У меня нет больше ненависти к тебе
Хорошее и плохое всегда идут вместе.
Одно без другого не существует.
Эти две силы- и есть то, что движет миром.
©Rm-I believe
***
— Вот мы и приехали, — протянул Чимин, вываливаясь из такси. Вернее его оттуда выпихнули, а следом и сами вылезли, Хосок с Джином. Юнги же доставал из багажника свои вещи. Он всю дорогу ехал на переднем сидении, был мрачнее тучи и ни с кем не общался. Причина крылась в том, что ему пришлось оставить студию, а вместе с ней и большую часть аппаратуры.
— Хён, ну хватит дуться, — тянул Хосок, пихая друга в плечо.
— Завали. — хмуро отвечал Мин.
Выгрузив вещи, таксист захлопнул багажник и скрылся среди высотных зданий.
— Мда, ещё меня отчитывали за моё место жительства, — фыркнул Юнги, натягивая на плечо чехол с гитарой. — Стоило ли вообще сюда тащиться…
— Нормальный район, — обиженно буркнул Чимин и, махнув рукой, повёл парней за собой, хотя, все, кроме Юнги, отлично знали путь к его дому.
***
Всё началось тремя днями ранее, когда парни завалились к Юнги с вестью о том, что старший снова с ними. Сначала он не поверил, ссылаясь на нетрезвость младших, но на следующий день собственными глазами увидел Сокджина: он сидел в кресле, закинув ногу на ногу, на коленях раскрытая на последних страницах книга, рука придерживает голову, видимо, в тот момент он дочитывал её. Поначалу Юнги решил, что ему это снится, затем, что он умер и теперь встретился с хёном, но когда выяснилось, что младшие тоже здесь, Мин перестал понимать что-либо. Юнги не стал закатывать истерик, как поступил Чимин, он не бил хёна и не прыгал в объятия, как сделал Хосок, он просто ушёл из номера, попросив напоследок не искать его и позволить побыть в одиночестве.
Сбитый с толку рэпер прошатался по улицам теперь уже родного ему района до самого вечера. Он долго думал о произошедшем, пытался проанализировать и понять ситуацию, но кроме глупой мистики в голову ничего не шло. Только ближе к вечеру его посетили воспоминания о произошедшем в ту ночь и о том, что было дальше. Эти ссоры, беспочвенные обвинения… и тут он вспомнил на чём всё это строилось — глупая теория о том, что хён вовсе не умер, а всё было совсем иначе. Короткие разговоры о том, что старшему просто надоело всё это, он что-то натворил и решил исчезнуть, навести шуму и скрыться, и снова ругань.
Домой он вернулся поздно, все спали, не спал лишь Сокджин. Он закончил читать книгу и теперь просто сидел в кресле, бросая на спящих скучающие взгляды.
— Не спится? — разуваясь, интересовался Юнги. Пусть это и казалось странным, но не говорить со старшим он не мог.
— О, вернулся, — снова улыбка. — Как поживал, кстати? Мы ведь так и не поговорили с тобой. Эти два… — он бросил недовольный взгляд на младших, /увидев его, они были бы рады, что спят/. — В общем, их дурацкий план провалился.
— Хён, ты воскрес или что? — Юнги не отвлекался от сути, чем сильно удивил старшего и даже заставил напрячься.
— В этом весь ты, — усмехнулся он.
— Так что? Ты умер, да? А теперь что, призрак? Зомби? — в темноте ночи его ухмылку трудно было разглядеть.
— Ты шутишь? — Джин нахмурился, глубоко внутри ощущая, что Юнги ведёт свою игру. — О чём ты? Если хочешь узнать что-то, то я сам ничего не понимаю, — его задевал тон друга, словно ему было плевать на возвращение.
Юнги никак не ответил, лишь хмыкнул, пробираясь к своей кровати и давая понять, что разговор окончен. Повернувшись спиной к другу, он немного поёрзал, устраиваясь поудобнее, и затих. Он всегда был холоден, со всеми, просто к кому-то больше, к кому-то меньше, и Джин знал это, но от этого не становилось менее обидно. Он не ожидал бурной радости, объятий, но банальное рукопожатие и улыбка всё же теплили его фантазии. Напрасно. Юнги холоден только снаружи, внутри же он мягок. Сокджин знал об этом и понимал, что нужно подождать, чтобы внешний слой льда оттаял.
— Что ж, с возвращением, Хён. — только и сказал он, засыпая.
