Путь К Мечте

На следующий день после вчерашней бури Джисон вновь отгородился от Минхо непроницаемой стеной. Перемена в их отношениях не укрылась от глаз друзей, которые, сговорившись втайне от поссорившихся, вознамерились во что бы то ни стало восстановить мир между ними. Целый день Джисон хранил ледяное молчание, не давая Минхо шанса объяснить вчерашнее недоразумение. Минхо, видя, что возлюбленный не желает его слушать, погрузился в раздумья, пытаясь найти способ достучаться до его сердца. Решив дать Джисону время остыть, он отступил, надеясь, что в тишине обида утихнет и появится возможность для откровенного разговора.

Учебный день протёк в томительном ожидании. Под его занавес Чан и Чанбин, сославшись на неотложное "важное дело", утащили Минхо из школы, не дав ему даже пикнуть. Тем временем, Хёнджин, Феликс, Сынмин и Чонин тоже не теряли времени даром. Едва прозвенел звонок, они подхватили Джисона под руки и потащили его прочь из школы, убеждая, что ему необходимо развеяться, раз уж он пропустил вчерашний поход в кино. Джисон, было, хотел запротестовать, но, осознав бесполезность сопротивления, сдался, согласившись на предложенное развлечение.

Пока одни друзья отвлекали Джисона, другие же заговорщики, укрылись в тихом кафе, куда насильно приволокли и Минхо. Оказавшись в плену мягких диванчиков и аромата кофе, Минхо лишь вздохнул, чувствуя неладное.

– И зачем я здесь? – спросил он, бросая взгляд то на Чана, то на Чанбина, словно ища ответ в их лицах.

Бан Чан, не дрогнув ни единым мускулом, сохранил невозмутимость.

– А сам как думаешь? – ответил он, монотонно постукивая пальцами по столешнице.

– Могу предположить, что вы, как тайные агенты, вытащили меня сюда, чтобы допросить о причинах очередной обиды Джисона, – с долей сарказма предположил Минхо.

– В общем-то, ты прав, – подтвердил Чанбин, оторвавшись от изучения меню.

– Так и знал, – фыркнул Минхо, закатив глаза.

– Раз уж беседа завязалась, полагаю, стоит её продолжить, – произнёс Чанбин, рассеянно изучая меню.

– Думаю, ты прав, Чанбин, – откликнулся Чан, сверля Минхо взглядом, словно желая выжечь правду прямо на его сетчатке.

– Ну чего вы ждёте? Давайте, детективы, начинайте свой допрос, – с тяжким вздохом произнёс Минхо.

– Хорошо. Что на этот раз заставило Джисона дуться на тебя? – начал Чан, переходя в наступление.

– Вчера, когда я отлучился в магазин, меня перехватила одна девица, – Минхо поморщился, – та, что давно уже не даёт мне прохода. Я, казалось бы, ясно дал ей понять, что не горю желанием видеть её у себя на горизонте. На какое-то время она отстала. Но вчера, увидев меня, снова принялась виться вокруг. Она не давала мне уйти, и мне пришлось оттащить её в укромное место, чтобы поговорить. И вот, когда я спросил, чего ей опять от меня нужно, она обвила мою шею руками и попыталась поцеловать. К счастью, Джисон появился вовремя, и его голос заставил меня оттолкнуть её, – закончил Минхо с новым вздохом, будто сбрасывая с плеч непосильную ношу.

– И что произошло потом? – не отступал Чан, словно следователь, вытягивающий признание.

– Я и рта не успел раскрыть, чтобы оправдаться перед Джисоном, как эта… особа, потребовала, чтобы Джисон оставил нас наедине. Джисон, словно испуганный зверь, не стал меня допрашивать в её присутствии,  послушно выполнил то, что она хотела и убежал. Когда она добилась своего, я снова, как можно яснее, дал ей понять, что не хочу её видеть, что моё сердце уже принадлежит другому. А потом… потом я бросился искать Джисона, но он словно сквозь землю провалился, – Минхо тяжело вздохнул. – Пока не явился в кинотеатр и не узнал от вас, что он… на свидании, – последнее слово Минхо произнёс с горечью, сквозь зубы. – Ворвавшись в кафе, где происходил этот фарс, я попытался вытащить Джисона на разговор, умолял его поговорить со мной наедине, но он не захотел… а потом просто сбежал, как трусливый мальчишка. Я пытался его догнать, но… тщетно, – закончил Минхо, окончательно поникнув.

