Глава 3
Клаус Уоррен, человек, чья музыка покоряет сердца своей искренностью и глубиной, провел свое детство и юность в солнечном, но довольно изолированном уголке Австралии. Жизнь в небольшом городке, окруженном бескрайними просторами, оставляла ощущение некоторой замкнутости, и единственным, казалось бы, порталом в другой мир для юного Клауса стало старое, немного расстроенное пианино, стоящее в
школьном актовом зале. Этот инструмент, с его пожелтевшими клавишами и слегка скрипучим звуком, стал для него настоящим спасением, способом выразить те чувства и переживания, которые не находили выхода в повседневной жизни.
В 14 лет, переживая бунтарский период, Клаус написал свою первую песню: простую, но проникновенную композицию о желании вырваться из серости и однообразия окружающего мира, о стремлении к свободе, воплощенной в звуках. Эта песня стала отправной точкой его музыкального пути, первым шагом к самовыражению через музыку.
В семье Уорренов царила творческая атмосфера. Его мать, Элеонора Уоррен, была известной художницей, чьи работы отличались яркими красками и экспрессивностью. Клаус с завороженностью наблюдал за тем, как она, склонившись над мольбертом, создает свои произведения, как из хаотичных мазков рождаются целые миры. Он сам прошел обучение в школе искусств, где изучал живопись и скульптуру, демонстрируя неплохие способности. Однако, после того как ему исполнилось 14 лет, он осознал, что его истинным призванием является музыка, и решил посвятить себя ей полностью, оставив позади мир визуального искусства.
Отец Клауса, Ричард Уоррен, был профессиональным регбистом, сильным
и целеустремленным человеком, чья карьера прошла на поле боя. Его спортивный дух и умение добиваться поставленных целей, безусловно, повлияли на формирование характера Клауса. Клаус – второй ребенок в
семье, у него есть старшая сестра, Изабелла, которая выбрала профессию архитектора и сейчас живет в Сиднее.
- Музыка была моим бунтом. Это был мой способ сказать: "Я здесь, я чувствую, я думаю".
Я хотел, чтобы она звучала так громко, чтобы он услышал, даже если не хотел - признался Клаус в редком интервью, говоря о своем отце и о том, как музыка помогала ему выразить свои чувства и противостоять давлению ожиданий.
Его ранние альбомы, выпущенные под лейблом TBS (The Bright Stars), были пронизаны энергией и яростью, характерными для молодого бунтаря. В них преобладали мощные синтезаторные звуки, создающие атмосферу индустриального хаоса и отчаяния. Эти работы отражали его
внутренние конфликты и стремление к самоопределению. Однако, после
ухода с лейбла TBS в 2022 году, произошел значительный поворот в его творчестве.
Звучание его музыки стало более минималистичным, сдержанным и интимным, почти исповедальным. Он отказался от громких синтезаторов и сложных аранжировок, сосредоточившись на чистом,
обнаженном звучании вокала и акустических инструментов, что позволило слушателям глубже проникнуть в его внутренний мир и ощутить всю искренность его переживаний.
Этот переход ознаменовал новый этап в его
творческом пути, переход от бунта к самопознанию. 2023 год ознаменовался настоящим прорывом в карьере Клауса Уоррена. Его альбом «Бриллиант», записанный вдали от шумных студий, в
уединении горного озера, побил рекорд Spotify, набрав ошеломительные 87 миллионов стримов всего за одну неделю.
Этот феноменальный успех подтвердил его статус одного из самых ярких и востребованных артистов современности, продемонстрировав мощь его музыки и ее способность находить отклик в сердцах миллионов слушателей по всему миру.
2024 год стал годом уникального и незабываемого события. Клаус дал
концерт в Рейкьявике, Исландия, в ночь, когда небо расцвело невероятным
северным сиянием. Он отказался от использования микрофона, позволяя
своему голосу слиться с тишиной и величием природы. Зрители, завороженные красотой окружающего пейзажа и проникновенностью
музыки, повторяли за ним строки песен, создавая ощущение единения и духовной гармонии. Этот концерт, ставший настоящим символом связи человека и природы, вошел в историю как одно из самых впечатляющих
музыкальных событий последних лет.
