22
22.
Родители поздравили рано утром по телефону, Эва и Фольке после них. Хотели помочь в приготовлении, но я отказалась и попросила прийти к двум, как и всех.
Я должна сделать все сама. Это не просто мой день рождения, это первый праздник после исчезновения брата. Не считаю свой день рождения праздником и обычно никого не приглашаю, кроме родителей и Курта. С тех пор как у Курта появилась Ловиса то приходила и она, как бесплатное приложение к Курту.
Сама не могу понять, как же все-таки я отношусь к ней. Она милая, она хорошая и что-то в ней есть, что меня время от времени раздражает. Скорей всего флегматичностью и любовью к светлым тонам. А может и не этим. Так или иначе, сегодня я увижу и Ловису, и родителей, и Хенрика с Ирмой, и может кого еще из родни, и, конечно же Эву и Фольке как гостей в своем доме, за накрытым столом, а не на кухне с чашками кофе и пепельницей полной окурков.
Звонок в дверь услышала не сразу, хотя он громкий и я реагирую мгновенно. Эва и Фольке стучат, Курт и Ловиса тоже. Уж не знаю почему, но в мою дверь предпочитают не звонить, а стучать.
На пороге стоял курьер самого курьерского вида: шустрый, лохматый, равнодушный – ноль эмоций на лице, молодой – не дашь больше восемнадцати лет.
- Фрекен Линдберг? – спросил он.
- Да, - ответила я.
- Распишитесь, - он протянул мне планшет и ручку.
- А за что?
- Вот! – он протянул букет, который я сначала не заметила, а теперь ловила электрические разряды во всем теле. Букет из гербер, ирисов и гипсофилы. Такие цветы дарил мне Курт на день рождения. Он знал, что я люблю герберы и ирисы. Мама и папа не дарили цветов вообще, а друзья и парни дарили или розы самых пошлых оттенков или пафосные орхидеи. Они не знали про герберы. Я и Курту специально не говорила про любимые цветы, он сам как-то догадался или заметил. Он более внимательный, чем остальные.
- Распишитесь, - умоляющим тоном проныл парень.
- Да, конечно. Из какого магазина цветы?
- Что? – он уставился на меня не понимающим взглядом.
- Откуда везешь цветы?
- А это важно?
- Раз спрашиваю – да, - я впилась в него взглядом, готовая выпытать информацию, если придется.
- «Цветочный магазин» в Нюнесхамне, - ответил он. – Так и называется, если что.
Я расписалась в бланке, взяла букет и скрылась в квартире. Слышала, как курьер шаркает к лифту. Наверное, ему сейчас возвращаться в Нюнесхамн.
Нюнесхамн. Городок в часе езды от Стокгольма. Я не была там и по сути ничего о нем не знаю. Кроме того, что он находится в Стокгольмском лене.
Стою у двери, держа в руках букет. Карточки в нем нет. Ничего нет. Просто букет цветов. Моих любимых. Которые дарил мне на день рождения брат.
Маленькая зацепка в моей теории. Не мог Курт оставить меня без букета. Что если он в Нюнесхамне? В часе езды от Стокгольма. Какая ирония, какой сарказм! Если это так, то я готова ему аплодировать.
Несу букет в комнату и ставлю в вазу. Еще раз его рассматриваю, нюхаю цветы. А что если... кто-то решил надо мной подшутить и прислал цветы?
К горлу подползает ком. Кто-то кто виновен в исчезновении Курта? Нет! Цветы – герберы, в моем блокноте на фото океан и скалы, и вопрос от Курта. Про цветы знал только он. Я не выставляю фото с букетами в соцсети. Да и разыгрывать меня особо некому. Из друзей Эва и Фольке. Родители и Ловиса не станут так шутить. Недоброжелатели? Их тоже нет. По крайней мере, явных.
Цветы в вазе на видном месте. Я накрываю на стол, взглядом цепляюсь за них. Убрать их в спальню или пусть стоят на виду? Заметит ли кто-нибудь, что цветы «от Курта»?
Эва и Фольке не выдерживают и приходят за полчаса раньше. Они сразу заметили букет.
- Кто подарил? – спросил Фольке.
- Ты, - ответила я.
Он сделал удивленное лицо.
- Прислали сегодня утром, от кого не знаю. Если будут вопросы, скажу, что ты подарил.
- Морриган, ты даже не представляешь, как глупо я себя сейчас чувствую. Я не догадался сам подарить тебе цветы, и ты просишь, чтобы я взял на себя дарение этого букета?
- Прости, так надо, - улыбнулась я. В двери кто-то стучал.
Мама и папа, и Ловиса. А сзади них топтался кто-то еще.
