Восточный бестиарий

 В темноте не ясно было – что Норд сделал и как, однако мне привиделся его ловкий прыжок в сторону пришельца.

- Кто!? Что ты, чтоб тебя! – раздался грубый, хриплый голос – очень знакомый голос. – Ррр-а-р, дьявольщина!

Я услышал, но сперва - почувствовал под ногами дребезжание досок, когда чья-то увесистая туша повалилась на пол. Видимо, от неожиданности, он попятился и, оступившись – упал на спину. От Норда же – я не услыхал ни звука. Судорожно ощупывая стену за спиной, я провёл рукой по гладкой маленькой выпуклости. Сразу сообразив, что это переключатель – не раздумывая – щелкнул им.

- А-а-ра, кто? Что ещё?! Какого хрена тебе надо? Отвали от меня!

В куче хлама и истлевшего тряпья лежал огромный человек, но я, сползая по стене на пол, видел только его тяжелые армированные ботинки. Верхом на нём, будто это могло как-то помочь, сидел Норд и, не глядя на противника, колошматил того кулаками по лицу и груди.

- Да сказал же – отвали от меня!!! – взревел великан и, как куклу, перехватил Норда поперёк туловища.

Волосы Норда упали на лицо – он ничего не видел, но продолжал махать кулаками.

Тогда, Кипрей Зубоскал разозлился. Меня он не успел заметить, да и я тоже не уловил момент – как тот поднялся. Он встал на ноги и своей ручищей пригвоздил Норда к противоположной стене так, что ноги его в полуметре болтались над полом.

Из Норда вышел такой звук, будто его придавило мешком цемента, причем совершенно внезапно.

- Кипрей! – я собрал все свои силы и выпрямился на ногах, которые не слушались. – Кипрей, это Норд – брат Аконит.

- Чего? – рявкнул Кипрей, не ослабляя хватку, а наоборот – ещё раз стукнув Нордом об стену, осыпав пол крошками штукатурки. – В пекло такие шутки!

Надо было немедленно обратить его внимание на себя, на свой риск, иначе – от Норда ничего не останется.

- Посмотри на меня, Кипрей! Это я – Стред!

Кипрей быстро откинул с глаз длинные спутанные волосы и увидел меня. От этого взгляда, у меня снова подогнулись коленки, но я выстоял. Потом, в его тёмных глазах промелькнуло что-то, вроде узнавания, и сильные пальцы слегка разжались.

- Треклятое пекло, это ты тут болтаешь? – он искренне был удивлён, что, помимо Норда, здесь оказался ещё один человек. – Что ты, чёрт возьми... что вы... - он перевёл взгляд на полуживого Норда и полностью разжал ладонь.

Норд рухнул на пол без сознания. Но уже через пару секунд, лёжа на спине, жадно вдохнул, выпучив глаза к потолку.

- И чего й-то вы забыли тут, мать вашу? – гаркнул Кипрей, менее злобно.

- Это... мой... дом, - произнёс Норд глубокими прерывистыми вздохами, всё ещё валяясь в пыли и штукатурке.

- Ага, - согласился Кипрей. – Понятно, уже вижу.

Он глядел не на Норда, и даже не на меня, а куда-то – чуть выше моего правого плеча. Я сразу обернулся и увидел на стене фотографию в рамке. На снимке были запечатлены большеглазые близнецы – мальчик и девочка, лет по 10. Они стояли на фоне этого самого дома и безмятежно улыбались.

- Если... ты... лазил... Если ты своими лапами... трогал наши... - Норд попытался встать, но, обхватив ребра, осел, прислонившись к стене. - ... вещи...

- И что тогда? – рявкнул Кипрей. – Остынь, ты... - посоветовал он. - Я бы тебя сразу прихлопнул, коли не узнал бы вовремя.

Норд смог только состроить презрительную гримасу, вместо ответа.

- Ты давно здесь? – спросил я, опасаясь подойти ближе.

