Глава 6.
Отличительно чертой королевского рода Кальяри являются не только алые тела, но и особые дарования, которыми их наделяет девятая богиня мира – Нейта. Обычно, они проявляются в возрасте шестнадцати лет и могут сопровождаться нестерпимой болью.
Кровь Нейт передается по материнской линии – только наследницы могут продолжить династию. Отец может быть кем-угодно из трех кланов, но наследия от него не остается. После спаривания самец обычно уничтожается – это часть ритуала.
— из справочника «Элиза Ноал. Все, что мы знаем о пауках» раздел I, пункт 4
Пиршественная яма располагалась на одном из самых нижних ярусов подземного замка, ближе к недрам планеты. Как и в Зал Бессвязных, сюда можно было добраться лишь в истинном обличии.
Узкие пространство зевало вниз шестнадцатью локтями, как пасть древнего зверя. Грузовые цепи удерживали кормовую платформу, то и дело перемещавшейся в самом центре ямы, сверху-вниз. На нее слуги выкладывали свернутую в тончайший шелк полуживую добычу, между фруктами и соками нектаров. На стенах висели питьевые ниши, заполненные наперебой.
Но меня доставили сюда не ради еды.
Кланы. С моим появлением одни замерли на черных стенах, освещаемых кристальным кварцем. Другие отнеслись равнодушно, удобно расположившись на крепленных ложементах из паутины, откуда пауки медленно подтягивали к себе пищу из подступающей платформы. И только один ложемент – привычное место Локтарха – пустовал. Но я уже знала, где он.
Он сидел там, где должна сидеть моя сестра. Рядом была Залисса и с отсутствующим выражением наблюдала за тем, как Певцы разместили меня на ложементе напротив, а затем послушно удалились под напористым взглядом их капитана.
Однако, Локтарх не спешил. Он одобрительно взглянул на Скелитру, а затем подтянул к себе сверток с едва живым филином. Грудь крылатого поднималась в спазмах, глаза дергались в слепом ужасе и все же главнокомандующий вонзил в него клыки. Птица издала такой звук, будто воздух вырывали из ее легких клешней.
— Непризнанная принцесса. Сентия Архель-Нейта, – он будто пробовал мое имя на вкус. — Слышал, что ты несколько дней занималась плетением картин, пока твоя сестра нуждалась в поддержке. Но все же приятно, что ты нашла время посетить нас – простых членов роя.
Сестры Кеннарос усмехнулись, поддерживая свою репутацию перед отцом. Но я знала, что это всего лишь игра. Обе закаленные хищницы, как и их отец. Молчаливые и ждущие.
Локтарх вновь впился в тушу, отрывая кусок с влажным хрустом. Мясо рвало плоть филина, пока тот судорожно шевелился в его лапах.
— А я слышала, что с твоей подачи умерла пара жриц. Но все же приятно, что ты хотя бы одну из них всегда держишь при себе, – мой взгляд остановился ярусом ниже. Верховная Жрица жадно впилась в крылатого, не обращая на меня ни малейшего внимания.
— После жестокого убийства советников с последующим расчленением, Шель Тариса нашла укрытие среди моих воинов, – Локтарх чуть наклонил голову, его голос стал холоднее. — По какой-то причине, кланы уверены в твоей причастности, принцесса.
В яме пронесся злобный возглас.
— И с чьей подачи?
— Отрицать свою причастность не имеет смысла. Особенно, в царстве теней и клыков, Сентия. Взять хотя бы твою верную служанку, – его голос понизился почти до шепота. — Ханула Врайдес была первой, кто признался Нуарилии в темных планах ее младшей сестры: «В таком состоянии она готова убить их всех, советники должны крепко обдумать». Бывшая телохранительница твоей матери не сумела скрыть свой страх.
Кто-то будто вытянул весь воздух из легких. Нет. Он лжет. Ханула не могла так опрометчиво разбрасываться словами, зная, что кто-угодно может ее подслушать.
Локтарх Кеннарос был искусным манипулятором публики. Сначала он наказал Ферану, запугав кланы. А теперь переключил их внимание на меня.
— В отличии от Ханулы и остальных, я сомневаюсь в твоей физической возможности расправы. Сделаем вот что: ты сама выдашь своих сообщников, чтобы ни мне, ни Скелитре не пришлось мараться кровью Нейты, – глаза сестер Кеннарос наполнились ужасом, но они быстро поправилась. — И тогда кланы смогут рассмотреть смягчение твоего приговора.
