Слабость Беса

Выпархиваю из поликлиники, словно окрылённая! Мой комочек счастья почти здоров! Пусть глазки и пошаливают немного, это такая мелочь, мы мигом с этим справимся! Спасительные капли уже покоятся в кармане, а сердце переполняет благодарность чуткому доктору за его бесценный совет. На радостях прикупила кошачий лоток и целую гору игрушек, чтобы отблагодарить моего маленького героя за его стойкость во время осмотра, за его безграничное доверие.

Искупать его можно! Боже, какое счастье! Схватила специальный шампунь для нежных котят, словно это не просто флакон, а эликсир самой жизни. Да, кошелёк заметно похудел, но разве это имеет хоть какое-то значение, когда речь идёт о здоровье моего пушистого чуда? Разве можно измерить любовь деньгами? Это бесценно!

В приподнятом настроении почти лечу на остановку, что на другой стороне дороги, чтобы поскорее прижать к себе кота, разложить покупки по местам, а потом – в долгожданный рейд за одеждой! Наконец-то куплю себе одежду, а то в гардеробе совсем пусто, даже стирать трусы каждый день уже невыносимо.

Сижу на остановке и, как в детстве, болтаю ногами, устремив взгляд в небесную синь. В клинике нас принимала очаровательная девушка! Вежливая со мной, а с котёнком – сама нежность, само воплощение доброты. Спросила, как к нему обращаться, и тут меня словно молнией озарило: а я ведь его никак не назвала! "Серый" – вот как я его зову! Так и будет Серёжкой! Имя вроде бы человеческое, но Сергеем он точно не будет, он же просто Серый! Оригинально, правда? Имя возникло в голове само собой, и мне оно безумно нравится, как будто так и должно быть.

– Тебе тоже нравится, Серый? – спрашиваю у кота, который проснулся и теперь слегка встревожен после визита к врачу.

В ответ – тишина, но он заёрзал у меня на руках, заставив меня тихонько выругаться на него, любя, конечно. А то сейчас затолкаю обратно в сумку!

Наконец-то подъехал автобус, и на этот раз я добираюсь до дома на удивление быстро. На часах – обед. Обещала себе три раза в день кушать, значит, сначала перекушу, а потом уже в магазин. Нужно заботиться о себе, это важно. Я же начинаю новую жизнь. Здоровую.

Захожу в подъезд, и тут меня перехватывает бабушка, выпорхнувшая из лифта. Это не та,которую я видела с котом на поводке.

— Здравствуйте! – здороваюсь, слегка выдавливая приветливую улыбку.

— Здравствуй, – кивает женщина, осматривая меня с прищуром, словно оценивая каждый мой атом.

Я уже хочу ступить в лифт, но старушка снова заговорила, её голос звучит неожиданно громко в звенящей тишине подъезда:

— Ты откуда будешь? Я тебя раньше здесь не видела, – интересуется она, заставляя меня обернуться и отступить от лифта. В её глазах читается что-то странное, словно тень подозрения.

— Я из 209, недавно переехала, – отвечаю, немного замявшись. Надеюсь, у неё не было конфликтов с моим дедушкой, а то я наслышана, что с соседями у него были нелады. Я так боюсь услышать что-то плохое о нём, о моём любимом дедушке.

Она будто читает мои мысли, её взгляд становится более пронзительным, словно сканирует душу:

— Ты родственница Михалыча? – вопросительно вскидывает брови, постучав костылем по плитке. Этот звук эхом отдаётся в моей голове, словно предзнаменование.

— Внучка, – киваю, смущённо. Моё сердце начинает биться быстрее, словно пойманная в клетку птица.

— Знала я твоего деда. Много помогал, но в последнее время что-то совсем с катушек слетел, хотя, живя рядом с тем Зэком, я бы тоже спятила! – качает головой старушка, а я хмурюсь, не понимая, о чём она говорит. Что это за "зек"? Почему она говорит такие ужасные вещи?

— Вы о чём? Какой зек? Мой дедушка жил один, – недоверчиво произношу, не веря своим ушам. Неужели дедушка пустил к себе какого-то не хорошего человека, который споил его? Где же он сейчас тогда? Меня охватывает ледяная паника.

— Жил-то один! А вот напротив…  Живёт там один… — и замолкает,будто нагоняет страх. —  В общем, мы всем двором его сторонимся, и тебе советуем! Ненормальный он! — Фыркает, чуть ли не плюясь желчью. — Страшный такой. Весь в наколках, да огрызается. Ещё и мотоцикл его под окнами стоит, так он как назло по ночам вокруг дома гоняет, будто специально, спать не даёт! – жалуется старушка, а у меня сердце начинает бешено колотиться, словно пытается вырваться из груди. В голове рождаются ужасные картины, одна страшнее другой.

— Вы хотите сказать, что какой-то мужчина, по вашим словам Зек, живёт напротив меня и причастен к смерти моего дедушки? – пытаюсь собрать её слова воедино, словно пазл из обломков стекла. В голове сумбур, я верю каждому её слову, хотя не должна, но я такая наивная! Больно воодушевлённо она рассказывает. Мне страшно.