-Три-четыре ночи, вродь так, - Кипрей отогнул в опущенной руке четыре пальца, пряча их от меня, будто ему трудно было представить – сколько это «3-4 ночи». – И мои лапы, чёрт бы их брал, ничего не лапали! – он снова обернулся к Норду, а его шрам в пол-лица – побелел от возмущения.

- Вот и хорошо, - проворчал Норд себе за воротник, всё ещё растирая бока.

Кипрей глянул на него, потом снова на меня, и сказал:

- Ну что, жрать-то вы по-любому будете. Пойду вам... пойду положу, что осталось – и похромал на кухню, сотрясая доски пола.

Мы с Нордом одновременно переглянулись, и я наконец пошевелился, за всё время пребывания в коридоре этого дома. Я подошел к Норду и склонился над ним.

- Ты как там? – осведомился я, протягивая ему руку.

- Шутишь? Кажется, он сломал мне ребро, - через силу проговорил Норд, поднимаясь и расправляя спину с неприятным хрустом. – А, нет – всё нормально. Кости целы.

Он твёрдо стал на ноги, осматриваясь по сторонам.

- Палатка на улице. Пойду, заберу её, - он шагнул к двери, как в тумане, глядя только на дверь.

- Ты... ужинать будешь? – бросил я ему вслед.

Сам я был так голоден, что не побрезговал бы и стряпнёй Кипрея Зубоскала, хотя не знал ещё – какова она на вкус. Но Норд не ответил. Он вышел за дверь и возвращаться назад явно не торопился.

О Кипрее у меня сложилось теперь более объективное представление. Тех, кто не причинял ему зла – он не трогает, даже старается не замечать враждебное отношение. И если уж Бернард смог находиться с ним в одной комнате – мне не о чём беспокоиться. Именно таким вот образом я пытался успокоить сам себя и унять дрожь в руках.

Но, с другой стороны – я удивлялся своему поступку. Случись такое с нами месяц назад - я, не раздумывая, выскочил бы из дома, и помчал куда глаза глядят, не оборачиваясь. Или же, затаился бы в тёмном углу и выждал бы – пока всё закончится. Во мне что-то перевернулось, но я точно не мог установить – когда именно это произошло.

- Вы жрать идёте, или как? – из кухни показалось изувеченное лицо Кипрея, со свежими вмятинами от рук Норда. – А братишка где?

- Он не мой брат, - тихо проговорил я.

- Та знаю я, - Кипрей махнул лохматой головой и обнажил зубы. – Убёг куда-то, значит.

- Не знаю, - ответил я рассеяно, но достаточно вовлечено, чтобы он лишний раз не набросился на меня.

- Ну, пошли. Найдёт он нас тут, как надумает. Вот, - Кипрей вернулся на кухню, а я поплёлся за ним следом, ещё раз оглянувшись на входную дверь.

На ужин была рыба. Рыба жаренная, рыба печённая и уха. А на кухне, в отличии от прихожей, оказалось более-менее прибрано. Стол у окна вмещал на себе всё, чем угощал Кипрей.

Я присел с краю, взял с общей тарелки себе небольшую рыбёшку, и глянул на Кипрея. Он тоже сел за стол, напротив меня – стул под ним жалобно скрипнул.

Съев первый кусок, мне показалось, что эта рыба жарилась, как минимум – дважды. Но с каждым новым кусочком она становилась такой вкусной, что я не постеснялся съесть ещё две.

Кипрей будто бы не обращал на меня внимание. Он сидел и отрешенно всматривался в тёмные стёкла окна, словно ждал давнего друга.

Проглотив третью рыбу, я набрался смелости и отвлёк его:

- Ты один здесь?

Кипрей отвернулся от окна и посмотрел на меня. На его лице застыло такое воинственное выражение, будто он сейчас поступит со мной так же, как когда-то поступил со Змеем.

- Да, - ответил он бесцветно.

