Как мы стали айдолами

Был уже поздний вечер, когда группа вернулась в общежитие. Пока Йеджи первой пошла в ванну, Боми сидела у парней. Завтра с раннего утра съемки, и им бы, конечно, не стоило есть на ночь. Но после практики все умирали с голоду. Времени на доставку не было, поэтому Боми и Джунхо проверяли запасы для быстрого перекуса.

— Что это?.. — подал с дивана голос Сонджэ. У него в руках был телефон, который он тут же показал Инсу. Тот вначале без интереса взглянул, но, увидев заголовок новости, тут же притянул телефон к себе.

— Что там? — спросил Джунхо. Не дожидаясь ответа парней, которые были погружены в чтение новостной статьи, он достал свой телефон. Что так шокировало парней, тут же стало понятно. Сонджэ отвоевал свой телефон обратно, а Инсу продолжил просматривать новости через свой. За Джунхо последовала и Боми, которая тоже поспешно достала телефон.

— Что вы смотрите? — отвлекла их от чтения Йеджи.

Четыре головы резко вскинулись на ее вопрос. Три пары глаз с ужасом и одна пара встревожено. В груди Йеджи тревожно заныло от предчувствия. Она уже двинулась к парням на диване, когда входная дверь пропищала введенным кодом, и в общежитие зашел менеджер Чхве.

Он с ходу оценил ситуацию, деловито обводя мемберов взглядом.

— Уже видели, — констатировал он.

— Что видели? — спросила Йеджи, но никто не спешил ей отвечать, все так же продолжая с тревогой на нее смотреть.

Тогда она подошла к дивану и потянулась к телефону Сонджэ. Он попытался его убрать, но Йеджи была быстрее. Выхватила телефон и тут же увидела новость со своим именем в топе поисковых запросов.

«От Кан Йеджи из Rootless отказалась даже приемная семья». Кричащий заголовок с тайнами ее прошлого, будто удар под дых, выбил весь воздух из легких. Строчки расплывались перед глазами, в ушах пульсировало. Будто сквозь вату, она услышала, как Джунхо спросил у менеджера:

— Они не стали выкупать эту новость?

— Агентство посчитало, что запрашиваемая сумма не соответствует ущербу, который нанесет эта новость. Эта первая новость. Дальше проследят, чтобы трактовка изменилась.

— Йеджи, — тихо позвала Боми подругу, видя, что та бледнеет на глазах.

Телефон в руке задрожал, Сонджэ едва успел поймать его в полете. Йеджи, избегая взгляда ребят, по дуге обошла менеджера Чхве и вышла из квартиры.

— Ты знал? — спросил Джунхо Инсу, который мрачно смотрел на входную дверь.

— Знал, — Инсу встал с дивана и взял со столика ноутбук. По пути в комнату он исподлобья посмотрел на менеджера, отчего тот поспешно отступил, хоть совсем не мешал проходу.

Когда за еще одним мембером закрылась дверь, Сонджэ повернулся к сестре.

— Нуна, а ты знала? — спросил он у нее. Боми покачала головой, — Почему она не рассказала?

— Если ты не заметил, то Йеджи вообще не очень любит откровенничать, — за Боми ответил лидер.

— Ей было велено не распространяться на этот счет, — сказал менеджер. — В любом случае утром съемка. Поэтому нужно помочь ей быть в форме к шести утра, — это он уже сказал старшим мемберам, добавив в свой взгляд побольше убедительности.

***

Она не бесполезная. Она не ничтожество. Она не отброс. Она значима. Она нужна. Она...

Йеджи повторяла это по кругу, сбиваясь и начиная все сначала. Зеркало запотевало от пара включенного в холостую душа, тогда она проводила неровную линию ладонью и начинала мантру заново, глядя себе в глаза. Боми осталась без душа. Три тихих стука час назад. И больше не беспокоила, только иногда тихо подходила к двери, прислушиваясь.

***

— Боми ничего не говорила? — спросил Джунхо Сонджэ, когда тот зашел в спальню.

— Сказала не соваться, — фыркнул Сонджэ. Он был уже одет в любимую полосатую пижаму и нес стакан воды к кровати.

Было половина первого, но в общежитие никто не спал. Джунхо сходил в душ, а до этого несколько раз выходил в коридор, подходил к двери квартиры девушек, то так и не решался постучать. Нелегко быть лидером девушек. Ему оставалось надеяться, что Боми сможет привести в порядок Йеджи к утру. Он застыл у кровати, медленно вытирал волосы полотенцем, а в голове прокручивались раз за разом тревожные мысли.

