Буря

Серое утро отражало меня. Такое же грустное и мрачное. Тучи висели низко, как будто небо само не выспалось. Мы с Лорой шли в школу по влажному тротуару. Асфальт был усеян жёлтыми листьями, прилипшими к земле, будто кто-то пытался остановить осень, но не смог.

Дорога была не слишком длинная, но ноги будто тянулись к земле. Мы могли бы поехать на школьном автобусе, но мы его проспали. Лора сказала, что это даже к лучшему — воздух после дождя ей помогает проснуться. Я молчала. Мне он не помогал.

— Слушай, Лив... — Лора нарушила тишину.

— Что? — Я повернулась к ней.

Она взяла меня под руку. Её пальцы были тёплыми. Это было неожиданно приятно. Не каждый день кто-то берёт тебя под руку просто потому что хочет быть рядом.
  — Если тебе когда-нибудь надо будет... ну, поговорить, или помолчать вместе — я рядом. Серьёзно. Макс тебе доверяет, а значит, и я тоже,— Я кивнула, стараясь не выдать, как это задело меня. В хорошем смысле. Мелочь, но важная. Наверное, мне правда хочется, чтобы хоть кто-то видел во мне больше, чем просто «новенькую».

Вдали показалась школа. У входа уже толпились ребята, кто-то громко смеялся, кто-то курил за углом, кто-то бегал с наушниками в ушах. Мир жил своей жизнью.
— Пошли, Буря, — Лора слегка подтолкнула меня локтем, — сегодня будет хороший день. Я чувствую.
Я бы хотела ей поверить.

Запах кофе лениво стелился по кухне. Солнечные лучи пробивались сквозь пыльные жалюзи. Я сидела за столом в пижаме, крутила ложку в чашке с недопитым чаем. Мама стояла у плиты — халат, сигарета в руке, взгляд мимо меня.
— Ты вчера не пришла, — проговорила я почти шёпотом.
— Куда? — даже не обернулась.
— На концерт. Я пела. Сольно.
Тишина затянулась, как дым в её лёгких.
— Я была уставшая, Лив. Ты же понимаешь.
— Папа пришёл бы, — выпалила я, даже не успев остановиться.
  Она резко обернулась. Во взгляде — усталость, боль и, возможно, упрёк.
— Ты опять начинаешь. Он не идеальный, Ливиана. Хватит его ставить на пьедестал.
— Я не ставлю. Я просто... хочу, чтобы хоть кто-то был рядом.

Сигарета дотлела до фильтра, и она потушила её в старую чашку.
— Я делаю, что могу, — сказала она тихо. — Иногда этого просто мало.
Я встала. Под столом скрипнул пол.
— Ты даже не знаешь, что для меня — «мало».

Я вышла, не хлопнув дверью. Просто... ушла.
А запах кофе остался — горький, как всё, что между нами не было сказано.

— Привет. — низкий, немного хриплый голос выдернул меня из воспоминаний.
    Аарон. Он стоял напротив нас с Лорой, будто возник из ниоткуда. Куртки на нём не было, и выглядел он как-то... странно просто. Обычная чёрная футболка, выцветшие джинсы. И в целом он выглядел... не по-Аароновски. Его лицо — бледное, с чуть затенёнными глазами — будто не спало всю ночь.
— У тебя всё нормально? — спросила я, сдержанно, но по-настоящему.
Он только кивнул. Никакой ухмылки. Никакой дерзости. Даже не посмотрел прямо. А потом просто пошёл в сторону, противоположную школе.
   — И куда он пошёл? — Лора смотрела ему вслед, слегка прищурившись. — Уроки вот-вот начнутся.
   Я пожала плечами. Хотя внутри что-то заныло — это было совсем не похоже на того Аарона, которого я привыкла видеть. Даже если он и был загадочным — не таким... опустошённым.

Мы зашли в школу. Всё тот же запах — смесь дешёвого кофе из автомата, влажных учебников и дезинфектора. По коридору все так же кто-то куда-то шёл: кто-то с книжками, кто-то с пустыми глазами. В углу сидела компания скейтеров, громко обсуждавших, как будут бухать на выходных. Один из них даже подмигнул мне — я проигнорировала.
  Но вдруг мой взгляд зацепился за него. Лучик света в этой серой каше — Макс. Он сидел у окна, опершись локтем о колено, и будто бы совсем не замечал, что происходит вокруг. Я подошла. Но даже он — всегда весёлый, подшучивающий, живой — казался сейчас каким-то... потухшим.

— Да что с вами со всеми такое? — я положила руку ему на плечо. — Макс, что случилось?
  Он медленно поднял голову, посмотрел на меня так, будто долго не решался говорить, и прошептал:
— Это из-за Аарона. Что-то произошло, Лив. И никто не знает, что именно.

- Макс, ты врёшь. - Лора подошла к нам. - Видишь, Лив, когда он врёт, он всегда улыбается вниз. Так что с тобой?
Макс подбородком указал на компанию накаченный парней и девочек в коротких юбках в конце коридора.
- Кто это? - удивлённо спросила я

Макс помедлил, словно не хотел втягивать меня в это. Его взгляд скользнул по лицу сестры, потом снова вернулся к той группе у стены. Там стояли четверо — громкие, самодовольные, один из них жевал жвачку с открытым ртом и пялился на нас.

— Это футбольная команда и черлидиршы, — пробурчал он. — И, да, они любят шептаться за спиной, особенно если ты хоть на чуть-чуть выбиваешься из их шаблона.

