Эгедор или город пепельных людей

Яков проснулся в одной кровати с Василиском. Он понял это, когда тот слабо ткнул его локтем в бок. Пытаясь вспомнить вчерашний вечер, он почувствовал что боль в горле уже не такая сильная, а температура если есть, то маленькая.

Яков не сомневался что ему стало лучше благодаря горячему супу Азалии: он был немного острый и странно пах незнакомыми приправами, но парень предпочел молча есть, удивленный что вообще оказался в такой компании.

Когда фильм закончился, все стали обсуждать как проведут выходные и строить совместные планы. Яков пытался вслушаться в гул голосов, но никак не мог разобрать где чей, особенно когда говорила Ведьма. Что бы та не сказала, она дивным образом убаюкивала парня, даже если напрямую не обращалась к нему. 

В доме Азалии и Саллеха всем нашлось место. Яков думал его отвезут вместе с Василиском в общежитие, но они изначально собирались остаться здесь на ночь, даже Звездочет, верный страж своего милого замка устроился возле батареи нашептывая проклятия бюрократии и низким канделябрам. Сил настаивать на обратном у Якова не было, все чего он хотел, слиться воедино с тяжелым многослойным одеялом, утонуть в его шелковистых складках.

Ведьма с Максом уснули в гостиной - включили новый фильм, когда остальные уже разошлись, так и задремали под мерцание экрана. Василиск, Яков и Звездочёт поднялись наверх, устроившись в комнате рядом с Азалией. В самом конце коридора, прямо под чердаком, переоборудованным в ещё одну спальню, находилась комната Саллеха. Но той ночью, он туда не вернулся.

В Эгедоре многие знали что Ведьма готовит всякое для Мотыльков, Лисят и множества других туманных личностей, чьи имена никогда не будут упомянуты (не путать с алхимическим клубом Азалии). Еще во времена дружбы с Мартой, Яков мог слышать о своеобразной деятельнице искусств, занимающейся непостижимыми вещами. Поэтому казалось, Ведьма была всегда, даже когда ее не было. Но сегодня она готовила обычную яичницу для Макса и Азы. Они уже одетые сидели за столом.

- Яков, - парень дернулся, смущенный что его раскрыли. - Чего ты там стоишь? Будешь есть?

- Нет, я не голоден, спасибо. -опустив голову Яков подошел ближе.

- Садись, - Макс приветливо выставил стул рядом, - Конечно он будет есть, ты еще спрашиваешь, - парень по-приятельским ложит руку ему на плече, - Выглядишь хорошо, тебе надо поесть, Василиск недавно рассказывал что творится с едой в комуналке, - он корчит смешную гримасу поглядывая на залепленный магнитиками холодильник, - неудивительно что он постоянно приходит сюда.

Азалия коротко кивнула Якову.

Яков стал наблюдать как Ведьма готовит, оказалось ничего особенного. Все волшебство ее эликсиров заключалось в отсутствии святотатства в обители алхимии, здесь же она по-свойски открывала шкафчики, пользовалась вещами, (даже!) сама мыла посуду что осталась со вчерашнего вечера.

- Будешь? - Азалия протянула ему ломтик сыра и предложила закурить.

- Ничего что мы на кухне? - Яков осторожно взял сигарету.

- Ой, да все окей, - Макс спрыгнул со стола и открыл окно. - Ой, - он глянул на Якова, - Ты же больной! - Ведьма прикусила губу скрыв усмешку.

- Все в порядке, мне уже легче, - Яков обратился к Азалии, - Спасибо за рамен, было очень вкусно.

Девушка впервые посмотрела ему в глаза, еле заметно улыбаясь.

Сверху донесся резкий шум, словно что-то упало. Так оно и было. Василиск лишенный опоры в виде Якова свалился с кровати. Звездочет напуганный внезапным криком, (Василиск посмешил уведомить весь дом о своей трагедии), напористо сказал ему пару ласковых слов, видимо о том что не нужно так отчаянно орать, особенно когда рядом есть другие спящие люди.

Почуяв запах еды они спустились вниз продолжая спорить.

Василиск сунул толстую недокуренную сигару под струю холодной воды и, когда та громко зашипела и потухла, бросил размокший окурок в мусорное ведро. Звездочет пристроил свое хозяйство на большом столе, выдвинул стул и, пожав плечами, уселся. Василиск приподнял крышку, оценивающе глянул на варево и отвернулся от плиты.