— Ничего себе! — присвистнул Сонджэ, зависнув над плечом Инсу.

Инсу сидел за столом перед ноутбуком, его пальцы, как всегда, невероятно быстро порхали по клавиатуре. Он был так сосредоточен, что даже не оттолкнул Сонджэ, который нарушал личное пространство.

— Почему это выглядит так, будто это незаконно? — задумчиво произнес парень, по-прежнему не отрывая взгляда от монитора Инсу.

Джунхо отвлекся от своих невеселых мыслей и тоже подошел к компьютерному гению.

Будто играючи Инсу взламывал новостные сайты, хейтерские блоги, аккаунты в социальных сетях, где уже активно поласкали новость об Йеджи. Джунхо тоже с восхищением завис и присвистнул.

— Но есть ли в этом смысл? Завтра появятся новые статьи, — засомневался лидер.

Не тратя времени на объяснения, Инсу параллельно показал автоматическую накрутку страниц, где новость о Йеджи преподносили с положительной стороны: накручивались хэштеги в защиту их одногруппницы, увеличивались комментарии, которые топили хейтеров.

— Обалдеть! Ты развернул настоящую войну! Так держать! Файтинг! – Сонджэ уже довольно приплясывал позади невозмутимого Инсу.

— Ты определенно не тем занимаешься. Программистом или хакером ты бы заработал намного больше, — теперь уже Джунхо был более уверен в завтрашнем дне.

— Программистом он бы не получил любовь Тилландс.

***

Во сколько легла Йеджи, Боми не знала. Утром ванная была свободна, а Йеджи лежала прямо, вытянув руки по бокам, как кукла.

Всю дорогу до машины Боми следовала за Йеджи. И не потому, что та сама не могла дойти, просто старшая девушка двигалась на шаг позади, с беспокойством удерживая взгляд на макнэ. Что ожидать — она не знала, но и как подступиться ближе тоже не понимала. Все знакомые ей с Сонджэ приемы тут не срабатывали, хотя она всегда считала их похожими. Йеджи закрылась в своей раковине. Стоило просигналить будильнику, она тут же ровно села в кровати. Учитывая сложность ее обычных пробуждений, Боми заподозрила, что девушка и не спала вовсе, а просто лежала с закрытыми глазами. Она могла. Делать вид, что спит, что слушает музыку – она умела мастерски.

Чаще всего перед отъездом они собирались в общежитии у парней, чтобы успеть перекусить или чтобы взять что-то с собой из перекуса в дорогу. Но не сегодня. Йеджи собиралась ровно столько, чтобы выйти сразу на парковку, стоило им получить уведомление, что машина прибыла. По пути они встретили менеджера Чхве, он был в потрепанном состоянии, то ли потому, что сегодня была вовсе не его смена, то ли потому, что разгребал вчерашние новости. Боми была рада, что он поменялся сменами. Она была уверена, что он это сделал по своей инициативе. И была уверена, что любой другой с радостью забыл бы об их проблемах в чужую смену. Не Семи, конечно, она была тоже заботливой, но сегодня от нее было бы мало пользы. Другое дело — спокойствие и решительность, которая исходит от их любимого менеджера.

— Вы уже идете? — он резко остановился, чуть не пройдя мимо них. — Где парни?

— Мм, у себя. Наверное.

Боми посмотрела на Йеджи. Чхве Мин-ён посмотрел на Йеджи. Одна Йеджи смотрела в никуда.

— Кхм, давайте я вас провожу. У здания репортеры.

Всего пару раз репортерам удавалось проникнуть на подземную парковку. Но раньше не было и такого информационного повода. Закрыв их в машине, менеджер ушел за парнями. Ребята пришли подозрительно быстро, видимо, удивленные, что девушки уже ждут в машине.

На самом деле Джунхо готовился утром к бою. Истерика, бойкот, агрессия — все реакции девушек, которыми пугают парней массмедиа. Но не того, что она покорно и пугающе спокойно будет сидеть в машине, готовая двигаться по расписанию дня. И очень неподвижно. Это выглядело так, будто будут еще большие проблемы.

Стоило машине выехать за ворота, как окна, будто мошки, облепили папарацци. Машина вынуждена была двигаться медленно, и мемберы были вынуждены следить, как по тонированному стеклу скользят руки, стучат и даже суют камеры и микрофоны, словно пытаясь привлечь внимание рыбок в аквариуме.