— Они тебе что-то сказали? — голос Лоры стал жёстким.
Макс пожал плечами. Улыбка исчезла, будто кто-то выключил свет. Он стал молчаливым, угловатым, каким я его не видела.
   — Одна из них... Кейт, — он выдохнул. — Просто ляпнула. Типа «зря я с ним встречалась, видно же было». Громко, на весь коридор. Все ржали.

У меня внутри что-то сжалось. Несправедливость, мерзкое чувство — словно задели не только Макса, но и что-то во мне самой.
— Кейт? — тихо спросила Лора. — Серьёзно? — Она побелела. — Я сейчас её... прибью.
Макс покачал головой.
— Лор, не надо. Она просто дура. Всё. Я же в порядке, правда. — Он выдавил улыбку и подмигнул мне.
Я всё ещё смотрела на ту компанию. Внутри росло что-то похожее на гнев. И где-то глубоко — желание защитить.
— Она ещё добавила что-то про спор и спросила у остальных, когда они отдадут деньги, — Макс опустил взгляд. — Типа «я же с ним встречалась ради спора, страдала за вас, мелкий придурок».
     Это был не Макс, к которому я привыкла. Ни игривой усмешки, ни весёлого огня в глазах. Передо мной сидел человек, которому реально сделали больно, и он даже не знал, как с этим быть.
  Я села рядом с ним и положила голову ему на плечо.
— Макс, они не заслуживают твоей грусти. А ты у нас самый лучший. Правда, Лор? — я посмотрела на Лору.

Лора уже не сдерживала злость.
— Я найду эту Кейт. И она у меня пожалеет, что вообще рот открыла.
Макс хмыкнул, но грустно.
— Только не вмешивайтесь, ладно? Я просто... хочу, чтобы это прошло. Как всё проходит.

А я поняла. С самого начала чувствовала, что Макс другой. Не просто добрый, не просто весёлый. Он — один из тех редких парней, которым можно доверять. Которые не лезут, не давят, не кидают дешёвыми фразами. И теперь всё стало ясно.
Мы просто с ним одинаковые. Вдвоём страдаем от отношений и глупых людей.
Я крепче прижалась к нему.
— Ты не один, — прошептала я. — Ни в коем случае.
И он улыбнулся. Уже по-настоящему. Пусть и чуть-чуть.

Мы сидели на уроке искусства — самом странном и, пожалуй, самом живом из всех, что я когда-либо посещала. Класс искусств находился в самом дальнем крыле школы. Он будто жил своей жизнью, совсем не похожей на остальные шумные и перегруженные классы. Дверь в него была выкрашена в глубокий синий цвет, а на стекле красовалась аккуратно нарисованная белая кисть, оставляющая за собой золотую линию — как знак того, что здесь создаётся что-то настоящее.

Помещение было просторным и залитым мягким дневным светом, который проникал через широкие арочные окна. Запах акрила, дерева, чернил и бумаги смешивался с тонкой ноткой кофе — кто-то из старшеклассников всегда приносил его в термосе. Потолок был высоким, с открытыми балками, что придавало ощущение студийного пространства.

В одной части класса были расставлены мольберты, вокруг которых собирались ребята, занятые живописью. Холсты пестрели красками: кто-то писал портрет, кто-то рисовал городскую улицу или размашистую абстракцию. Лора была где-то там — в окружении мазков, кистей и ярких пятен.

По центру класса — несколько низких столов, за которыми сидели ученики, сочиняющие стихи. Бумаги с исчерканными строчками, блокноты, разрисованные поля — всё это создавало особое настроение, будто находишься в мастерской мыслей.

Я сидела с Максом и ещё несколькими ребятами ближе к музыкальному уголку — пусть и без настоящих барабанов, там лежали блокноты, гитарные медиаторы, лупы и карандаши с текстами. Кто-то стучал пальцами по столу в такт, кто-то насвистывал мотив. Я впервые чувствовала, что мой внутренний мир может быть частью чего-то большего — здесь ценили чувства, здесь не нужно было прятать свою боль.

Класс искусств был местом, где каждый мог быть собой. Без масок. Без страха. И, возможно, именно здесь я понемногу начинала снова дышать.

Макс барабанщик, и видно было, как ему не хватает своих палочек. Он всё время ритмично стучал пальцами по столу, как будто выстукивал какую-то внутреннюю боль.

Но он был не здесь. Телом — да, но не душой. Всё в нём было поникшее.
— Макс, хочешь, я её изобью? — выдала я, чуть склонившись к нему через стол.
Он на секунду застыл, а потом вопросительно посмотрел на меня, и на губах промелькнула знакомая, пусть и слабая, улыбка.
— Что?..

— Я в детстве не только музыкой занималась, — пожала плечами я. — Была секция по самообороне... Так что удар поставить умею.
Он усмехнулся чуть шире, и я почти услышала этом звуке настоящего Макса.
— Спасибо, Буря. Но если ты её ударишь, боюсь, она подумает, что это глупая зависть.
— Тогда ударю ещё раз — чтоб точно поняла, что я ей не завидую.
Он хихикнул. Всё ещё не полностью с нами, но уже ближе.
— Вы такие странные, — заметил парень с блокнотом напротив.
Я кивнула.

Макс стучал пальцами по столу — чуть быстрее, чуть живее, чем раньше. Я видела, как он оживает.
И это было главное.
Я обняла Макса за плечи, притянув его ближе. Он не отстранился, только вздохнул чуть тише, как будто из него на секунду выдохнули тяжесть. Нам двоим это было нужно. За этот короткий период он и его сестра стали мне настолько близки, что просто хотелось выткнуть из него эту боль.