— Да! Он с дедом твоим не дружил. Может, и помог ему в могилу сойти, – пожимает плечами женщина, задумчиво глядя в пустоту, причмокнув сухими губами. Её слова – как ледяной ветер, пронизывающий до костей.

— Не может быть, – качаю головой, сжав свободный кулак и тут же разжав, словно пытаясь выпустить клубок страха.

— Может, может! Это ведь он тогда скорую вызвал, и деда твоего в больницу увезли! Наверняка снова что-то не поделили, вот ему и поплохело, – заключает старушка, а я цепенею, словно превращаюсь в камень. Кто-то виновен в смерти моего дедушки? Не верю! — Они часто голосили. У твоего деда  сердце же остановилось? — спрашивает, задумавшись. Я ей лишь киваю, не находя в себе сил произнести ни слова. — Ну вот! Не выдержал этого хулигана, да прихватило. — сама схватилась за свое сердце, качая головой. Её слова ранят меня, как осколки разбитого зеркала.

— К-как к вам можно обращаться? – спрашиваю дрожащим голосом, едва слышно.

— Раиса Степановна! – гордо отвечает женщина, расправляя плечи.

— Раиса Степановна, я побегу, спасибо, что предупредили, – выпаливаю я и пулей влетаю в лифт, словно спасаюсь от преследования. Мне нужно уйти отсюда, как можно скорее, пока меня не накрыла волна отчаяния.

Всё тело дрожит, как осенний лист на ветру. Мысли в голове перепутались, словно клубок спутанных ниток. Котёнок под курткой, будто чувствуя моё состояние, заёрзал, словно пытаясь меня успокоить. Он – мой единственный островок спокойствия в этом кошмаре.

Так вот кто живёт за этой массивной дверью, словно за каменной стеной! Почему я ни разу не видела этого мужчину? Он не выходит на улицу? Или, может, он уехал, чтобы не вызвать подозрений? Господи! Я боюсь представить, что он мог сделать с моим дедушкой. Может из-за постоянных сор с соседом дед стал пить? Нет,он пил,потому что он был не в себе. Да я не знаю что с ним было! Это так ужасно. Я не знаю. Не знаю. Как он умер. Почему сердце решило остановится так резко. Должна же быть причина. Вот. Эта бабушка и дала мне причину.

Дедушка умер от сердечного приступа. Врачи сказали, что сердце просто не выдержало. Скончался по дороге в больницу, но подробностей о причинах приступа не было. Просто сердце не выдержало. И всё! А теперь…

Теперь в моей голове миллион вопросов и страхов, роящихся, как потревоженные осы. Как я буду здесь жить, зная, что напротив, за дверью, живёт чуть ли не убийца моего дедушки? Почему полиция не разбиралась? Почему?! Меня душит отчаяние, словно удавка на шее.

Лифт, как всегда, дёргается, и двери разъезжаются, заставляя меня вздрогнуть и выскочить из душной кабины, словно из ловушки. Жадно глотаю воздух, переводя взгляд на железную дверь, за которой, возможно, скрывается зло. Как я мечтала, чтобы там жила какая-нибудь хорошая семья! Чтоб мы дружили, как добрые соседи, могли обратиться за помощью, ну соль попросить в конце концов! А в итоге, по словам Раисы Степановны, какой-то зек! Не знаю, насколько можно верить словам старушки, но… Факты есть факты. В её словах может быть доля правды, но ведь люди так любят преувеличивать! Нужно успокоиться и перестать трястись, наконец!

Отпускаю железную дверь взглядом, словно отрываю взгляд от пропасти, и иду к своей, уже родной двери. Этот мужчина не должен заставить меня потерять всё, что у меня сейчас строится, каждый кирпичик моего нового мира. Я не должна о нём думать. Не должна думать, что он как-то связан со смертью дедушки. Но меня душит… Душит невидимая змея, обвивающая моё сердце, и это несправедливо! Несправедливо, что он сейчас разгуливает на свободе. Что он не даёт людям спокойно жить. Да кто он такой, чтоб вести себя так? Моё сердце разрывается от боли и бессилия, словно старая ткань.

Выпускаю Серого из рук, и он тут же мчится вглубь квартиры, словно маленький торнадо. Разувшись, я ставлю его в лоток, ведь ему наверняка снова захотелось в туалет. Мой маленький Серёжка, ты – мой лучик света в этом тёмном мире, моя надежда на лучшее.

Оставляю его и иду в прихожую, чтобы снять куртку и забрать покупки, словно выполняю механические действия.

Мою руки, накладываю коту еды и готовлю себе обед, словно готовлюсь к казни. Открываю маленький, пожелтевший холодильник, осматривая свои скромные запасы, словно ищу ответ на немой вопрос. И что я могу съесть? Если честно, в горле стоит ком, от запаха еды воротит, словно я отравилась. Но я же обещала! Обещала самой себе, что буду есть. Нужно заботиться о себе, даже если это кажется невозможным, даже если каждая ложка – это пытка.