Примерно на уровне плеча в кухне висело облако синевато-серого дыма с широкой прорехой, образовавшейся, видимо, в тот момент, когда они вошли. Пока Звездочёт буравил Ведьму взглядом, прореха незаметно затянулась. Яков поёрзал на стуле, опустил глаза и принялся теребить красную нитку, повязанную на запястье. Никто ничего не сказал, но было ясно: Звездочёт выглядел встревоженным. Впрочем, зная его склонность к театральным эффектам, и Азалия, и Макс, и Василиск восприняли это с изрядной долей скепсиса.

После завтрака Василиск наполнил термос кофе, сгреб в карман два яблока, оглядел Якова и спросил:

- Домой хочешь?

- Да.

Больше говорить не пришлось.

***

Прошло два дня с тех пор, как Якова привезли обратно в скит при Академии Агриколы. В этот раз за рулём минивэна был Василиск. Он высадил Якова у входа, развернулся и уехал. После этого его никто не видел.

В понедельник, Яков чувствовал себя лучше и решил не пропускать занятия. Но, как вернулся домой, своего соседа по комнате, он опять не застал.

Никаких записок, никаких новых следов присутствия Василиска. Даже кровать его была не до конца застелена. Яков прошёлся по комнате, провёл пальцем по подоконнику, вдохнул знакомый запах старого линолеума и мела. Сел на кровать и остался неподвижным. Несколько минут. Или полчаса.

Потом открыл рюкзак, достал блокнот и начал перечёркивать старые рисунки - машинально. Он часто так делал, когда пытался «разгрузить» голову.

Вечером он пошёл в читальный зал. Там было пусто. Пахло бумагой и лаком, свет падал жёлтыми прямоугольниками на старые деревянные столы. Он выбрал самую дальнюю лампу, чтобы не бросаться в глаза, и открыл наугад случайно выбраненную книгу - «Живые лица» Гиппиус. Но как бы он не пытался отвлечься себя, все время возвращался к мыслям о Азалии, Василиске, Ведьме, Максе и Звездочете. Он чувствовал, что что-то не отпускает его. Не болезнь - другое: как будто он что-то оставил в доме. Взгляд его снова упал на текст, но слова провалились в бессмысленные строки. Он понял что больше не может оставаться в библиотеке и пошел обратно в комнату.

Тусклый закатный свет заходил через сломанные жалюзи на окнах балкона. Яков подошел к кровати, поднял матрас и вытащил свой бинокль. Это было его тайное увлечение - разглядывать город, когда он оставался один.

Эгедор лежал вдалеке, утопая в тяжелом сизом воздухе. Дымы от заводов, размытые оранжевые огни, покатые крыши домов - все было как всегда, но каждый раз, глядя на него, Яков видел что-то новое. На миг к ему даже показалось, что он различает силуэты людей, мелькающих в окнах, но, конечно, это был лишь обман зрения.

Замок Перельманов - так его называли, хотя формально это было всего лишь старое поместье на отшибе, из тех, что теряются между холмами, подступая к лесу. Говорят, здесь когда-то жили застройщики, но теперь только Звездочет да вороны.

Солнце уже упало за горизонт, оставляя после себя багровые отблески в сточных канавах. Где-то на лихом перекрестке открылись ставни баров, в окнах кафе "Ля Флор" зажглись приглушенные огни, а над текстильной фабрикой лениво клубился пар.

Яков опустил бинокль и вытер запыленные линзы. Ветер с улицы взъерошил волосы, пробежался по складкам рубашки, заполз в карманы жилетки, он плотнее запахнул ее. Расслышав нервный шум у входа, Яков прикрыл балконную дверь, спрятал бинокль под кроватью и взяв первую же книгу, что лежала сверху на куче бумаг, поудобнее уселся на стул закинув на кровать ноги.

- Что читаешь? - Василиск прошмыгнул в комнату оставив под дверью промокшие и грязные ботинки.

- Кошмар на улице Морг, - не глядя на обложку выпалил Яков.

- Тебе малыша Фрэдди мало, так ты решил привлечь Дюпена к нашим злоключениям?

- Не пойму о чем ты, - Яков откинулся на спинку стула, оставив между страниц закладку. - Ты готовился к проекту по истории искусства?

- Что? Какому проекту?