Телефон завибрировал в кармане. Я нехотя отстранилась от Макса и достала его — уведомление от мамы.
«Ливиана, я уехала. Приеду завтра вечером. Можешь позвать друзей на ночь. Если они у тебя есть конечно :)»

Я уставилась в экран.
Если они у тебя есть конечно. Правда? Мы ведь говорили об этом. Я ей рассказывала, что подружилась с Максом и Лорой. Я даже пыталась поделиться, хоть и не сильно вдаваясь в детали. Но, как обычно, она слушала, чтобы ответить, а не услышать.
Я убрала телефон обратно и выдохнула. Чему я удивляюсь?
— Макс, — повернулась я к нему, — я знаю, что тебе сейчас нужно.
Он приподнял бровь, всё ещё с усталой полуулыбкой.
— Что?
— Пижамная вечеринка.
— Что? — он моргнул.
— У меня дома. Сегодня. Мама свалила. Дом в нашем распоряжении. Только ты, я и Лора. Скурим весь отдел разных вкусностей, посмотрим фильм, а главное промоем всем кости. 
— Пижамная вечеринка?.. — переспросил он, начиная улыбаться чуть искреннее. — Это звучит подозрительно мило.
— Это звучит как лекарство. От плохих людей, от боли.
Он не стал ничего говорить, просто снова обнял меня. Долго. Без слов. И мне не нужно было ни подтверждения, ни благодарности.
  Иногда, чтобы кого-то подлатать, достаточно просто быть рядом.

Вечер. Я сидела в гостиной и листала список фильмов, лениво перебирая названия. Что-то слишком романтичное — не то. Слишком банальное — тем более не то. Хотелось чего-то уютного, настоящего.
Скоро должны были прийти близнецы. Впервые мой дом, мой не-дом, должен был наполниться не пустотой, а голосами. Смехом. Может, даже теплом.
   Дз-з-зин.
Звонок в дверь. Я подпрыгнула, будто из сна вынырнула.
Наверное, это они.
  Я распахнула дверь, и Лора тут же налетела на меня, обвивая руками за шею.
  — Буря! — крикнула она радостно, — Я принесла кучу еды, своего угрюмого брата и киношный настрой!
  — А я — свою усталость и нытьё, — добавил Макс, втаскивая в дом большую сумку.
   — Ну, как всегда, — я усмехнулась и отступила в сторону, впуская их внутрь. — Проходите. Дом в вашем распоряжении.
   Мы разулись, и почти синхронно плюхнулись на диван. Лора уже вытаскивала из сумки чипсы, маршмеллоу и пачку странных леденцов в форме котиков.

— Только не фильм ужасов, — сказал Макс, — после этой недели у меня психика и так, как стекло на айфоне после падения с третьего этажа.
  — Без проблем, — я взяла пульт. — Ужасов сегодня будет максимум в нашем количестве сахара.
   — И в нашей внешности, когда завтра проснёмся, — фыркнула Лора, — У меня уже лицо блестит, как у вампира из дешёвой подростковой книги.
    Мы смеялись. Просто смеялись. Это было впервые за долгое время, когда я чувствовала себя нормально. Почти счастливой.
   И в какой-то момент я поймала себя на мысли: я действительно не одна.
У меня есть они.

Мы так и не выбрали фильм. То один не подходил, то другой казался слишком скучным, а на третьем мы просто рассмеялись над названием. В какой-то момент пульт выпал из рук Лоры, и мы даже не стали его поднимать.
   Плавно перекочевали с дивана на пол. Уютный бардак — подушки, пледы, рассыпанные чипсы. Я сидела в позе лотоса, Макс лежал, положив голову мне на колени. Я перебирала его волнистые волосы, и он довольно прикрыл глаза, будто кот на солнце.
Лора растянулась на животе, уткнувшись в подушку, и перебирала какой-то свой старый блокнот с набросками.
    — Кажется, это лучшая вечеринка в моей жизни, — пробормотала она.
— Ты говоришь это на каждой, — усмехнулся Макс.
— Потому что с вами они всегда лучшие, — ответила она, подняв глаза и кивнув на нас.
   Я посмотрела на Макса. Он не выглядел таким серым, как утром. Всё ещё немного заторможенный, но... живой. Он подвинулся ближе и притянул ко мне подушку.
   — Лив, — сказал он вдруг, тихо, почти шёпотом.
— Ммм?
— Ты правда считаешь, что я лучший?
— Конечно. — Я провела пальцами по его виску. — Самый лучший из всех, кого я знаю.
Он чуть улыбнулся.
— Просто иногда... — Он замолчал. — Иногда я чувствую, будто меня видят только через призму. Типа: «весёлый Макс», «шутник Макс».
— Ну, с этой стороны — ты сейчас просто Макс, который пьёт какао и греет ноги своей подруги, — сказала Лора и толкнула его пяткой.
Мы рассмеялись.
   И смех наш был таким... настоящим. Без фильтров, без масок.

В окне мелькнул свет фар — кто-то проехал мимо. Мы замолчали, но тишина была не пустой — она была уютной.

Может, всё-таки не так уж плохо тут, в этом городе. Может, что-то здесь даже правильно.
   