Сегодня они снимали тизер в честь дня рождения фанклуба. Выбросы должны быть каждый день с этой недели. И такое опоздание в графике было неожиданно для их стратегического отдела. А сейчас и очень неудачно. Но хотя бы это была своя площадка.

Пусть на ней и царила напряженность, но только лишь из беспокойства.

Боми, Джунхо и Сонджэ то обходили Йеджи стороной, то шли по касательной. В них сталкивалось желание высказать соучастие и страх задеть личное пространство. Один только Инсу с виду не испытывал никаких противоречий. Он был неизменен. Его участие отражалось в неучастии.

Всю съемку Йеджи не прикасалась к телефону, а остальные это делали так, чтобы она это не видела.

Сонджэ не всегда удавалось скрыть эмоции от прочитанного, пару раз он почти подлетал к Инсу и почти из-под полы показывал ему экран. А Инсу лишь отпихивал его. В такие моменты Боми очень хотелось дать по лбу своему брату-чурбану. Но ей и самой сложно было удержать все мысли и вопросы при себе.

История набирала обороты. Если вчерашняя новость больше вызывала у нетизенов сочувствие и недоумение о того, как можно было вернуть ребенка обратно в приют. То сегодня СМИ в ответ на акцию протеста от Тилландс поворачивали эту новость по-другому. Рекой полились истории людей, которые рассказывали, что в приют возвращают чаще всего только асоциальных детей, сложных и неуправляемых. В защиту приемной матери поднялись те, кто говорил, что она должна была в первую очередь защитить родную дочь. Усложнялось еще и тем, что Йеджи не удочеряли официально, а забирали под опеку. Что почему-то в случае отказа считалось более человечным. Временный присмотр. Она просто помогала государству в поддержке сирот.

Боми так долго смотрела на Йеджи, что та обернулась. Но не встретилась с Боми взглядом, лишь легкий поворот, словно почувствовала, что за что-то зацепилась. Также ровно она вернулась в прежнее положение, покручивая в руках стакан с чаем. Боми было легко представить Йеджи тринадцатилетней. Она и сейчас иногда очень похожа на девочку-подростка. Очень колючего подростка. Почему же никто не задается в этих статьях вопросом, что ощущает ребенок, когда его возвращают обратно?

У них в приюте дети делились по рейтингу: неудачники и счастливчики. Плохо, если тебя не берут и не рассматривают для усыновления. Такие, как они с Сонджэ — комплект никому не нужен. Или слишком взрослые. Но еще хуже, если от тебя отказались повторно. Такое непонятно даже детям в приюте. Их цель — это понравится дядям и тетям, что приходят на них посмотреть. Если тебя взяли, а потом вернули — ты все испортил. Ни один ребенок в их приюте не винил взрослых, все всегда считали, что они виноваты сами. Они слишком больные, они плохо себя вели, они некрасивые... Сегодня она понимала, почему Йеджи никогда не рассказывала об этом. Они все молчали. Но ей было очень жаль, что она не рассказала.

После съемок у Йеджи и Сонджэ должно было быть занятие вокалом. Когда Боми направлялась ко второй машине, которая отвезла бы рэп-лайн в общежитие, ее поймал менеджер Чхве.

— Планы поменялись. Сегодня занятия с Мун Шином.

Боми лишь кивнула и повернулась, чтобы пойти в сторону другой машины. Сзади медленно шла Йеджи. Боми повернулась и увидела, как Чхве Мин-ён остановился около нее. Йеджи без удивления тоже сменила направление и, не глядя на одногруппницу, села в машину, что направлялась в общежитие.

Толком никакого занятия не получилось. Учитель Мун, видимо, махнул рукой, потому что ушел на получасовой перерыв и так и не вернулся. Боми подошла к окну. Через щель в жалюзи она видела этот «митинг» с камерами, что дежурил у агентства. Джунхо крутился на стуле перед компьютером и лениво переключал биты. Инсу растянулся на диване. Колени почти вровень с плечами, бейсболка, которая удерживала отросшие волосы, вернулась в положение козырьком вперед.

— Какой она была, когда вернулась в приют? — неуверенно спросила Боми и закусила губу.

Инсу отреагировал не сразу. Он перевел на нее взгляд, как он один умеет. Ни на дюйм не меняя положения ни головы, ни тела. Только смена фокуса взгляда.

