Глава 10. Серое солнце
Солнечный свет проливался на школьный двор, но для Дани он был серым. Тепло, которое обжигало других, для него казалось тяжёлым и чуждым. Он сидел на скамейке у забора, на коленях устроился котёнок, а музыка в наушниках тихо обволакивала его. Но несмотря на привычное чувство безопасности, тревога не отпускала. Она была постоянной, как тихая тень, которая шепчет, что он лишний, что мир слишком яркий, слишком громкий, слишком чужой.
Он наблюдал за Алексем и Катей. Алексей был таким светлым, уверенным и счастливым, что каждый его жест — смех, прикосновение к Катиному плечу, тихий разговор — казался Дани ударом по самому сердцу. Сердце колотилось быстрее, дыхание стало прерывистым, но снаружи он оставался тихим, спокойным. Он знал: никто не должен видеть, что с ним происходит.
— Даня, всё в порядке? — услышал он тихий голос Алексея, и внутри что-то сжалось. Ещё одна проверка, ещё одно напоминание, что рядом есть кто-то, кто его видит, но не понимает до конца.
— Да, — сказал он тихо, хотя пальцы всё ещё дрожали. — Всё нормально.
Он снова сжал кота сильнее. Маленький зверёк тихо мурлыкал, и это было единственное, что немного успокаивало внутренний хаос. Но тревога не уходила. Она сидела рядом с ним, тихо, как невидимый голос, который шепчет, что он не достоин счастья, что он чужой в этом мире.
Даня заметил, как Алексей всё ближе общается с Катей. Их смех, прикосновения, лёгкая непринуждённость — всё это казалось для него недостижимым. Он знал, что не может вмешаться, не может что-либо изменить, и единственное, что он может сделать — наблюдать, терпеть и оставаться на своей скамейке, гладя кота.
Каждый взгляд на них был одновременно радостью и болью. Радостью — потому что Алексей был рядом, потому что он существовал в его мире хоть как-то. Боль — потому что этот свет никогда не будет полностью его.
Музыка в наушниках смешивалась с мягким урчанием кота. Пальцы хрустели сами по себе, дрожь рук усиливалась, но он продолжал делать вид, что всё нормально. Он делал вид, что улыбается, что слышит мир, что чувствует себя частью всего этого. Но внутри было пусто.
Он понимал: быть рядом с Алексем — счастье, но оно всегда будет чужим. Любовь, которую он хранил с тринадцати лет, оставалась тайной, которую он никогда не сможет рассказать. И эта тайна давила на него сильнее, чем любой крик родителей, чем слова Кати, чем одиночество.
Время шло медленно. Алексей и Катя снова смеялись, разговаривали, обнимались. Даня наблюдал, иногда сжимая кулаки, иногда просто гладя кота, позволяя себе хотя бы на мгновение почувствовать тепло. Он понимал: он никогда не сможет быть таким же, как Алексей, никогда не будет частью этого солнечного мира.
Но он продолжал сидеть. Музыка, кот, летнее солнце, Алексей рядом — всё это стало его маленьким островком. Пусть он был хрупким, тревожным, пусть пустота внутри не уходила, но хотя бы здесь он мог быть самим собой, хотя бы на мгновение почувствовать, что мир не совсем враждебен.
И в этом сером свете, под этим серым солнцем, Даня снова почувствовал, что он жив. Даже если весь мир был слишком ярким, слишком громким и слишком чужим, он всё ещё мог находить маленькие моменты безопасности и тепла. Маленькие островки, за которые можно держаться.