Моё пробуждение было не из лучших. Тело явно не было благодарно сну на полу. Я лежала между Лорой и Максом. За окном была ещё глубокая ночь. Я стала искать телефон, чтобы узнать сколько же, всё таки время. Телефона рядом не оказалось. Я аккуратно переступила через Лору. Я вышла из гостиной и зашла на кухню. Сейчас комната из которой я пришла, казалась другой, как будто она из другого дома. Там весело, уютно, а тут пусто и угрюмо.
Я увидела свет. Это был мой телефон. Он лежал на столешнице.
Мне кто-то написал. Это был незнакомый номер. Кому я стала нужна в такой поздний час?
Я нахмурилась. Сердце отчего-то слегка сжалось. Я пролистала вверх.

Там были и предыдущие сообщения:
«Привет, Лив.
Ты спишь уже наверное.
Я просто...
Ладно забей.»
Через минуту ещё одно:
«Извини. Не стоило писать.»
Я не узнала номер. Никакого имени. Просто цифры, холодные, чужие. Я стояла на кухне, в носках, в своей пижаме с принтом из старого мультфильма, а внутри будто стало прохладно.
Я села на стул, не сводя глаз с экрана. Пальцы зависли над клавиатурой.
«Кто ты?» — набрала я.
И стёрла.
«Ты ошибся номером?»
И снова стёрла.
В итоге отправила:
«Ты кто?»

Ответ не заставил себя ждать. Три точки. Потом исчезли. Потом снова появились.
«Это... сложно. Просто... я кое-что узнал. То что и тебе надо знать»
Я затаила дыхание.
«Ты кто?» — снова набрала. На этот раз отправила.
Снова пауза. Потом:
«Слушай, ладно забей. Сама без меня меня узнаешь»
Моё сердце колотилось как бешеное. Почему это было так знакомо и так жутко одновременно?
Вдруг сзади послышались шаги. Я обернулась. Макс, взъерошенный, в одеяле.
— Ты чего так рано? — спросил он зевнув. — Ночь же ещё.
Я быстро погасила экран телефона.
— Не спалось, — сказала я.
Он хмыкнул, прошёл к холодильнику.
А у меня внутри — как будто мотор заработал. Вопросов стало в тысячу раз больше.
Кто это писал? Что он хотел?
Что бы это ни было... это не была ошибка. Кто-то знал слишком много.
Я открыла Instagram. Сообщение. Я сегодня буквально нарасхват. Но... этот человек. Я знала, кто это.

Тёплый зимний вечер, озорно пульсирующий Финикс. Аризона — спокойная, но такая чужая.

— Солнце, ну пойми, я не хотел...

— Что не хотел, Эрик? Ты тупой?

Эрик. Мой бывший. Мы стояли возле пустой детской площадки. Вокруг тусклые фонари, запах пыли и апельсиновых корок.

— Она сама полезла! — он оправдывался, будто это что-то меняло.
     Из этих болезненных воспоминаний меня выдернул Макс. Он молча выхватил у меня телефон и начал зачитывать вслух:
— «Солнце, почему ты меня так и не поняла? Мы могли бы встретиться. Я приеду к тебе».
Он нахмурился и перевёл взгляд на меня:
   — Это твой тайный поклонник, Буря?
Я вздохнула. Глубоко.
   — Это ошибка из прошлого. Очень тупая ошибка. Которая вдруг вспомнила, что я существую.
  Макс фыркнул и бросил телефон мне на кровать.
  — Так и напиши: "Заблудился? Добро пожаловать обратно в болото". Или просто заблокируй. Он тебе не нужен.
   Я посмотрела на экран. У Эрика до сих пор стояла та же аватарка: его и моя тень на асфальте. Так давно, будто это была другая жизнь.
   — Думаешь, если я его заблокирую, он исчезнет из моей головы?
  Макс пожал плечами.
— Нет. Но ты покажешь себе, что больше не обязана отвечать на всё, что тянет тебя назад.

— Я заблокирую вместо тебя.
Я улыбнулась. Он быстро сделал пару движений пальцем, экран мигнул, и сообщение исчезло навсегда. Он протянул мне телефон. — Готово. Теперь ты свободна.
— Спасибо.

Мы вернулись в комнату, где всё так же, свернувшись клубочком под пледом на полу, мирно спала Лора. Её рыжие волосы разбросаны по подушке, как языки пламени.
Я присела рядом с Максом, прислонилась к стене. Было тихо. Только негромко тикали часы на тумбочке.
— Макс... скажи, ты любил Кейт? — я посмотрела на него, не слишком настойчиво. Просто... важно было услышать.
Он перевёл взгляд на меня. Пара секунд — и его лицо стало почти безмятежным.
— Не знаю, — сказал он тихо, с той самой своей улыбкой уголками губ вниз. Я уже знала: это значит, что он врёт.
Я не стала копать. Не хотела его ранить. В каждом из нас было что-то недосказанное.
— Иногда, — добавил он почти шёпотом, — мне кажется, что я просто хотел, чтобы кто-то выбрал меня. Всерьёз. Не «втихаря», не когда удобно... а вот просто — выбрал.
Мы молчали. И в этом молчании, как ни странно, было больше понимания, чем в любом длинном разговоре.

— Знаешь, Макс... Я так вам благодарна. Что вы с Лорой оказались рядом, когда всё рушилось. Что я не одна.
Он молча кивнул, затем положил голову мне на плечо.

— Лив, я люблю тебя.
— И я тебя.

