Влад. Музыка
2.09.2019. Пн. 06.23
Все знают о границе между реальностью и сном, но никто не скажет наверняка, где она находится. Нет ни координат, ни точного времени, ни верных легальных способов попасть туда. Некоторые проскакивают эту часть между сознательностью и забытием, как если бы она была скучным предисловием к знакомой книге. Но именно это напутственное авторское слово наших мыслей способно указать на нечто важное, неуловимое, что оставляет горькое или сладостное утреннее послевкусие. Потому полезно задерживаться на пороге снов, до того, как войдёшь и полностью растворишься в них.
Новичкам сложно поймать себя в этом миге, потому что он слишком близок к невозвратной точке – пику, с которого сознание падает в пропасть – в самые темные и зловонные части души.
Не стоит также спешить покидать сон в момент, когда в странный переменчивый мир стучится рассудок: если позволить ему заглянуть вовнутрь, он заберет с собой интересный образ или идею – пищу для голодного ума.
Но за слишком долгие путешествия приходится дорого платить. Полусознательность не является полноценным сном и не способна восстановить силы человека. А потому происходит одно из двух: либо в ночные прогулки вмешивается Нечто и диктует собственный жуткий сценарий, либо это Нечто выползает в реальность и стирает все очерченные границы. Оба варианта страшны и способны свести с ума даже самого стойкого человека.
Влад долго практиковался и контролировал разум, чтобы сохранять баланс на тонкой нити реальности. Как опытный эквилибрист он пребывал в этом состоянии часами – до тех пор, пока в искусственный мир не врывался сигнал будильника. Но в этот раз его отвлек сильный порыв ветра, который обрушился на невесомое тело и столкнул вниз. Кровать поймала его, а шторм сократился до завывания фена.
– Как я ввязался в этот кошмар?
Он часто начинал день с этого вопроса. Утро не бывает добрым, когда соседи радуют симфонией для домашнего оркестра, состоящего из телевизионных передач, громких разговоров и падающих кастрюль. Света, которая называла себя Ланой, и ее парень Саша, также предпочитавший псевдоним Алекс, не ограничивались обычным набором звуков и умели удивлять нестандартными решениями. Влад иногда просыпался от шума в шесть утра и, успокаивая бешено стучащее сердце, не мог успокоиться, раздумывая над тем, что же произошло в гостиной или на кухне. Иногда ответ подсказывали осколки на полу или же сами музыканты, когда возвращались вечером. Порой тайна оставалась нераскрытой, если события долгого дня, алкоголь или травка вышибали из соседей воспоминания далекого утра.
Сегодня не было привычных споров и криков, значит погром устраивал один человек. Алекс в начале лета сбрил волосы, желая сделать свое по-девичьи красивое лицо брутальным, поэтому Влада разбудила Лана. Наверняка проснулась пораньше, чтобы принарядиться в первый учебный день.
Он жил в трехкомнатной студии, которая до заселения Ланы и Алекса, вероятно, выглядела прилично. Хозяйка ежемесячно получала на карту квартплату, а потому не беспокоила их. Она не знала, что два месяца назад "скромная" парочка дала политическое убежище третьему жильцу – Владу. После ссоры с матерью парень съехал с ее новосибирской квартиры и посреди ночи заявился к одногруппнику Саше с единственной сумкой и гитарой.
Ребята разделили стоимость аренды и договорились по очереди выполнять работу по дому, которая раньше, очевидно, всеми игнорировалась.
Влад не избавился от прежних наклонностей. Методической дрессурой мать добилась от него идеального порядка в доме. Мальчик чаще сортировал и раскладывал игрушки по местам, а не использовал их по назначению. Привычка поднимать с пола каждую соринку и оттирать каждое пятнышко внедрилось в него, словно вирус в ДНК.
Парню невыносимо было существование в грязи, и за первую неделю он привёл квартиру в человеческий вид, отмыв плиту от остатков трапезы первобытных людей, соскаблив мыльный налёт в ванной и ржавчину в унитазе. Влад выбил из входного коврика тысячи следов, освободил окна в общих комнатах от оков уличной копоти и дождевых капель. Новый жилец пытался поддерживать чистоту, но в конце концов смирился с тем, что Лана и Алекс приносят с собой разгром и делают его частью своего места обитания. Соседям и в голову бы не пришло, что периодически нужно споласкивать за собой ванную, смывать с кафеля в туалете следы рук, испачканных рвотой или еще чем похуже. Когда они возвращались ночью с тусовок, пьяные и укуренные, это означало, что Владу наверняка придется снова встретиться с содержимым их желудков на унитазе. В лучшем случае, они додумаются нажать кнопку слива, в худшем... Не стоит и думать об этом.