Тогда я собрался с силами и поведал ему то, что он был обязан знать:

- Ты в курсе, что тебя разыскивают, чуть ли не вся страна, уже целый месяц?

Кипрей одним лишь движением глаз пригвоздил меня к стулу, и я больше не смог отвести свой взгляд в сторону.

- Тут – не разыскивают, - сказал он, но по выражению лица, я заметил – ему глубоко плевать на розыск каких-то там правоохранительных органов государства.

- Все о тебе говорят. В газетах, по теле...

- Та захлопнись, ты, - грубо оборвал меня Кипрей, шлёпнув пятернёй о стол, заставив всю посуду подскочить, а старое дерево - хрустнуть. – Черт тебя дери, харэ зудеть. Ты лучше скажи мне вот что – где ты рыжего стерял своего?

- Он ушел с Аконит и Бернардом. Тебя искать, - неохотно ответил я и прикинул – где же сейчас мог бы находиться Арчи.

Кипрей, услыхав имена, похмурил брови и помолчал.

- Меня? На кой бес я им дался? – прорычал он тихо.

По интонации, я догадался, что ему это даже польстило. Если такому человеку, как Кипрей, вообще возможно выразить подобное.

- Не знаю. Аконит решила, что Эйдан натравит на тебя своих людей и... - принялся выстраивать свои предположения я, но Кипрей уже оскалил зубы.

- Опять клятый Эйдан, чтоб его! Так он и сделал, - сказал он, но менее возбужденно. – Собрал всю ватагу свою и в засаде засел. Псов моих не тронули, трусы, во двор не сунулись, – Кипрей примолк на пару секунд, припоминая детали. – А потом, полезли со всех щелей. Сперва эти... Эт и Кен. Наскочили, что скаженные крысы. Эйдан вылез последним, когда все сбежали, поджав хвосты. – Кипрей выдавил короткий лающий смешок, - Он такой же, как я, клятое пекло! И как мне от этого тошно. Но Эйдан, тоже – обожает месть и не умеет прощать. – он снова помолчал. – Я никого не хотел убивать – я сказал ему. Но он решил, что поймал меня и заранее вызвал патрулей, - Кипрей печально поглядел на свои ладони, распластанные на столе. – Я уже слышал пищалки и понял – что сие значит. Тюремное житиё меня не устраивало! – прорычал он и гневно ударил по столу обеими ладонями.

- Ты сидел в тюрьме? – быстро спросил я.

- Я – не. Батя мой сидел. А житиё с ним – эт одно и тож, что тюрма, - он коснулся шрама у себя под глазом, припоминая нечто ужасное, что исказило его лицо в печальной гримасе.

Трудно представить, чтобы у такого великана возникали бы подобные мимические аномалии, но я теперь точно опасался его потревожить. Наверное, затронул нечто такое, чего не следовало бы затрагивать.

В тишине маленькой кухни мы сидели с ним и глядели в разные стороны, пока на пороге не появился Норд. От рюкзака он уже избавился и переоделся в серо-коричневые, широкие штаны, подкатанные на щиколотках и выцветшую оливковую рубашку, скорее всего – отцовскую. Ботинки он оставил, будто переодевался, не снимая их.

- Говорите чуть тише, - сказал он, присаживаясь рядом со мной. – Вас в порту слышно, - Норд угрюмо взглянул на Кипрея, и принялся за еду, без особого приглашения.

- Очень вкусно, кстати, - вставил я, заполняя нависшую паузу.

- Угу. Только выпить не сыскал, звеняйте, - Кипрей отодвинул табурет, встал, и снял с полки кувшин с мутной водой. – Только, вот.

Норд вдруг перестал есть и, с немым изумлением на лице, поднял глаза на Кипрея. Рот его был набит рыбой и хлебом, но он стал энергично жевать, вскидывая вверх указательный палец.

- Чего ещё? – бухнул Кипрей, агрессивно расценивая этот жест.

