотела бы вернуть даже просто дружеские отношения, но для них все было слишком сложно и неоднозначно.

Где-то в углу, размеренно попивая медовуху и вино, стояли Мересанх и Потифар.

– О Ра, ну наконец-то закончилось это выкручивание наших мозгов. – сказала девушка выпив залпом бокал вина и чуть пошатнулась, однако ещё оставалась трезвой. Подошедший к ней Потифар, излучая веселую улыбку до ушей, упал перед ней на колени.

– Мересанх, выходи за меня! Ты самая лучшая женщина которая у меня была за всю жизнь! – мужчина обнял её за ноги и усадил на плечо, Мересанх пугливо вскрикнула от такого действия. – Мы знаем друг друга лучше, чем наши фараон с царицей. Раз настал долгожданный мир, почему бы нам не узаконить наши отношения?

– Потифар, ты пей, а на завтра проспись. – она аккуратно дотянулась до браслета и примерила его. – Но я согласна! – попытаясь обнять мужчину, Мересанх свалила бедолагу с нос, но зацелованному от восторга невесты Потифару уже было всё равно.

****
Тяжёлая дверь захлопнулась за царицей. Она опёрлась на неё, но не спускалась на пол, хотя очень сильно хотелось. Хотелось раскидать все попадающиеся предметы на пол и одновременно рыдать навзрыд, но Кандакия держалась. Вместо этого она просто закрыла глаза и пыталась перевести дыхание.
А ведь солнце давно скрылось за горизонтом. Ночь в Египтусе–отдельное произведение искусства. Луна, как и солнце, освещали земли своих детей, даря кому-то бессонные ночи, а кому-то объятия любимых. Только если небесное светило никто не сопровождал в его путешествии по землям и измерениям, то его спутник разъезжал по небу вместе с сотнями звёзд. Нет, их определённо было больше, но сколько именно–никто и никогда не скажет. Даже Осирис не справится с такой задачкой.

В то время по комнате гулял свежий воздух. Белоснежный тюль медленно поднимался и также плавно опускался обратно, а за окном ветер играл с листвой деревьев и лепестками цветов. Помещение светилось от чистоты, а заправленная кровать так и манила в свои объятия. Отдых бы явно не помешал, после такого насыщенного дня. Но теперь голову переполняли другие мысли.
Уаджит подошла к зеркалу в пол, расположенному рядом с комодом напротив кровати. Посмотрела на руки, волосы, глаза и видела ту безжалостную защитницу всея Египтуса. Этот образ теперь навсегда останется с ней, даже учитывая, что защищать больше не от чего и не от кого. Дети в безопасности, живы и здоровы, царство тоже спасено. Значит, не зря она отдала этому делу всю себя, достигла пика своих возможностей, как богиня царской власти. Неужели теперь можно снова ощутить покой и больше ни о чём не думать и не переживать?
Женщина села за туалетный столик, расчёсывая волосы перед сном. Египтус ещё во всю празднует и продолжит праздновать свадьбу её сына. В то время как Уаджит стремилась в объятия мягкой кровати. Закрыть глаза и открыть их с осознанием того что всё закончилось.

Богиня открыла маленький флакончик с маслами из подарочного набора, который презентовала ей Парвати на свадьбе. Чайная роза, лаванда и яблоко. Нежные, лёгкие, не бьющие в нос ароматы. Они всегда её успокаивали и отвлекали, давали ложную призму того, что всё хорошо или ещё наладится. Стойкие и резкие запахи наоборот напрягают и не дают расслабиться. Уаджит нанесла кисточку с маслом на шею, за ушами, на запястья и чуть выше верхней губы, чтобы лучше чувствовать аромат. На лице царицы заиграла лёгкая улыбка, наконец-то она чувствует себя счастливой после стольких лет.

В комнате горел приглушённый свет и гуляла тишина. Поэтому, расчёсывая гребнем волнистые локоны, Уадж погрузилась в пережитый день. Богиня даже усмехнулась. Что она теперь будет делать без войн и интриг? Но женщина тут же нахмурилась, мотнув головой. Совсем дурные мысли. Крови хочет не она, а соединившаяся с ней давным-давно Уто, однако кормить её Кандакия больше не будет. Мстить и убивать больше некого.

