Давай разделим сигарету на двоих | Кащей +18

Как и обещал своей дочери, Алексей Валерьевич решил начать утро активно, невзирая на сильный мороз, который царил за окном. С самого утра они с Дарьей провели несколько минут на зарядке, выполняя легкие упражнения на растяжку, после чего, как всегда, вышли на улицу, где площадка была щедро укрыта хрустящим слоем снега. Воздух вокруг был холодным и свежим, ледяной мороз приятно пощипывал щёки, а пар, вырывающийся изо рта, образовывал густые и лёгкие облачка.

Алексей Валерьевич первым делом подошёл к турнику, схватился за холодный металлический перекладину и уже после нескольких подтягиваний с лёгкостью проверил свои силы. В то же время Дарья, скрестив ноги и кутаясь в тёплый шарф, стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу от холода. Сегодня для неё мороз казался сильнее обычного, даже в вечер дискотеки ей не было так холодно.

— Ну что, давай, Дашка, твоя очередь, — с одобрительной усмешкой сказал отец. — Замёрзнешь стоять — быстрее согреешься, если будешь двигаться.

— Пап, я уже замёрзла, — пробормотала она, подходя к турнику. — Руки так холодны, что будут прилипать к железу, я ведь не смогу подтянуться.

— Не переживай, я помогу! Не ныть — заодно разгонишь кровь, — с весёлым настроением ответил отец.

Дарья обхватила турник в толстых варежках, но всё равно ледяной холод пронизывал ткани. Она попыталась подтянуться, но тут же сдалась, повиснув без сил на перекладине.

— У меня не получается, — всхлипывала она, раскачиваясь на турнике.

— Получится, Дашенька. Я тебя подстрахую, — с уверенностью сказал Алексей и, поддерживая её под живот, чуть подтолкнул вверх.

С большим усилием она согнула руки, поднялась хотя бы на ладонь и весело хохотнула сквозь шарф:

— Вот уж, почти спортсменка... или, может, моржиха. — Давай ещё разок, — подбадривал её отец. — Для приличия! Вперёд, давай.

С помощью отца Дарья смогла сделать ещё пару подтягиваний и затем, не медля, приземлилась на хрустящий снег:

— Всё, хватит издеваться! Я больше не могу, — с облегчением заявила она.

— Ещё чуть-чуть, приседания! — скомандовал Алексей. На приседаниях Дарья почувствовала прилив радости, потому что здесь ей было намного проще: она сделала десять, затем пятнадцать, а потом и двадцать. Морозный пар вырывался из её уст, и щёки уже налились румянцем.

— Ну глянь, хорошо разогрелась! — весело подметил Алексей. — Теперь отжимания — и потом домой.

— Пап, да ты точно издеваешься... — с недовольством произнесла Дарья, но, тем не менее, послушно встала на варежки прямо в снег. Она сделала лёгкие отжимания — три, четыре, и смеялась с хриплым смехом:

— Всё, замёрзла. Оставь меня здесь, я снеговиком стану, — смеялась она, указывая на утренний снег.

— Пять отжиманий — тоже неплохо. Молодец, — похлопал её по плечу Алексей. — Пойдём греться домой.

Они быстро вернулись к подъезду, стряхивая снег с свою обувь. На втором этаже через окно балкона выглядывала Мария, наблюдая за ними с доброй улыбкой и укутанная в любимый вязаный платок.

— Успели потрудиться? — встретила она их у двери, открывая теплую квартиру, в которой ярко пахло свежей выпечкой и ароматным чаем.

— Я больше ни за что не выйду с ним на улицу зимой, — недовольно жаловалась Дарья, запыхавшись, снимая с себя куртку и варежки, а шарф сбросив с плеч, осталась в чёрной водолазке, с волос сваливались снежинки.

— Потом, ещё спасибо скажешь, малютка моя, — с задорным голосом произнёс Валерий, который тоже смахивал снег с куртки.

Он был закалённой зимой личностью, одетой в спортивные штаны и лёгкую кофту — хотя по настоянию жены поверх надел флисовую куртку, чтобы не слушать по этому поводу упрёки о простудах и уколах.