В 2025 году Клаус Уоррен совершил еще один смелый и неожиданный поступок, отказавшись от участия в церемонии вручения премий Грэмми.
Его заявление, опубликованное в открытом письме, прозвучало как вызов общепринятым нормам музыкальной индустрии. «Искусство не спорт» - написал он, подчеркивая, что истинная ценность музыки заключается не в
количестве наград и признании критиков, а в ее способности трогать сердца и вдохновлять людей. Этот поступок вызвал широкий резонанс в музыкальном сообществе, заставив многих задуматься о роли и значении
премий в современном мире искусства.
Несмотря на всемирную известность и признание, Клаус Уоррен остается человеком, избегающим шумных вечеринок и светской жизни. За кулисами он предпочитает уединение и тишину, черпая вдохновение в
природе и своих внутренних переживаниях. Его бывшая возлюбленная, певица Лиза Кейн, в одном из интервью рассказала о его привычке исчезать на месяцы, чтобы писать музыку в уединенном домике у озера в
Норвегии.
«Последний раз мы говорили три года назад» - призналась она, подчеркивая его стремление к самоизоляции и погружению в творческий процесс. Эта отстраненность от публичной жизни лишь добавляет загадочности образу Клауса Уоррена, делая его еще более привлекательным и интересным для поклонников.
Ночные сессии стали неотъемлемой частью творческого процесса Клауса. Он предпочитает записывать вокал одним дублем, твердо веря в то, что «чистоту» эмоций и искренности нельзя повторить.
Каждый дубль для него - это момент истины, запечатленный в звуке, и он старается максимально уловить атмосферу и настроение, которые царят в студии в тот момент. Попытки исправить или переделать что-либо, по его мнению, лишь лишают запись живости и подлинности.
Интерес к звуку и его возможностям проявляется и в его коллекции. Клаус – страстный коллекционер редких аналоговых синтезаторов 70-х годов, каждый из которых обладает своим уникальным тембром и характером.
Эти инструменты, с их винтажными звуками и неповторимой теплотой, являются для него источником вдохновения и позволяют создавать неповторимые музыкальные текстуры. Однако, во время гастролей он
берет с собой лишь старый кассетный диктофон: простой и надежный инструмент, который позволяет ему быстро зафиксировать наброски и идеи, возникающие в дороге.
Вдохновение для Клауса приходит из самых неожиданных источников. Он черпает его в случайных книгах, найденных в букинистических магазинах, в титрах старых фильмов, в звуках окружающего мира: даже в
монотонном шуме метро. Он умеет видеть красоту и поэзию в обыденных вещах, превращая их в музыкальные образы. Особое влияние на него оказала поэзия Эмили Фишер, чьи книги отражение в его музыке.
У Клауса Уоррена есть своя уникальная фишка: он перестал писать тексты на бумаге. Вместо этого он записывает голосовые заметки со своими идеями и мыслями, а затем стирает их через сутки, если не успел
перенести в песню. Этот метод, на первый взгляд, кажется хаотичным и непрактичным, но он помогает ему сохранять спонтанность и искренность в своих текстах, не позволяя им превратиться в заученные строки. Это своего рода вызов времени, заставляющий его действовать быстро и интуитивно, улавливая мимолетные моменты вдохновения.
***
Клаус знал, что прилёт в Лос-Анджелес всегда тернист. Этот город, голливудская столица, с его вечной жаждой внимания и безграничным культом знаменитостей, всегда встречал его как враг. Но сегодня было
хуже, гораздо хуже. Он предчувствовал это еще по переполненному рейсу, по взглядам, полным узнавания и ожидания, которые преследовали его в салоне самолета.