- Проходите! – с улыбкой пригласила я гостей в дом. Столько народу у меня еще не бывало. С ними несмело в квартиру вошли Моника и ее парень Свен. Они явно не понимают, что здесь делают. Совсем как я на вечеринке у Ингрид. И я знаю, что их притащила с собой мама. Она улыбается, глаза ярко сияют. Довольна, что привела в мою нетронутую нору столько народу. Если ей бы встретился цыганский табор, она бы и их притащила, чтобы спели для меня парочку протяжных бесконечных песен.
Мои гости проходят в гостиную. Моника не отпускает руку Свена. Знакомлю их с Фольке и Эвой. Они впервые видят друг друга, я чувствую между ними то состояние неловкости, когда понимаешь, что не понимаешь о чем говорить, как себя вести и уместен ли ты здесь.
- Кто еще придет? – спрашивает мама.
- Хенрик и Ирма. Приглашены как свободные люди, - с улыбкой отвечаю я.
- Не помню, чтобы ты общалась с Ирмой, - говорит мама.
- Хотела собрать как можно больше Линдбергов. Откликнулись не все.
- Кто подарил цветы? – спросила Ловиса с милой улыбкой. Я вернула ей такую же.
- Фольке, - ответила я. Он смущенно кивнул.
И снова раздался стук в дверь. Звонок игнорируют все, кроме пришлых случайных, типа курьера.
Ирма и Хенрик. Дети с няней.
- Странно, что вы пришли вместе, - улыбнулась я.
- Мы специально, - ответил Хенрик. – С днем рождения, Морриган.
Он тут же вручил мне подарок.
- Спасибо! Проходите! Надеюсь, ты не хочешь сбежать с моего праздника, Хенрик.
- Нет, ты что! Этот день войдет в историю, - улыбнулся он.
На столе белая скатерть. Мое платье черное, до колена, с закрытым горлом и небольшим разрезом спереди. Я контрастирую со скатертью и с большинством гостей. Ловиса в сливочных тонах, ее сестра тоже, Свен в одной цветовой гамме с ними, мама в платье цвета красного вина, Ирма в темно синем, папа и Хенрик в серых классических костюмах. Эва в черных джинсах и белой блузке с коротким рукавом, Фольке на одной волне с Эвой – черные брюки и белая рубашка.
Мой день рождения начинается слишком чинно и строго. Мы все замечаем отсутствие Курта, но молчим о нем. Ловиса хвалит салат, не зная о чем завести беседу. Мама, впервые, тоже не знает о чем говорить, кроме как поздравлять меня. Сегодня мне двадцать пять.
Ирма осторожно заводит беседу с Эвой. Ей не интересна Ловиса, и уж тем более бывший муж. Монику она, кажется, не заметила.
- Чем ты занимаешься? – спросила она.
- Преподаю английский в одной частной школе, - уклончиво ответила Эва. Школа пафосная, а Эва не любит распространятся о месте работы.
- А ты даешь частные уроки?
Я бросаю на Ирму удивленный взгляд. Она это серьезно или для поддержания беседы?
- Нет, - с улыбкой отвечает Эва. – Мне хватает школы. И в плане денег, и в плане общения.
Моника сидит напротив Эвы и Ирмы. Я вижу, как ее взгляд ловит шрамы на запястьях. На лице Моники отражается сразу несколько эмоций: страх, растерянность и не понимание. Она ежится как от холода.
- Тебе холодно? – обращаюсь я к ней.
- Нет-нет, все нормально, - быстро отвечает она и краснеет.
Напряжение висит в воздухе. Непринужденной беседы не выходит, мы все так или иначе смущаем друг друга. Мои друзья, семья, сестра Ловисы – я собрала за этим столом странную компанию. Обычно в таких происходит убийство и все оказываются запертыми в одном помещении.
Я много читаю, и смотрю много фильмов. Осенние уходы в мир киноискусства и литературы не проходят даром.
Я смотрю на своих гостей. Что я о них знаю? Ничего. Мама и папа? Что я о них знаю? Да тоже ничего. Они утверждали, что Курт не мог с нами со всеми так поступить – взять и бросить эту жизнь, отказаться от нее и создать себе другую. Откуда это взялось, что в семье все знают друг друга досконально? Мы знаем только то, что нам позволили узнать. Я не знаю своих родителей до того, как они стали моими родителями. На что они были способны? Какие у них были мечты? Сбылись ли они? Я не знаю Сандру О'Брайен, девушка с типичной ирландской фамилией, пламенеющими на солнце волосами, которые не будут седыми, потому что в ее роду женщины не седеют. Я знаю, отчасти, Сандру Линдберг, мою маму. Тоже самое с папой. Каким он был до встречи со своей ведьмой? Я не знаю. И они не знают Курта. Не знают его тайн, как и я. Подлинно известно, что не любил бросать слов на ветер. Полагаю, что он многое держал в себе. И в темные коридоры души никого не пускал.
- Давайте поиграем? – предлагаю я.