Дарья направилась к себе, чтобы уютно лечь на кровать под тёплым пледом, отогреваясь и наслаждаясь теплом квартиры, которое так контрастировало с пронизывающим холодом улицы. Тем временем на кухне закипел чайник, а родители обсуждали различные темы за столом, согреваясь горячим напитком с мёдом.

— Маш... — тихо начал Алексей, отхлёбывая ароматный чай. — Может, стоит начать подыскивать для неё машину? Честно, ты сама посуди: в Москву гораздо удобнее будет ездить. И по городу ей меньше мучиться с транспортом. Мария, оторвав взгляд от кружки, вздохнула с сомнением.

— Лёша... Мы ж только-только расплатились за квартиру. Надо бы отдохнуть, снова накопить деньги...

— Ну и что, — с разводкой рук сказал он, глядя в окно, где легкий снег медленно кружился. — Я хочу ей дать самое лучшее. Чтоб не мёрзла на остановках и не бродила в холодных автобусах. Пусть ездит на своей машине, куда угодно.

— Но машина — это не простая игрушка. Тут и страховка, и зимняя резина, да и парковку надо искать.

— Всё мы решим! Пусть даже старая, учебная — для начала. Это точно будет дешевле, чем такси бегать туда-сюда. А главное — спокойно будет: своё есть своё. Я и сам знаю, каково зимой по электричкам и автобусам мотаться — ноги отмерзают, спина болит.

Мария внимательно смотрела на него, долго обдумывая. В её глазах уже просвечивала надежда: видно было, что мысль о машине ей начинает нравиться.

— Ладно, — с легким вздохом произнесла она, — можно подумать об этом... Может быть, весной глянем что-нибудь подходящее.

Алексей улыбнулся, и его улыбка стала выражением победы, хотя он старался делать это тихо, дабы не спугнуть её согласие, которое казалось таким хрупким и ценным. В квартире царила атмосферная обстановка: воздух наполнялся нежным и приятным ароматом тепла, свежие пироги, только что вытащенные из духовки, излучали удивительный запах, а рядом стояла с горячим чаем, наполняя пространство приятной свежестью. За окном нежно и осторожно падал снег, укрывая землю белым покрывалом и создавая ощущение тихого волшебства, что дополняло атмосферу уюта и спокойствия.

┈───ᗊ───┈

Лежа в уютной кровати и уставившись в потолок, девушка по имени Даша неосознанно крутила на своем среднем пальце блестящее кольцо, погружаясь в глубокие размышления о прошедшем. Невольно в её памяти всплыл яркий образ Кащея — человека, с которым у неё состоялся весьма запоминающийся разговор вчерашним вечером на улице. Она вспомнила, как они, деля одну сигарету на двоих, неожиданно поцеловались.

В тот момент её щёки сильно порозовели, а сердце заколотилось быстрее, заставляя пульсации отдавать лёгким стуком, который она слышала в своих ушах. Намного эмоциональнее, чем обычно, Даша выдохнула, чувствуя, как напряжение покидает её тело, и перевернулась на бок, при этом прикрыв свои усталые глаза, чтобы позволить себе вновь погрузиться в мир своих мыслей. Никак не могла выкинуть из головы вчерашний вечер. Тот самый.

Реальный и настоящий. Она слишком хорошо помнила этот поцелуй — грубый, цепкий, зубастый. Не спутать ни с чем.

Его запах всё ещё будто витал в воздухе — сигареты, одеколон с хвойными нотками, что-то мужское, тяжёлое, тёплое. Руки — на талии, крепкие, уверенные. Его ладонь на её запястье, когда он ловко перехватил её руку с сигаретой. А потом... этот поцелуй. Не нежный — нет. Резкий, жадный, с лёгким прикусом. Как будто хотел оставить след.

«Он же знал... знал, что я не оттолкну» — промелькнула мысль.

Даша прикрыла глаза, тяжело выдохнула. В груди странно кольнуло — то ли злость, то ли досада на саму себя. Вчера она и правда не оттолкнула. Даже наоборот — сама потянулась к нему, обвила шею рукой, впилась пальцами в его волосы на затылке. Слишком естественно, слишком правильно, как будто давно этого ждала. А когда прикусила его губу в ответ — увидела в его глазах тот самый взгляд... дерзкий, хищный, довольный.