На следующий день Чимин с Хосоком не отставали от Юнги. Они под всяческими предлогами уходили из номера, как старшие поняли, оставляя их наедине, но ничего не происходило. Намекали Юнги на разговоры, а позже стали заводить речи о том, что неплохо было бы всем вместе махнуть к Чимину, на что Мин не соглашался.
Он был неумолим, не реагировал на доводы, шантаж, компромиссы. Лишь позже, осмыслив всё, он решил для себя, что должен разобраться во всей этой ситуации со старшим.
Он по-возможности собрал свои вещи: гитара, микрофон, зубная щётка и немного одежды — на этом багаж Юнги закончился. Он пришёл в номер и, скинув вещи на пол, заявил: «вызывайте такси».
Так и вышло, что ошалелые парни наспех вызвали машину, боясь, что друг передумает, собрались и съехали с номера. Пусть они и ехали вместе, но ничего не было решено, ничего не было высказано, всё так же было покрыто тайной.
***
— Не нравится мне здесь, — поморщился Юнги. — С таким местожительством… мой стиль жизни меня устраивает больше.
— Хён, да остановись ты уже! — взорвался Чимин.
Они поднимались по внешней лестничной площадке на самую крышу, где и расположилось жилище Чимина. Это была небольшая квартирка, состоящая из одной комнаты, в которой и жил Чимин, ванной совмещенной с туалетом. Кухней служил столик на самой крыше вне жилой комнаты. Помимо столика на крыше, у самых перил, расположился потрепанный диван и пара кресел. Комната же была просто обустроена: небольшой шкаф, раскладной диван у стены, рядом журнальный столик, у противоположной стены телевизор. Дверь, ведущая в ванную комнату.
— Мда. Четыре мужика в одной комнате, — хмыкнул Юнги, сгружая свои вещи на пол гостиной-спальни. Теперь места было ещё меньше. Когда комнату заполнили люди здесь стало тесновато. — Видел я фильм, который начинался так же…
— Удивительно, что ты смотришь такие фильмы, — хохотнул Хосок. — В тесноте да не в обиде. Вспомним былые времена, когда жили в общаге. Уж как-нибудь устроимся, — не унывал он, расхаживая по квартире.
— Уж простите, я один живу, — фыркнул Чимин.
Старший подозрительно молчал. Он лишь переводил взгляд с угла в другой угол, с предмета на предмет, с пыльной поверхности на пыльную поверхность. И наконец выдал:
— Нет, жить здесь нельзя.
— О! Первая здравая мысль за последнюю неделю, — взбодрился Юнги.
— Жить здесь нельзя, пока не наведем порядок, — закончил Сокджин.
В комнате повисло молчание. Чимин чихнул. Юнги потихоньку двигался к выходу. Хосок притворился фикусом.
— Юнги, раз ты так хочешь, сходи в магазин. — Сокджин выхватил друга буквально на пороге, тот тихо ругнулся. — Нам нужны тряпки, моющие средства, ведро и… — он задумался, — ну и всё. — Джин вытащил из кармана кошелёк Хосока, который за эти дни перекочевал к нему, и под возмущенный взгляд Хоби протянул его Мину. Буркнув, что у него есть деньги, Юнги сунул руки в карманы и ушёл. Хоби вздохнул с облегчением, но кошелёк обратно не получил.
— Приступим-с, — хищно ухмыльнулся Джин, младших пробила дрожь.
***
К тому моменту, как Юнги прибыл с покупками, парни уже успели вытащить все предметы мебели на крышу и теперь комната состояла лишь из стен, потолка и пола. Старший раздал всем тряпки и указания, и самолично взялся за метение и мытье полов. Чимин мыл окно, Юнги протирал пыль с мебели, Хосок отвечал за порядок в ванной.
Отмывая пол от грязи хлорированной водой, Джин напевал куплет из Awake. Комнату наполнял мелодичный, мягкий, пробивающий на чувства голос старшего. За окном по-весеннему светило солнце, подпевали птицы. Как только дело дошло до припева, из ванной донеслось фальшивое «But is my truuuu, hua». Это Хосок подпевал хёну, чем вызвал дружескую волну смеха у всех, кроме Юнги. Дальше подхватил Чимин, его ангельский голос не оставил и следа недавней фальши. Следующий выбор пал на «Love myself», которую с улыбкой начал петь Чимин, после подхватил и Джин. Когда пришло время для партии Юнги, все выжидающе замолчали. Он протирал пыльные полки в шкафу. Тишина затянулась, так что партию Юнги начал Хосок, но едва он открыл рот, как из-за шкафа раздался голос рэпера. Он зачитывал свой фрагмент, и, похоже, улыбался. Повисшее в воздухе напряжение тут же развеялось. Парни весело проводили время, забыв о проблемах и недосказанностях.
