36
36.
В здание отеля я вошла уверенным шагом. У меня было время хорошенько продумать, что я скажу и как. Служащие отеля относятся к той категории людей, которых мало чем удивишь. Готовы к нелепым вопросам. И ответят на них терпеливо и с улыбкой.
Я подошла к ресепшену и улыбнулась.
- Здравствуйте! – сказала я. – Я впервые в Авейру и решила остановиться в вашем отеле.
- Здравствуйте! – ответила мне темноволосая девушка с гладкой прической и идеально подведенными глазами. – Мы рады, что вы выбрали наш отель. У нас как раз есть свободные номера.
Пока она говорила, я достала из кармана фотографию Курта, и положила на стойку.
- У вас случайно не останавливался этот мужчина? – спросила я, постучав пальцем по фото.
Девушка наклонилась вперед, рассматривая фото. На ее бейджике я прочитала «Сабрина». Приятно познакомится, Сабрина, подумала я.
- Он мой брат, - сказала я. Сабрина подняла на меня глаза и снова вернулась к фото. – Мы с ним играем в прятки. Как в детстве, только уровень другой. Прячемся в других странах и посылаем друг другу подсказки. В прошлый раз пряталась я. Он быстро меня нашел в Париже.... Так вы не видели его?
Сабрина выпрямилась. Она смотрела на меня со смесью любопытства и удивления.
- Как ваша фамилия? – спросила она.
- Линдберг, - ответила я, положив на стойку паспорт. – В любом случае, я остановлюсь в вашем отеле.
- Ваш брат был здесь, - ровным тоном произнесла она. – Только у него теперь борода. Он гостил в номере 23.
- Символично, - ответила я. – Этот номер сейчас свободен?
Сабрина вернулась к компьютеру.
- Да, - ответила она через минуту.
- Поселите меня туда, пожалуйста! – я благодарно улыбнулась.
Девушка улыбнулась в ответ.
- Он с кем-нибудь встречался здесь? – спросила я, непринужденным тоном, лениво разглядывая холл.
- Точно не знаю, - ответила Сабрина. – Помню, что надолго уходил.
- Как долго он здесь жил?
Сабрина подняла на меня глаза.
- По-моему около трех недель. Вот ваши ключи, - она с улыбкой подала мне магнитную карту от номера, и мой паспорт. Завтрак входит в стоимость. Также в нашем отеле есть бассейн и тренажерный зал.
- Спасибо! – перебила я Сабрину.
В номере светло и чисто. Место пребывания на время и ты здесь гость. Номер был разделен на два маленьких помещения, что-то вроде гостиной с большим окном, маленьким диванчиком, креслом, журнальным столиком и телевизором, прикрепленным к стене, под ногами светло-голубой ковер; вторая комната была спальней. Над большой кроватью, застеленной бежево-золотистым покрывалом, висела картина – море и берег в цветах. Я прошла в спальню, думая о том, что если Курт хотел, чтобы я приехала сюда, то вот я здесь. И мне нужна подсказка. Мы же играем в прятки? Я усмехнулась и села на кровать. Это я играю. Курт вне игры. И, тем не менее, он вел меня сюда, звал. Или же не звал? Все это мое воображение? Он был здесь. Жил три недели. В этом отеле. В номере 23. Как в его любимом фильме.
Я встала и обошла комнату, заглянула в шкаф. Пусто. Приподняла матрас – тоже ничего. Он должен был оставить что-то для меня.
Картина. Скинув ботинки, я залезла на кровать и осторожно сняла ее со стены. К обратно стороне был прикреплен сложенный вчетверо листок бумаги. Достав его, и повесив картину обратно, я медленно опустилась на кровать и развернула листок. Будет нечто, если я там обнаружу детские каракули – послания запрятанное ребенком, что отдыхал в этом чудесном месте с родителями.
Нет. Листок был исписан почерком моего брата. Я засмеялась, неужели он был уверен, что я все же приеду. Догадаюсь, что с ним все в порядке и начну искать. Цветы приведут меня к Селии Рейнхарт, а затем и сюда.
Руки слегка дрожали, и я положила листок на кровать и сцепила пальцы, чтобы унять дрожь, успокоится. Осознание того, что я искала прямо передо мной, сковало меня. Я понимала, что, прочитав письмо, утрачу незримую и нелогичную цель, получу ответы на свои вопросы, а может, и нет. Тем не менее, это будет финальный аккорд в моем поиске и в общении с братом. Я тянула время.
