Глава 1. Весна за наушниками
Весна в школе всегда была как будто полна жизни, но Даня видел её совсем иначе. Солнечные лучи пробивались сквозь ветви деревьев, играя на асфальте пятнами света, а запах распустившихся цветов напоминал о том, что весь мир живет и дышит. Он же сидел на скамейке у школьного двора, в наушниках, с головой, чуть приклоненной к груди, и пытался заглушить шум вокруг.
Каждый раз, когда кто-то махал ему рукой, он рефлекторно прикрывал голову. Его руки дрожали сами по себе, пальцы постоянно хрустели — будто так он мог хоть немного контролировать происходящее внутри себя. Он почти не общался с одноклассниками, никто не пытался заговорить с ним, и он к этому привык.
Алексей шел с Катей, обнимая её за талию и смеясь. Он был ростом 195 см, широкий в плечах, с такой уверенностью, что казался неподвижной точкой света для всех вокруг. А Данины глаза невольно следили за ним, за каждым его движением, каждым жестом.
"Привет, Даня," — сказал Алексей, садясь рядом. Его улыбка была теплой и искренней, как летний день, и, как всегда, заставила сердце Дани биться быстрее.
— Привет, — тихо ответил Даня, сжимая наушники сильнее. Слова застряли где-то в горле.
Алексей, не зная о чувствах друга, просто рассказывал о своей новой собаке, о встрече с друзьями, о предстоящей вечеринке. Для Дани эти разговоры были как солнечные лучи, которые он не мог достать — теплые и желанные, но чужие.
Даня всегда любил котов. Бездомных котов во дворе он кормил и гладил, шепча им тихие слова, которые не решался сказать людям. Алексей тоже любил животных, но больше собак. Даня их боялся до смерти. И всё же, когда Алексей говорил о своих питомцах, в его голосе было столько счастья, что Даня невольно улыбался.
В классе он часто сидел в наушниках, и учителя не раз ругали его за это. — "Извини," — тихо отвечал он, но на следующий день надевал их снова. Музыка была его единственным убежищем от паники, которая иногда накатывала так внезапно, что казалось, будто мир сжимается в кулак.
Бордовое окрашивание волос выделяло Дану среди серой массы учеников, а два шрама — на носу и на большом пальце левой руки — были для него напоминанием о прошлом, которое иногда сводило его с ума от стыда и тревоги. Алексей же, как будто случайно, замечал их, и взгляд его задерживался на этих мелочах, хотя Дани это почти всегда оставалось незамеченным.
Весна постепенно переходила в лето. Дни становились длиннее, солнце пригревало сильнее, и школьный двор наполнялся шумом прощаний, криками детей и запахом первых летних цветов. Алексей был счастлив, окруженный друзьями и Катей, а Дани — тихо радовался за него, пряча свою боль и свои чувства глубоко внутри.
Однажды после уроков Алексей подошел к Дане, который снова сидел один на скамейке, кормя маленького котенка.
— Хочешь с нами завтра в парк? — спросил он, улыбаясь. — Там будет куча ребят, и собаки!
Дани кивнул, едва слышно. Сердце колотилось, руки снова дрожали. Он не мог сказать "нет", но и "да" было почти невозможным.
Он наблюдал за Алексем, гладящим кота, и понял, что его любовь — как весна: яркая, тёплая и желанная, но не для него. Он никогда не сможет быть тем, кого Алексей видит и обнимает каждый день.
Но Дани было спокойно в том, что он рядом. Даже если только как друг.
И это чувство — тихой боли и одновременно теплой привязанности — стало для него чем-то неизменным.