Поджав губы, режу себе бутерброд, словно готовлю себе смертельный приговор. Хоть что-то! На ужин… На ужин обещаю приготовить какой-нибудь суп! Жидкое всегда хорошо, тем более что ничего больше не хочу, словно мой аппетит умер вместе с дедушкой.

На скорую руку и всухомятку заставляю себя съесть этот бутерброд, словно я робот, выполняющий программу. Котёнок уже прибежал и аппетитно чавкает над своей миской, словно маленький гурман. Мне бы его аппетит! Снова мою посуду, чищу зубы, чтобы от меня не пахло колбасой, словно пытаюсь смыть с себя этот день.

Оставляю котёнку свою резинку для волос, тёплого молочка и делаю новый лоток со специальным наполнителем! Землю вываливаю в мусорный пакет, тут же завязывая его и ставя в прихожей, чтобы вынести на помойку, словно избавляюсь от чего-то грязного и ненужного. Немного земли, где уже сделаны дела, перекладываю в новый лоток, чтобы котёнок знал, куда ходить в туалет, словно учу его жить в этом новом, незнакомом мире. Я так хочу, чтобы он чувствовал себя здесь в безопасности, словно он – мой талисман, моя защита.

Мою тазик в душе и ставлю его под тумбочку в ванной. Может, ещё пригодится, словно готовлюсь к худшему.

Впервые оставляю котёнка одного на так долго, словно отправляю его в одиночное плавание. Надеюсь, он ничего не натворит!

— Веди себя хорошо, — говорю коту, который, кажется, провожает меня, сидя посреди прихожей, умываясь, иногда поглядывая на меня, словно маленький страж. Он смотрит на меня с такой любовью и доверием, что у меня сжимается сердце, словно его взгляд пронзает мою душу.

В последний раз осматриваю его и выхожу из квартиры, прихватив с собой пакет с землёй, словно уношу с собой часть своей души. Снова смотрю на железную дверь, пока жду лифт, словно она – магнит, притягивающий мой взгляд против моей воли. Слава богу, дверь не открывается, и я спокойно захожу в лифт, словно избежала встречи с монстром. Я ещё не готова к встрече с ним… Я бы вообще не хотела его видеть. Я хочу, чтоб больше не появлялся здесь, чтоб я не копалась в этой истории. Я хочу забыть обо всём этом кошмаре, словно его и не было.

Выйдя из подъезда, я машинально ищу глазами тот самый мотоцикл, о котором говорила старушка, но, кроме машин, ничего нет. Ни одного мотоцикла, словно он растворился в воздухе. Значит, всё-таки свалил? Урод! Знает, что виноват, словно чувствует за собой вину. Иначе бы как ни в чём не бывало гонял по ночам под окнами, как говорила Раиса Степановна. А так сидит тихо, чтобы не привлекать внимания. Умелый зек? Или просто трус, прячущийся в тени?

Господи! С каких это пор я верю словам незнакомой бабушки, которая любит сплетни больше, чем саму себя? Всё! Хватит думать о нём. Не нужно делать выводы со слов чужого человека. Я никогда не верила слухам и сейчас не хочу. Но практически все факты указывают на то, что бабульке можно верить. Я противоречу сама себе! Мой разум и сердце разрываются на части, словно я веду войну сама с собой.

Предо мной мелькает экран навигатора, указывая путь к спасительному оазису – торговому центру, где я надеялась найти приют от всепоглощающей пустоты чемодана. Скупая необходимость диктовала свой список: пара футболок, одни джинсы, спортивный костюм. Носки, белье, кроссовки для бега, ставшего теперь единственной возможностью убежать от себя. И шапка с шарфом – призрачное напоминание о надвигающихся холодах, не только на улице, но и в сердце.

Блуждаю между рядами, словно тень, выискивая хоть что-то, способное заполнить брешь в душе. И вдруг взгляд падает на него – лёгкое, воздушное платье, словно сотканное из солнечного света и летних грёз. Сердце замирает, а потом начинает бешено стучать, умоляя о покупке. И я сдаюсь, покупаю это безумие – платье в осеннюю стужу. Куда я его надену? Неважно. Оно станет моим личным солнцем, моим маленьким секретом, любоваться которым я буду в тишине дома.

Усталость валит с ног, два пакета с одеждой кажутся непосильной ношей. Продуктовый магазин остаётся лишь призрачной мечтой. Ужин… я обещала себе. Но силы покинули меня. Тяжело вздыхаю. Предавать себя дважды – это уже слишком. Но сейчас – только домой. Прохладный душ – вот моё спасение, глоток свежести в этом удушающем дне. Ненавижу магазины. Они выматывают до последней капли. И долгая, мучительная остановка, пронизывающий холод, пробки, превратившие день в бесконечную ночь…

С опаской ступаю во двор, благодаря фонари за их робкий свет, за редких прохожих, выгуливающих своих питомцев. Эти маленькие островки жизни вселяют надежду, разгоняют страх, липкий и холодный, как осенний туман. Становится немного легче дышать.