Едва он вышел из зоны выдачи багажа, где воздух был густым от запаха пластика и усталости, как первые крики разорвали тишину:
- Клаааус! Он здесь!
- Подпиши мне руку, пожалуйста, только руку!
- О Боже мой, он в моём городе! Невероятно!
Толпа, словно ожившая масса, схлопнулась вокруг него, как живой, липкий капкан. Он ощутил, как его личное пространство мгновенно исчезло, поглощенное жаждущими взглядами и протянутыми руками. Это была не просто толпа, это была стихия, неконтролируемая и непредсказуемая.
Детали, которые сводили его с ума, наваливались одна на другую, усиливая ощущение клаустрофобии и раздражения. Девочка лет шестнадцати, с горящими глазами и небрежно нанесённым макияжем,
вцепилась ему в рукав его любимой кожаной куртки: когти, казалось, как у совы, оставляли царапины на дорогой ткани. Парень с татуировкой его лица на шее, грубой, немного кривой, но явно сделанной с трепетом,
тыкал ему прямо в глаза ярким экраном телефона, крича: «Скажи что-
нибудь для ТикТока! Просто коротенько, для меня! Пожалуйста!» Его голос был пропитан отчаянной надеждой на вирусную популярность.
Женщина лет пятидесяти, с заплаканными глазами и растрепанными волосами, рыдала и пыталась обнять его, прижимая к груди, будто он её потерянный сын, которого она искала всю жизнь. Она пахла дешевыми
духами и отчаянием.
Клаус не ненавидел фанатов. Он понимал, что его успех - это и их заслуга, что они поддерживали его, покупали билеты на его концерты, слушали его музыку. Он просто ненавидел то, как они трогали его без спроса, как вторгались в его личное пространство, как воспринимали его как объект, а
не как человека. Он чувствовал себя экспонатом в музее, выставленным на
всеобщее обозрение.
Момент, когда всё пошло под откос, был настолько внезапным, что Клаус едва успел среагировать. Он резко отдернул руку от очередного настойчивого прикосновения, пытаясь вырваться из этой живой сети, и
кто-то в толпе, молодая девушка с розовыми волосами, вскрикнула:
- Он меня толкнул! Он меня толкнул!
Тишина. На мгновение воцарилась звенящая тишина, а затем её разорвал оглушительный рёв:
- Какой зазнайка!
- Он думает, что он лучше нас!
- Мы тебя сделали! Благодаря нам ты сейчас на таком уровне!
Его охранник, Гас, крепкий мужчина с непроницаемым лицом и опытом работы в охране VIP-персон, втиснулся между ним и толпой, пытаясь создать хоть какую-то дистанцию, но было поздно, кто-то уже снимал на телефон, как Клаус «бьёт фанаток». Камера дрожала в руках, фиксируя его отчаянное выражение лица и резкие движения. Он знал, что это видео
мгновенно разлетится по сети, превратив его в объект ненависти и насмешек.
Он рванул к служебному выходу, сбивая по пути стаканчик с кофе, который кто-то оставил на полу. Горячая, липкая лужа растеклась по полу, обжигая его ноги, но он не оглядывался. Он бежал, как загнанный зверь, чувствуя, как его преследуют не только физически, но и морально. Он слышал крики и проклятия за своей спиной, чувствовал на себе взгляды, полные злобы и разочарования.
Только в машине, запершись, он впервые за день вздохнул. Воздух в салоне казался особенно чистым и свежим после этой бури эмоций. Он прислонился к холодному кожаному сиденью, пытаясь унять дрожь в
руках.
Гас бросил ему бутылку воды:
- Надо было улыбаться, босс. Просто улыбаться и махать рукой.
Клаус раздавил бутылку в кулаке, чувствуя, как гнев и разочарование захлестывают его.
- Я не их собственность, Гас.
Гас вздохнул и завел машину. Они ехали молча, каждый погруженный в свои мысли. Клаус чувствовал себя опустошенным и разбитым. Он знал, что поступил правильно, что остался верен себе.