Ни просьбы, ни мольбы, ни разговоры не помогали Владу привлечь их к домашней работе, потому что всегда находились оправдания: похмелье, учеба, работа, усталость... И парень снова и снова с отвращением убирал из слива длинные крашенные волосы, смешанные с мыльной пеной, отмывал микроволновку от взорвавшегося завтрака, чистил раковину от остатков полуфабрикатов, выносил мусор, вытирал пыль, поднимал с пола куски жареных яиц и пучки руколы, выбрасывал использованные тесты на беременность, с пылесосом охотился за клубами, превратившимися в перекати поле, и все чаще напоминал себе о необходимости навсегда съехать от Ланы и Алекса.
Накопления истощались, на полноценную работу недостало бы ни сил, ни времени, о примирении с мамой даже думать не хотелось, в общаге вуза не было мест. Спасала лишь музыка, которая питалась его отчаянием и мечтами. По горькой иронии, именно творчество становилось главной причиной конфликтов с родительницей. Властная, независимая, решительная, твёрдая и бесконечно рациональная – она была полной противоположностью сына и всегда обесценивала его увлечения. Из-за нее Влад не получил музыкального образования, все, что он знал о нотах, ограничивалось их названием. Его школой был двор, учителями – старшие мальчишки, учебником служил старый потрепанный сборник табулатур с песнями "Металлики" и "Арии".
Владу было десять, когда он оказался на музыкальной репетиции в местном Доме культуры. В маленьком актовом зале царил таинственный полумрак, воздух, раскаленный дыханием, криками, спорами и сигаретным дымом, гипнотизировал и отравлял. Мальчишки, которые были немногим старше Влада, играли причудливые мелодии, бегая пальцами по грифам гитар. Музыка летала от одного инструмента к другому, отражаясь эхом, разливаясь по залу. Ребята жонглировали ею, передавая друг другу, прерываясь и начиная опять, теряя ее и снова находя. Они впадали в неистовство, изображая великих звезд, и превращали маленькую деревянную сцену в пьедестал славы.
В тот вечер, пока Влад завороженно наблюдал за движениями юных артистов, в его сердце поселилась мечта писать музыку.
Частые визиты на репетиции не ускользнули от внимания участников группы, и постепенно увлеченный мальчик вошел в их компанию. Самый опытный из них, Миша, который уже окончил музыкальную школу, начал учить Влада простым мелодиям, позволяя играть на своей гитаре. Узнав несколько аккордов, он придумывал новые композиции.
Но времени перерывов не хватало, чтобы овладеть мастерством исполнителя. Мама наотрез отказывалась приобретать инструмент, считая увлечение сына тратой времени. Разбив копилку, мальчик сам выкупил у кого-то старую акустическую гитару. Знакомый старшеклассник согласился настроить ее за пачку сигарет, которую Влад взял в ларьке, содрогаясь от страха
Все свободное время он стал практиковаться. Стертые в кровь пальцы, порванные струны, расшатанные нервы матери и бесконечные часы, которые он проводил с Михой и учился – это стало его жизнью.
Он был слишком юн, и высоты его возраста было недостаточно, чтобы рухнувшие надежды и мечты разбивались вдребезги, поэтому Влад каждый год пытался собрать собственную группу. Он верил, что четырех аккордов достаточно для изобретения новых мелодий, что старая перекрашенная гитара годится для выступлений на сцене, что вместе с парой учеников музыкальной школы он покорит весь мир. Эта мечта была вечным двигателем, который запускал сердцебиение и заставлял просыпаться по утрам. Он искал людей, собирал их в подвале дома и делился с ними своей первой любовью и заветным желанием.
Набравшись опыта, он создал коллектив, потом перешел в другой. Музыканты и вокалисты сменяли друг друга, никто не задерживался надолго: у них были свои планы и свои взгляды на творчество.
Влад взрослел, мастерство росло вместе с ним. Мелодии из нескольких аккордов больше не интересовали его: гриф гитары был слишком длинным, чтобы ограничиваться старыми простыми решениями, и парень изобретал новые ходы. Он понял, что создание хороших песен – огромный труд, он желал вкладывать смысл в каждую строчку и ноту, а не штамповать незамысловатые композиции еженедельно. Но его не понимали: партнеры грезили о легком пути и быстрой славе, поэтому Влад уходил из очередной группы.
За годы самостоятельного творчества он одичал и перестал искать единомышленников. Юноша довольствовался несколькими слушателями и критиками, а мысль о том, что творчество нужно оформить и представить непонимающему миру, стала пугать. Но Влад гордился тем, что его музыку, как и его самого, невозможно купить, что драгоценное свободное время, которое он посвящает написанию композиций, оплачивается только удовольствием и словами похвалы старых друзей.
Все изменилось, когда появилась Она. Теперь рядом был человек, о котором хотелось заботиться. Чувство долга заставляло задуматься над нотациями матери, призывавшей заняться карьерой. Как никогда раньше ему нужна была твёрдая опора, нужен был дом, в который Влад приведет Дарью.