— Дура, — пробормотала она в потолок. — Сама полезла. Теперь и голова забита им, господи.

Но тело помнило всё: этот жар, его пальцы, его дыхание. То, как он смотрел — будто знал её насквозь. Словно всю жизнь ждал подходящего момента.

«Почему я не оттолкнула? Почему дала ему это сделать?» — мысли путались, злились внутри.

В комнате было душно, тесно — даже слишком. Даша села на кровати, провела руками по лицу. Хотелось стряхнуть с себя это наваждение, этот вкус вчерашнего вечера. Но он не уходил. Сидел внутри. Засел.

«Он же предупреждал... ещё на базе. Уйти не получится, если пойду навстречу к нему» — вспомнилось ей.

А вчера подтвердил это.

Своими руками.

Своими губами.

Своим прикосновением, от которого кровь в жилах становилась горячей, как перед дракой.

Или чем-то ещё.

Даша встала с кровати, подошла к окну, опёрлась о подоконник. На улице всё та же морозная погода, с неба теперь оседает мягко снег крупными хлопьями — зимняя сказка будто. Но внутри неё кипело что-то странное — тревога, досада, непонятное желание вернуться в тот вечер. Повторить. Исправить. Или наоборот — дать ему ещё больше воли.

— Кащей, чтоб тебя... — выдохнула она. — Что ты со мной делаешь, а?

Но ответа, конечно, не было. Только сердце продолжало стучать громко и неровно.

— Но с другой стороны, может быть, я действительно этого и хотела? Я же сама оказалась перед ним, и потом ещё притянула его к себе, — бормоча догадки под нос, Соколова прикусила нижнюю губу и с лёгким раздражением выдохнула, закатывая глаза с некоторой тоской, в то время как проводила ладонями по своему лицу, словно пытаясь стряхнуть с себя ненужные мысли.

Из кухни доносились тихие, но спокойные голоса её родителей. Даша, сидя на подоконнике у приоткрытого окна и затягиваясь сигаретой, всё ещё мысленно возвращалась к событиям, произошедшим накануне вечером, когда в проёме её двери появилась мама.

— Даш, — заглянула в комнату Мария Дмитриевна, — собирайся, поехали с нами на рынок. За купимся чем-нибудь вкусным, запасы пополним, а то у нас в холодильнике уже довольно пустовато.

Даша повернула голову и, приподнявшись на локте, спросила:

— А зачем именно на рынок? Вон, считай, магазин совсем рядом с домом, — произнесла она, выдыхая сигаретный дым в сторону открытой форточки, чтобы не задохнуться от него.

— Магазин — это не то, что нам нужно, — вмешался голос отца, Алексей Викторович, звучавший уверенно и спокойно. — Там всё какое-то резиновое, а на рынке мясо свежее, овощи тоже отличные. И да, икорки взять можно, колбаски хорошей.

— И фрукты свежие, — добавила мама, улыбаясь. — А то чем мы тебя тут кормить будем, дочка? Лапшой быстрого приготовления, что ли?

Мария Дмитриевна хмыкнула, заходя в комнату и поправляя на плече сумочку. На ней была лёгкая кофточка и джинсы, что визуально выдавало её подготовку к долгой поездке. Ей лишь оставалось натянуть сапоги и надеть своё любимое зимнее пальто.

— Всё за наш счёт, — с широкой улыбкой произнесла она, — так что не переживай. Если хочешь чего-то особенного — бери без колебаний.

Тем временем отец выглянул из-за угла, на ходу надевая часы.

— Поедем как приличные люди, — кивнул он, — Брабус уже на стоянке греется. Пока пробок нет — самое подходящее время.

Даша лишь ухмыльнулась и посмотрела на родителей.

Чёрный Mercedes-Benz Brabus 7.3S V12 W140 был ей хорошо знаком — это был настоящий зверь, а не просто машина. Он рычал как надо, у него была плавная и мощная движущая сила. Алексей Валерьевич на протяжении многих лет холил и лелеял этот автомобиль.

— Ну что, поедешь с нами или и дальше будешь валяться? — с прищуром спросил он, глядя на неё с надеждой.