Норд проглотил всё, что жевал, тщательно вытер руки полотенцем и встал из-за стола.

- Ты был честен со мной, Кипрей, - проговорил он серьёзно. – Ты и, на самом деле, не обшарил все шкафы в этом доме.

- Ну, - буркнул Кипрей. – И что с того? Хочешь подарить мне цветы?

Он совсем не понимал, к чему клонит Норд, впрочем – как и я.

- Я считал тебя вором и убийцей. Прости меня, - Норд примирительно вытянул вперёд руку. – Прости. Признаю, что Аконит не ошибалась на счёт тебя.

Кипрей недоверчиво уставился на, протянутую ему, руку. Возможно, у этого человека ещё никогда в жизни не просили прощения.

- Чегой тебе надо? – спросил Кипрей, всё ещё косясь на ладонь Норда.

- Давай пожмём руки, в знак дружбы, - ответил Норд, дёрнув плечом.

- Дружбы?! – переспросил Кипрей и коротко рассмеялся так, что аж вздрогнул пол. – И на кой мне твоя дружба?

К моему удивлению, Норд лукаво улыбнулся – кротко и многообещающе.

- Ну, друзья обычно делятся чем-то... - нарочито расплывчато протянул Норд, продолжая держать руку на весу. – Всякими крепкими напитками, к примеру... Скажем, двадцатилетней выдержки...

Он всё время, пока говорил, делал отвлечённый вид и разглядывал угол навесной полки, справа от Кипрея.

А сам Кипрей эту мысль уловил, подхватил и принял. Его хмурое лицо мгновенно просветлело, а весь он стал похож на доброго лесоруба из детской сказки, который помогал белочкам, зайчикам и ёжикам строить домики к зиме.

- Эх, на что только не пойдёшь, когда насточертело одну только водицу хлебать, - с достаточно дружелюбным, на сколько позволял его шрам, оскалом, прорычал Кипрей и осторожно обхватил запястье Норда. – А ты, - обратился он ко мне. – Тоже хоч?

Я не нашел, что ответить и только вздёрнул, растерянно, плечами.

- Та не боись ты меня, не кусаюсь, - гаркнул он и шлёпнул меня по спине своей каменной ладонью, размером с хлебное блюдо.

После такого жеста дружелюбия, у меня ещё пару дней ныла левая лопатка.

- Если бы ты только заглянул сюда, - отшагнув к старинному посудному шкафу, сказал Норд. – Ты бы нашел это место весьма занятным.

Он широким жестом распахнул сразу две нижние дверцы. В свете голой электролампы, свисающей на проводе с потолка, из недр шкафа блеснула батарея высоких бутылок с тёмной жидкостью. Норд бережно вынул одну и поднёс её Кипрею, придерживая за дно и горлышко.

- Вот, держи. Это тебе, - произнёс он.

Новоиспеченный друг сперва жадно потянулся к бутылке, но резко отвёл руки, с подозрением воззрившись на Норда.

- И ты тоже выпьешь, - категорическим тоном прогрохотал он.

- Я не пью вино. Так уж вышло, - отказался Норд, не опустив свой подарок.

- Нет, пьёшь, - настаивал Кипрей, а выражение его глаз стало ещё более сомнительным, - Откуда же мне знать, что за пойло ты мне пытаешься всучить, будь оно не ладно.

Норд промолчал, глянул снова на Кипрея, и покорно покачал головой.

- И ты – тоже, - Кипрей бросил грозный взгляд и в мою сторону.

Я конечно хотел выразить своё мнение, по поводу назревающей затеи, но Норд опередил меня.

- Что ж, можно устроить небольшой праздник. Как-никак, у меня гости, - не особо радостно пробормотал он и, с помощью вилки, одним сильным ударом вбил пробку внутрь горлышка.