Это не было признанием в любви, как в кино. Нет. Это была любовь — только другая. Та, что не требует лишних слов. Та, что приходит тогда, когда особенно страшно быть одному. Он не любил меня так, как любил Лив. Он любил меня, как сестру. Как вторую сестру. Мне больше и не надо было. Он мне нужен такой. Я всегда мечтала о брате. И вот он появился. Лучший во всей вселенной.
Я лежала на полу. Макс давно заснул, свернувшись клубком у края матраса. Лора так и не просыпалась, она лежала, раскинув руки, как будто отдыхала после войны. Комната была наполнена тёплым воздухом и остаточным светом от уличных фонарей за окном. Всё было слишком тихо, слишком спокойно. Но внутри меня — наоборот. Буря.
Почему-то в голове снова всплыл Аарон. Он будто застрял между мыслями и чувствами. Его странный взгляд, его отсутствие в школе, его измученное лицо... Что с ним произошло?
Может, он просто устал. А может — что-то случилось. Часть меня хотела просто забыть, но другая... другая шептала, что мне нужно обязательно узнать, что с ним. Но зачем мне это? Мы с ним не друзья, мы никто друг-другу. Мне должно быть наплевать на него, но я не могу просто плюнуть на него.
Я села, подтянув колени к груди. Телефон светился рядом. Никаких новых сообщений.
Только обои. Обои- это всегда напоминание о чём-то. О чувствах, событие или же это просто картинка, которая запала в душу на просторах сети. У меня это просто закат. Фото заката, которое я сделала в Техасе.
- Пап, смотри, как красиво, - я указала на небо.
Он погладил меня по голове. Жаркий летний день. Мы с папой гуляем в парке, едим мороженое и просто счастливы.
Мне этого не хватает.
Может, мне просто нужно выспаться. Но как, если кажется, что всё опять на грани? Почему Аарон снова в моей голове?
И почему именно сейчас я чувствую его боль, будто она просачивается сквозь стены?

  К сожалению, после нашей прекрасной вечеринки нас всё равно ждала школа. Мы шли втроём — я, Макс и Лора. Смех разносился по тихим утренним улицам, казалось, даже прохожие оборачивались и завидовали нашей лёгкости. Всё с плохим настроением шли на работу, а мы просто наслаждаемся жизнью.
   Но внутри было немного иначе. В голове вертелся тот самый незнакомый номер. Он не давал покоя.
Я достала телефон и остановилась, задержав шаг.
— Хей, ребят... — Я повернулась к ним, развернув экран телефона. — Вы не знаете, чей это номер?
  Макс бросил взгляд, и уголки его губ тут же поползли вверх в фирменной улыбке.
  — А, так это номер Аарона, — с лёгким смешком произнёс он. — Я его в прошлом году наизусть выучил, когда за деньги раздавал его номер всяким девчонкам.
  — Что? — рассмеялась Лора. — Ты серьёзно?
  — Абсолютно, — Макс пожал плечами, будто это было что-то обыденное. — Аарон тогда был уверен, что это "работает на харизму".
Я посмотрела снова на экран. Номер казался уже не таким чужим.
Аарон. Зачем он мне написал? И что он такого знает?

— Чувак! - Аарон помахал куда-то в бок, — только обсуждали его, а вот и он, — прошептал он.
Я посмотрела в ту сторону. Аарон. Стоит возле столба и курит. Он выглядел ещё хуже, чем вчера. Помятый, усталый. Где же его куртка? Опять без неё. В растянутой футболке и протёртых спортивках. Я решила, вот он мой час.
— Ребят, я догоню, — без лишних вопросов они пошли вперёд.

Я подошла к Аарону. Запах сигаретного дыма сразу ударил в нос. Он не смотрел на меня, просто продолжал затягиваться, как будто пытался выкурить всё, что его сжигало изнутри.

— Ты в порядке? — Я осторожно нарушила тишину.
Он коротко усмехнулся и только тогда повернул голову. Глаза — красные, уставшие, будто он не спал всю ночь.
— А что, выгляжу плохо?
— Не то слово, — я пожала плечами. — На зомби похож.
Он снова усмехнулся, но не весело.
— Знаешь, забавно, — сказал он, выбрасывая окурок в сторону. — Все всегда думают, что если ты молчишь — значит, ты сильный. А может, я просто не хочу никого вовлекать?
— Уже поздно, — ответила я, глядя прямо ему в глаза. — Я всё равно вовлечена. Особенно после твоих загадочных сообщений.

Он опустил голову.
— Не должен был тебе писать. Просто нахлынули эмоции
— Эмоции связанные со мной? Я говорила, что ты странный?
Он долго молчал. Потом шепнул почти неслышно:
— Прости.
Я не знала, за что именно он извиняется. За песню? За сообщение? За то, что существует в моей жизни?
Я просто стояла рядом. Иногда быть рядом — это всё, что можно дать человеку, который рушится.
— Пошли в школу, Аарон.
— Я догоню.
Я кивнула и медленно пошла вперёд. Не оборачиваясь. Хотя очень хотелось.

  Мы сидели втроём на полу в уголке класса искусств. Вокруг — разбросанные эскизы, пустые стаканчики из-под кофе и запах акрила. Лора жевала мармелад, Макс постукивал пальцами по линейке, а я лежала, глядя в потолок, где свет из окон преломлялся как-то особенно спокойно.
  
— Так, девчат, теперь мы — гроза. — Макс самодовольно вскинул брови.

— Что? — я повернула к нему голову, приподнявшись на локте.

— Ну типа: я — гром. Лора — молния. А ты, Буря— идеальная гроза, — он усмехнулся, будто это было самое очевидное в мире.

