Глава 7
Дни шли и наступил тот самый день, когда я ехала в аэропорт, чтобы оказаться, через десяток часов, на Родине. Меня до сих пор не покидало чувство тревоги, а так же чувство того, что эта поездка изменит всю мою жизнь.
Зейн писал мне каждый день, но о решении Аэлиты молчал, а это значило лишь одно - она передумала. От этого все дни я не могла уснуть, ночи напролёт я гуляла с Ронни по улицам города с полной грустью в душе. Но Зейн продолжал писать и обещать мне, что все его слова в силе, и после свадьбы он обязательно поговорит с женой. И только эти слова продолжали держать меня в духе.
Взлёт. Полет. Посадка. Все тот же ненавистный и чужой город, такой же холодный и мрачный.
Меня встречал папа, и мы с ним были рады друг друга. Не хочу преувеличивать, но кажется, мы с ним слегка сблизились. Он будто стал понимать меня, или принимать. Однако мама какой была, такой и осталась. Но из-за суеты перед свадьбой, у неё не хватало сил на меня, от чего я была только счастлива.
Зейна я увидела только через пару дней, после моего приезда. Каждый раз наша встреча срывалась то по одной, то по другой причине. Поэтому встреча состоялась тогда, когда к нам приехала Аэлита для помощи, а с ней был и Зейн. Увидев его, все тревоги и сомнения вновь улетучились. Хотелось так обнять его и прижать к своей груди, но мы лишь вежливо кивнули друг другу взглядами, а после, весь оставшийся день, переглядывались и переписывались по смс.
Все дни до свадьбы проходили с устрашающей скоростью, я не успевала даже глазом моргнуть, как наступала ночь, и мы все обессиленные ложились спать. Ясмина постоянно была на суматохе, переживала за каждую мелочь. Бегала из одного конца города в другой, суетилась, нервничала, срывалась и плакала. Но она всех лишь забавляла таким поведением. Складывалось впечатление, что эта свадьба для неё - всё. И это "всё" должно быть идеальным во всем, даже пыль в золото должна превращаться. Я радовалась такому предсвадебному мандражу сестры, однако нисколько её не понимала. Ведь я никогда не мечтала о свадьбе, и даже встретив того, с кем готова построить семью, я все равно мечтаю лишь о тёплом уютном вечере, где будут собраны все близкие люди и будут искренне за нас радоваться. Я не мечтала о свадебном платье и прочих вещах, которых, кажется, должна мечтать каждая девушка. Я мечтала лишь о том, чтобы все внимание гостей было приковано к нашим лицам и к нашей любви.
Наступил долгожданный день свадьбы. Паника Ясмины была просто за пределами нормы. Я носилась вокруг неё как сумасшедшая, лишь бы сбить все её переживания. Веселила её, танцевала, кривлялась, вела себя, совсем ненормально. Но лучше мне вести себя так, нежели невесте. Благодаря мне, визажисту, а после и фотографу, Ясмина успокоилась. Так как увидела себя в зеркале, увидела пару фотографий и поняла - она красавица.
Я тоже успела превратиться в более менее соответствующую Ясмине подружку невесты. Меня накрасил мастер, а Отец подарил мне дизайнерское платье от Elie Saab. Сказать, что я была удивлена такому щедрому подарку, значит не сказать ничего. Платье было просто восхитительным, в нежных оттенках и в меру блестящее. Я чувствовала себя в нем, как принцесса из сказки. Поэтому не уставала благодарить отца за такой подарок.
Ну что моё платье, по сравнению с платьем невесты. Дизайнерским платьем от Zuhair Murad. Королевским, роскошным. Пышным и с длинным шлейфом. Каждая деталь этого платья - ручная работа. Настоящее творение искусства. Все гости замирали при виде неё и не могли оторвать с неё глаз. Настолько сказочной, нежной, но в то же время, роскошной невестой была Ясмина.
А когда в доме появился Амир, когда зашёл в комнату, где его ждала та самая - любимая и родная, когда увидел её, все замерли, затаив дыхание. Он смотрел на неё так, будто она - это центр всего, без которого невозможна жизнь, невозможен он. Он медленно подошёл к ней, приподнял фату и, увидев её лицо, расплылся в улыбки.
Я стояла рядом с невестой, поэтому я видела абсолютно каждую эмоцию жениха. Он стоял и кажется готов был плакать от счастья. Он губами прошептал ей, что любит её, протянул букет, приобнял аккуратно её и встал рядом с ней. Их любовь, их глаза, их счастье - это настоящая сказка, от которой на душе каждого, кто за ними наблюдал, становилось очень тепло.
После всех традиционных "обрядов", мы молодёжью поехали в одно необычное место. Небольшой лес с водопадом. И я скажу одно - зимний лес ничуть не хуже летнего, а водопад придал данному месту некой мистики и волшебства. Приехали мы туда для фотосессии с профессиональным фотографом.
И проведя её, Амир и Ясмина отправились в одну маленьку деревню, где каждому нуждающемуся протянули пакет с продуктами и золотыми монетами. Это было решением Амира.
Однажды, Ясмина мельком рассказала о том, что Амир очень много вкладывает в благотворительность, но ни в фонд. Он узнает какие семьи и в чем нуждаются и сам разъезжает, проверяет и помогает. Больному - поможет со всеми лекарствами, одинокой многодетной матери поможет едой и одеждой для детей, пожилому одинокому человеку не просто принесёт то, в чем тот нуждается, но и посвятит ему весь свой день. Как сказал сам Амир:
«Когда я помогаю нуждающимся, и вижу в их глазах благодарность и некое умиротворение, я понимаю, что делаю все правильно. Для меня это лучшее, что может быть. И делаю я потому, что могу это делать и хочу. И высшая плата для меня то, что каждый кому я помогаю - молится за меня. Я не прошу их об этом, но они молятся. И для меня это важно. Важно потому, что чувствую, что меня оберегают Бог и молитвы тех, кто молится ему за меня».
Я никогда не сомневалась в том, что этот человек достойный. Но, когда я узнала о его поступках, я прониклась к нему безграничным уважением.
Вечером мы все приехали в банкетный зал, где нас ждали гости.
Как только я села за главный стол, рядом с невестой, я стала искать взглядом Зейна. И почти сразу нашла его. Он сидел за столом с парнями, пару раз сводил на меня взгляд, слегка улыбался, а потом вновь включался в беседу с ребятами.
Все было хорошо. Все шло идеально. Ясмина была абсолютно довольна свадьбой, организацией, музыкой и едой. Но кажется ей просто стало все равно, так как она не могла нарадоваться своему счастью и навосхищаться своим, теперь уже, мужем. В свою очередь Амир и вовсе не мог свести с неё взгляда, твердя ей постоянно о том, что она самая красивая у него и самая любимая.
Где-то на середине вечера, включилась медленная музыка, все стали выходить танцевать. Я сидела за столом и спокойно за всеми наблюдала, Зейн тоже сидел и смотрел в мою сторону. Переглядывалась я с ним с боязнью, так как везде были камеры и люди. Но и сдерживать себя совсем не было сил.