— Ты не сможешь убить меня, главнокомандующий. Тогда ты потеряешь рычаг давления на Нуарилию.
— Мне не нужно тебя убивать, Нейта, - он невесело рассмеялся. — Мне нужно, чтобы в Кальяри воцарилась справедливость. Было бы справедливо поместить тебя в Небесную Тюрьму до конца твоих дней. Но вместо этого, из уважения к твоей сестре, рой предлагает тебе выдать своих сообщников и смягчить приговор.
На всю жизнь закрыть в клетке из аметистовых камней на севере королевства, подвешенной между двумя хребтами. Откуда он смог бы всю жизнь управлять Нуарилией. Еще чего.
— Никаких сообщников нет. Я не причастна к убийству Захисса Кумани и Акранида Зографоса. – кланы будто подступали все ближе, с жадностью улавливая каждое слово. — Я была готова спасти земли Кальяри от голода, выбирая брак с Данактом Каллистеном. Я выбрала союз ради того, чтобы дети кланов не знали голода, как во времена первых войн.
— Врунья! Ты угрожала спалить все! – выкрикивали со стороны.
— Смерть непризнанной!
— Я и на надеялась, что мне кто-то поверит, – бросила я им. — Это не вам бы пришлось войти в кощунственный брак ради спасения королевства. Но и потом союз с Талдраном усугубил бы наше положения до состояния войны с Ваэрмиром!
Глаза Залиссы умоляли меня замолчать. С каждой необдуманной фразой я усугубляла положение в корне, но остановиться уже не могла.
— Ты убил их, Локтарх, – заявила я во всеуслышанье. — За то, что они не захотели подписать аннуляцию моего брака. Но и потом ты не остановился. Ферана Альва унизила тебя перед Советом Шести и обвинила Певцов в пожирании людей на границах Туманного леса, за что ты и казнил ее. Она была была посланницей в человеческих землях, годами представляя наши интересы. С ее помощью мы добились открытия торговых точек на юге Ваэрмира, заключили пакт о нейтралитете с вольными племенами в Сангуаре. Но прежде всего, она была вельмаром и служила Кальяри. Она никогда не делала ничего из того, в чем ее обвинили и лишили плетения.
Локтарх обвел взглядом пиршественную яму. Поданные не двигались – ни шороха, ни вибрации, – будто все затаили дыхание. А потом он посмотрел на меня.
Я выдержала его взгляд.
— Вписанные имена на колонах Зала Бессвязных больше не произносятся вслух, – кажется, Локтарх потерял терпение. — Изгнанная нарушила закон. Ее поймали за съедением полуживого человека в лазарете человеческого города – Мейлана. Свидетелями убийства стали не кто-угодно, а ее со-клановцы среди вельмаров Первого Кольца.
У меня отвисла челюсть. Ферану предал ее же народ. Вельмары, которые присутствовали в Зале Бессвязных, не просто были свидетелями, они – проглотили наживку Локтарха и свидетельствовали против нее.
— Не я вынес приговор, а законы Кальяри. Я – лишь клинок, который его исполнил.
— Ты — психопат, который рубит всех, кто не склоняет голову, – вырвалось у меня. —Я создам союз с Талдраном. А ты, главнокомандующий, убирайся с места моей сестры.
Певцы напряглись, но Скелитра зарычала на них, инстинктивно придвигаясь ближе ко мне. Меня не волновала секундная слабость капитана Певцов, я смотрела лишь в изумрудные глаза главнокомандующего.
— Непризнанная принцесса, – Локтарх опустился к моему ложементу. И хотя древний селхар выглядел иссохшим и слабым на первый взгляд, ему ничего не стоило перекусить мое тонкое вытянутое тельце напополам. — Так впервые тебя назвала твоя мать, страшась за судьбу наследников. Она была права, ведь именно из-за тебя Нуарилия оказалась в шатком положении. Я спас королеву прежде, чем ты стала претенденткой на темный трон.
— Я бы никогда не причинила вреда своей сестре! – выкрикнула я, чувствуя, как дрожит голос.