Я рассмеялась.
Гроза... звучит чертовски круто.
Когда-то, в Аризоне, я слышала, как ребята называли свои компании «стаей» или «прайдом», и думала — мне это никогда не светит. Я вечно была «по касательной», не в центре.
А теперь у меня есть своя гроза.

И пусть папа сейчас где-то далеко, я знала бы: если бы он услышал это — он бы улыбнулся. Он знал, как я боялась остаться одна. А сейчас я не одна.
И мне вдруг стало чуть легче дышать.

В моей голове внезапно всплыл гениальный план. Или безумный. Но другого у меня нет. Мне нужно это было сейчас. Мне нужно было поделится. Поделится именно с ним.

— Мне нужен чей-то из вас телефон! — Я резко села, глаза загорелись, будто внутри что-то щёлкнуло.

— Зачем? — Лора приподняла бровь, отрываясь от своего наброска.

— Нужно кое-кому позвонить. — Я старалась не выдать дрожь в голосе.

Лора, не задавая лишних вопросов, протянула мне свой телефон. Её доверие кольнуло — приятно. Я быстро ввела номер. До сих пор помнила его. Когда я набрала номер отца с телефона Лоры, в художественном классе всё как будто притихло для меня. Шум кистей, щелчки ручек, глухой гул голосов — всё ушло на второй план. В груди сжалось, будто кто-то зажал сердце рукой. Мои пальцы дрожали, но я делала всё, чтобы этого не заметил ни Макс, ни Лора, ни кто-либо из сидящих рядом. Пальцы дрожали. Гудки. Один. Второй.
Я глубоко вдохнула, а сердце будто застряло в горле.

— Алло? — знакомый голос. Усталый, но родной до боли.
Я сжала телефон крепче.
— Пап... Это я. Лив.
Пауза. Тишина.

— Ливиана?.. Господи... — и в этот момент я почувствовала, как всё внутри перевернулось. В груди защемило. Слёзы подступили к глазам.Я слышала, как у него задрожал голос.
Макс и Лора переглянулись, но молчали, просто были рядом, создавая тот самый кокон безопасности, которого мне так не хватало все эти месяцы.

— Прости, что так... — прошептала я в трубку. — Я просто... скучаю. Очень.
Он ничего не сказал сразу, но я слышала дыхание. И этого было достаточно.

— Пап, как дела?

На том конце послышался тяжёлый вдох, а потом его голос — тёплый, но чуть дрожащий:

— Лив... Всё плохо без тебя. Музыка не играется. Мне нужна моя нотка.

Из глаза предательски потекла слеза. Я быстро смахнула её рукавом.

— Это телефон моей подруги... Если мама узнает, что я...

— Я понял, — перебил он мягко. — Как она?

Я замялась. Проглотила ком в горле.

— Такая же. Холодная. Как будто ей плевать, что я рядом. Я не понимаю, что между вами произошло, но... я не могу быть с ней. Не так.

Он вздохнул. Тишина затянулась, будто он подбирал слова.

— Всё не так просто, солнце... Но ты не виновата. Ты ни в чём не виновата. И я борюсь, слышишь? Каждый день. Ради тебя.

Я сжала телефон сильнее, будто боялась, что он исчезнет.

— Я тоже. Я очень скучаю по тебе, пап.

— А я — по тебе, моя девочка. Обещай, что будешь осторожна. И... если сможешь — звони.

Я кивнула, хотя он не видел. Сердце сжалось от того, как много чувств уместилось в этом коротком разговоре.

— Обещаю.

Связь прервалась, а я ещё несколько секунд держала телефон у уха, будто пытаясь сохранить этот момент навсегда.

Макс тихо подошёл и обнял меня за плечи. Лора ничего не спросила. И это было самым большим пониманием в этот день.

Я уткнулась в плечо Макса. Из глаз лились слёзы — тёплые, горькие, настойчивые. Я просто не могла их остановить. Хотела что-то сказать, хоть слово, хоть жест, но внутри будто всё оборвалось. Не было сил. Ни на звуки, ни на слова.

— Буря, всё будет хорошо, — прошептала Лора и мягко провела рукой по моей голове. Улыбнулась. Так тепло, так по-доброму, как умеет только она. И мне вдруг захотелось поверить — хоть на секунду — что она права.
   В этот момент дверь в класс распахнулась. Хлопок, будто отрезал пространство. Я вздрогнула.
  Он вошёл.

Знакомая чёрная куртка, тяжёлые шаги, потёртые ботинки. Аарон.

Он что-то сказал учителю — спокойно, чуть рассеянно, будто мыслями был где-то далеко. И вдруг перевёл взгляд на меня.

Наши глаза встретились. В его взгляде было то же самое, что и в первый день — странное, дикое любопытство, перемешанное с чем-то глубже. Он немного нахмурился, будто удивился моим слезам.

Я быстро отвела взгляд и уткнулась в ладони. Не сейчас, только не он.
  Макс обнял крепче.

— Всё нормально, — прошептал он. — Мы рядом

И только сейчас я окончательно поняла, насколько сильно скучаю по папе. Он наверное постарел, морщинки возле губ стали больше и наверное проявились седые волосы. Казалось, что я помню каждый изгиб его лица, каждую смешинку, каждый аккорд, который он подбирал, пока я танцевала под его гитару.
Но сейчас — пустота. Четыре года без его взгляда, без его смеха, без его "малышка, давай сочиним что-то вместе". И самое страшное — я боялась, что не узнаю его. Или что он не узнает меня.