Я сидела и думала, что же будет после свадьбы, а точнее после того, как Ясмина и Амир отправятся в свадебное путешествие. Что разразиться в нашем доме, когда Зейн сообщит о разводе? Что будет происходить? И какой стресс каждый будет испытывать?
И я так бы и просидела в своих мыслях весь танец, как вдруг ко мне подошёл Джамал, друг жениха, сидевший по ту сторону нашего стола.
- Позволь - он протянул мне руку, тем самым пригласив на танец.
- Я не умею.
- Научу. Отказывать некрасиво - он улыбнулся мне.
- Ладно - не протянув ему руки, я встала и прошла на танцпол.
Я, конечно, соврала, что не умею танцевать, и он сразу же это заметил.
- Врать, кстати, тоже некрасиво - широко улыбаясь, отметил он.
- Ну прекрати. Я хотела вежливо отказать - улыбнулась я ему в ответ.
- Тебе это не удалось.
- Серьезно? А я ведь и не поняла этого, танцуя с тобой.
Мы слегка рассмеялись, а после молча протанцевали весь танец.
Когда музыка закончилась, он поблагодарил меня за то, что согласилась с ним станцевать и, проведя меня к моему месту, направился к Амиру.
Я увидела как замигал мой телефон. Взяла его в руки. Сообщение от Зейна:
- Ты в своём уме, Беатрис???
- Прости! Я пробовала отказать - сразу поняла я, о чем он пишет.
- Значит плохо пробовала!!! Ещё и флиртовала с ним. Я тебя сейчас убить готов!
- Не сходи с ума. Мы весь танец промолчали.
- То есть это я улыбался во все зубы Джамалу?
- Он пошутил, мне стало смешно, вот и рассмеялась. Родной, ну не злись, пожалуйста.
- Беатрис, ну как не злиться?
- Вот так. Просто не злись и знай, что ты для меня самый лучший, самый желанный и самый любимый!
Я подняла взгляд, чтобы посмотреть на него. Он улыбнулся, прочитав сообщение, а я заулыбалась самой себе.
- Что мне с тобой делать? Ты вообще поддаешься воспитанию?
- Поддамся воспитанию только своему будущему мужу.
Я вновь подняла взгляд на него, он прочитал сообщение и, подняв взгляд на меня, улыбнулся, а потом написал следующее сообщение.
- Я тебя люблю. И прошу, пусть этот танец будет первым и последним за сегодняшний вечер. Я не хочу нервничать и злиться.
- Обещаю!
Так и произошло. Как я обещала, всем, желающим станцевать со мной, я отказывала. Некоторые, самые смелые, даже просили разрешение у моего отца, но мой папа, зная характер своей дочери, говорил, чтобы спрашивали исключительно только у меня.
Но к сожалению мои отказы не значили то, что Зейн не нервничал. Его раздражало даже простое внимание парней ко мне. А меня раздражала его беспочвенная ревность.
Вниманию парней я не удивлялась. Я считаю, что я девушка с яркой внешностью, а в этот вечер я выгляжу и вовсе потрясающе, благодаря магии макияжа и шикарному платью. Ну и конечно я находилось в центре внимание, будучи подружкой невесты и родной сестрой, а значит и дочерью того, кого уважают абсолютно все присутствующие на данном торжестве люди. И заполучить последнюю дочь данного человека в свой дом - эта находка для каждой семьи. Поэтому уверена, что если некоторые парни подходили ко мне из личных интересов, то другие подходили исключительно из интересов семьи. Жаль, что глупцы не понимали с каким персонажем пытались связаться, и благо им так и не удасться этого узнать, ведь сердце этого персонажа уже давно занято.
Свадьба пришла к своему концу. Но в чьей-то жизни - это стало началом. Счастливым началом.
Через 3 дня после торжества, когда гостей стало приходить намного меньше, Амир и Ясмина улетели в свадебное путешествие.
За эти 3 дня, мы с Зейном встретились лишь раз, буквально на полчаса. Он продолжал убежать меня, что все будет хорошо, и после отъезда ребят, он поговорит с Аэлитой. А я продолжала верить.
За эти дни мне становилось хуже. И не только морально, но и физически. Я чувствовала быструю утомляемость и сначала не обращала на это внимание, списывая все на насыщенные дни. Но когда появилась тошнота, когда грудь увеличилась, но месячные так и не начинались, меня вдруг бросило в дикий ужас.
Как только улетели ребята на медовый месяц, я на следующий же день помчалась в аптеку за тестом на беременность.
«Нет, Беатрис. Этого не может быть. Ты себя лишь накрутила. Это от усталости. Не нервничай. Просто приди домой, сделай все, как надо и убедись в том, что ты паникёрша» - успокаивал меня мой внутренний голос.
Купила тест. Пришла домой. "Прошла" тест. Две полоски... Не поверила. Помчалась вновь в аптеку, купила несколько тестев. Вернулась домой и вновь стала "проходить" их. И каждый из них показывал две полоски.
Я сидела на полу в комнате, рядом лежали тесты. Я смотрела на них и просто не понимала, что делать. Как сказать об этом Зейну. И говорить ли вообще, пока он не сделал то, что обещал сделать? Как это все потом объяснять родителям, тем более отцу, с которым только стали налаживаться отношения? Я находилась в паническом шоке. Я забывала выдыхать воздух из легких. Просто смотрела на эти тесты, затаив дыхание.
Что мне делать? Что делать? Аборт? Никогда и ни в коем случае. Во-первых, я никогда не лишу жизни собственного ребёнка, во-вторых - это ребёнок от любимого человека.
Но Боже! Внебрачный ребёнок! Я превзошла саму себя!
Я спрятала тесты. Позвонила Зейну, он сбрасывал. Весь день он не брал трубки, только вечером написал, что был на совещании.
- Зейн, я улетаю послезавтра. У тебя два дня, чтобы решить, с кем остаться. И поверь, я ни за что и никогда не осужу тебя, если ты решишь остаться с Аэлитой. Поэтому забудь о своих обещаниях и подумай в последний раз.
- Беатрис, завтра я выходной, давай встретимся днём, проведём вместе день, я наберусь сил и сделаю то, что обещал сделать. Я люблю тебя. И хочу быть только с тобой.
- Взаимно...
Я выключила телефон и ждала следующего дня. Если он точно решил, если завтра, гуляя, он не передумает, я сообщу ему о своей беременности сразу же.
Наступил следующий день. С утра не было сообщений от Зейна, днём их тоже не было. Мне показалось, что он передумал и никак не мог решиться признаться мне в этом.
Но я хотела с ним попрощаться, хотела обнять его напоследок. Поэтому написала первой:
- Зейн, я все поняла. Но я все равно хочу увидеть тебя. Прошу, давай встретимся.
* Тем временем... *
Зейн проснулся рано утром и поехал по рабочим делам отца, которые он попросил сделать в срочном порядке. В течении нескольких часов работы, он захотел написать Беатрис, но вдруг понял, что телефона нет. Он искал его везде, но не находил.