Но поданные стали шептаться, ерзать. Локтарх подтверждал все слухи, разносимые за последние дни. И вдруг – я поняла.
Это был его план «б». На случай, если я не сыграю по первому сценарию. Он публично обвинит меня не только в убийстве членов Совета, но и покушении на Нуарилию.
— Но ты уже причинила. – Он произнес это с отвращением. — Ты убила свою мать.
Я бросилась на него раньше, чем услышала последнее слово, но Локтарх оказался быстрее. Он резко ушел в сторону, и, прежде чем я успела развернуться, его передние лапы взмыли вверх.
С глухим хрустом он обрушился на меня всем своим весом. Левая стороны затрещала, ломаясь под чудовищным давлением. Боль была ослепительной – белой и пронзительной. Я стиснула челюсти, не позволяя себе закричать. Не сейчас. Не перед ними.
Он должен умереть.
Залисса смотрела на меня с той редкой смесью жалости и страха, которая обычно предназначена мертвым. Скелитра уже отдавала приказы: очистить яму, вызвать помощь. Но я знала: одно слово от ее отца – и она бросится на меня сама, несмотря на годы нашей дружбы.
А Локтарх смотрел на меня как охотник на раненую дичь. Видел, что левая сторона тела больше не подчинялась мне. Но ему было мало.
Ложемент, что удерживал нас, едва не рвался под нашим весом.
— Ты повторишь судьбу посланницы, а потом тебя закроют в Небесной Тюрьме до конца твоих дней, – прошептал он с ядовитым удовольствием так, чтобы слышала только я. — За покушение на королеву и смерть членов Совета это будет для тебя милостыней.
— Смерть непризнанной! – клан Хребта возбужденно наблюдал со стен пиршественной ямы.
Локтарх швырнул меня вниз, как иссушенный виноград. И последовал за мной.
Я беспомощно металась в воздухе – остатки лап дергались, не в силах зацепиться ни за что. А потом – удар. Я встретилась с каменной плитой и мир взорвался болью. Сине-зеленая кровь брызнула наружу, заливая все вокруг. Я осела на влажный камень, еле дыша.
Локтарх дал мне несколько секунд, чтобы я поняла, где нахожусь. Не просто глыба. Кормовая платформа. Я лежала среди полуживых и парализованных туш.
Резким движением он вонзил средние когтистые лапы в абдомен. Затем, крепко прижимая к себе, добрался к прядильщикам. Он начал их сжимать с такой мощью, что каждая клеточка моего тела отдавалась раскаленным металлом.
Мое тело поняло раньше, чем я.
Нет. Только не это.
Нет. Нет. Нет.
— Пожалуйста! – кричала я.
Пожалуйста...
Он сжал их. До предела. До треска.
— Последнее слово?
— Я буду той, кто вырвет твое сердце, Локтарх, - пообещала я, вспоминая прежние слова Фераны Альвы.
Боль была за гранью понимания. Она звенела в ушах, пульсировала в мозгах, прожигала каждый нерв. Я чувствовала, как волокна моего существа – моей сути – рвутся под его нажимом.
Залисса, Скелитра... Почему они ничего не делают?
«А разве ты помогла мне?» – в разуме возник голос Фераны.
— Сентия Архель-Нейта, твое плетение больше не принадлежит нам, – сказал он. И все повторили, словно мантру.
Боль была за гранью понимания. Она звенела в ушах, пульсировала в мозгах, прожигала каждый нерв. Я чувствовала, как волокна моего существа – моей сути – рвутся под его нажимом..
Залисса, Скелитра... Почему они ничего не делают?
«А разве ты помогла мне?» – в голове возник голос Фераны.
Он отстранился, и я сразу попыталась вызвать паутину. Хотя бы нить. Но она не вышла. Только рваные, жалкие обрывки, с которых посмеивались со всех сторон ямы.
Он знал, что сделал.
Лишил меня того, чем я была.
— НЕТ! – сорвался голос Ханулы откуда-то сверху.
— Задержать ее, – без колебаний отдал приказ Локтарх.
Я видела, как Певцы со всех сторон окружили служанку, поднимаясь вверх, и мое сердце зашлось болью. Нет. Нет. Нет.
Ханула любит тебя...
Но вдруг их тела начали превращаться в окровавленные куски – один за другим, они падали вниз. Тонкая нить железа прорезала тела Певцов, словно плеть. Ханула прорубала путь ко мне, не отступая ни перед кем.