***
Ближе к вечеру дом был приведён в порядок. Всё сверкало чистотой, начиная с кафеля в ванной и заканчивая экраном телевизора. Так же порядок был и на крыше, диван с креслами теперь были пригодны к использованию. В середине стоял тот самый невысокий стол.
Пока Хосок с Джином отправились в супермаркет за продуктами для ужина, Чимин решился извиниться перед Юнги. «Лучше сделать это наедине, чем в присутствии хёнов», — думал сам Чимин.
Он вышел на крышу, где на диванчике сидел Юнги и копался в телефоне. Младший от страха и какой-то неуверенности сжал руки в кулаки и стиснул зубы. Он всё ещё колебался, там, на пороге. Атмосфера на самом деле была спокойной. Последние лучи уходящего за горизонт солнца касались верхушек домов, купая их в своём тепле. Небо горело оттенками от красного до розового. Чимин, в надежде, что так он сможет избавиться от плохих мыслей, стал невольно наслаждаться видом. Его передёрнуло от мысли «если не сейчас, то когда?» и он необдуманно шагнул вперёд, после чего назад пути не было.
— Юнги-хён, есть разговор, выслушаешь? — прохрипел неожиданно Чимин, ответа не последовало. Нет, Юнги не был в наушниках, он прекрасно всё слышал, просто не видел необходимости отвечать. Но в этот раз Чимин решил не отступать и расставить все точки над «и». Он подошёл ближе и сел в кресло напротив Юнги. — Хён, послушай, мне кажется что это очень важно.
— Тебе лишь кажется, не забивай голову ерундой, свободен, — размерено отвечал Мин, продолжая копаться в телефоне и не обращать внимание на младшего.
— Почему ты это делаешь? — откровенно не понимал Чимин.
— Наверное, потому что не нуждаюсь в твоих извинениях.
— А мне кажется что нуждаешься, и в помощи тож… — не успел он договорить, как его перебили.
— С каких пор ты лучше меня знаешь в чем я нуждаюсь? — кажется, Юнги начинал злиться.
— Хён… — всё что смог выдавить из себя младший.
— Тогда — возможно, и нуждался, но сейчас — нет, — старший наконец отложил телефон и посмотрел прямо на друга, — слушай, Чимин, я ведь не тупой, и вполне понимаю, что те слова были сказаны необдуманно, в порыве гнева и отчаянности, и, возможно, я тоже был не прав тогда, но что ты изменишь своими извинениями сейчас? — Юнги смотрел с интересом.
— Не знаю, просто мне кажется, что так будет лучше. Я ощущаю вину перед тобой… И от того, что ты игнорируешь меня, чувствую себя некомфортно, да и хёну видеть подобное тоже не приятно, — он поёрзал в кресле. На лице Юнги появилась улыбка уважения. К этому моменту оба парня добились того, чего хотели: одному нужно было внимание, другому — искренность.
— Хён, прости меня пожалуйста, за мои слова и за то, что не замечал твоё состояние тогда… — Чимин всё-таки решился, он понял, что Юнги даёт ему слово, нельзя было не воспользоваться таким шансом.
— Извинения приняты, можешь спать спокойно, — проговорил Юнги снова обращая своё внимание на экран телефона.
— Юнги-хён? — протянул Чимин поднявшись с кресла и подойдя к Мину с протянутой рукой для рукопожатия.
— Да? — старший поднял взгляд и всё понял, он также поднялся со своего места и пожал руку Чимина в знак примирения. Пак не сдержался и обнял друга, которому хотел помочь, и, кажется, Юнги даже не был против, хотя… — Так, все, прекращай эту сопливую херню, мы не в дораме, — Юнги отстранился. Чимин заулыбался.
— Узнаю своего старого приятеля, — он взъерошил волосы на затылке, наблюдая как старший уходит в комнату.
Послышались звуки шагов по лестнице: Хосок и Джин вернулись. Пространство вновь наполнилась шумом рассказов Хосока и смехом Джина.
«Остался только хён», — одумался Чимин, а затем принялся помогать хёнам с подготовкой небольшого праздничного ужина.