— Посплетничать хочешь?

— Инсу, — одернул его Джунхо. Он повернулся и бросил на парня тревожный взгляд, затем перевел его на Боми.

— Нет, конечно, нет.

— Мы все переживаем, — вступился Джунхо.

— Она не была ни бодра, ни весела. Поможет, хён? — фокус сместился на парня. Его нисколько не задели их обиженные лица.

— С твоей стороны не помешало бы побольше участия, — уже холодно сказала Боми.

— Боми-щи, — Джунхо начал останавливать ее.

— Какое же? Лезть с расспросами, как вы любите? — Инсу, наконец, отреагировал на разговор и приподнял брови. — Сколько вы ее знаете? Пора уже понять, что лезть ей в душу не стоит.

— То, что ей тяжело открываться людям, не значит, что это хорошо. И то, что мы должны это поддерживать, — заметил Джунхо.

Инсу на секунду растянул губы в подобие улыбки, будто поддерживая их намерения. А затем встал с дивана, перевернул бейсболку козырьком назад и вышел.

— Он всю ночь чистил сеть от хейтов, — сказал Джунхо Боми со вздохом.

— О.

Боми виновато поморщилась и посмотрела на дверь.

Минут через пять дверь открылась, и Боми с надеждой на нее посмотрела, ожидая возвращения Инсу. Но вернулся учитель Мун.

— Так, дети, — сказал пожилой мужчина, — вам, пожалуй, пора.

На вопросительные взгляды Джунхо и Боми, он лишь указал на их телефоны и, чтобы было еще очевидней, постучал ногтем по экрану своего.

«Интервью с женщиной, вырастившей айдола».

— Дерьмо, — сквозь зубы сказал Джунхо.

— Поехали домой, — Боми схватила сумку и поспешила к выходу, на ходу кланяясь и с извинением улыбаясь пожилому мужчине. Тот лишь понимающе покачал головой, рукой поторапливая их.

***

Йеджи весь день боролась с желанием залезть в сеть. Телефон был надежно спрятан в недрах сумки и поставлен на виброрежим. Но теперь ей нужно было завести будильник, и рука предательски дрожала, а палец застыл над иконкой приложения. Секунда, чтобы собраться. Включила будильник. Она почти отложила телефон, когда пришло сообщение с незнакомого номера.

Две мысли опередили ужас от прочитанного заголовка статьи, чей скриншот был приложен в сообщении. Почему она открыла сообщение с незнакомого номера. И почему она так легко позволяет собой манипулировать.

Могло ли сердце стучать еще громче и биться еще быстрее, пока она загружала нужную статью. Заголовок кричал. И был бессмысленен по отношению к содержанию. То, что нужно, чтобы зацепить читателя, остальное неважно. Знакомое, но постаревшее лицо улыбалось с экрана. Она не видела Чон Дохва с тринадцати лет. С пятого декабря, когда она за локоть ее втащила в кабинет заведующей приюта, как собаку за поводок. Ни следа счастливой жизни, что она хотела получить, избавившись от Йеджи. Девушка усмехнулась и пролистала дальше.

Палец замер на скане старой фотографии. Она не помнила, чтобы они фотографировались в тот день. Ей было семь лет, когда родилась Чон Бора. Загадка природы. У пары много лет не получалось завести ребенка, но стоило им взять приемного, как природа наградила родным.

Она помнила, как смотрела на этот крошечный кричащий кулек и испытывала только тревогу. На этой фотографии девочка в школьной форме, стоящая с боку и чуть дальше основной линии, будто знала, что это начало конца. Ни улыбки, ни радости, что светились на лицах у мужчины и женщины, вдвоем держащих конверт с ребенком, чудом не уронив.

Шесть лет жизни в упреках и лишении стерли воспоминания о том единственном благополучном годе, что она провела с приемными родителями. Второй ребенок, потеря работы Чон Дохва, брак на грани развода, постоянные скандалы и несносный характер родной дочери. Бора будто чувствовала, что она занимает ее законное место. И каждый раз начинала громче голосить, стоило ей войти во время капризов в комнату, каждый раз, будто нарочно, заболевала, стоило Йеджи лишь раз чихнуть. Йеджи все больше и больше проводила времени вне дома.