По кухне мгновенно рассеялся запах лозы, ягод и сухого дерева. Я пододвинул к себе по столу пустой стакан и обтёр его рукавом толстовки. Норду досталась узорчатая чайная чашка, а Кипрею – точно такой же стакан, как и у меня. Глаза Кипрея заворожено наблюдали за пурпурно-чернильной жидкостью, наполняющей сосуды.

Я подвинулся к окну, увлекая следом свой стакан. Домашнее вино пахло приятно, но мне совсем не хотелось пьянеть сегодня, да ещё и рядом с Кипреем. Норд отставил бутылку к лавке, под стеной, и поднял свою чашку.

- Ну... попробуем, - сказал он и отхлебнул сразу половину, от чего его нос, за считанные секунды, приобрёл сходство с перезревшей малиной.

Кипрей же осушил свой стакан полностью.

- Двадцатилетний, или нет, но такого – ни в жизни ещё, - отозвался он негромким довольным лаем.

Я сделал всего один глоток, и этого хватило, чтобы понять – домашнее вино Норда берёт очень быстро. Да, оно было терпкое, мягкое и ароматное, но я почувствовал – если сейчас встану на ноги – не удержусь на них.

Пока я планировал – как покончить со своим первым, Кипрей плеснул себе ещё стакан и осушил его. Норд присел на низкую лавку, поставив чашку рядом. Он вытащил из широких карман трубку, спички и пакет с листьями, которые показывал мне в поезде. Медленно и вдумчиво он набивал трубку, а потом, сунув её в зубы, не менее глубокомысленно, раскурил её. Струи пахучего дымка расползлись кухней, вместе с винными парами. Я ощутил подступающую коварную сонливость.

Ещё вчера я пил вино, но оно и рядом не стояло с тем нектаром, переливающимся в стакане сейчас. На дне рождения двоюродной сестры присутствовало великое множество родственников – близких и не очень – но там я не чувствовал себя так расслабленно, как здесь, в маленькой комнатушке, с двумя, едва знакомыми людьми.

Я закусывал остатками рыбы и пытался не потерять ясное очертание предметов мебели вокруг. Кипрей что-то громко рассказывал Норду, но тот только отвечал короткими фразами, либо просто молча слушал, покусывая деревянный мундштук.

Совсем скоро, углы стола и шкафов перестали спокойно стоять на месте, а голоса собутыльников постоянно куда-то удалялись. Мне захотелось сходить по нужде и курить, причём – одновременно. У меня такое случается, когда я долго сижу, не разговаривая, а процесс опьянения не стоит на месте.

Нащупав лямку своего рюкзака, на спинке стула справа, я расстегнул боковой карман и вытащил оттуда пачку сигарет. Потом, чтобы не оскорблять чувства Кипрея, я опрокинул свой стакан и опорожнил его до дна. Понятия не имею, почему мне в голову вдруг пришла подобная мысль.

Выбравшись из-за стола, я отметил, что ещё твёрдо стою на ногах. Поэтому, приблизился к Норду и попросил у него огня.

- Конечно, держи, - Норд буквально вложил в мою ладонь коробок спичек.

Лица Кипрея и Норда показались мне какими-то смазанными, и мне никак не удавалось разобрать – о чём именно они беседуют. Всё время отвлекали собственные навязчивые мысли – о туалетной комнате и сигаретах.

- Санузел – сразу налево! – раздался мне вслед голос Норда.

- Спа...Спасибо, - прогудело где-то в глубине собственной головы.

После посещения «комнаты налево», мне гораздо полегчало, и я свернул за дверь на свежий воздух. Ночное океаническое дыхание здорово подмораживало. Мне пришлось пройтись вдоль дома и обратно, выкуривая сигарету, чтобы не растерять тепло. Окна соседнего дома смотрели желтым электрическим светом, и он, на пару со светом маяка – единственное, что согревало в эту ночь.