«Неужели выронил на стройке?» - пронеслось в его голове.
«А что если оставил дома?» - испугался он.
Испугался, что Аэлита захочет проверить телефон, а на нем нет блокировки. Но успокоил себя тем, что сообщения с Беатрис он удалил, да и фотографии её он хранит совсем в других местах.
Он решил, что если телефон остался дома, то ничего страшного. Ведь скоро он вернётся домой и заберёт его, ведь Беатрис никогда не пишет ему первой, боясь, что рядом окажется Аэлита.
Ну, а других женщин в его жизни не было. Поэтому, Зейн спокойно продолжил решать отцовские дела.
День. Время идёт к вечеру. Аэлита делала небольшую перестановку в комнате, как вдруг услышала небольшой звук сообщения на телефон. Она взяла свой телефон, но ничего не увидела. Решила, что показалось. Но потом опять раздался тот же звук и ещё и ещё.
«Неужели Зейн забыл телефон дома» - пронеслось в её голове. И она прошла к застеленной кровати, подняла подушку Зейна и увидела там его телефон.
Сообщения продолжали приходить. Она не смогла удержаться. Захотелось посмотреть с кем общается постоянно её муж. Несколько новых сообщений от друга, парочку от старшего брата и сотни сообщений от оператора. В общем ничего интересного. Улыбаясь, она положила телефон в прикроватную тумбу. Вдруг она услышала, как вновь пришло новое сообщение . Она решила взять его и выключить звук, чтобы он её не отвлекал. На экране светилось сообщение от контакта: «Брат Б.». Ничего интересного, подумала Аэлита, уже включала телефон, но случайно прошла пальцем именно по уведомлению о сообщении и ей открылся диалог с этим контактом. Она решила прочесть одно единственное, пришедшее, сообщение от этого «Брата Б.»:
- Зейн, я все поняла. Но я все равно хочу увидеть тебя. Прошу, давай встретимся.
Она перечитала сообщение несколько раз. Написанно от женского имени, но записан, как мужчина. Её охватила ревность. Она открыла номер данного контакта. Он был иностранный. Она всматривалась в цифры и ей казалось, что она уже видела данный номер. Она побежала к своему телефону, набрала номер и у неё высветилось: «Беатрис. Сестра».
Она не поверила своим глазам. В то время, как глаза уже начинали наполняться слезами.
- Нет, это не Беатрис. Это ошибка - сквозь трясущийся голос молвила она.
Аэлита взяла Зейна телефон. Нашла этот контакт и позвонила по нему. Гудок, второй, третий... Трубку берут. И на том конце она слышит голос родной сестры:
- Алло - без эмоций отвечает Беатрис.
- Скажи, что это не ты - лишь вымолвила она, сквозь слезы.
Беатрис потеряла дар речи. Она пыталась хоть слово сказать, но ничего не получалось.
- Беатрис, говори со мной - сквозь зубы и слезы говорила Аэлита.
- Прости - опустошенно ответила сестра.
- Нет. Нет. Заткнись - услышав вновь голос сестры, она разрыдалась и выключила телефон.
Она рыдала. Она не могла успокоиться. Сестра... Её родная сестра пишет её мужу о встрече.
«А что если это не первая встреча? А что если они любовники?» - в голове у неё возникает миллионы вопросов. И ей казалось, что от такого потока мыслей она вот-вот и потеряет сознание.
Спустя час в их комнату вошёл Зейн. Аэлита до сих пор продолжала сидеть, уткнувшись в его телефон. Зейн увидил это и замедляли шаг, идя к жене.
Аэлита подняла голову, когда увидела перед собой силуэт мужа. И резко вскочила.
- Что это? - она открыла сообщение Беатрис и протянула к нему телефон.
Зейн посмотрел на экран, прочитал сообщение. Сердце сжалось. Он не мог сосредоточиться. Смотрел на сообщение Беатрис и желал написать ей и объясниться.
Но тут все его желания сбили слезы жены, которые начали градом катиться с её глаз.
- Что это, Зейн? - вновь спросила она, уже немного крича.
Но он продолжал молчать. Смотрел на её слезы, после переводил взгляд на экран своего телефона и вновь читал сообщение от Беатрис.
Беатрис или Аэлита? Вот он миг, когда он должен все решить. Но он не может. Не может и слова сказать, видя, как плачет его жена. В миг, когда он должен объясниться перед ней, рассказав ей о своих чувствах к её сестре, он вдруг понимает, что не сможет жить с мыслью, что разбил хрупкое сердце Аэлиты.
«Мне нужна была встреча с Беатрис. Тогда бы я ни о чем сейчас не задумывался. Давай, Зейн, говори. Говори правду» - пытался уговорить сам себя парень.
- Зейн! - прокричала Аэлита. - Что это? Не молчи, скажи ты хоть что-нибудь!!! - она бросила телефон в стену с той силой, с какой ей было больно.
Телефон разбился вдребезги. И сердце Зейна разбилось вместе с ним.
Он сделал свой выбор.
- Ничего между нами нет - он подошёл к ней и захотел обнять её.
- Отойди от меня, - оттолкнула его Аэлита. - Как ты смеешь мне врать сейчас? Я вас ненавижу. Ненавижу - не останавливаясь, кричала она ему прямо в лицо.
- Успокойся, и я тебе все объясню. Ладно?
- Что объяснишь? Как и она попросишь лишь прощение, не желая готовить больше ничего?
- Я все объясню, ты главное сейчас успокойся, ладно?
Зейн посадил её на кровать, сел перед ней на колени и взял её руки.
Он ненавидел себя. Он понимал, что совершает сейчас большую ошибку в своей жизни. Но ещё большей ошибкой было бы разбитое сердце Аэлиты...
Ему нужна была встреча с Беатрис, чтобы набраться безразличия ко всему, но встречи не состоялась.
Он смотрел на жену, на её слезы, на то, как она вся трясётся и понимал, что просто не может предать её. Хотя уже делал это не раз...
А Беатрис... Она простит. Она поймёт. Хоть сначала и возненавидит его за то, что он собирается сделать.
Как только Аэлита успокоилась, она внимательно посмотрела на него.
- Прежде, чем я начну, прошу тебя, понять сестру. Хорошо?
- Хорошо - вымолвила она.
- Обещаешь?
- Обещаю - хриплым голосом отвечала она.
- Все произошло на отдыхе. Когда мы по утрам ходили с ней на пробежку. В один момент я понял, что она начинает испытывать ко мне что-то, что выходит за рамки дозволенного, поэтому начал сокращать наше общение. Но не всегда удавалось.
- То есть, ты мне хочешь сказать, что без твоего участия, моя сестра в тебя влюбилась? - недоверчиво посмотрела на Зейна Аэлита.
- С моим участием. Я ведь общался с ней. Иногда меня заносило, так как она, как ты однажды отметила, похожа на ту девушку, в которую я был влюблён, - Аэлита сжала губы от досады, вспомнив тот разговор. - Прости меня, мой ангел, прошу. Но я даю тебе слово, что между нами ничего не было. Она лишь однажды написала мне, спрашивала как дела у нас. А сегодняшнее сообщение... Я даже не знаю.