Я смотрела на пол, сжимая в руке телефон Лоры, всё ещё ощущая голос отца в голове. Он сказал, что я — его нотка. Моя грудь сжалась. Я — часть его музыки, часть чего-то большего. Но он далеко, а рядом был только чужой голос из прошлого, которого я не ждала.

Аарон засмеялся за соседним столом. Его смех был хрипловатым, чуть усталым. Он наклонился к другу и что-то сказал. Слов не разобрать, но я почувствовала — он всё равно почувствовал мою боль. Как будто знал.

Я медленно подняла голову и снова бросила взгляд в его сторону. Он уже не смотрел на меня. Но всё внутри всё равно сжалось.

— Лив, — Лора шепнула тихо, будто почувствовала, — ты в порядке?
Я кивнула. Наврала. Но ведь это уже стало привычкой.

  Уроки давно закончились. Мы с грозой стояли напротив школы, втроём, как будто потеряли слова. Впервые наше молчание не было комфортным. Оно звенело. Было тяжёлым, как серое небо над головой.

Мне стало не по себе.

— Надо поговорить. — Голос за спиной. Аарон. Его руки были в карманах, лицо закрытое, но в глазах что-то дрогнуло.

Я кивнула. Мы с ним отошли немного в сторону. Макс и Лора не пошли за нами. Наверное, почувствовали — не стоит.

— Что ты хочешь?

— Ты какая-то... грубая. — Он усмехнулся, будто сам не понял, зачем сказал это. — Почему ты плакала?

— Тебя это не касается. — Я посмотрела прямо в его глаза.

Он замолчал. Улыбка с его лица исчезла. На мгновение показалось, что он сейчас уйдёт, как всегда, резко, не объяснив ничего.

Но он остался.

— Знаешь... — Он отвёл взгляд. — Просто я узнал, что ту песню написал твой отец. И вдруг всё стало... иначе. Я играл её не просто так, Лив. Она мне помогала. Помогает. А сегодня ты сидишь в углу и просто... разваливаешься. И я не знаю, как себя вести.

Я сжала руки в кулаки.

— Тогда просто не лезь. Никто не обязан быть рядом, когда мне плохо. Я привыкла. Ты переоделся?

Он кивнул. Медленно.

— Я не хочу, чтобы ты привыкала.

Эти слова повисли в воздухе.
   Я смотрела на него, будто впервые.

— Аарон, мы не друзья. Мы просто знакомые, которых связывает музыка. Ты не должен меня понимать. И тебе не должно быть дела до того, к чему я привыкаю, а к чему — нет.
Я смотрела в сторону, не желая ловить его взгляд. Потом резко развернулась и пошла прочь. Я чувствовала на себе его глаза, но не оборачивалась. Не могла.

Макс и Лора ждали неподалёку. Когда я подошла, Лора молча протянула мне бутылку воды. Макс слегка приподнял уголки губ — сдержанная, но тёплая улыбка. Они ничего не спросили. И это было лучше, чем любые слова.

Я вздохнула.

— Пошли домой, Гроза. — сказала я.
— Вперёд, Буря, — кивнул Макс.

И мы ушли, втроём, под серым небом, которое вот-вот заплачет дождём.

Мы молча шли по узким улицам. Казалось, мир вокруг нас знал: не стоит сейчас мешать. Ни машин, ни случайных прохожих — будто кто-то дал городу команду «тишина».

Лора поправила рюкзак за плечом и тихо спросила:

— Он тебя задел?

Я отрицательно кивнула. Неуверенно, но кивнула.

— Просто... я не хочу, чтобы кто-то лез туда, куда сам боишься заглянуть, — прошептала я, — Он говорит, что не хочет, чтобы я привыкала. Но я уже привыкла. К пустоте. К тому, что если падаю — подо мной нет рук. Только пол.

Макс ничего не сказал. Он просто шагнул ближе и положил руку мне на спину.

— Тогда мы будем тем полом. — произнёс он. — Не мягким, не идеальным, но таким, который не даст провалиться.

Я усмехнулась сквозь боль. Стало тепло. До щемящего боли в груди.

Когда мы дошли до дома, небо всё-таки разрыдалось. Мелкий тёплый дождь коснулся волос, плеч, ресниц.

— Знаешь, — сказала Лора, откидывая капюшон. — Может, мы и правда не просто гроза. А гроза с солнцем. Иногда.

Макс хмыкнул:

— Гроза с характером.

Я открыла дверь, и мы вошли внутрь — в тишину, в тепло, в нашу маленькую передышку от мира.
Мы сидели в гостиной. Было тепло. Не от батарей — от голосов, от смеха, от присутствия тех, кто вдруг стал мне родными.
Макс рассказывал какую-то историю, Лора скидывала дурацкие стикеры в чат, и я, впервые за долгое время, просто слушала, просто смеялась. Без напряжения. Без страха.
И тут — шаги.
Я вздрогнула.
Дверь открылась.
Мама.

На ней был дорогой парфюм и усталость. В руках — телефон. Взгляд — как холодный фонарик в лицо.
  — Привет, Лив. Это твои друзья?

Я встала. Мгновенно.
Надо было защитить их.
И себя.
— Они уже уходят, — сказала я быстро. Слишком быстро.

Мама кивнула с той же каменной вежливостью, которой всегда встречала соседей, которых терпеть не могла.
— Понятно. Надеюсь, ты уберёшь за ними.