Кража косметики была не единственной. Но на ней ее поймали. До приемных родителей даже не смогли дозвониться, и она сидела в участке, пока не приехала ее учительница. Информация быстро разнеслась по всей школе. И именно это больше всего взбесило Чон Дохва. Сложно было не видеть правду, когда ты не даешь карманных денег, а ребенок существует в школе, где платно все — от еды до поездок. Ее это устраивало. Иногда она даже ловила на себе испытывающий взгляд, Чон Дохва изучала ее, будто пыталась понять, откуда такая изворотливость. Устраивало, пока об этом не узнали другие.

В этой статье она повторила свой спектакль женщины, что не заметила, какой порочный ребенок растет в ее семье. Как она дурно влияет на воспитание и здоровье ее слабой родной дочери. Была и фотография Бора. Сильно здоровее она выглядеть не стала. Ей почти тринадцать лет, может, быть поэтому. Подростковые прыщи почти не оставили чистого участка кожи на лице. И она почти видела, как та перед съемкой сняла бигуди с челки. Она совсем некрасива. Из нее бы она точно не смогла вырастить айдола. Как это сделала с Йеджи.

Да, можно эту заслугу приписать и ей. Если бы она осталась той плаксой, что сидела на крыльце приюта и ждала бабушку, то сдалась бы в первый год стажировки. Злость и обида появились именно в этой семье. И они довели ее до сюда.

— Йеджиии, — дверь открылась и на пороге застыла Боми, которая смотрела на ее телефон в руках, будто на бомбу. — Ты уже видела...

Йеджи отложила телефон и легла. Боми прошла к своей кровати и села на краешек. Она бы села и к Йеджи, но нарушать ее личное пространство было всегда непредсказуемым мероприятием.

— Йеджи, мне очень жаль, — начала она снова. — Этой статье никто не поверит. Она только ее унижает.

— Все в порядке, онни, — ровно сказала Йеджи и повернулась лицом к стене.

— Эту статью просто разнесли в комментариях...

— Все в порядке.

***

Когда им приходилось сниматься для рекламы известного бренда, то это было больше похоже на выкуп, чем на сотрудничество. Они мерились именами, и Rotless проигрывали. Агентство принимали невыгодные условия, и продавали узнаваемые лица для рекламы.

Переговоры о сотрудничестве с популярным брендом молодежной косметики шли давно. И вначале презенты с пробной продукцией вызывали у Йеджи предвкушение успешной коллаборации. Теперь же, за час до отъезда на съемочную площадку, она крутила в руках тушь и думала, что это очень некстати.

— Мы сможем покататься? — спросил Сонджэ Семи.

— Не думаю, что это хорошая идея, — менеджер нервничала. Она очень жалела, что на эту важную съемку отправили главного менеджера Чана, а, соответственно, и ее. — Давайте сегодня максимально спокойно и аккуратно поработаем.

— Конечно, нуна, — пообещал ей Джунхо, а сам бросил предупреждающий взгляд на младшего. — Мы будем аккуратны.

Когда они приехали, то увидели, что у них при желании было бы много время для аттракционов. Потому что съемочная площадка в парке развлечений была еще не готова. Но не было привычной суеты и хаоса, когда все сроки сорваны и дедлайны нарушены. Стафф с той стороны, будто раньше ушел на обед. Сидели на ящиках с оборудованием, спокойно разговаривали и лениво встречали подъезжающую машину с сегодняшними звездами съемки.

Пока Семи узнавала ситуацию, сопровождающий стафф сам позаботился, чтобы оградить мемберов от уже не мягко палящего солнца. Тент натянуть не успели, поэтому несколько человек были вынуждены держать зонты над ребятами. Которым только и оставалось, что сесть прямо на платформу горки с мертвой петлей.

Ребята закипали только от одного взгляда на то, как бедной Семи приходилось бегать от фургончика к фургончику, чтобы прояснить ситуацию. Она набирала номер за номером на телефоне и с переживанием смотрела на айдолов. Инсу первым не выдержал мучения стаффа и отобрал у них черные зонты, которые просто воткнул в ограждение горки. Небольшой, но козырек все же получился. Освободившись от этой задачи парни из стаффа принесли им сумку-холодильник с напитками, а сами поспешили помогать собирать тент. Сотрудники косметической компании, очевидно, были больше осведомлены, поэтому не спешили помогать, даже когда Семи один раз позволила себе перейти на крик.