За каждую букву и за каждое слово,что он произносил, он себя не ненавидел. Но раз сообщение прочитано, раз Беатрис уже попросила прощение, то он не видел другого выхода....
- Я не могу в это поверить... - Аэлите было так больно от услышанного, что ей вдруг захотелось отмотать время вспять и не брать этого телефона и так и не узнать правды.
- Прошу тебя, пойми Беатрис. Она не виновата.
- Понять? Ты серьёзно просишь меня понять её, Зейн?
- Да. Прошу тебя. Я не хотел, чтобы ты знала, но и не хотел сейчас разбивать твоё сердца...
- Моё сердце сейчас и так разбито.
- Твоя сестра не сделала ничего... - не успел он договорить, как Аэлита перебила.
- Влюбиться в мужа родной сестры - это по-твоему ничего?
- Родная, ты ведь благоразумная. Остынь. Не заводи с ней этого разговора.
- Я хочу с ней поговорить. И я поговорю - Аэлита вскочила и убежала с комнаты.
* * *
Я сидела на кровати и вся тряслась. Услышав слезы сестры, я вдруг поняла, что не готова. Не готова нести ответственность. Мне было страшно. И теперь у меня одна лишь защита - Зейн. Он ведь обещал все решить.
Я смотрела на пустую стену и не шевелилась. Не знаю сколько времени прошло. Но несколько часов точно, так как папа вернулся с прогулки с Ронни.
А спустя какое-то время, раздался очередной звук входной двери. Кто-то приехал.
Ну все... Началось. Слышу шаги по лестнице. Стук в дверь.
- Входите - прошептала я, и в дверь входит сестра...
- Не помешаю? - сдержанно спросила она и осмотрела сначала всю меня, а потом и комнату.
- Шутишь? Проходи! - я подвинулась, чтобы она села рядом, но она встала напротив меня.
- Как ты могла? - вымолвила она.
- Прос...
- Замолчи, - перебила она меня. - Как ты могла, Беатрис? Как ты могла влюбиться в моего мужа? Как тебе хватило наглости писать ему сообщения? Он женатый человек. И женат он на мне. Я твоя сестра. Ты помнишь? - её глаза наполнялись слезами .
Увидев их, я вдруг поняла, что до этого мига я не осознавала, что происходит и что я творю. Только увидев её слезы и её боль я осознала в полной мере то, как ужасно я поступала. И кажется, я начинала сожалеть об этом всем своим сердцем. Сердцем! Не разумом, а именно сердцем!
- Прости.
- Как ты могла? Ответь...
- Зейн тебе не рассказал?
- Да, но лучше бы мне не знать правды. Родная сестра влюбилась в мужа. Какой позор. А он ведь тебя ещё и прикрывает, защищает - "Аэлита пойми, девочка влюбилась. Такое бывает".
Я не поняла её слов. Точнее не поняла того, что говорил ей Зейн... Неужели не сказал правды? Неужели сказал лишь то, что я влюбилась в него? А может я ошибусь... Боже, как я надеюсь, что я ошибаюсь.
Но я смотрела на неё и мне казалось, что она знает не все, поэтому и заговорить я боялась.
- Что ты молчишь? - сорвалась она. - Господи, да что ты за человек то такой? Как ты посмела? Как? - она уже кричала во весь голос, совсем забыв о том, что на первом этаже сидят родители...
Я вновь молчала. Глаза наполнились слезами.
- Не смей плакать! Не смей! - кричала она.
Но с глаз предательски катились слезы.
В комнату забежали родители...
«Молю, Аэлита, промолчи. Молю..» - проносилось в моей голове...
- Что происходит? - отец смотрел на нас в ужаса.
- Аэлита, Беатрис? Что такое? - добавила напугано мама.
- Уйдите - прокричала Аэлита.
- Что? Что такое, дочка? - мама подошла к ней встревожено, но и на меня посмотрела с тревогой.
- Мама, ты ведь мне говорила... Ты ведь меня предупреждала держаться от неё подальше - зарыдала Аэлита и уткнулась в свои руки.
- Что такое, что случилось? - мама бросила на меня злобный взгляд.
А я сидела и не знала, что делать.
«Предупреждала держаться от неё подальше» - проносилось в моей голове раз за разом.
Неужели мама настолько меня ненавидит, что отгораживает старших сестёр от меня или она просто видит всю меня насквозь?
Отец подошёл к нам, сел рядом.
- Беатрис, что происходит?
- Я - единственное, что вырывается у меня из уст.
- Ну продолжай, Беатрис - добавила Аэлита, - расскажи им, как ты влюбилась в Зейна, расскажи, как писала ему сообщения.
Взгляд мамы изменился. Она смотрела на меня взглядом полными ненависти, злости и даже обиды. А отец... А отец незаметно сжал мою руку, будто давая понять, что понял меня.
- Я тебе говорила, Асад! Я тебе говорила! - прокричала мать.
- Замолчи, Белла, - проскрипел зубами отец, - попробуй хоть слово ещё скажи.
- В чем виновата моя дочь? В чем? В том, ты и твоя проблядь создали это? - она взглядом указала на меня. - Разве она виновата?
Я продолжала не понимать, что происходит. Что значат вообще слова этой женщины? Что она говорит?
И я бы спросила, если бы могла хоть слово сказать. Но я, будто язык проглотила. Пыталась что-то вымолвить, но лишь какой-то стон вырывался с уст.
Поэтому я просто смотрела озадачено то на маму, то на отца, который взглядом прожигал маму.
- Давай, Асад. Расскажи ей все. Расскажи в кого она такой уродилась.
- Мама, хватит - вдруг вступилась Аэлита. - Это лишнее. Все нормально. Между ними ничего не было - чувствовалась, как отец и сестра стараются сейчас огородить меня от какой-то правды.
- А не было потому, дорогая, что твой муж нормальный достойный мужчина.
Я слушала её слова, и тонула в ещё большем океане своих слез. И мечтала утонуть в нем, наконец. Чтобы больше не слышать ничего и не чувствовать.
- Белла! - встал отец.
- Мам, идите - попыталась вновь успокоить мать Аэлита.
- Встала и вышла с моего дома - громким звонким голосом, игнорируя всех, обратилась мать ко мне.
Я послушалась её, встала и хотела уже уйти. Но отец остановил, схватив за руку.
- Это мой дом. Это моя дочь. Кого выгонять, решаю только я - каждое слово он произносил с такой злостью, что становилось не по себе.
Кажется, сейчас уже разговор шёл далеко не о моих чувствах к Зейну. Разговор шёл о чем-то более глобальном, но таком непонятном мне.
- Пап, я хочу уйти. Я даже не хочу понимать, что сейчас происходит - я пыталась вытереть слезы, но все было бестолку.
- Карма, дорогой мой, это карма. Жил со своим грехом, а теперь пожинай плоды этого греха, - она указала на меня и на Аэлиту, которая уже успокоилась и пыталась успокоить маму. - Живи и понимай, что из-за тебя сейчас страдают две твои дочери. Жаль только, что моя ни в чем не виновата.