Соколова младшая потянулась, зевнула и, выбросив окурок в снежный сугроб этажами ниже, ответила:

— Ладно... Уговорили. Всё равно продукты нужны, а заодно... — она хитро улыбнулась, прищурив карие глаза, — может, чего вкусного поймаю на прилавках.

— Вот и хорошо, — с довольным кивком произнесла мама. — Одевайся, мы тебя ждём на кухне. Допьем кофе — и выдвигаемся.

Дверь закрылась, и Даша всё ещё оставалась на кровати, хмурясь. Её внутреннее состояние не отпускало — вчерашние эмоции всё ещё были с ней, липкие, горячие и тревожные. Но размышления пришлось отложить, так как рынок — дело нужное. Она встала, подошла к шкафу и бросила взгляд в зеркало. На губах всё ещё ощущалась лёгкая сладость вчерашнего поцелуя и запах сигарет.

«Чёрт с тобой, Кащей... Сегодня у нас рынок» — подумала она, натягивая джинсы на свои бёдра, застёгивая пуговицу и продевая ремень, затягивая его так, чтобы было удобно. Следом за этим надела свою любимую рубашку, от которой просто не могла отказаться. Застегнув рукава и всё остальное, она выглядела безупречно. Взъерошив волосы и немного причесав их, Соколова вышла в коридор, доставая со шкафа кожаную куртку с тёплым мехом внутри. Обувшись в чёрные сапожки на каблуке, которые она купила не так давно, она нанесла на себя несколько пшиков духов и оглядела своё отражение в зеркале.

— Красивая, красивая, — говорил со смешком Алексей, накидывая на себя куртку, в то время как его жена проверяла, всё ли взяла на рынок: кошелёк, пакеты и мелкие вещи.

— Конечно, красивая. Настоящая королевна! — добавила девушка. Затем она первой вышла из квартиры, оставив свои ключи родителям на всякий случай.

Пока они ещё находились дома, Даша вышла на улицу, осев на капот машины и прикуривая новую сигарету. У неё с отцом существовала такая привычка — перед любым делом всегда непременно нужно было покурить, так сказать, на дорожку, как перед поездкой куда-то.

Сизый дым поднимался волнистым узором в небо, растворяясь на ветру где-то там в высоте птичьего полёта. Даже в разгар обеденного времени, когда городская суета достигала своего пика, Соколова не увидела ни одной знакомой фигуры у старой качалки на стадионе, ни на этой тихой улочке, затерянной среди многоэтажных домов. Возможно, это и к лучшему. Сейчас, в окружении родных, у неё будет время обдумать свои сложные, переполненные противоречиями чувства к Кащею, этому загадочному и притягательному человеку, словно тайна, скрывающаяся за семью печатями. Глубоко вздохнув, Даша стряхнула с сигареты остатки пепла, похожие на мельчайшие искры, погасшие в холодном снегу. Окурок отправился в ближайшую урну, его недолгая жизнь завершилась. В этот момент как раз вышли её родители что-то обговаривая между собой.

— Готова? — спрашивает дочь отец, поправляя на себе дублёнку.

— Да, готова.

— Ну вот и отлично.

Сев дружно всей семьёй в машину, Алексей пристегнулся на пару с Дарьей и тронулся с места. Девушка сидела сбоку, смотрела в окно разглядывая снежные виды. Проходит минут пять, может все десять, и вот они уже возле рынка. Она не стала спрашивать у отца от куда он тут знает дорогу и как правильно добраться к запланированному месту. Выйдя из машины, сразу направились ко входу в этот многолюдный участок.

— Покупайте хозяйственное мыло!

— Джинсы настоящие, «Монтана»! Из Югославии, не дорого и качество изумительное!

— Плёнки для фотоаппарата! «Свема», «Кодак» — кому?

— Покупаем польские духи! Стойкие и ароматные!

Да, рынок был полон предложений на покупку, но сейчас Даша понимала, что они сейчас пришли за продуктами, да и вещи нужные она сама себе как-нибудь попозже купит.

— Лёш, может возять карпа, пожарим?

— НУ, можно, можно.

— А если запечём в духовке с лимоном? — предложила Соколова младшая.