Макс поднялся. Лора тоже. Они переглянулись — я видела, они поняли. Всё.
— Спасибо за вечер, Буря, — Лора улыбнулась и обняла меня. — Завтра увидимся.
Макс просто слегка сжал мою руку и пошёл к двери.

И вот они ушли.
А вместе с ними — свет.
Осталась только пустая тишина. Такая же, как тогда. В Аризоне. После всего.

Я смотрела в закрытую дверь.
И почувствовала, как эта старая боль возвращается, мягко, но точно. Как будто напоминала: «Не расслабляйся. Ты ведь знаешь, чем заканчивается тепло».
— Ливиана, ты не рада меня видеть? — голос мамы был тягучим, нарочито спокойным. Как будто её раздражало моё присутствие в её же доме. В нашем доме. Хотя, если честно, он давно уже стал только её.

Я скрестила руки на груди и посмотрела на неё с холодным недоверием.

— Мам, кто он?

— Кто? — она чуть приподняла бровь, делая вид, что не понимает. Конечно. Её любимая игра — не признавать очевидное. — Ты о чём?

— Он. Кто твой новый ухажёр? — я почти прошипела. Сил больше не было держать в себе.

Мама улыбнулась. Почти с гордостью. Как будто собиралась хвастаться дипломом с отличием.
— Рада, что ты спросила. Видела по городу вывески ювелирных магазинов "Roux"?

Я молча кивнула. Сердце уже знало ответ, раньше разума.

— Так вот. Он — это Джонатан Роу. Владелец. Очень успешный человек. Стильный. Умный.

Я выдохнула.
Нет. Этого не может быть.

— Мам, ты с ума сошла?! Он женат! — в голосе был не просто гнев — это была боль. Настоящая, прожжённая до костей.

Мама закатила глаза.
— Это их с женой дело. Они давно живут отдельно. Это... формальность.

Формальность?
У меня зашумело в ушах.
Отец Аарона.
Аарон. Его мать. Его жизнь. Я вспомнила его измождённое лицо, как он стоял утром у школы, будто мир вырвал у него что-то важное.
И теперь — пазл сложился.
Мама.
Она была этим пазлом. Этой занозой в его жизни тоже.
Вот о чём он хотел мне сказать. Лучше бы он мне это сказал! Я бы была готова разговору с мамой!

Я вылетела из дома, как будто стены начали сжиматься и душить. Воздух показался ледяным, но я не чувствовала холода. Я просто не могла больше находиться там, рядом с ней. С той, кто однажды уже разрушила всё, что у нас было. А теперь, похоже, готова повторить это — только в другой семье.

Я села прямо на лужайку перед домом. Мокрая трава холодила кожу сквозь джинсы, но это не имело значения. Мама разрушила мою семью. А теперь — семью Аарона. Его мир. А я почему-то оказалась посередине всего этого.

Сзади послышался голос. Мягкий, тихий. Как будто она умела притворяться любящей, когда это было удобно.

— Солнце, холодно уже. Зайди в дом.

Я не ответила.

...
Позже мы сидели на кухне.
Большой стол, на котором стояла только одна кружка. Пусто и как-то неуютно — как будто этот дом так и не стал домом.

— Завтра суббота, — сказала мама, словно между прочим.

— Я знаю, мама, — устало ответила я.

— Отменяй все свои планы. — Я резко подняла взгляд. — Я пообещала Джонатану, что мы приедем к ним домой. На ужин.

Я чуть не рассмеялась. Только смех был бы не радостным — скорее истеричным.

— Серьёзно? — голос сорвался. — Ты правда думаешь, что я... что я поеду в дом отца Аарона, зная, что ты спишь с его отцом?!

Мама продолжала пить кофе. Спокойно. Как будто я просто спросила, есть ли в холодильнике молоко.

— Это важно для него. И для меня тоже. Постарайся быть взрослой.

Я встала, отодвигая стул с неприятным скрипом.
— А ты попробуй быть хотя бы чуть-чуть матерью.

Я не помню, как уже взяла в руки гитару. Просто в какой-то момент она оказалась у меня на коленях, будто сама вползла в пальцы, как старый друг, который знал, когда появиться.

Я тихо перебирала струны. Пальцы дрожали. Не от холода — от всего того, что копилось внутри. От гнева, усталости, боли. От той дыры, что осталась после Аризоны, от маминых слов, от новостей, что разрывали на части.

Первая нота сорвалась нечаянно. Потом ещё. Что-то знакомое. Мелодия, которую я слышала в детстве, когда папа сочинял в своей студии. Тогда мне казалось, что музыка может исцелить всё. Вернуть тепло. Вернуть дом.

А теперь — это просто то, за что я держусь, когда всё остальное рушится.

Я закрыла глаза и позволила себе петь — почти шёпотом. Про страх быть лишней. Про то, как мама умеет любить только по графику. Про отца, который когда-то называл меня своей «ноточкой». Про Макса, про Лору. Про новую боль и новую надежду.

Всё выходило наружу через струны. Это была моя исповедь — не для публики. Только для себя.
Я отложила гитару. Я села на подоконник и посмотрела в окно. Улицы, тусклый свет фонарей, еле заметное движение. Город не спал.
Телефон завибрировал. Это была Лора.
«Ты серьёзно должна подумать об этом. Я записала нас на прослушивание. Просто приди. Не одна. Мы вместе. #гроза»
Я улыбнулась. Гроза.
Я посмотрела на гитару, которая всё ещё лежала рядом. Она ждала.
— Ладно, буря, пора снова выйти в шторм.