- Девочки, выйдите - проговорил отец нам и отпустил мою руку.
Мы уже выходили с двери. Я хотела было закрыть дверь, но услышала нечто, что заставило меня остановиться:
- Неужели Беатрис не захочет узнать, кто её настоящая мать?
- Беатрис, пошли - потянула меня Аэлита за собой, стараясь избавить меня от правды.
- Что? - отпихнула её я и вернулась в комнату.
Сердце моё колотилось в диком ритме. И лишь, вспомнив, что под сердцем я ношу ребёнка, я вдруг стала успокаиваться.
- Что значат твои слова? - я подошла к матери.
- У папы спроси, он все тебе расскажет.
Я посмотрела на отца и увидела столько боли. Он смотрел на маму и, прикусив нижнюю губу, качал головой.
- Беатрис, собирайся и выходи с дома - смотря на маму, продолжал говорить он.
Я послушалась. И вышла.
* Тем временем. Асад и Белла *
- Зачем ты сейчас это сделала? Посмотри на её состояние, ты сейчас решила её совсем добить? Неужели за столько лет ты так и не смогла полюбить её?
- О какой любви ты мне говоришь, Асад? Благодари, что я приняла её. Это все, что я могла сделать.
- Неужели ты не могла держать язык за зубами? Зачем было говорить перед ней об этом всем?
- Она давно должна знать. Я устала, я больше не могу видеть её. Она с каждым годом все больше на неё становится похожа - Белла кипела вся изнутри, прошло столько лет, а она до сих пор так и не смогла простить мужа и ту, кто является настоящей матерью Беатрис.
- Ответь мне. В чем ребёнок виноват?
- Асад, ты оглох? Влюбилась в Зейна, писала ему сообщение. Ни в чем не виновата?
- Виновата лишь в этом. Я тебе сейчас о другом говорю.
- Я не хочу обсуждать больше это. Расскажи ей все, и чтобы ноги её больше не было в моем доме. Или можешь забыть обо мне и дочерях.
- Это и мои дочери тоже.
- Однако я их растила, когда ты был с ней, когда растил с ней Беатрис - голос женщины затрясся и ту боль, что она так давно закапывала в себе, проснулась вновь.
- Не начинай. Я давно и не раз извинялся перед тобой за это.
- А я давно сказала, что никогда вас не смогу простить.
- Я ведь делаю сейчас все для тебя и для дочерей - мужчина вновь почувствовал перед женой стыд и вину...
Белла молча развернулась и вышла с комнаты, хлопнув за собой дверью.
* * *
Я обессиленная спускалась по лестнице, вышла с дома и села на крыльцо.
«Так Беатрис. Зейн остался с Аэлитой, решив, что ты одна должна нести за все ответственность. Твоя мать - не твоя мать. Но твой отец, кажется, твой отец. И сёстра, кажется, это знают. Теперь собери все эти мысли и эмоции в кучу и проглоти их в себе. Тебя поддержал отец. Странно, да, но он поддержал тебя. А ещё, у тебя будет ребёнок. И не смей злиться и плакать. Это счастье. Ты его сможешь вырастить сама. Ты ведь все можешь сама» - давала я четкое наставление самой себе.
На крыльцо вышла Аэлита, села рядом.
- Прости, что не совладела эмоциями. Я не хотела, чтобы они знали.
- Хватит быть такой хорошей, прошу. Мы обе знаем, кто должен просить прощение.
- Но как ты так смогла влюбиться? Как тебе позволила совесть? Объясни, пожалуйста, я хочу понять.
- Вот так, Аэлит. Взяла и влюбилась. Оставь меня, пожалуйста, сейчас одну. Слишком много для одного дня.
- Как скажешь - она встала и уже возвращалась в дом.
- Желаю вам с Зейном счастья - прошептала я, не желая, чтобы она это услышала...
- Будешь тут счастливым - все же услышала она, а после вошла в дом.
Вышел папа, держа в руках Ронни и что-то ещё. Мы с ним прошли к нему в машину. Сели. Он вручил меня моего щенка, но два конверта в руках оставил у себя.
- Поедем в отель. Поживем там эти два дня.
- Пап, я бы хотела остаться одна.
- Ты уверена?
- Более чем, - я сделала небольшую паузу, набираясь сил. - Ничего не хочешь мне рассказать?
- А ты? - он повернул голову и внимательно посмотрел на меня.
- А что сказать, Аэлита все рассказала - я пожала плечами и, стыдясь, убрала взгляд в окно.
- То есть то, что рассказала Аэлита - это и есть правда? - недоверчиво поинтересовался он.
- У тебя есть сомнения? - удивилась я и посмотрела на него.
- Очень большие.
- Нет, она сказала правду.
Он ничего не ответил. Бросил взгляд на конверты, которы лежали на его ногах, взял их и протянул мне:
- Прочтёшь их, когда останешься одна.
Я приняла их. Они были старыми, но их будто не открывали никогда. Я прочла надпись и сердце сжалось:
« Кому: Любимой дочери Беатрис.
От кого: от Мамы. » - и весь конверт был изрисован сердечками.
На глазах наступили слезы.
- Можно сейчас прочесть? - дрожащим голосом вымолвила я.
- Нет, одна, - твёрдо ответил папа. - Я не знаю, что она написала. Так и не осмелился открыть. Знаю лишь, что одно письмо - расскажет всю правду, а второе - расскажет тебе все её чувства к тебе.
- Её нет в живых? - сквозь слезы, я смотрела на этот конверт.
- Нет, дочь. Её не стало, когда тебе был один год.
Я не знала, что сказать. Хотелось поскорее раскрыть письмо и узнать о ней все, что только можно.
«Любимой дочери Беатрис» - перечитывала я вновь и вновь, и сердце окутывалось любовью... Материнской любовью.
- Её звали Амелия - вновь вымолвила папа.
- Какое красивое имя - улыбнулась я.
- Такое же, как и она. Я не знаю, что она решила тебе рассказать, но единственное, что ты должна знать - я любил твою маму.
От этих слов было такое странное состояние. Вроде и тепло от того, что мою маму любили, но тут же в голову приходило осознание, что я самая младшая дочь, а значит либо я не его дочь, либо он изменял маме... Или теперь не маме, а просто Белле? В любом случае, мне стало за неё обидно.
«Очень смешно, Беатрис. Обидно ей стало. А то, что ты поступила с сестрой точно так же, тебе не обидно?» - вдруг раздался голос разума. Проснулся, наконец.
После небольшого молчания, я все таки решилась поинтересоваться, но только шепотом:
- Я твоя дочь?
- Моя - папа посмотрел на меня с легкой улыбкой на лице, но все же виновато и грустно.
- Получается ты... - я не осмелилась договорить свои догадки.
- Да. Так и получается.
- И ты надеялся, что в твоей семье меня полюбят? - усмехнулась я.
Он ничего не ответил. Да я и не хотела больше ничего слышать.
