24 белый потолок
Больница. Реанимация.
Сквозь пелену беспамятства Дима Ицков сначала ощутил не звуки, а запахи. Резкий, стерильный дух антисептика, сладковатый запах пластика. Потом — холодок в вене на руке и монотонный, навязчивый писк аппарата.
Он с трудом разлепил веки. Мир плыл перед глазами, расплывался, потом медленно собирался в чёткую картинку. Белый потолок. Шторка. Капельница. И... она.
Мелисса сидела на стуле у его койки, скрестив руки. На ней был всё тот же строгий костюм, но он был помят. Волосы выбились из аккуратной причёски. Она не смотрела на него. Её взгляд был устремлён в окно, в серую больничную стену напротив, но было видно, что она не видит её. В её позе читалась такая всепоглощающая усталость и... вина. Глубокая, вымораживающая душу вина.
Дима попытался пошевелиться. Сухость во рту, тошнота, свинцовая тяжесть во всём теле. — ...что... — его голос прозвучал как скрип ржавой двери.
Мелисса вздрогнула, резко обернулась. В её глазах мелькнуло облегчение, но тут же погасло, спрятавшись за профессиональной маской. Но Дима успел это заметить. Ту самую долю секунды, когда она была не его психологом, а просто женщиной, которая за него испугалась.
— Вы в больнице, Дмитрий, — её голос был ровным, но слишком тихим, без привычной терапевтической глубины. — С вами всё будет в порядке. Врачи всё контролируют.
— Сережа... — просипел Дима. — Он дежурит в коридоре. Его пустят позже. Вам нужно отдыхать.
Он закрыл глаза. Стыд накатывал такой волной, что хотелось снова провалиться в небытие. Он видел её помятое платье, её усталое лицо. Она нашла его. В том самом месте. В том самом состоянии. Она видела его абсолютное дно.
Он снова открыл глаза. — Почему вы... здесь? — каждое слово давалось с трудом.
263 слова