— Скелитра, разберись с ней, - Локтарх со страхом наблюдал за происходящим. Он не ожидал такого сопротивления.
— Да, отец, - она безучастно посмотрела сначала на меня, а потом на Залиссу и устремилась вверх.
Но там была не моя служанка, заботящаяся о том, поела я или нет. Это была воительница. И она неожиданно умела плести железом. Уничтожая всех на своем пути, она все стремительнее приближалась ко мне.
Локтарх подбросил меня вверх, сильнее раззадорив Ханулу. Мое изломанное тело выгнулось в воздухе, как трофей. Он готовился к последнему удару...
Но вместо конца я почувствовала липкость.
Паутина.
Она цеплялась за меня, стягивала лапы и оплетала панцирь. Их было десятки, и с каждой секундой – больше. Кланы. Представители всех кланов приползали отовсюду. Я извивалась, визжала, пыталась разорвать нити, но они только крепли.
В какой-то момент я видела лишь Ханулу. В ее глазах горело нечто первобытное. Ужас. Страх. Ее ранили в нескольких местах – сломаны ведущие лапы, отсутствовали боковые глаза и выкрутили левый хелицер вверх. Но она все равно продолжала лететь по воздуху, словно ураган. Ко мне.
Локтарх заставит смотреть до конца. Я увидела, как Ханула потеряла контроль. Как в последний миг, едва между нами оставалось восемьсот локтей, в ее теле застряла стрела, пройдя насквозь абдомен. Наконечник был выполнен из лилового камня.
В человеческом обличии, с колчаном в руках, стояла Скелитра.
А затем весь мир погрузился во тьму.
Приглушенные голоса доносились спереди. Меня тащила парочка Певцов. Скорее, всего, в Небесную Тюрьму. В клетке, пропитанной лиловыми камнями, я буду умирать столетиями – мой организм будет наполняться отравой и плавиться изнутри. В открытом месте всем ветрам и жгучему солнцу, я сомневалась, что продержусь там так долго.
Ханула просила не совершать глупых поступков и переждать бурю в почивальне, но я последовала собственному наитию. Теперь она, скорее всего, мертва. А меня ожидает участь похуже смерти.
Я ощутила толчок и открыла глаза. Знакомый коридор – сегодня я уже видела его, но с другой стороны. С маленького окошка в комнате для слуг. Значит, я все еще в подземном замке.
Я закашляла, привлекая внимание. Жадно вдыхала, кряхтела. Делала все, чтобы сымитировать удушье. И если они окажутся совсем безмозглыми, может, у меня будет хотя бы малейший шанс...
— Что это с ней? – спросил один.
— Если она умрет, тогда вместо нее главнокомандующий отправит нас в Небесную Тюрьму, – голос принадлежал Скелитре. — Ослабьте нити, но только немного. Она может выкинуть что-угодно в таком состоянии. Нам еще предстоит о многом поговорить с ней.
И она была права. Стоило ощутить послабление, как я тут же вгрызалась в морду Певца. Рот наполнился сине-зеленой кровью, а его тело зашлось предсмертными судорогами.
Воспользовавшись секундным приступом шока Скелитры, я тут же вырвалась из кокона и устремилась в сторону заброшенных тоннелей. Без оглядки.
Вверх. Вверх.
Во имя Тенехи, хоть бы успеть...
— Сентия, подожди, убегать не имеет смысла! – Скелитра нагоняла меня быстрее, чем я рассчитывала. И за ней, скорее всего, была целая орава легиона.
Впереди выступил просвет карстовой пещеры. Шум воды подгонял двигаться все быстрее и быстрее. Я никогда не буду пленницей. Ни одного дня.
Я остановилась перед знакомыми знаками, выцарапанными тенсирами. Стоить сделать лишь шаг и стремительное течение унесет меня глубоко в Озеро Слез. Мне не придется сидеть столетиями в воздушной клетке.
— Ты не сделаешь этого, – в ужасе сказала Скелитра, запыхавшись.
— Я не прыгнула сразу только чтобы посмотреть в твои глаза, – я хищно улыбнулась, глядя на нее. Скелитра была одна. Пока что. — Это тебе за Ханулу.
Ледяная вода накрыла мое тело целиком.