Спустя час съемки так и не начались. А мемберы уже внутри собранной палатки встретили подъехавшего менеджера Чана. Тот только бросил на них короткий взгляд и, не найдя здесь своей помощницы, крикнул:

— Чжу Семи! Чжу Семи! Да где же она?! — не прождав и секунды, ругался он.

Когда взмыленная девушка подбежала к начальнику, то почти одновременно она склонилась в поклоне почти пополам, дала указание стаффу раскрыть над главным менеджером зонт и с опаской позволила себе отозвать его подальше от палатки мемберов.

— Твою мать! Дай сюда этот телефон! — не было смысла уводить менеджера подальше, его крики им были все равно слышны. И то, что съемка, очевидно, срывается понятно уже давно.

Только не хотелось усложнять Семи жизнь своими лишними расспросами и недовольством.

Менеджер Чан был фигурой покрупнее в этих кругах, поэтому на его крики все-таки подошел представитель другой компании. Мужчина был не похож на одного из сотрудников стаффа. Плотный темный костюм даже в такую жаркую погоду и папка с документами в руках говорили, что он был привычен решать проблемы не руками, а бюрократическими бумажками.

В отличие от их менеджера, он умел вести профессиональные диалоги. Тихо и безэмоционально. Только от каждого его слова менеджер Чан еще больше мрачнел. Игнорируя правила вежливого поведения, уже в процессе он начал делать вызов в телефоне. И когда ему ответили, стал громко пересказывать слова мужчины в трубку. От чего его собеседнику приходилось все время прерываться.

— Говорит, совещание закончилось двадцать минут назад. И все это время мы торчали тут. Да. Говорит, недопустимо, чтобы их бренд представляли те, кто участвует в скандале. А еще связанном с кражей чужой косметики.

Возмущенный взгляд сначала на их менеджера, а затем на их палатку, говорил о том, что пересказ был все-таки вольным. Но это не остановило Инсу, который закинул бутылку обратно в переносной холодильник и встал со своего стула.

— Захлопнись, — тихо, но будто на весь парк сказал он. Он остановился на входе в палатку, будто готовился к атакующему прыжку. Оба мужчины и Семи замерли.

— Ох, ты черт, — успел лишь выдохнуть Джунхо и приподняться с места, когда Йеджи подошла к Инсу. Она будто проходя мимо, на автомате, положила руку на его сжатый кулак. Слишком мягкое нажатие на руку, чтобы он смог отклониться, но она будто вела его за собой. Или он шел вслед за ее касанием.

— Инсу-щи, не надо.

***

У них случались провальные выступления. Случался и поспешный уход со сцены, когда едва они закончили петь на разогреве у популярной группы, как зал начинал скандировать чужие имена. Была и равнодушная реакция зала, вяло принимающая их выступление. Но этот уход займет вершину этого топа.

Джунхо среагировал быстро и молча увел ребят в микроавтобус, предоставив менеджерам урегулировать ситуацию. Кого-то переполняла ярость, но в основном унижение. Поэтому заняв места в машине, они не произнесли ни слова. Прежде, чем их увезли из парка, они успели увидеть, как измученный стафф принялся разбирать палатку и собирать непригодившееся оборудование. Все также под равнодушными взглядами сотрудников другой компании.

Что дальше? Планировался долгий день съемок для рекламы, а дальше по графику им нужно ехать в Чхунчхон. Но не отменят ли теперь их выступление на фестивале острова Намисом?

— Что с расписанием? — спросил Джунхо Семи, когда она спустя пятнадцать минут села в микроавтобус.

Вид у нее был окончательно измочаленный, волосы прилипли от пота ко лбу, а документы просто торчали из папки в разные стороны. Она села, перевела дух, только затем обернулась к ним, но лишь смогла выдать натянутую улыбку. Информации у нее было не больше, чем у них.

Они все же не вернулись в Сеул, а поехали прямиком в Чхунчхон. В небольшом отеле номера для них были не готовы: ведь их ждали только к вечеру. Несмотря на загруженность накануне фестиваля, администратор смог им выделить конференц-зал, чтобы спрятать от туристов, пока комнаты готовились.

Они провели этот час в тишине. Семи опять убежала по делам, плотно прикрыв за собой дверь, в надежде, что ее подопечные не разбегутся. Но ребята никуда не спешили. Йеджи закрыла жалюзи на окнах, выходящих в сад. Этот отель заняли участники фестиваля, но попадались и отдыхающие, гуляющие сейчас по округе живописной местности отеля.