Вспомнила, что мой телефон до сих пор выключен, и я не написала папе о том, что у меня все хорошо. И так и не написала Стеллану. Ни Фольке, ни Эве. Не предупредила Нильса. Исчезла подобно Курту. Никому ничего не сказав и не объяснив. Кроме папы. Он знает, где я. С моих слов.
Включив телефон, я написала папе и маме по сообщению. Нужно написать Стеллану. Он, наверняка, мне звонил. И не дозвонился.
«Привет. Со мной все в порядке. Мне было нужно срочно уехать», написала я. Мне не нравилось, как оно звучит. Будто бы я сбежала. С одной стороны так и есть, я сбежала от ситуации, от грязного и мокрого пальто Курта, от Бьёрна Свенссона, его стального взгляда и тяжелых тайн, от несчастной Ловисы, попавшей в больницу, от Эвы и Фольке, от Стеллана и Селии Рейнхарт. От самой себя.
Я отправила сообщение в его первоначальном варианте. И снова выключила телефон.
За окном светило солнце и отчаянно хотелось выйти из отеля и бесцельно бродить по городу до темноты, прибиваясь к туристическим группкам, ловя обрывки экскурсий.
Бросив взгляд на письмо, я подумала так, и сделать, собраться и уйти гулять по городу, а потом сесть в кафе или на берегу моря и прочитать письмо Курта.
Нет, слишком опасно. Сделать так, все равно, что выйти на улицу с поясом шахида и взорвать себя в людном месте.
Мои чувства и эмоции обострены, а я и так их временами не могу сдерживать, письмо может вызвать слезы, гнев, протест, истерику. И лучше если это случится в отеле «das Salinas» в номере 23.
Я села на кровать и взяла письмо.
Можно ли быть готовым ко всему?
***
День подошел к концу, и сумерки, сгущаясь, вот-вот превратятся в ночь подсвеченную огнями. У меня не было ни сил ни желания подняться с кровати. Лежала глядя в потолок, а рядом со мной письмо Курта. Я оказалась права. В том, что он исполнил заветную мечту, все тех, кто страстно желал бросить все и уйти. Изменить свою жизнь посредством исчезновения из старой. Начать все сначала, с чистого листа, без груза прошлого. Я чуть не рассмеялась. У Курта не было никакого такого груза. Напротив, у него было все чего можно желать, начиная с прекрасной семьи, беззаботного детства, успешной учебы и достижения любых целей и красивой умной девушки. Курт жил по максимуму, для него не было и нет запретов. Может быть, в этом-то и дело? В знании того, что ты все можешь, что у тебя все получится. И если зашел в тупик и понял, что это все не твое и не по тебе, то запросто можно все поменять. Стереть и начать сначала.
Курт Линдберг. Мой брат. Я им восхищалась. Мне нравилось, что у меня такой крутой брат, нравилось быть его сообщником. Только в самую интересную и красивую игру он меня не позвал. Никого не позвал.
И, тем не менее, мы все получили от него послания-ключи. Это объяснило спокойствие родителей и даже Ловисы. Мы все вместе и каждый по отдельности связаны с Куртом и друг другом его исчезновением, бегством от старой жизни.
В письме, обращаясь ко мне, он писал, что очень надеется, что это все я читаю письмо. А если и нет, то это не так уж важно.
Бери от жизни все и не спрашивай. Меняй свою судьбу.
Оставить нас всех в растерянности и неведении он все же не смог. Слишком жестоко. Он оставил намеки, что покидает нас всех. Так нужно. Оборвать все связи. Иначе нет смысла начинать новую жизнь. Я не знала, что это будет за жизнь, что он хочет. И он ничего не рассказал.
С ним ничего страшного не произошло. Просто надоело жить, так как он жил. Надоела простая жизнь. И он бросил вызов. Инертное ни на что не способное кроме потребления общество – вот кто мы для Курта.
«Не ищи меня, Морриган!»
«Возвращайся в Стокгольм».
«Подай документы в Каролинский институт».
Пошел ты к черту! Выругалась я. Не буду никуда ничего подавать.
Это исчезновение всего лишь его желание жить на полную, меняя реальность, разбивая свою и чужие судьбы.
Я знала, что найдет свое место везде. Мир нашей семьи, города и страны стал для него тесным.
Мне было жаль Ловису. Он не хотел создавать с ней семью и растить маленьких белобрысых детишек, так похожих на его самого и Ловису. У них были бы красивые и милые дети. Как с картинки.