Сильная мужская рука преодолела украшения одеяния и изгибы ключицы, останавливаясь на хрупком плече. Кефер лёгким движением убрал капну волос на левую сторону и поцеловал любимую в шею.
Мужчина осознавал, что именно сейчас ей нужна не его пылкая нежность, от которой распирает грудную клетку и сердце выпрыгивает наружу, а поддержка. Поддержка в один из самых лучших и самых тяжёлых в моральном плане моментов для Уадж.

Мысли об ушедшем начинают отступать. От одного прикосновения его тёплой руки дышать становится легче, а румянец вновь выступает на смуглой коже.
Уаджит улыбнулась положив ладонь на щеку мужа. Кожа покрылась мурашками, почувствовав приятное касание знакомых губ. После чего в отражении зеркала появились родные черты лица и хитрая, но уставшая улыбка. От фараона веяло легким запахом алкоголя, однако Кефер никогда не позволял себе напиваться до беспамятства или даже лёгкой шаткой походки.

– Как ты? – шёпотом спросил мужчина, боясь нарушить таинственную, расслабляющую атмосферу. Он мило обнял её за плечи и положил голову на плечо.  Его сверкающие серые глаза, смотрели с искренней любовью и интересом на жену.

– Тяжело, очень хочу отдохнуть. Останешься со мной? – с надеждой спросила Уадж и поцеловала любимого в щёку. Сейчас в зеркало смотрели две влюблённые, но измотанные жизнью души.

– А зачем, я по-твоему, пришёл? – мужчина взял возлюбленную на руки и аккуратно положил на кровать. Кефер лёг рядом, заключив Уаджит в заботливые, не имеющие в эту ночь страсти объятия. Богиня свернулась у него на груди, уткнувшись лицом в шею. Фараон гладил любимую по волосам и смотрел в потолок. – Теперь мы сможем жить жизнью, о которой всегда мечтали. Ты, я, наши дети, а в недалёком будущем и внуки. Сейчас правление возьмёт на себя отец и мы наконец будем проводить время вместе, а не как раньше. – Кефер крепче обнял богиню, поцеловав ту в лоб. В браке они уже слишком долго, но по-настоящему смогут насладиться им именно с этого дня.

– Мы с тобой всё это время выживали только для этого дня. Смотря на Хефрена, я понимаю, что этот ребёнок достался мне с самих небес, чтобы уметь прощать. И я прощаю Эксатона.

****
Ночь накрыла своей тьмой песчаные пейзажи Египта. К ней у Эксатона была особая ненависть, потому что ассоциировалась с матерью. Бог смерти упал на колени, держась за уас и закричал во всё горло, глаза его загорелись неистовым пламенем. Когда крик стих, он почувствовал на щеках слёзы. Никогда в жизни он не позволял себе плакать.

Что с того что ему вернули душу? Если она неистово болит, изнутри пожирается червями вины и горя. У него украли лучшие годы жизни, семью, друзей, чья кровь на его руках. Любимую жену, дорогую Уаджит!

****
– Ну что ж. – Экс, обошёл вокруг девушки, словно хищник. – Думаю мы подружимся... Уаджит.

– Я тоже на это надеюсь, принц. Не жалую вражду.

Он положил свою руку чуть ниже её талии. Богиня мгновенно  вытащила из своего браслета маленький кинжал и направила в районе рёбер парня.

– Но как говорят: "Не дразни змею, и она тебя не укусит". – спокойным тоном говорила Уадж, висевший на шеи Урей, рассердился и зашипел раскрыв свой капюшон.

– Дерзкая да? Успокойся змейка. – усмехнулся Эксатон, казалось, что ни кинжал, ни смертоносная кобра, его совсем не пугали. – Мне такие нравятся, мы однозначно поладим.

****
– У нас был уговор. Не значит ли это, что слово богини Нижнего Египта ничего не стоит?

Девушка продолжала прожигать бога смерти гневным взглядом.