Все произошло совсем не так, как я планировала. Но все таки произошло, как я и чувствовала. И та тревога, что не покидала меня все дни - вдруг покинула меня.
Видимо, где-то в глубине души, я знала, что итогом всего окажутся - мои слёзы и разбитое сердце.
Папа привёз нас с Ронни в отель. Убедился, что все нормально и, попрощавшись, уехал, оставив меня наедине с собой. Я села на кровать, держа в руках два концерта. Два конверта, от одного человека: одно полностью разрисованное элементами любви, а второе чистое, пустое. Было ясно в каком из них говорится о чувствах ко мне, а в каком вся правда. Готова ли я знать сейчас правду? Нет, конечно. Поэтому я убрала чистый конверт в сумку, и трясущимися руками стала открывать конверт, разрисованный сердцами.
Но мне так и не удалось достать оттуда письмо, так как мне позвонили. Я взглянула на телефон, и увидела звонок от Бейлы. Постаралась поскорее принять его, и мечтала выговориться подруге.
Она слушала меня молча, не перебивая и не вставляя даже эмоциональных возгласов. Лишь, когда я закончила встревоженно поинтересовалась:
- Мне прилететь? - от её слов мурашки по коже пробежали.
- Не надо. Я завтра ночью уже вылетаю - улыбнулась я искренней заботе подруги.
- Я хочу поскорее тебя обнять.
- А я то как этого хочу.
Между нами повисла небольшая тишина, казалось, что она подбирает слова, чтобы сказать мне что-то. И мне так не хотелось слышать никаких нравоучений, не хотелось слышать, как плохо поступил со мной Зейн, и что я сама в этом виновата. Я и без чьих либо слов прекрасно все понимала.
- Получается я скоро стану тётей? - но я услышала только это, и поняла, как же сильно я люблю свою подругу.
- Получается, что так - заулыбавшись, ответила я.
- Ох, сколько я буду её баловать подарками - вдохновенно продолжала она.
- Почему "она"? Я, например, сына хочу.
Это возможно кажется странным, но мысль, что у меня будет ребёнок, что я стану мамой - делала меня счастливой. Да, меня ещё пугает происходящее. Да, я не осознаю и половины того, что произошло. Да, рядом со мной нет отца ребёнка. И это внебрачный, незапланированный ребёнок! Но это не значит, что нежеланный и нелюбимый.
Я знала, что полюблю его так, как не любила никого. И знала, что рядом со мной есть те, кто помогут и поддержат, когда я буду в этом нуждаться. Я просто знала. И от знание давала мне некую силу.
Мы проговорили с подругой до глубокой ночи, а у неё и вовсе наступило утро. Она веселила меня, вспоминая наши приключения, наши ссоры, наши проблемы, которые сейчас кажутся такими мелочными и над которыми теперь остаётся только смеяться. В общем, она сделала все, чтобы поднять мне моё настроение.
Но вдруг раздался второй звонок. Я посмотрела на экран и увидела незнакомый номер.
- Бейла, я перезвоню, - сказала я и переключилась на другой абонент. - Алло - бодрым и даже слегка веселым голосом ответила я, так как подруга не переставала меня смешить.
- Беатрис? - услышала я на конце линии голос Зейна и резко изменилась в лице и в настроении.
- Я слушаю.
- Думаю нам надо поговорить - неуверенно вымолвил он.
- Поговорим о том, как я влюблена в тебя по уши? - усмехнулась я.
- Ты где? Аэлита сказала, что ты уехала.
- Да, так и есть.
- Давай встретимся и поговорим?
- У тебя хватает наглости просить меня об этом?
- Я хочу говорить тебе все в глаза.
- Знаешь, даже любопытно, как ты будешь это делать.
Я набралась сил и дала ему адрес отеля, в котором остановилась. Он сказал, что будет в скором времени. А я, предупредив девушку на ресепшене, что ко мне должны будут прийти, прошла в ванную.
Я умывала лицо и приводила его в порядок, корректируя макияжем. Не хотела, чтобы он видел моих потухших глаз и отеков под ними. Не хотела, чтобы он испытывал ко мне чувство жалости.
Он сделал свой выбор. И выбирая чьё сердце разбить, он разбил то, которое заслуживало это в большей мере. Он поступил разумно. Но недостойно.
В дверь постучали. Я прошла к ней, полностью уверенная в себе и в той силе, которая позволит мне выглядеть достойно.
Я открыла дверь, увидела его. Выглядел он, мягко говоря, не очень. Он стоял в спортивном домашнем костюме, волосы были слегка растрепанны, а само лицо казалось помятым.
Я молча впустила его в номер. Он прошёл и сел на кровать, локтями облокотившись на колени, а ладонями он прикрывал свои губы. Я закрыла за ним дверь и прошла к нему.
- Что-нибудь будешь? - спокойно поинтересовалась я.
- Нет - он поднял на меня взгляд и так и замер.
- Тогда я слушаю, о чем хотел поговорить? - слегка улыбаясь, я взяла стул, поставила его напротив него и села.
- Не знаю даже с чего начать. Наверное с того, что чувствую огромную вину перед тобой и прошу у тебя прощение.
- Я тебя прощаю - умеренным голосом ответила я.
- Ты кажешься такой спокойной - он смотрел на меня и будто не мог узнать.
- Хотел, чтобы я сейчас плакала у твоих ног?
- Ни в коем случае. Думал, будешь кричать и ненавидеть.
- У меня к тебе нет ненависти, Зейн, это ведь чувство, граничащее с любовью, которое в какой-то момент вновь ослабнет, и ему на замену снова вернётся любовь. Поэтому никакой ненависти. Одно лишь разочарование. И не в тебе, нет. А в том, что однажды поверила тебе.
- Все, что я говорил, я говорил от сердца.
- Я знаю. Но выбор ты сделал головой - я усмехнулась, смотря ему прямо в глаза.
- Мне нужна была встреча с тобой, чтобы набраться безразличия ко всему. Но все прошло не так. Я уехал на работу, забыл телефон дома, а когда приехал Аэлита уже все знала. Прости меня, Беатрис. Но увидев её слезы, я не смог рассказать правду. Не осмелился. Стал думать о всех и даже о тебе. И мне показалось единственным выходом...
- Очернить только меня?
- Я был уверен, что смогу донести до неё понимание, и она не станет разбираться.
- А какая разница, Зейн, разбиралась она со мной или нет? Важно ведь то, что ты осмелился опозорить меня перед сестрой, лишь бы самому выйти сухим из воды.
- И я себя за это ненавижу - его глаза краснели, толи от злости, толи от боли.
Я встала и прошла к графину с водой. Налила себе в стакан, сделала пару глотков. Во рту все пересохло от волнения.
Я посмотрела на Зейна. Он молча сидел, схватив руками себя за голову и взгляд его устремлён был на одну точку.
- Можно вопрос? - продолжая держать стакан в руке, я прислонилась к стене.
- Хоть сотни вопросов - он повернул голову в мою сторону.
