Part 9
Drugs, Drunk, Redemption — три важных этапа моей прошлой и настоящей жизни. Этапы действительно важные, и если первые два стали олицетворением бессознательного саморазрушения, то последний, закономерным итогом первых двух, первым осознанным проявлением. Сюда можно добавить также Desires, Destiny, Disconnect, Death, Delete — все то, что так тесно связано с предыдущими тремя, и являются продолжением, первопричиной, результатом или изначальным замыслом. D — первая буква моего имени, является заглавной буквой в семи основных значениях, и лишь самое главное слово в моей жизни начинается на букву R. Redemption — Искупление.
Но, о чем это я? Ах, да, сегодня я хотел рассказать вам об одной жуткой истории из своей жизни.
Это случилось тёплой, но снежной зимой, уже не помню какого года. Шёл обильный снегопад, и деревья, нарядившись в белые шубы, отрешенно дремали в ожидании весны. Москва ещё не была такой отвратительно чужой и мерзко красивой — в то прекрасное время она была обнаженно скромна и честна в своём голом нуаре.
Ну, а у меня сегодня по расписанию репетиция, поэтому захватив ритм-гитару, ворох песен и микрофон, я погрузившись в «underground», задремал в углу вагона следуя за своей мечтой. Прежде чем подняться в студию я заглянул в кафетерий на первом этаже. В нос привычно ударил терпкий аромат кофе, который своим эфиром бодрил и шевелил извилины в моей голове. Закурив сигарету я расположился за столиком в углу и стал медленно глотать бодрящий напиток наблюдая за публикой. Группа веселых малолеток оккупировали столик напротив и своим лошадиным смехом сбивали меня с конструктивных размышлений. Весь этот шум и задорный гогот нарушали ход поэтической мысли. В голову лезли пошлости и матерщина, но совершенно никакой возвышенной лирики. После недолгих попыток ухода в дзен, я обреченно выдохнул, и расслабившись, стал наблюдать за выражением и мимикой их лиц. Заметив мой интерес, студентки стали перешёптываться и хихикать, поправляя юбочки на попе и челочки на лбу: «Симпатичные, но не сегодня. Первым делом, как говорится, самолеты, ну, а девушки потом. Хотя, можно было и пригласить в качестве массовки — для антуража.»
Ну, а кофе тем временем закончился. Поболтав по часовой стрелке кофейную гущу на дне бокала, я перевернул чашку и вывалил содержимое в белое блюдце, да так, что по чистой белой скатерти разлетелись жгучие капли, напоминая брызги горячей крови. Пороховой дым окутал кухню, раздался грохот упавшего на пол револьвера, а безжизненная рука трепыхаясь как птица, покорно повисла шевеля в агонии пальцами: «Смерть поэта — оголенные струны его души, которой так тесно в этом мире, лопнули, наполнив резким треском пространство комнаты. Ветер трепещет страницы тетради перемешивая строки, сюжет, героев и их историю. Так сложно жить в этом бездушной атмосфере всеобщего хамства и лицемерия, в мире где правит железный сапог и тупоумие. И только смерть открывает дорогу и даёт новую жизнь произведениям, увековечивая их в истории и сохраняя их для мыслящих поколений будущего.»
Я часто представлял именно такое окончание своей жизни, подсознательно стремясь к этому. Мне было слишком тесно в своей оболочке и тесно в окружающем меня хаусе. Я всегда чувствовал себя чужим и очень одиноким, и это заставляло меня сидеть на задней парте в конце огромного, шумного класса. Так пробивались ростки моей сложной и ранимой поэзии, так зарождалась вечная любовь к прекрасному, так зарождалась музыка, так формировался я.
Вся эта не стандартность и не желание быть как все, заставило меня следовать другим путем и идеализировать совсем других героев. Я без спроса вступил в их призрачные ряды, и сонмище свободных духов, окружив меня, увлекли в кружащемся танце.
Я покосился на стоящую рядом гитару в чехле, а затем на блюдце с кофейной мазней. Мне кажется, что на меня смотрит человек с закрытыми глазами, волосы на его голове взъерошены, а лицо выражает спокойствие и непроницаемость. Я зажмурил глаза и открыл их вновь:
«Да, это не волосы, а вороньи перья! Черт меня побери!»
Я вновь закрыл глаза, а открыв их снова, ничего не увидел – так, обычная куча дерьма.