И он знал, что Ловиса беременна. Он знал. А она не хотела говорить, пока не станет очевидным. Меня поражала его жестокость по отношению к ней.
И его слова, что я не люблю себя стали иметь другой смысл. Ловиса себя любит. И он к ней относился как к принцессе. И, тем не менее, он исчез из ее жизни и ему плевать, что она родит ребенка. Он знает, что Ловису мы не бросим. Она уже часть нашей семьи благодаря ребенку и так будет всегда. Ловиса теперь наша девочка. Моя сестра, которую я не желала. Даже если она смирится со всем, а после выйдет замуж за кого-то другого, она все равно будет частью семьи Линдберг.
Но любовь к себе не спасла ее от участи быть брошенной без каких-либо объяснений.
Он писал мне, что Ловиса никогда не найдет в себе искру безумия и жажды жизни, она не поехала бы за ним на край света. Она адепт простой размеренной жизни, спокойной и уютной. Для него это не подходило.
Эгоист. Избалованный любимый ребенок. Талантливый человек. Жестокий.
Мне было бы легче узнать, что он убил человека и скрывается. Или что он узнал о каком-то опасном проекте, разработках биологического оружия и передал информацию в СЭПО, и скрывается из-за этого.
Я глупая и наивная. И готова принять его слова и свои фантазии, замешать это в один дикий коктейль и убеждать, что его исчезновение было необходимостью, а не просто прихотью.
Курт знал, что я сразу не поверю, что с ним что-то случилось, но легко поддамся панике, как оказавшись запертой в чулане. И буду биться не в ту стену. Фольке увел меня в нужное русло. Дал подсказку, в каком направлении думать. Его об этом попросил Курт.
Сил злиться на Фольке не было. Но он знал, то чего не знала я. Курт давно планировал свое исчезновение.
Слишком много людей вокруг обладало кусочками пазлов, но этого было не достаточно, что четко видеть и представлять всю картину.
Слова, обрывки фраз, просьбы. Звонки.
Меня окутывала паутина паранойи. Фольке обладал небольшой частичкой правды, и выдал ее за здравый смысл. Я чувствовала себя обманутой. И глупой.
Селия Рейнхарт оказалась ни при чем. Он выбрал ее магазин, потому что знал, что я ей тайно восхищаюсь, и я знаю Селию. То есть, по его мнению, я не должна была встретиться с ней как со старой знакомой. Селия была для моего комфорта. Он не знал всего о Селии Рейнхарт. И уж тем более не мог предположить, что его дело будет расследовать бывший парень Селии. А в последствии я стану встречаться с ее братом.
Или все же предполагал?
Фольке. Мой друг. И он ничего не сказал о просьбе Курта. Неужели мои друзья так легко идут на сделки против меня? Ему стоило сразу все сказать. Все, что он знал. Даже если был не уверен, что знает точно.
Стеллан.
Свернувшись в клубок, я заплакала. Мне было невыносимо думать, что все это иллюзия и вот она разбилась. Что на самом деле его внимание ко мне, приезд и слова о том, что не хочет, чтобы я исчезла из его жизни не искренние и все это не правда, а хорошо продуманный ход Курта. Его постановка.
Он ни слова не написал про Стеллана. И даже Селия мелькнула, как бы между строк. И все же, они могут быть такими же, как Фольке, людьми, обладающими своим кусочком пазла и жалостью ко мне.
Почему обаяние и харизма достались только ему? Почему я не могу влиять так на людей, без труда заставлять их хранить мои секреты, раздавать подсказки. Быть на моей стороне.
Каждый из нас будет молчать.
И я тоже. Хотя сейчас я готова всем всё рассказать, прокричать в лицо Фольке всё, что о нем думаю.
Стеллана я все же боялась потерять.
Включив телефон, я обнаружила одно сообщение от Стеллана.
«Хорошо».
И все? Усмехнувшись, я снова выключила телефон. Письмо Курта я спрятала под подкладку в сумке, так нет опасности, что его кто-то случайно прочитает, или я его случайно выроню. Про аналогичные письма родителям и Ловисе всего лишь мои догадки, и лучше свое письмо мне спрятать.
Курт строит новую жизнь и нового себя. Съездить в Авейру оказалось проще, чем я думала. Злобы на брата не было. Не было и восхищения им, как раньше.
Завтра я вернусь в Стокгольм. Домой. И буду жить свою простую жизнь. Праздновать Рождество с семьей. Город окутает снег. Будет красиво.