— Ага, — хитро улыбнулась Мария шагая сбоку от дочери. — Понравилась всё-таки рыбка моя тогда, да?

— Ну мам.

Та посмеялась и кивнула на предложение, как раз направляясь на ближний прилавок взять и лимона, и яблок, и мандарин — витамины зимой очень важны, особенно в отсутствие яркого и тёплого солнца на улице.

Дальше по списку шли конфеты. Выбирать их оказалось делом куда более сложным, чем казалось на первый взгляд — особенно когда под боком стоит Даша с серьёзным выражением лица, взвешенно советуется с отцом и вдумчиво осматривает каждый вариант. Одни конфеты — не вкусные, другие — слишком кислые, третьи — приторные до тошноты, а какие-то и вовсе откровенно гадкие на вкус.

— А если эти возьмём? — предложил Алексей, слегка наклонившись и кивнув в сторону приглянувшейся коробки.

— Эти есть никто не будет, — отозвалась Даша без особого энтузиазма. — Давай лучше что-нибудь шоколадное, с орешками там или с карамелью. Чтобы и не слишком сладко, и не пресно.

— Ну давай, — согласился он, всё ещё неуверенно разглядывая витрину.

Они стояли так, споря и обсуждая, уже не меньше пяти минут. За это время Мария успела сама набрать полный пакет конфет — по собственному вкусу. Добавила сверху пару пачек зефира, прихватила ярких смоктательных леденцов для баланса и отошла в сторону, наблюдая за ними со стороны с лёгкой усмешкой. Женщина понимала: если предоставить этим двоим полную свободу, они так простоят до самого закрытия магазина, взвешивая каждый вариант, выискивая «поинтереснее» и «вкуснее».

— Долго ещё будете стоять, мои хорошие? — весело окликнула их она, подойдя поближе с полным пакетом.

— Ой, Маш, ты уже всё купила? — удивился Алексей, будто вынырнув из раздумий.

— Да, Лёша, купила. Вы бы ещё пять минут стояли, я бы и второй пакет набрала, — усмехнулась Мария, подмигнув дочери.

— Ну вот, а я же говорила: бери шоколадные! — хмыкнула Даша, толкнув отца локтем в плечо и хитро на него глянув.

— Ага! Ты знаешь, какие шоколадные бывают отвратительные? Просто фу! — возмутился Алексей, скривив лицо, словно только что что-то такое попробовал. Затем, не удержавшись, с озорным видом обнял дочь одной рукой и кулаком мягко взъерошил ей волосы.

— Па-ап, ну не надо! — воскликнула Даша, поскуливая от смеха и пытаясь вырваться из его объятий. Её голос перемежался смехом, а сама она, несмотря на протест, выглядела вполне довольной.

Мария, наблюдая за этой картиной, тихо хихикала, прижимая пакет с покупками к животу. В такие моменты ей особенно ясно было видно, как же они похожи — её родные два упрямца.

После конфет Мария направилась дальше — к рядам с овощами. Рынок в этот зимний день жил своей жизнью: в воздухе стоял запах солений, копчёностей и мороза, а под ногами хрустел утоптанный снег вперемешку с песком. Торговки в ватниках и вязаных шапках переговаривались сквозь пар изо рта, кутаясь в шарфы и перетаптываясь с ноги на ногу.

— Так, берём картошку, капусту, лук и яблок. И что-нибудь к чаю. Может, печенье? — пробормотала Мария, сверяясь с мятым бумажным списком из кармана.

— Я за яблоками! — тут же вызвалась Даша и быстро свернула к прилавку, где бабушка в платке на голове продавала румяные антоновки с лёгким морозным блеском.

Алексей остался с Марией у овощей. Он с прищуром осматривал капусту.

— Эта какая-то вялая. Надо ту, у которой кочан тяжёлый, тугой. Вот эта нормальная. — Он постучал по капусте костяшками пальцев, будто по арбузу.

— Ты не овощ выбираешь, а в танки играешь, — хмыкнула Мария, перекладывая в авоську морковку.

— Надо с умом брать. Не то потом щи будут — хоть выливай.

