7 глава. Ошибки
«Ты не верила мне, но очень любила.»
Ночь снова не обошлась без слёз. Паша оказался предателем, но мои чувства к нему это не отменяет, а мой лучший друг ненавидит меня последние пять лет. Единственная моя радость сейчас — Влада. На встречу, с которой я шла с хоть с какой-то радостью. Я не знаю, что будет, когда мы поговорим, но если она решит что-то, чего я бы не хотела, то я хотя бы буду знать, что ей известна вся правда.
Я просто даже не представляю, пока как наше общение будет продолжаться, о чём мы вообще будем разговаривать. Но я очень за ней соскучилась.
Мы созвонились и договорились встретиться в парке. Я нервничала, но постаралась собрать себя в кучу, ведь я так долго ждала этого разговора.
Когда мы все-таки встретились, я поняла, что она тоже нервничает. Ну ещё бы. Я сама скоро с ума сойду от нервов!
— Ну рассказывай. — говорит, садясь на лавочку.
Я смотрю на подругу и не могу скрыть улыбки, так как вижу в ней всю ту же уверенность в себе. Она всё так же шикарно выглядит. Даже лучше. Её красота удивляла меня и во время школы, но сейчас она стала просто неотразима. Я буквально чувствую мощнейшую харизму и энергетику своей подруги. Мне даже этого не хватало. Нет, мне этого абсолютно точно не хватало.
— Да особо и нечего рассказывать. За пару недель до произошедшего, Савин успокоился. Я подумала, что слава Богу, ведь скоро экзамены и лучше тратить время на них. А когда Лёша заболел, он пошёл ко мне после школы. Попросил прощение и сказал, что очень сожалеет, что так себя вёл. Разумеется, я не идиотка, чтобы вот так в это всё верить. Потом он сказал, что извинится и перед вами, это меня уже обрадовало. Ну и протянул руку, чтобы пожать её в знак примирения. Я не спешила ему её жать. Повторюсь: я не идиотка. Решила, что если я пожму ему руку, то особо ничего не изменится, а от меня он отстанет. Но Савин не мог по-хорошему, ты же это понимаешь. В общем, именно в этот момент он притянул меня к себе и поцеловал. Я оттолкнула его и послала куда подальше, но это явно не могло закончиться этим. Ну, а дальше ты уже всё знаешь.
Подруга слушала внимательно, иногда её брови хмурились, иногда взлетали от удивления. Но когда я закончила она тяжело вздохнула.
— Хорошо, а секреты наши он откуда знал? То что про Лёшу говорил — правда? Ты только честно мне говори.
— Я бы никогда не рассказала ему ваши секреты. Я не знаю какого мнения вы были обо мне, но этого я бы не сделала. Про Лёшу я бы в жизни такого не сказала. Он мой самый близкий друг был, как и ты. Мы весь год пробыли вместе, я бы вас не предала. — мои плечи напряглись. — Я очень скучала за вами. Искала встреч, чтобы поговорить. Мне очень вас не хватало и не хватает до сих пор.
— А про поцелуй почему не сказала?
— Не хотела, чтобы вы по пустякам переживали. Лёшу только перестали трогать, а он бы сразу побежал ругаться. Я не хотела, чтобы вы страдали.
— Но ты страдала одна. Ты должна была нам рассказать, чтобы мы решили это вместе. Мы бы тебе помогли, разобрались бы со всем.
— Прости меня. Сейчас я понимаю, что все могло бы быть иначе. Я не хотела, чтобы все вышло вот так.
— Нет, это ты прости. Мы поверили Савину, а не тебе. Это мы ужасно поступали по отношению к тебе и это мы должны извиняться. Ты старалась для нас.
Я вздыхаю, будучи не в силах обсуждать это. У меня упал с души камень после этого разговора, но сил не появилось. Хочу домой, улечься в кровать и уснуть на пару суток.
— С Лёшей, я так понимаю, вы уже встретились. Что он тебе сказал?
— Ничего хорошего. Он знать меня не хочет. Считает меня предателем. Я его понимаю, но мне хочется, чтобы он тоже знал правду. Даже если с ним мы общаться не будем после этого разговора.
Действительно хочется, чтобы эта история уже закончилась. Мне надоело тянуть её за собой все эти годы. Но мне спокойнее, что Влада уже знает всю правду.
— Арин, ты очень сильная. Мне жаль, очень жаль, что мы тебя тогда не послушали. Я теперь себе этого никогда не прощу. И не прошу прощать тебя. Извиняюсь, очень жалею, но понимаю, что простить это сложно.
— Я не держу на тебя никакой обиды. Я ждала, что мы поговорим и вот это случилось. Моя вина в этом тоже есть. Давай мы просто забудем это и начнём все с начала?