- Нет, меня волнует только один. Ты хотя бы на одно мгновение колебался между мной и ней? Или, увидев её слезы, ты сразу принял своё решение? - мне и вправду было важно знать, знать я хоть что-нибудь значила для него все это время...
- Колебался, - я смотрела на него, на то, как тяжело ему находиться под прицелом моего умиротворенного взгляда, и верила его ответу. - Неужели ты думаешь, что мне далось легко, принятое мной решение?
- Мне не знать.
- Не веришь, что я тебя люблю?
- Теперь то, думаю, не стоит говорить о таких громких слов - ухмыльнулась я.
Он встал, подошёл ко мне и хотел было что-то вновь сказать. Но я понимала, что эта тема больше не нуждается в обсуждении. Поэтому перебила его:
- В общем выбор сделан. И думаю нам пора прощаться.
- Позволишь? - он жестом показал на объятия.
- Почему бы и нет?
Он обвил мою шею руками и поцеловал меня в макушку. Чувствовала я себя опустошенно и разбито. Но позволять эмоциям брать надо мной вверх, я больше не собиралась. Поэтому, простояв в объятиях совсем немного, я отстранилась от него, я улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, и нежно пройдясь рукой по моему лицу и внимательно разглядев меня, прошёл к выходу.
Я пошла за ним.
- Подожди, - схватила я его за руку, когда он уже открывал дверь. - Я хочу ещё кое-что тебе сказать.
Он убрал руку с ручки двери и внимательно посмотрел на меня.
- Знаешь, я думала, что знаю, что такое любовь. Но, кажется, ошиблась, - на лице сверкала грустная улыбка. - Поэтому не буду говорить данного слово, а просто скажу, что до этого дня я испытывала к тебе самые неимоверные чувства, которые когда-либо просыпались во мне. И сейчас я не злюсь на тебя. Да, мне больно оказаться брошенной тобой, когда обещано было совсем другое. Но я знаю, нет, я даже уверена, что спустя долгие годы, я посмотрю на этот день другими глазами и буду всем сердцем благодарна тебе за твоё решение. И я рада, что моя сестра замужем за мужчиной, для которого её спокойствие важней всего. Поэтому не стоит винить себя. Просто будь счастлив - голос слегка трясся, но я продолжала держаться.
Он ничего мне так и не ответил. Лишь вновь обнял меня и что-то прошептал, целуя меня в макушку.
Мы попрощались с ним, он вышел с номера, а я просто скатилась вниз по двери и позволила себе вновь заплакать. От слабости ведь не так уж и легко избавиться. Но главное, что этой слабости я не показала ему. И это главное.
Я просидела на полу неизвестно сколько времени, обхватив свои колени руками и укачивая себя, чтобы успокоиться.
А позже я переместилась на кровать, сняла с себя одежду, бросив её на пол и залезла под тёплое одеяло.
Закрыв глаза и гладя живот, я думала о том, понимает ли несформировавшийся, что сейчас происходит с его мамой? Чувствует ли её боль и её слезы? Надеюсь, что нет...
А что касается письма мамы, то я убрала его к другому письму. Решив, что так будет лучше для меня. Ведь на сегодня мне хватит каких-либо эмоций и слез.
* Тем временем. Зейн *
Зейн доехал до дома. Остановился у ворот и не желал заезжать в них. Он обхватил руль руками, уткнувшись головой в них, и думал о ней. Он сходил с ума. Он не мог поверить, что позволил разуму взять вверх над эмоциями. Не верил, что смог позволить себе потерять то, чем дышал последний год.
Её спокойствие, её улыбка, её слова, за которыми он только что наблюдал, разрывали его сердца. Разочарование сильнее ненависти, и он понимал, что разочаровавшийся человек испытывает в десятки раз больше боли, нежели тот, кто ненавидит. Ненависть - поверхностна, разочарование - глубинно. И осознание, что он довёл Беатрис до этого чувства - сводили его с ума.
А прокручивая в голове последние слова Беатрис, он и вовсе не знал куда деться. Даже не верил, что она так благородно умела поступать. Думал, что она уткнёт его в его же обещания, накричит на него и заставит чувствовать себя ничтожеством. Но ничего подобного не было, она заставила его чувствовать себя ничтожеством совсем иным способом.
Он отстранился от руля, взглянул в зеркало и, увидев свои влажные глаза, резко закрыл их и откинулся назад на спинку кресла.
* * *
На следующий день я поехала домой, чтобы забрать все свои вещи. Дома была лишь мама...или Белла. Но скорее Белла, ведь своей дочерью она меня не считает.
Она открыла мне ворота. Мы даже не поприветствовали друг друга, я просто прошла в дом, поднялась в комнату и стала собирать свои вещи. Я старалась сделать все очень быстро, так как никогда раньше я не чувствовала себя настолько чужой в этом доме.
Когда я спустилась с чемоданом вниз, я заметила в открытой двери кухни Беллу. И сначала я хотела молча выйти с дома, но потом решила, что попрощаться с ней все таки стоит. Ведь с этого дома я уезжаю раз и навсегда.
- Можно? - войдя на кухню, я увидела, как она варит себе кофе.
- Да - не обращая на меня внимание, продолжала варить она его.
- Я попрощаться хотела, - внутри все сжималось, гордость и обида держали меня, а чувство вины желало сказать хоть что-то хорошее этому человеку.
Я стояла молчала, уставившись в женскую спину. И внутри все так смешанно было, не понимала как лучше поступить, чтобы не получить в ответ резкий ответ, который выбьет меня из, настроенной мною, колеи.
Она выключила плиту и повернулась лицом ко мне, держа в одной руке кофеварку, а в другой чашку.
- Что-то ещё? - поинтересовалась она, наливая себе кофе.
- Я ещё не читала те письма, - вдруг вырвалось с моих уст, и я осознала, что мне есть, что ей сказать. - И я до сих пор так и не узнала всей правды, но суть мне ясна. Извиняться за маму или папу я не посмею. Извинюсь лишь за саму себя. Если когда-то в детстве у тебя были на меня надежды, то прости, что не оправдала их. Обижала я тебя часто, а точнее злила, за это тоже прости. Ненавидела тебя за то, что ты относилась к сёстрам лучше, чем ко мне, и за это тоже прости. Прости, что так долго не знала правды и заставляла тебя, своим видом, вспоминать прошлое. И конечно прости, что причинила твоей дочери боль. Надеюсь и она когда-нибудь простить меня. Оправдывать себя и что-то объяснять не имеет смысла. Произошло так, как произошло. Наверное так, даже лучше. Не так ли? - улыбнулась ей я. - Теперь я знаю правду и больше никогда не потревожу тебя. Но в любом случае, спасибо, что приняла меня когда-то. И уверена, что в этом "когда-то" ты старалась полюбить меня, поэтому и за эти старания тоже спасибо.
Я больше не знала, что сказать. На душе больше не осталась никаких слов для этого человека. И мне было приятно, что она стояла и, с вниманием, слушала на меня. На лице не читалось презрения и прочих негативных эмоций. За что ей, кстати, тоже спасибо.