Я глядел в сторону, где за тёмной массой деревьев прятался порт, и впервые задумался – что я собственно тут делаю? К тому же, вспомнил ещё, что даже не узнал на вокзале – когда и в котором часу отходит поезд на Мрис. Ещё пару раз прогулявшись от дома до дороги и назад, я почувствовал, как постепенно покидает опьянение и проступает очертание окружающего пейзажа.

За спиной зажглись два окна, и я инстинктивно обернулся на свет. Кажется, Норд решил устроить всем места для ночлега. У меня стали подмерзать пальцы на ногах, поэтому я поспешил вернуться в дом. Прежде чем составить компанию, заглянул на кухню и прихватил свой рюкзак, а потом – шагнул в гостиную.

Это была светлая комната, сдержанно обставленная, но с излишками прошлых поколений. В стене, напротив входа, располагался квадратный кирпичный камин – в нём уже теплился слабый огонёк. Полка над ним, покрытая наслоениями пыли, как и всё в комнате, вмещала фотографии в рамках. Норд как раз, брал по одной и рукавом рубашки смахивал с них пыль. Изображения проступали, более менее, ясно.

Сразу, слева от двери, высился книжный шкаф, с раздвижными стеклянными панелями, а справа – диван, коричневый с белыми геометрическими мотивами. Диван проседал аж до пола, покрытого красным ворсистым ковром – на нём уже устроился Кипрей с бутылкой. На донышке оставался всего один глоток.

- Я тут приметил, - сказал Кипрей, отставляя пустую бутылку под стену. – Дом велик для одного тебя. Куда это все другие подевались?

Честно говоря, у меня в голове тоже вертелись подобные вопросы, но мне показалось, что прозвучат они бестактно, по отношению к хозяину дома.

Норд на мгновение застыл с очередной рамкой, а трубка в его зубах пыхнула облаком зеленовато-сизого дыма.

- На данный момент, здесь только я, - ответил он и продолжил своё занятие.

Нос у него ещё не спал с цвета, толи от огня, то ли от выпитого. Он тщательно обтирал фотографии и аккуратно выставлял их на полке.

- Говори по делу. Терпеть не могу треклятые мудрености! – Кипрей мотнул головой, недовольный ответом Норда. – Тебе ж лет двадцать, от силы. Семья ж имеется? Не то, что у меня...

Норд помолчал с минуту, но после всё же проговорил, тихо и неохотно:

- Мне 33 года, Кипрей. И я здесь, у себя дома. Думаю, этого достаточно для мирного и спокойного сосуществования, - он обратил на Кипрея круглые карие глаза. – Ты и в самом деле хочешь говорить об этом? Мне казалось, ты не любитель сантиментов.

- Но вы же все болтаете о семье, о клятой дружбе, чтоб её в пекло. Этот вот, - Кипрей махнул большим пальцем через плечо, указывая на меня. - Всюду таскался за тем рыжим клятым хреном! И я прикинул – может у вас так принято, чёрт подери? Так надо...

Норд вяло усмехнулся, отворачиваясь и качая головой.

- Не надо, - отозвался он. – Во всяком случае - не сейчас.

И на этом неловком моменте, беседа зашла в тупик, если опустить неразборчивое ворчание Кипрея. Он сложил свои огромные ручищи на груди и тихонько общался сам с собой. Если бы у Арчи имелась такая привычка – я бы избежал многих и многих приключений на свою голову.

Выставив последнюю фоторамку на каминной полке Норд весьма своеобразно потянулся – выпрямив спину и запрокинув голову назад.

- Я сплю наверху, - сообщил он, бодрее, чем выглядел. – Располагайся тут, или в соседней комнате.

Норд повел подбородков в сторону ещё одной двери, возле дивана. Я кивнул и посмотрел туда. Оказалось, что Кипрей уже спал, а я изумился – как же тихо он это делал.

- Только прошу, - Норд обернулся напоследок. – Не шатайтесь бесцельно по дому, пожалуйста.

Я снова кивнул, не до конца понимая истинный смысл его слов.