— Давай. — кисло улыбается. — Мне ведь тоже тебя не хватало. Мы с Лёшей привязались к тебе, а потом произошла эта дебильная ошибка и мы с вами разошлись. Слишком надолго потеряли связь. Если бы все можно было вернуть и исправить, я бы вернула и исправила. Но такой возможности у нас нет...
— У нас нет возможности вернуться в прошлое. Но исправить свои ошибки не поздно никогда.
Мы разговаривали ещё о многом, вспоминали былые школьные годы и ностальгировали. Даже поплакали чуть-чуть. Провели весь день вместе, а к вечеру разошлись. Договорились, что на следующих выходных мы встретимся. Мы ещё много раз обсудили эту тему, но решили, что прошлым жить нельзя и нужно уметь его отпускать. Мы все наделали ошибок и сейчас будем вместе их исправлять.
Меня не покидало ощущение, что не было этих пяти лет. Что мы вовсе не расставались. Наверное, потому, что я ни на день не забывала о них.
Ещё я стала думать о том, как я могу помочь Владе. Она не смогла поступить туда, где хотела, а у меня в этом месте хороший авторитет. Я закончила колледж с красным дипломом. А нашим куратором была завуч, с которой у меня были очень тёплые отношения и хорошие до сих пор. Я могла бы поговорить с ней об этой ситуации. Но в начале обсужу это с Владой, когда мы встретимся в следующий раз.
По возвращению домой сил плакать у меня уже не было, думала только о ребятах. Ладно. Вру. Я очень много думала о Паше. Я не понимала, что я сделала не так, почему он мне изменил. В институте его тоже не было, что странно. Я очень по нему скучаю. Единственное, что меня останавливало — гордость. Мне мерзко от того, что я была с этим человеком полтора года. Но в то же время я очень хотела к нему, хотя бы просто увидеть его. Он звонил мне до сегодняшнего дня, а сейчас словно испарился.
За пару дней у меня накопилось много посуды, поэтому включила музыку на колонке и ушла её намывать. Не буду скрывать того, что таким образом я пыталась спрятаться от своих мыслей. Но не слышать их у меня не получалось.
На все про все у меня ушло минут 40, потому что после посуды, я стала убирать всю кухню, а затем и квартиру. Закончив, я устало плюхнулась на диван, когда музыка на колонке прервалась из-за звонка.
Я вздохнула в надежде, что это просто ошибка, и никто меня сейчас не будет тревожить. Но когда звонок поступил второй раз, я недовольно встала с дивана и подошла к телефону.
— Алло.
— Добрый день, это Арина?
— Да-а, я прошу прощения, с кем разговариваю? — как можно доброжелательнее протянула.
— Вас беспокоит с городской больницы. Павел Тростницкий, вам кем приходится? Вы были последние, кому он звонил.
В голове мгновенно промелькнула тысяча мыслей. Чувство тревоги усилилось, а в горле образовался ком, мешающий говорить.
— Это... Мой бывший молодой человек... А... Что с ним?
— Избиение. И довольно серьёзное. Многочисленные переломы рёбер и сотрясение мозга, сопутствующее с сильным кровоизлиянием. Его жизни ничего не угрожает, но он находится в тяжёлом состоянии. Было бы неплохо, если бы вы приехали.
— Я буду в течение часа.
Я не понимаю зачем я туда еду, но мы мысли отключились именно в тот момент, когда мне сообщили, что он в больнице. Я настолько быстро забыла о гордости, про которую так всем втирала, забыла и об измене, которую слышала своими ушами. Я идиотка. Полная дура.
Я сама чуть не попала в аварию, пока доехала до больницы, но управилась я гораздо быстрее, чем за час. Влетела в эту больницу, сразу поинтересовавшись на ресепшене куда мне идти.
Меня довели до реанимации и сказали ожидать. Неужели его настолько сильно избили, что дело дошло до реанимации? Кто мог это сделать?
Прошёл час и только тогда врач вышел оттуда. Я сразу подскочила с места, чтобы больше ни секунды не находиться в неведении.
— Добрый день.
— Здравствуйте. Что с ним?
— Теперь его жизни точно ничего не угрожает. Мы провели необходимую операцию. Сейчас он в искусственной коме, но, думаю, скоро выйдет. Пациенту необходим покой и забота. Рёбра должны правильно срастить.
— И сколько это по времени будет длиться?
— Две-три недели. Все зависит от того, в каком состоянии будет пациент.
— А... Можно к нему?
— Да, конечно. Только напоминаю: покой и забота. Никаких нервов. Помимо переломов рёбер, у него было ещё и сотрясение.
