Глава 22
Цитата: «Иногда самая дорогая награда — это яд, медленно разъедающий тебя изнутри». — Хёнджин, принимая «премию».
Путь до дома Феликса был пройден в гробовой тишине. Слова Хёнджина висели между ними тяжёлым, невысказанным грузом. Феликс молчал, уставившись в окно, его разум был парализован. Признание Хёнджина было как второй взрыв — более мощный и разрушительный, чем первый.
Войдя в квартиру, Феликс, не оборачиваясь, пробормотал:
— Ты можешь остаться. На диване. Я… я не могу быть один сейчас.
Он не мог выгнать человека, который только что спас ему жизнь и перевернул его мир с ног на голову. Это было бы бесчеловечно. Да и страх был слишком силён.
Хёнджин лишь кивнул, его собственная бравада куда-то испарилась, оставив после себя лишь усталость и тяжёлое осознание содеянного. Он молча прошёл в гостиную, скинул куртку и повалился на диван, закрыв глаза ладонью.
Феликс заперся в спальне. Он не ложился спать. Он сидел на кровати, обхватив колени руками, и слушал, как в соседней комнате ворочается Хёнджин. Каждый шорох отзывался эхом его слов: «Я влюблён в тебя. По уши. Без памяти».
---
Тем временем кабинет Чана напоминал штаб во время войны. Он метался по комнате, отдавая резкие, чёткие приказы в телефон. Его лицо было искажено холодной яростью.
— Найти их. Вчерашних стрелков. Я не хочу имён. Я хочу тел. Вывести на чистую воду тех, кто за ними стоит. Использовать всё. Все связи, все долги. Я хочу результатов к утру.
Он положил трубку и с силой ударил кулаком по столу. Кто-то посмел поднять руку на его человека. На его Феликса. Это означало только одно — войну. Без правил, без пощады.
Его люди работали быстро и эффективно. К рассвету у него на столе лежали имена и адреса. Двое наёмников с криминальным прошлым. Их наняли через несколько подставных лиц, но нить вела к одному из мелких, но амбициозных кланов, которые решили, что могут безнаказанно tested waters.
Чан не стал ждать. Его ответ был быстрым и жестоким. К полудню офисы и склады клана были обращены в руины, а их лидер найден в своём же доме с пулей в голове — без намёка на то, кто это сделал. Урок был преподан со всей возможной жёсткостью.
---
Утро застало Хёнджина на диване в гостиной Феликса. Он не спал. Он просто лежал и смотрел в потолок, слушая, как Феликс осторожно перемещается по квартире. Дверь в спальню открылась, и Феликс вышел. Он выглядел бледным, с тёмными кругами под глазами.
— Кофе? — тихо спросил он, избегая взгляда Хёнджина.
— Да. Спасибо, — так же тихо ответил Хёнджин.
Они пили кофе в тяжёлом, неловком молчании, как два незнакомца после катастрофы. В этот момент в дверь позвонили.
Феликс вздрогнул. Хёнджин мгновенно встал, рука потянулась к спрятанному за поясом оружию.
— Кто там? — бросил он резко.
— Доставка. От Бан Чана, — раздался нейтральный голос за дверью.
Хёнджин открыл дверь. На пороге стоял один из младших бойцов, держа в руках небольшой конверт. Он молча протянул его Хёнджину, кивнул и удалился.
Хёнджин вернулся в гостиную, вскрыл конверт. Внутри лежала пачка новых хрустящих купюр и записка, написанная твёрдым, знакомым почерком Чана:
«Хёнджин. За бдительность и защиту Феликса. 50,000 вон. Не потрать всё сразу на дешёвый виски. — Ч.»
Хёнджин замер, сжимая в руке деньги. Он смотрел на них, и по его лицу пробежала гримаса, в которой смешались ярость, горькая ирония и боль. Эти деньги были платой за его верность. За его роль телохранителя, старшего брата, надёжного солдата. И они жгли ему пальцы, как раскалённое железо. Потому что он предал эту верность. Потому что он хотел того, кого должен был защищать, совсем по-другому.
Феликс смотрел на него, и его собственное сердце сжалось от неловкости и сочувствия. Он понимал. Он понимал весь ужасающий подтекст этой «премии».
В этот момент зазвонил телефон Хёнджина. Он нажал на громкую связь, не глядя.
— Ну что, старик, — раздался оживлённый голос Чанбина. — Слышал, тебе Чан премию впаял? 50,000 вон? Серьёзно? За что? За то, что ты не уснул на посту? — Он засмеялся.
Другой голос, принадлежащий Джисону, подхватил на фоне:
— Да он, наверное, просто чай ему вовремя поднёс! Эй, Хёнджин, поделись с нами, а? Купим пива! Мы тут с Минхо как раз решили, что ты теперь наш сахарный папочка!
Хёнджин не ответил. Он просто смотрел на деньги в своей руке, его лицо было каменным. Он услышал, как на фоне Минхо что-то цыкнул на Джисона, и смешки стихли.
— Всё, — глухо сказал Хёнджин и положил трубку.
Он медленно поднял глаза на Феликса. В его взгляде была такая боль, такое самоотвращение, что Феликс невольно сделал шаг назад.
— Видишь? — прошептал Хёнджин, поднимая пачку денег. — Вот цена моей so-called «верности». Пятьдесят тысяч вон. И твой парень, мой лучший друг, даже не подозревает, какую именно «услугу» он оплатил.
Он швырнул деньги на диван, как будто они горели.
— Я пойду. Скажи… скажи ему, что я благодарен. — Его голос сорвался на саркастической ноте.
И он вышел, оставив Фелиска одного в тихой квартире с деньгами на диване и с чувством, что земля уходит из-под ног. А где-то в городе Чанбин, услышав в голосе Хёнджина ту самую, неподдельную боль, внезапно замолчал и задумался, впервые за долгое время отложив мысли о своей загадочной девушке. Что-то было не так. Что-то очень и очень не так.