– Да… Ну и дела, – протянул Чан, качая головой.

– Точнее не скажешь, – буркнул Чанбин, не отрываясь от меню, словно пытаясь найти там ответ на мучивший его вопрос.

– Я не знаю, что делать… Я хочу всё ему объяснить, но он не желает меня слушать. Как вернуть его доверие? – в голосе Минхо звучала безысходная тоска.

– Думаю, прежде чем вы снова поговорите, Джисону нужно немного развеяться, забыть о вчерашнем. А потом – сразу бросить его в твои объятия. Только придётся постараться, чтобы он снова не улизнул, – Чан хитро улыбнулся, но Минхо не оценил его иронии.

– В каком смысле? – Минхо вскинул голову, глядя Чану прямо в глаза.

– В самом прямом, – Чан ответил многозначительно, бросив взгляд за спину Минхо.

***

Едва Хёнджин, Феликс, Сынмин и Чонин выкрали Джисона из серых объятий школы, как принялись колдовать над его настроением, отвлекая от мрачных теней вчерашнего дня. Поначалу Джисон сопротивлялся, словно упрямый котёнок, но вскоре, уступив напору друзей, расцвел под их заботой, впитывая радость, словно губка. И вот, когда хрупкая броня Джисоновой отрешенности пала, и он, казалось, забыл о вчерашних кошмарах, его друзья, словно ведомые невидимой рукой судьбы, "случайно" забрели в кафе, где, по иронии, обитали Минхо, Чан и Чанбин. Заметив вожделенный столик, заговорщики, словно корабли, направляемые тайным ветром, потянули за собой Джисона, который, погружённый в диалог с кем-то из друзей, ещё не подозревал, какая буря чувств ждёт его впереди.

Чан, заметив краем глаза, как за спиной у Минхо появились друзья, что-то шепнул ему, а потом на лице Чана ещё шире расцвела хитрая улыбка. Эта ухмылка заставила Минхо насторожиться, предчувствие закралось в душу, как вдруг за спиной раздался голос Джисона. Услышав родной голос, Минхо резко обернулся и увидел всю компанию друзей, среди которых, конечно же, был и Джисон. Встретившись с ним взглядом, Минхо застыл, не в силах отвести глаз. Джисон же, увлечённый разговором, не сразу заметил этот пристальный взгляд, пока друзья не начали рассаживаться за столик, где уже сидели Чан и Чанбин. Лишь тогда его взгляд встретился с взглядом Минхо, прожигающим его насквозь.

Едва завидев его силуэт за столиком, Джисон, не раздумывая ни секунды, бросился к двери. Сразу понял – друзья нарочно подстроили эту встречу. Минхо, заметив бегство возлюбленного, тут же вскочил и помчался следом. Джисон вырвался на улицу и попытался скрыться, но Минхо успел перехватить его, не позволив раствориться в толпе. Друзья провожали их взглядами, сгорая от любопытства, наблюдая за развернувшейся сценой через окно кафе.

Как только Минхо и Джисон вырвались из душных объятий здания на волю улицы, Джисон тут же отчаянно попытался высвободиться. Но хватка Минхо была стальной, не позволяя ему и шанса на бегство. Поняв тщетность своих усилий, Джисон замер, испепеляя Минхо взглядом, полным неприкрытой ярости. Голос его, словно лезвие, полоснул по воздуху:

– Немедленно отпусти меня!

– Нет. Пока мы не поговорим, ты никуда не уйдёшь, – отрезал Минхо, в его голосе слышалась непреклонная решимость.

– Я думал, я достаточно ясно дал понять, что не желаю тратить на тебя ни секунды своего времени. Так что, будь добр, оставь меня в покое, – почти нарочито презрительно бросил Джисон.