Тем временем Даша вернулась с яблоками и, судя по сияющему лицу, уже одну точно съела.

— Опять ешь? — приподнял бровь отец.

— Ну одно всего! Бабушка разрешила, сказала: «На, девонька, подкрепись!» — парировала она, смешно передразнив продавщицу.

— Так, осталось мясо, молоко и хлеб, — сказала Мария, поправляя на плече авоську. — Лёша, иди к мяснику, только не к тому, что вечно рубит с лёдом. Нам нужно, чтобы свежее было.

— Я знаю, где у него вторая половина свинины лежит. Не то что на витрине — одно горе. Сейчас принесу, как надо, — Алексей уверенно направился к мясному ряду.

Мария с Дашей тем временем направились к хлебной палатке. Купили буханку бородинского, ещё тёплую, обёрнутую в шуршащую бумагу, и две плюшки с корицей — «в дорогу».

— Мам, а давай ещё сгущёнку возьмём? — предложила Даша, глядя на баночки, стоящие в коробке.

— Только не белорусскую, помнишь, как она в прошлый раз свернулась в каше?

— Значит, «Главпродукт»? — уточнила Даша.

— Ага. Или ту, где корова нарисована. Та точно настоящая.

Когда Алексей вернулся, он держал пакет с мясом и довольное выражение лица.

— Взял шею, розовая, как положено. Без жил и снега, — отчитался он, подавая свёрток Марии.

— Молодец, — сказала она и тут же добавила, прищурившись: — Надеюсь, не обсчитали?

— Я три раза пересчитал. Это тебе не колхоз, тут всё под контролем.

Смеясь, они выбрались с рынка, распихав покупки по пакетам и авоськам. На улице уже начинало темнеть, фонари горели жёлтым светом, а из киоска доносился хриплый голос Лещенко вперемешку с радионовостями.

Под ногами поскрипывал снег, а мороз покалывал щёки, но в пакетах звенело стекло, пахло хлебом, яблоками и мясом — и от этого становилось уютно и по-домашнему тепло.

***

— Лёш, подай мне, пожалуйста, перец, — спокойно попросила Даша, не отрывая взгляда от разделочной доски.

Алексей, не раздумывая, протянул жене стеклянную баночку с красным молотым перцем и тут же вернулся к плите. На сковороде с лёгким шипением жарились ароматные куриные бёдра — кожа уже подрумянилась, местами чуть подгорела, но в меру — так, как он любил. Он добавил в мясо каплю яблочного уксуса, щепотку сахара и немного соли, потом аккуратно перемешал деревянной лопаткой. Аромат стал гуще, насыщеннее — сладковато-пряный, с лёгкой кислинкой. Алексей удовлетворённо хмыкнул.

На другом конце кухни Даша с мамой занимались рыбой. На деревянной доске лежал большой карп — очищенный, выпотрошенный, с прозрачными глазами и ровными рядами серебристой чешуи. Даша выжимала лимон в маленькую керамическую пиалу, сыпала туда чуть сахара и соли — бабушкин рецепт, как она объясняла, «чтоб вкус был округлый, а не просто кислый».

— Мама, держи, — сказала она, передавая пиалку матери. Та в это время делала глубокие продольные надрезы на тушке.

— Спасибо, Дашуль, — отозвалась Мария, не отрываясь от рыбы. Она ловко втирала смесь специй в надрезы: черный перец, паприка, немного кориандра. Потом добавила ложку майонеза — густого, домашнего, который купили на рынке.

— Лимон готов? — спросила она, оглядываясь.

— Да, можешь брать, — кивнула Даша, перемешав фруктовую смесь в пиалке ложкой.

Мария аккуратно распределила лимонную кашицу по надрезам, вложила туда дольки, а часть — внутрь брюшка. В это мгновение она лишь на секунду отвернулась, чтобы взглянуть на часы — уже подходило к пяти. Когда вернулась взглядом к столу, увидела, как Даша успела сунуть палец в смесь специй и лизнула.

— Ммм, просто космос, — довольно промурлыкала она, усмехнувшись.

— Даша! Ну не трогай ты этот соус! Рыба не будет вкусной, если ты его весь по пальцам разнесёшь, — пожурила Мария, качая головой.