- Во что? – скучающим тоном спрашивает мама.
- Я не готовилась к игре, но вот решила, что она нужна. Факты обо мне! Я задаю вопросы, а вы отвечаете. Мне интересно, много ли вы обо мне знаете!
- О, давай! – оживился Хенрик.
- Никто не против? – спросила я, оглядывая гостей, будто королева подданных.
- Играем! – сказал папа. – Моника и Свен могут просто угадывать.
Я криво улыбнулась. Думаю, что вы все будете угадывать. Проверка и для меня, и для вас.
- Мои любимые цветы?
- Розы! – выкрикнула Ирма.
Ну, конечно, розы! Как банально!
- Нет.
- Лилии, - предположил Свен, вызывающе глянув на бывшую жену.
Жену Ивара зовут Лили. О, да, я обожаю цветы, которые ассоциируются с той, ради кого меня бросили. Всегда так делаю.
- Еще версии?
- Герберы, - выдавливает Фольке и имитирует кашель, чтобы не засмеяться.
- Верно!
- А как мы узнаем, кто выиграл? – спрашивает мама.
- Минуту! – я выхожу из-за стола и приношу с кухни пакет с кофейными зернами. – Буду выдавать по зернышку за правильный ответ.
- Победителю достанется пакет кофейных зерен? – саркастично интересуется папа.
- Нет, шоколадка. Кофе привез мне Курт из Бразилии, так что зерна вернете!
Я выдаю зернышко Фольке.
- Он ведь знал! – кивает на него Ловиса. – Букет!
Все поворачиваются к букету. Я наблюдаю реакцию. Ну, давайте, вспомните, кто дарил мне такие цветы все время. Нет?
Нет.
- Красивый букет, - говорит Ирма.
- Почему герберы? – спрашивает Моника, уже не краснея.
- Они яркие, но не вызывающие и похожи на солнце.
Дальше я задаю вопросы о любимой книге, фильме, группе, песне и все в том же духе. Моим гостям уже веселей, и ответы идут с приколами. Мы смеемся, напряжение спадает. Мама временами ловит мой взгляд, будто бы знает, в чем суть моей игры. Может так оно и есть.
После, когда уже мой праздник подошел к концу, и гости стали расходиться, ко мне подошла мама.
- Ты молодец, что пригласила всех нас, - сказала она, поправляя мои волосы. – И за игру спасибо, сначала я сомневалась в этой затее, но получилось весело. Знаешь, - она грустно улыбнулась. – Я и не заметила, как быстро пролетело время. Я видела, как вы с братом растете, взрослеете, но насколько сильно вы изменились, я не понимала до твоей игры. Цветы, фильмы, песни. Вроде бы такие мелочи, и, тем не менее, являются составляющими личности. Какой любимый фильм Курта? Знаешь?
- «Окно во двор» с Грейс Келли, из современных «Роковое число 23», - отвечаю я. – Я смотрела только «Роковое число».
- Я не знала. Семейные встречи, мои обеды в кафе.... Знаешь, я как-нибудь снова к этому вернусь.
- Когда родится Свея?
Мама удивленно взглянула на меня.
- Если у Ловисы будет девочка, ее нужно назвать Свея. Курт так хотел. Мы с ним как-то говорили....
- О детях?
- Нет, просто. Об именах. Знаешь, когда идет пустая болтовня, в сущности ни о чем, и вдруг выходите на какую-то тему. Мы говорили про имена. Курту нравится имя Свея.
- А тебе?
- Грейс Келли. Если у меня будет дочь, я назову ее Грейс Келли, - улыбаюсь я сквозь грусть. – Грейс Келли Линдберг.
Мама ничего не отвечает. На самом деле я не знаю, как назову дочь, я не уверена, что у меня вообще будут дети. Ничего не хочу загадывать на этот счет. Мне нравится, как звучит имя Грейс Келли, и всего то.
- Свея Линдберг, дочь Курта Линдберга, - говорю я. – Ты запомнила?
- Да, - едва заметно улыбается мама.
Родители и Ловиса покидают мой дом вслед за Хенриком и Ирмой. Свен и Моника ушли первыми.
Эва и Фольке дали распрощаться с родственниками, уйдя после влюбленной парочки. Мы трое знали, что можем, если что, еще раз встретится, после, как все уйдут, сесть на кухне, открыть окно, заварить кофе и достать сигареты, встретить ночь, лениво обсуждая прошедший день, или говорить о чем-то другом. О музыке, книгах, политике Евросоюза, вероятности третьей мировой войны, о чем угодно.
Возвращаюсь в комнату, и вижу букет. Герберы и ирисы.
Нюнесхамн. Всего в часе езды от Стокгольма. Время еще не позднее.
Накидываю пальто, надеваю сапоги, хватаю с тумбочки связку ключей, телефон и выхожу из дома.