– Нет. Ты должен узнать правду. И я не отпущу тебя, пока ты её не услышишь, – ответил Минхо, сильнее сжимая его руку.

– Правду? Неужели тебе недостаточно того, что я видел собственными глазами? – голос Джисона сорвался на крик, выдавая бурю эмоций, клокотавшую в его душе.

– Ты видел не то, что думаешь, – проговорил Минхо, не отрывая взгляда от любимого лица. В его глазах плескалось отчаяние.

– Неужели? – сквозь зубы процедил Джисон, и в голосе его клокотала ярость. – Хочешь сказать, мне это привиделось? И ты, конечно же, не собирался осыпать эту девицу поцелуями?

– Именно. Я не собирался её целовать. Это она попыталась. До твоего появления я просто не успел её оттолкнуть. А потом появился ты… и я оттолкнул её. Когда ты убежал, я отчитал её и сказал, что моё сердце занято, и ей лучше прекратить эти преследования, – искренне произнёс Минхо, надеясь, что его слова достигнут цели.

Сердце Джисона болезненно сжалось от слов Минхо о несвободном сердце. Страх, что после этого разговора его сердце разобьётся вдребезги, вновь нахлынул с новой силой.

– Да неужели, – с сарказмом выплюнул Джисон. – И где гарантия, что ты сейчас не лжёшь? Что после моего бегства ваш поцелуй всё-таки состоялся? Может, вы с ней давно вместе? – Голос его дрожал, но он старался скрыть боль, которую причинили слова Минхо о занятом сердце.

– Я не лгу. И клянусь, ни единого поцелуя между нами не было. Она… она словно тень, преследующая меня уже долгое время. Я из раза в раз повторял, что не питаю к ней ни малейшего интереса. Какое-то время она отступала, но вчера, увидев меня в магазине, вновь принялась настойчиво добиваться моего внимания. Я попытался скрыться, но она преградила мне путь. Мне пришлось отвести её туда, где наши слова не достигли бы чужих ушей. Я пытался вразумить её, но в тот миг, когда ты появился, она бросилась мне на шею, намереваясь поцеловать. Ты возник словно спаситель, и этот поцелуй так и не состоялся. Сейчас в моей жизни нет места для неё, клянусь, – с отчаянием в голосе продолжал Минхо убеждать Джисона.

– Милая попытка выгородить себя. Но сомнения гложут меня. Где гарантия, что в будущем я не стану невольным свидетелем подобной сцены с этой же особой в главной роли? – Джисон вырвал свою руку из руки Минхо, словно опасаясь обжечься.

– Она не в моём вкусе. Она никогда не сможет покорить моё сердце, – вновь и вновь твердил Минхо, словно заученную мантру.

– Сегодня не в твоём вкусе, а завтра? Завтра всё может измениться. И я не желаю быть зрителем того, как ты будешь осыпать её поцелуями, – с раздражением выплюнул Джисон, и в последнем слове прозвучала неприкрытая угроза в адрес разлучницы.

– Я обещаю тебе, клянусь, подобное больше не повторится, – произнёс Минхо, словно давал священную клятву.

Поглощённые своим спором, Минхо и Джисон не заметили, как небеса разверзлись и хлынул ливень, пропитывая их одежду. Они были настолько погружены в выяснение отношений, что совершенно не обращали внимания на то, как мокрая ткань начинала неприятно липнуть к телу.

– Лучше не рассыпай пустых обещаний, если не готов выковать из них реальность, — проговорил Джисон, в голосе которого сквозило неверие. Страх обжечься вновь ледяной хваткой сжимал сердце, не позволяя поверить в искренность слов любимого.

– Это не пустые слова, Джисон. Клянусь, я больше не позволю тени прошлого омрачить наше будущее, — не сдавался Минхо, отчаянно пытаясь достучаться до его души.

– Ты можешь говорить что угодно, но доверие, словно хрупкий цветок, однажды сломанный, трудно взрастить заново. Каждый взгляд на тебя будет терзать мысль: а вдруг однажды ты снова предашь меня? — произнёс Джисон вслух, а в мыслях добавил: «И моё сердце…».