— Родная, ну чего ты на неё ругаешься? Она у нас — дегустатор, — вмешался Алексей, переворачивая бёдра на сковородке. Запах жареного мяса с уксусом и специями уже наполнял всю кухню. Он налил немного воды в сковороду, чтобы мясо протушилось под паром, и прикрыл крышкой.

— А ты, Лёша, как всегда за неё горой, — улыбнулась Мария, но в голосе была не злость, а привычное тёплое ворчание.

— Конечно, — ответил он, подходя ближе и чмокнув Дашу в висок. — Дегустация — дело тонкое. Без неё ужин может и не состояться.

— Пап, ты гений, — сказала Даша, довольно фыркнув. — И вообще, я только чуть-чуть попробовала. Это ритуал. Как шаманы перед охотой.

— Шаманы с майонезом, — хмыкнула мать, поставив рыбу в форму и начала разогревать духовку.

Из прихожей донёсся мягкий топот — это возвращалась младшая сестра, Соня, девятилетняя непоседа, с улицы.

— Пахнет, как в ресторане! А можно я хоть курочку потрогаю?

— Только если чистыми руками и только глазами, — хором ответили взрослые.

— А можно я стол накрою? — тут же предложила девочка, заглядывая на кухню с сияющими глазами.

— Вот, правильное дело, — одобрил Алексей. — И приборы не забудь. Сегодня ужин — как праздник.

На столе всё выглядело аппетитно и уютно. В центре — большая овальная форма с запечённым карпом: хрустящая корочка, золотистая, с прорезями, из которых выглядывали лимонные дольки и зелень. Рядом — глубокая сковорода с куриными бёдрами, уже переложенными в широкую керамическую миску. Мясо источало сладковато-пряный аромат с яблочной кислинкой. Гарниром шли пюре и свежий салат с редисом, зелёным луком и сметаной. На столе также стоял кувшин с компотом из вишни и малины, в котором плавали кусочки фруктов.

Семья сидела за столом вплотную. Алексей наполнил всем тарелки, сам не спеша сел последним. Он поднял взгляд, осмотрел всех, и тихо, почти незаметно улыбнулся — вечер был тёплый, домашний, как он и мечтал.

— Ну что, пробуем? — спросил он, разламывая ножом кусочек бедра.

— Пап, это бомба, — первой отозвалась дочь, уже вторая ложка пюре исчезала с её тарелки. — Курица прям тает. А рыба... — проговорила с полным ртом. — Мам, она вышла просто как в детстве. Помнишь, как бабушка делала? Тот же вкус.

— Потому что всё по её рецепту, — мягко ответила женщина. — Только лимон ты немного по-своему добавила. Но получилось... — она сделала паузу, распробовала рыбу, — ...получилось очень даже хорошо.

— Мы, кажется, кулинарную династию создаём, — заметил Алексей, разливая компот по стаканам.

На минуту повисла тихая пауза — не неловкая, а та самая редкая семейная тишина, когда всем вкусно, уютно и говорить особенно не нужно.

За окном медленно темнело. Сквозь занавеску пробивался мягкий свет уличного фонаря. Где-то вдали лаяла собака, а в соседней квартире глухо звучал телевизор.

— Знаете, — вдруг сказала Даша, откладывая вилку. — Я вот сейчас подумала, что очень хочу вот такие вечера почаще. Без спешки, без телефонов, просто с вами, с ужином, с запахами. Это, наверное, и есть настоящее.

— Так мы можем устроить традицию, — предложил Алексей. — Пятничные ужины. Каждый готовит что-то своё, а потом все садимся вот так. Что скажете?

— А я буду делать десерты! — с энтузиазмом отозвалась Даша. — Пироги, кексы, всё, что с сахаром.

— Только не забывай, что мы потом всё это есть будем, — улыбнулась Мария. — Значит, сладкого — в меру.

— Ну, если в меру, то тогда и дегустатора оставим, — подмигнул Алексей Даше.

— Согласна. Только теперь официально, — хихикнула Даша. — Дегустатор первого класса.

Они снова засмеялись. Смех был лёгким, настоящим — без тени усталости или напряжения. Просто семья, просто вечер, просто вкусная еда.