Я прощаюсь с врачом и направляюсь к Паше.
Три недели... Мне нужно будет с ним быть минимум три недели... Бросить я не смогу его, вот сколько бы во гордости не было. Я люблю его, но мне так противно и мерзко от того, что я прибежала сюда, даже после того, как лично слышала как он удовлетворял другую.
С дрожащими руками захожу в палату и подхожу к нему. Лицо в синяках и царапинах. Тело и голова перебинтованы.
Пик-пик-пик.
Слышен только этот мерзкий звук от аппарата.
Пик-пик-пик.
Я сажусь на стул, который стоит поотдаль от койки. Хочется убежать отсюда. Зачем я тут? Почему на моём месте не сидит та, кого он в ту ночь ублажал? Кем я вообще буду, если он придёт в себя и выставит меня отсюда?
Пик-пик-пик.
Мой взгляд бежит по лицу Паши, а перед глазами момент, когда у меня дома он обвинял меня в измене, которую бы никогда я не совершила. Все мои близкие обвиняют меня в подобном, но я на это не способна.
Пик-пик-пик.
Краем глаза замечаю шевеления руки, а затем вижу, что он медленно начинает открывать глаза. Мгновенно бегу за врачом, который выставляет меня из палаты и выходит оттуда минут через 10.
— С больным всё в порядке. Сердцебиение в норме. Его жизни ничего не угрожает. Осталось только подождать, как зарастут переломы, но тут, — он разводит руками, — все уже зависит не от нас.
Не зависит. Ладно.
— А... Мне можно к нему?
— Да, конечно. Но полное спокойствие, без потрясений. И, всё-таки, недолго.
Я неуверенно переступаю порог палаты, не поднимая к нему глаз. Подхожу к койке и только тогда нашли взгляды с ним пересекаются.
— Ты пришла...
Я сдержанно киваю, сама не понимая что я тут делаю.
Зачем пришла?
Зачем осталась, когда узнала, что теперь его жизни ничего не угрожает?
Зачем..?
Дура.
— Я не могла тебя оставить...
— Я не верю, что ты тут... Можешь... Подойти? Пожалуйста...
Я сама не верю, что тут...
И подходить у меня нет к нему никого желания. Я видеть-то его не хочу. Но ноги видимо атрофировались от моего мозга, ведь я подхожу и сажусь рядом.
Какая идиотка... Господи, какая я идиотка...
— Арин... — он протягивает свою руку к моей.
— Паш, я не забыла. Не забыла..! — произношу, а по голосу прекрасно слышно, какой ком у меня стоит в горле и вот-вот норовит выйти наружу, причём не самым красивым образом.
— Я знаю. Я и хочу поговорить с тобой об этом. — кажется, что его голос тоже дрожит. — Я оступился. Но я так сожалею об этом каждый божий день. Я хочу всё вернуть, тебя вернуть.
Ему тяжело говорить, он с трудом подбирает слова, которые еле выговаривает. Изо рта рвётся «Я не хочу об этом говорить.», но почему-то в слух я не произношу ничего.
— Я не люблю её. Я и вовсе был пьян. Мы с тобой поругались. Я был очень пьян, очень зол. Я сделаю все, что угодно, чтобы ты простила и вернулась. Я никого и никогда в жизни так не любил. Я боюсь тебя терять. И если у тебя что-то было с этим ублюдком, я тоже готов простить, не смотря даже на то, что он со мной сделал.
И меня совсем не смутило, что он снова меня обвинил в измене, не смутило то, как он назвал Лёшу. Я вообще вернулась в реальность только после фразы «... не смотря на то, что он со мной сделал...».
— Сделал что..? Я не понимаю. О чем ты?
Он пару раз моргает, словно я совсем глупая и не вижу очевидного.
— Ты не понимаешь?
Я сухо отрицательно машу головой.
— Я по вине твоего этого... Нахожусь сейчас в таком состоянии, Арин. И я не поверю, что ты не знала.
Последний воздух выходит из легких и перегородка закрывается. Я чувствую, что дышать больше не могу.
— Ты... Он этого не мог сделать. Ты уверен, что это он?
— Защищаешь? — усмехается. — Я не стал бы тебе врать — я слишком сильно тебя люблю. Просто, если этот человек способен сделать такое с чужим, то что он может сделать тебе? Арина, я просто очень хочу, чтобы этот ужасный период закончился и мы были вместе с тобой. Ты же любишь меня? Хочешь, чтобы у нас все было? Мы с тобой съедемся наконец-то. Скажи мне, любимая.
— Я... — в горле стоит горечь, обида, разочарование, которое давит на меня, но неожиданно для себя, я продолжаю, — хочу. Да, я хочу, чтобы у нас все было хорошо.