– Ну раз так.– парень решил воспользоваться беспомощным положением принцессы, он резко потянулся к ней и соприкоснулся губами. Сказать, что все присутствующие пялились на них с глазами в виде телескопов, ничего не сказать.

Уаджит была в ступоре, казалось сердце остановилось и в пятки упало. Единственное, что богине оставалось–это неумело ответить на поцелуй. Лицо девушки стало пунцовым от переизбытка эмоций: возмущения, гнева, неловкости и стеснения.

****
– У нас будет девочка. – Уаджит не могла сдержать на лице улыбку, так хотелось наконец взять ребёнка на руки, обнять и покормить молоком. В ней растёт и крепнет материальная частичка их с Эксатоном любви.

– Девочка... – тихо повторил за ней Эксатон, одним из его любимых занятий стало поглаживать животик своей мерет. Это его успокаивало, нравились движения ребёнка под ладонью. Чувствовать маленькую жизнь, которую они вместе создали. Теперь он узнаёт, что у них с Уаджит, родится красивая принцесса.

– Помнишь, мы как-то с тобой говорили, что если родится мальчик, назовём его Хефрен, а если девочка то...

– Месектет. – перебил он супругу, бог смерти потянулся и поцеловал ещё неродившуюся малютку. – Наша принцесса.

****
Подобно легкому взмаху пера, на его плечо опустилась небольшая, хрупкая ладонь. Эксатон поспешил встать на ноги и повернуться лицом к тому, кто нарушил его горькое одиночество. Месектет грустным взглядом смотрела на отца, пожалуй, только ей было дело до его покалеченной души.

– Ты должна была остаться с матерью.

– Она разрешила мне пойти с тобой. Я не хочу оставлять тебя одного.

– Ты даже представить себе не можешь насколько тяжелы мои грехи. Если бы не твоя бабка, моя жизнь сложилась бы по-другому.

– Позволь помочь тебе, я не хочу... чтобы с тобой что-то случилось. – девушка крепко обняла отца, ей подробно всё рассказали о нём. Месектет понимала, что он ушёл из Египтуса в основном из-за мамы. Ему совесть не позволяет заглянуть в глаза кому-то другому из богов, чьих близких он убил. Как бы она не любила Амона, как отца, Месектет чувствовала боль Эксатона. Описать невозможно насколько мучительны эти страдания. Родители любили её, но в силу обстоятельств, они не состоялись как семья.

– Мы с Уаджит были так счастливы, когда поняли, что станем родителями, но тебя у нас отняли. Я так ждал тебя. Я готов заколоть своё сердце сотнями кинжалов лишь бы не чувствовать больше льющуюся сквозь пальцы кровь близких. Моей свободой было бы не возвращение души, а смертный приговор. – как только не пытался он не лить слёзы, не сейчас, не при дочери, но их поток не прекращался.

Дар всех богов–это перевоплощение, абсолютно во что угодно, смотря, что ты пожелаешь. Месектет подняла взгляд на папу, её тело окутала фиолетовая дымка и девушка превратилась в десятилетнюю версию себя.

– У нас всё будет хорошо! Я тебя не брошу!

Эксатона опустился на колени перед дочерью. Его маленькая спасительница. Ни одну душу невозможно излечить ничем на свете, если рядом нет того, кто будет рядом. Эксатон впервые за долгое время улыбнулся, заправляя локоны за ухо Месектет. Всё плохое когда-то заканчивается, может и не всегда именно так, как нам бы хотелось, но жизнь приходит в равновесие. Баланс у него может быть совершенно разным, как у сердца и пера.

Он чувствовал, как нежные ладошки дочери обвивают его шею и сердце теплотой безусловной любви. В её глазах плясали искорки надежды, отражая смелость юного духа. Эксатон знал, что этот момент–своего рода привилегия, дарованная судьбой, напоминание о том, что даже в самые мрачные времена свет всё равно найдёт способ пробиться сквозь тьму.

Вот история подошла к своему логическому завершению.
Насладитесь прекрасным артом к 1 тому 30 главы.

И продолжите читать!
Для любителей Эксатона я подготовила дополнительную концовку.