Семи вернулась не одна. Раздув ноздри, красный то ли от жары, то ли от ярости, менеджер Чан заслонил весь проход. Семи с тревогой выглядывала поверх его плеча в плотноприлягающей потной рубашке.

Он не удосужился даже сказать, просто пальцем обрезал часть комнаты, где сидели девушки и Сондже, и махнул им на выход из конференц-зала. Сам же повернулся к Инсу. Он смотрел не прямо на него, а где-то между передними ножками стула, которые размеренно поднимались от пола, и массивными черными кроссовками.

— Ваши номера уже готовы, я провожу, — тихо, будто боясь нарушить тишину, сказала Семи, отводя взгляд от Инсу.

Девушки бросили взгляд на абсолютно расслабленного Инсу и трещавшего по швам от напряжения менеджера Чана, но последовали за Семи. Сонджэ взял свой рюкзак и медленно со скрежетом провел им по лакированному столу, отчего пульсирующая венка на виске менеджера стала еще заметней. Только Джунхо не спешил уходить.

Они поднялись на свой этаж, Семи, проверив номер на конвертике с карточками, открыла один из номеров и передала ключи Сонджэ. Сама же прошла на три двери дальше и открыла номер девушкам. Недолго думая, Сонджэ закрыл свой номер и гуськов за девушками зашел в их номер.

— Какие новости?

Сразу же спросила Боми, как только все зашли в маленький двухместный номер с аккуратным балкончиком, выходящим в сторону реки Ханган.

— Контракт разорван. И не в нашу пользу... — Семи не смогла удержаться, чтобы не бросить смущенный взгляд в сторону Йеджи. — Есть там один пункт о лице представителя... Но этот пункт еще будут оспаривать.

— Остальные? — Сонджэ привычно развалился на кровати сестры и уже залез в мини-бар за орешками.

— Еще непонятно, — замялась Семи.

— Понятно, — понятно было Сонджэ, что Семи просто пока замалчивает неприятную информацию. — Завтра хоть выступаем? Или сумку не разбирать?

— Ждем подтверждения, — она пыталась приободрить их улыбкой, но получалось у нее слабо. — Вы пока...

Ее прервал громкий стук в дверь. Она не стала заканчивать мысль и поспешила открыть дверь.

— Вы совсем страх потеряли? — менеджер Чан ворвался в номер. — Еще такого скандала нам не хватало! Разгоняй их по номерам, — бросил он Семи, наводя на каждого толстый палец с перстнем, — И сидите тихо там. Надеюсь, они не раскопают еще больше вашего говна.

— Менеджер Чан, вам тоже лучше уйти из женского номера, — тихо, но твердо сказала Семи.

Он медленно перевел взгляд на свою подчиненную, сжав губы в тонкую линию. Секунду никто не дышал. А затем он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

— Не надо, — нарушила тишину Боми. — Он может тебя уволить.

— За годы деспотизма и унижения я поняла, что он не любит делать грязную работу. Поэтому не уволит. Но наорет. Я уже привыкла, — Семи пожала плечами.

— Спасибо.

— Сонджэ-щи, иди к себе. Пойду найду парней.

— Надеюсь, менеджер Чан выбирал выражения, и Инсу не завелся снова, — сказала Боми.

— С ним-то он выбирает выражение, — слова Сонджэ застали Йеджи на пороге балкона.

Она молча вышла, прикрыв за собой дверь. С надеждой, что, когда она выйдет, все разойдутся, а Боми ляжет спать. Или пойдет в душ, дав ей возможность притвориться спящей. Но не тут-то было. Дверь на балкон открылась. Только она набрала воздуха, чтобы сказать Боми, что она в порядке, как о перила резко облокотился Сонджэ. Стеклянное ограждение завибрировало, и Йеджи отступила.

— А они могут.

Йеджи с непониманием посмотрела на парня.

— Накопать говна могут. Огромную кучу. Что? Думала, только у тебя запашок из прошлого?

Ничего она не думала. Она мало интересовалась прошлым ребят. Зная лишь немного о каждом. И этого ей хватало. Но, кажется, Сонджэ собирался откровенничать. И она встала перед выбором, что она больше чувствует — раздражение или любопытство. Пожалуй, последнее, потому что такого Сонджэ она видела редко.