Минхо, услышав эти слова, с болью осознал, что лёд сомнений по-прежнему сковывает душу Джисона. Он должен найти способ растопить этот лёд, вернуть утраченное доверие. В голове промелькнула мысль, робкая, но дающая надежду.

– Я не собираюсь предавать твоё доверие вновь. Наоборот, я хочу завоевать его заново, — твердо произнёс Минхо, глядя в любимые глаза, в которых плескалась буря эмоций.

– Знаешь, сейчас я почему-то не уверен, что ты сможешь это сделать, — сказал Джисон, отступая от Минхо, словно боясь приблизиться к огню, который может обжечь. — Возможно, нам не суждено вернуть то, что было потеряно, — прошептал он, поднимая взгляд к серому, дождливому небу.

– Я так не думаю. Уверен, есть способ вернуть твоё доверие, – твердо произнёс Минхо.

– И каким же способом, позволь узнать, ты намерен вернуть моё доверие? – Джисон снова встретился с ним взглядом, в котором читалось недоверие.

Услышав это, Минхо к своему возлюбленному. Оказавшись рядом, он коснулся его щек, и в тот же миг, неожиданно для Джисона, прильнул к его губам. Джисон замер, словно поражённый молнией, когда почувствовал на своих губах нежное, но уверенное прикосновение. А небо разразилось ещё более яростным ледяным ливнем, словно вторя смятению в его душе. Охваченный внезапным шоком, Джисон поначалу не отвечал на поцелуй, но Минхо не отстранялся, продолжая ласкать его губы. Лишь когда оцепенение стало отступать, Джисон робко ответил на поцелуй, и они сплелись в водовороте чувств, которые так долго томились в глубине их сердец, моля о свободе.

Друзья, наблюдавшие за этим поцелуем за окном, не сдержали ликующих жестов, ударив друг друга ладонями. Миссия выполнена! Теперь можно было выдохнуть и забыть о тревогах внешнего мира.

Едва Джисон ответил на поцелуй, как пламя страсти охватило их обоих. Поцелуй становился всё глубже и чувственнее, словно они ныряли в омут собственных чувств, долгое время томившихся в заточении. Но воздух – не вечен. Разорвав поцелуй, Минхо, глядя в глаза возлюбленному, прошептал:

– Я люблю тебя. И не позволю никому встать между нами. Я сделаю все, чтобы только твои губы касались моих. Так скажи, ты согласен стать моим? – В ожидании ответа сердце Минхо замерло.

Признание Минхо оглушило Джисона. Он одновременно жаждал этих слов и боялся никогда их не услышать. На мгновение он потерялся в вихре эмоций, не в силах вымолвить ни слова. Наконец, очнувшись от оцепенения и глядя в глаза Минхо, он проговорил дрожащим голосом:

– Ты серьёзно? Или это жестокая шутка?

– Я не шучу, Джисон. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стал моим парнем, – ответил Минхо, заключая Джисона в крепкие объятия, прижимая к себе и не отрывая взгляда от его глаз.

– Надеюсь… надеюсь, это правда. Потому что я… я тоже люблю тебя, — прошептал Джисон, заливаясь краской после своего признания, словно первый луч солнца коснулся его щёк.

Услышав эти слова, Минхо озарился улыбкой, и вновь его губы накрыли губы Джисона, в этот раз с нежной, трепетной страстью. Джисон ответил мгновенно, и поцелуй расцвёл, словно бутон под теплыми лучами, углубляясь, пока не превратился в безмолвное обещание. Разорвав поцелуй, Джисон уткнулся лицом в мягкую ткань футболки Минхо, чувствуя, как бьётся его сердце.

– Я согласен… стать твоим парнем, — пробормотал он, и румянец на его щеках стал ещё ярче, словно закат на горизонте. Он крепко обвил руками талию Минхо, ища защиты и тепла. Минхо в ответ сильнее прижал его к себе, словно боясь, что это хрупкое счастье исчезнет. А небеса, радуясь за них, словно вторили их чувствам, постепенно утихомиривали свой плач, пока дождь окончательно не стих, уступив место тишине и безграничной нежности.