Я улыбнулась ей на прощание и стала выходить из кухни.
- Желаю тебе счастья. И пусть оно принадлежит только тебе -раздался её тихий голос позади меня
Я не поверила своим ушам.. Я не думала, что она скажет хоть что-то. Её слова, словно, луч солнца посреди пасмурного дня. Сердце наполнилось теплотой.
Я повернула голову, чтобы посмотреть на неё, она казалась такой же спокойной, как и произнесённые ею слова. Я улыбнулась, поблагодарив её взглядом, а после ушла.
Забрала чемодан и вышла с дома, где за воротами меня уже ждало такси.
Я осталась довольна нашим прощальным разговором. Её слова хоть и кололи за больное, но все таки были искренними и даже праведными.
Попытка сделать себя счастливой за счёт страдания других - плохая попытка, всегда ведущая человека к тем же самым страданиям.
Вечером за мной заехал папа, чтобы отвезти в аэропорт. Оказавшись там, мы прошли в кафе, чтобы дождаться моей регистрации.
- Ты так и не прочла письма? - поинтересовался он.
- Нет. Я не хочу сейчас смешивать все чувства в себе. Хочу прочесть все со спокойной душой.
- Хорошее решение.
- Пап. Спасибо, что не отвернулся и не осудил.
- Дочь, а кто я, чтобы сейчас судить тебя?
Я смотрела на него. Я до сих пор не верила, что это мой папа. Что он спокоен со мной. Что он заботлив и снисходителен ко мне. Это было каким- то чудом.
Мне вдруг захотелось рассказать ему все про нас с Зейном и, конечно, про то, что я беременна. Ведь я не знала, что делать и к кому идти за советом. Понимала, что мне нужны будут деньги на хорошую больницу, на хороших врачей и на хорошие обследования. Таких денег я ещё не зарабатывала. Да и как скрывать от человека беременность, когда он не собирается обрывать связь со мной? Исчезнуть? Ну уж нет, вижу я, чем закончилось одно из моих исчезновений.
Я долго собиралась с духом, но все же решила начать хоть с чего-то.
- Пап, я бы хотела бы продать дом, в котором живу - смотря себе в тарелку, молвила я.
- Почему? Ты ведь его так любила.
- Больше не люблю.
- Почему?
- Нехорошие воспоминания.
- Только из-за того, что в этом доме оставались Зейн и Аэлита? - он будто и не нуждался в моих объяснениях, понимал о чем я говорю и даже молчу. В этот миг я вспомнила Авраама, и душа моя заулыбалась.
- Из-за того, что в этом доме Зейн оставался и без Аэлиты... - вымолвила я, полночью спрятав взгляд от него.
- Не понял - голос его резко изменился, стал каким-то взволнованным и рассерженным.
Я испугалась, и решила, что он не поймёт меня. Убьет меня прям в этом аэропорту, если узнает правду. Поэтому я передумала говорить.
- Да ничего, глупость сказала - изменилась я в голосе и попыталась изменить тему разговора.
- Беатрис, начала - говори!
- Нечего говорить, ты прав.
- Нет, ты что-то другое хотела донести мне своими словами.
- Тебе показалось.
- Нет, не показалось. Дочь, говори - голос его вновь смягчился.
- Пап, - подняла я взгляд на него, - обещай, что поймёшь?
- Я клянусь тебе, что иначе и не будет.
Я собралась с духом, вдохнула полной грудью и, смотря прямо ему в глаза, начала рассказывать.
Я рассказала ему, как мы познакомились, как провели три прекрасных недели вместе, как я влюбилась и как, испугавшись этих чувств, я исчезла. Потом рассказала, как увидела его вновь спустя целый год. Рассказала вкратце о наших тайных встречах и переписках. О том, что было, когда они все прилетели к нам. Рассказала о том, что было после. И, конечно, рассказала то, что произошло буквально недели две назад. Я рассказала абсолютно все. Слова ручьём лились с моих уст. Я объяснила ему свои чувства и решила, что стоит и Зейна оправдать в отцовских глазах, поэтому Зейна позицию я тоже ему объяснила.
Остановилась я только тогда, когда рассказала ему все от А до Я, а точнее от дня нашего знакомства и до сегодняшнего дня.
Он, конечно, догадывался, что все не так просто, как казалось изначально. Но по его глазам я читала дикий шок. Он смотрел и, кажется, не хотел верить в происходящее. Но даже слова не вымолвил, внимательно слушая все, о ям я говорю.
Когда я полностью завершила свою речь, я закрепила это все последними словами:
- Пап, об этом не должен знать никто.
Он так ничего и не сказал, просто встал и ушёл куда-то. А я продолжала сидеть за столом и гладить, сидящего рядом, Ронни. И думать правильно ли я все сделала.
Когда отец вернулся и сел обратно на своё место, он выглядел сломлено.
- Прости меня. Думаю, Белла была права, когда говорила, что это все моя вина. За все ошибки всегда приходиться платить.
- Ты ведь ни в чем не виноват. Это наша с Зейном ошибка.
- Ты поймёшь, когда прочтёшь письмо матери. Карма, - рассмеялся он отчаянно, - и что сейчас делать? Оставлю все так, страдать будешь ты, пойду разбираться с Зейном, страдать будет Аэлита.
- Пап, - вскрикнула я. - Никаких разговоров с Зейном! Не лезь в это, прошу, мы все уже решили!
Он ничего не ответил. Молча что-то перекручивал в своей голове и растерянно смотрел на меня.
- Все хорошо, - я взяла его руку. - Я ведь уже не маленькая, справлюсь. Но есть ещё кое-что, что ты должен знать - я сделала паузу, отпустила его руку и больше не смела смотреть ему в глаза.
- Беременна, да? - услышала я отчаянный голос отца, и резко подняла голову, увидев как он, качая слегка головой, сжимал губы от досады, а глаза его наполнялись слезами.
Я опустила глаза, но голову держала ровно и, прикусив нижнюю губу, положительно кивнула головой.
В следующие секунды я не слышала никакого ответа от него. Лишь почувствовала, как он встал, подошёл ко мне. Поднял меня и крепко обнял. Обнял, понимаете? Не ударил, не накричал, а обнял! Отец, человек, который избивал меня, как последнюю тварь, когда узнал про случай с Селимом, обнял меня, когда узнал, что я беременна от мужа сестры. Я не верила, что такое возможно. Не верила, что он может так поступить. Неужели в свои 22 года, я обрела отца?
- Я долго не мог принять тебя. Ты была вечным напоминанием совершенной ошибки. Боялся выделить тебя среди дочерей, потому что боялся вновь причинить боль Белле. Прости за это. Знаю, что ошибся в своём выборе воспитания, ошибся, что оставил одну без поддержки. Но сейчас знай, что я с тобой. Все сделаю так, как захочешь ты. И, наконец, стану тем, кем должен был быть все эти годы - говорил он тихо мне на ухо.
Я прижалась к его груди, обнимая его крепко, а с глаз моих покатились слезы.
Потеряв одно, я обрела другое. И знаете, не так уж это и плохо.