— Нуна не знает, что я знаю, — он бросил в ее сторону предупредительный взгляд, — но персонал в нашем приюте не умел тихо сплетничать. Поэтому я давно узнал, что местная пьяница и любительница пожить за чужой счет, бросила своих детей в больнице. Куда попала, не зная, что рожает второго. Частила абортами, видимо, иногда промахиваясь. Навозная куча с меня ростом, да? И я... твою ж... реально боюсь, что она может нарисоваться, если еще не спилась где-нибудь в подворотне. Или еще какой-нибудь ее брошенка захочет признать свое родство с айдолами... Или что моя, святоша-сестра, вдруг захочет сама найти свою родню... С такой кучей, думаешь, менеджер Чан справиться?

***

Они все же выступили на фестивале. Хотя и на две песни меньше. Видимо, пободаться все же агентству пришлось. И у их сцены был даже ажиотаж, какой всегда собирается там, где пахнет скандалом. Но все прошло мирно, правда, неспокойно. Не тот жанр музыки. В душе они ликовали, что после первой песни, публика забыла все, кроме слов их лирики.

Им не дали задержаться, выйти на бис или сказать что-то большее, чем хорошего вечера. Под конвоем опять сопроводили на катер, а затем сразу же в машину. И сразу же в Сеул.

За разорванным контрактом последовало отмена двух мероприятий и приостановка рекламной кампании газировки.

СМИ не смогли найти так быстро еще компрометирующей информации. Либо поленились, либо у них был другой план.

«Зажравшиеся сироты».

«Как сироты-айдолы наживаются на чужих доходах».

«Они навсегда остаются наглыми детьми с комплексами».

Лавина. Снежный ком. Тилландс не успевали отбивать подачу. Мнения вышли за область кей-попа. Статьи повернулись против всех сирот. Иждивенцев. А Rootless сделали ярчайшим примером. Досталось и агентству, которое пыталось заработать на налогоплательщиках, используя их терпимость и снисходительность к сиротам.

Их расписание поставили на паузу.

***

@Тилландия:

«ОМГ! Они это так преподносят, будто она вор-домушник и банк ограбила! Я в ее возрасте с подругами тырила пробники. Скажите, вы все такие честные?»

@Рай_для_твоих_глаз:

«А я корн-доги — прямо с прилавка... Стыдно... Сейчас всегда даю чаевые...»

@Без_контроля:

«Пффф, какие все невинные! Жалеть никого не будем. Я тоже воровала фигню всякую (бывало даже у подруг) — это факт. Мне кажется, почти все дети проходят через эту борьбу с запретами. Не все же потом ворами становились».

@Кика:

«Ей было 13».

@Без_контроля:

«Мне было 15. И че?»

@Хо-Хо:

«Чего вы спорите? Тут единственное к чему прицепились, что она сирота. Была бы из полноценной семьи — даже статьи бы не получилось. Никто бы не подумал... ууу, своровала тушь, значит, по ночам душит маленьких детей. Все бы вспомнили свои детские грешки и забылось. Тут гонят на сам факт среды воспитания. И это полный абсурд! Потому что если ребенок из полной семьи ворует, то надрать ему жопу надо. А вот если сирота ворует, то на это, наверное, есть причины?»

@Девушка_из_Сеула:

«Вот за такие размышления им и попало».

***

Комментарии к статье «Люди, использующие детство».

«Пугает, как молодежь это расценивает. А где моральные принципы? И это уже стало статистикой. Многие дети из неполноценных, приемных семей и приютов начинают жить только по принципу — вы нам обязаны».

«Посмотрите на их песни! Они просто возвышают свое происхождение! Мол, они такие расчудесные! Какой пример они подают? Рос без родителей — и ты уже герой? А где уважение к старшим?»

«А где у них неуважение к старшим? Все отзывы и рассказы их окружения говорят, что это очень вежливые и уважительные ребята. Но с чего бы им петь о родителях и стариках? Поют о том, что знают. Как и все. Лично я, в их песнях вижу только посыл бороться до конца, быть целеустремленным, твердо стоять на ногах. Да, они часто восхваляют независимость, но не как мятежники, а как взрослые люди. А им вменяют как раз то, что они ждут от всех подачек — нестыковочка...»

«Им это вменяют, потому что считают, что они постоянно напоминают всем, откуда они, ожидая снисходительного отношения».

«Еще скажите, что слепые ходят с тростью, тоже намекая вам о своем особом статусе...»

«Айгу, не валите все в кучу!»

Файтинг — пожелание удачи. Часто сопровождается поднятие вверх кулака.