Желание

Первый урок 6 октября проходил в кабинете мистера Барнса. Все вокруг были взвинченными и напуганными, стоял гул беспокойного перешептывания, пока учитель опаздывал. Оливия продолжала читать новости и гневные комментарии к постам в фейсбуке, а Даралис напряжённо ковыряла кожу у ногтей, смотря в одну точку. Среди шума, теорий и догадок, казалось, что она просто выпала из мира. Руперт взял её за руку и подбадривающе улыбнулся.

— Дара, не закапывайся. Ты позвонила семье, они в безопасности.

Девушка посмотрела на друга осознанно, а не механически, и кивнула, поблагодарив. Кто точно себя сейчас закапывает, так это Оливия, прочищая все интернет-источники. От стука двери кабинета все разом затихли, ожидая приговора. На лице мистера Барнса пролегли заметные синяки, а движения были заторможенными. Он медленно оглядел класс, поправил очки и прокашлялся.

— Думаю, каждый из вас уже знает, что произошло сегодня ночью. Большинство коснулась эта ужасная ситуация, как бы этого не хотелось. Примите мои соболезнования, — мужчина неловко замялся. — Дату прощания с нашими учениками вам сообщат позже, и нам всем нужно присутствовать на нём. На четверг и пятницу вы освобождены от уроков, лучше оставайтесь дома. И помните, если у вас есть хоть немного информации, важной для расследования, звоните по этому номеру, — он указал на цифры, написанные на белой доске красным маркером.

— А где этот придурок Хоул?! — внезапно донёсся недовольный голос.

— Да, это же он всех звал на свою вечеринку, — сразу поддержали.

— Надеюсь, там же, где и остальные!

— Дети, дети... — с ужасом успокаивал учитель разъярённых учеников.

Началась какофония мнений и злостных обещаний, истерика и выходящая из под контроля ненависть. Даралис удержалась от закатывания глаз и глянула на Оливию. Подруга с напуганным лицом уже показывала однокласснице что-то в телефоне.

Вскоре мистер Барнс смог успокоить учеников и быстро закончил говорить, отпуская класс. Сгорбившееся, абсолютно безучастные на первый взгляд подростки побрели прочь из тихого кабинета. Но каждого в тот момент раздирало что-то личное. Вдруг учитель окликнул Даралис. Пригладив своё неподходящее платье, девушка подошла:

— Мистер Барнс?

— Здравствуй. Хотел предложить тебе написать статью, которую ты сможешь продать каналу покрупнее, чем школьная газета. Под моим редактированием, конечно. Другие вряд ли на такое согласятся, поэтому говорю тебе.

— Каналу покрупнее? — переспросила Даралис, опешив от такого предложения.

— Да. У тебя есть маленькое преимущество: всё-таки беда произошла в основном с учениками нашей школы, — абсолютно спокойно объяснял мужчина. — Соберёшь хорошую информацию о погибших, о расследовании, соединишь в свой авторский текст и продашь.

Девушка на некоторое время задумалась, мешая недавние эмоции с возможностью написать что-то стоящее.

— И что я должна делать?

— Пройти на место расследования, разузнать что-то. Написать про Хоула, про вечеринку.

— Я же не детектив, — сдержала раздражение Даралис.

— Ты журналист. С прекрасным талантом. Но ты должна взять себе кого-нибудь в пару. Может, кого-нибудь из нашей группы?

— Я не работаю в команде, вы прекрасно это знаете, — со скепсисом произнесла Даралис, до сих пор обдумывая просьбу-утверждение мистера Барнса.

— М-м... Можешь взять кого-то из своих друзей. Главное не ходи одна.

— Я ещё подумаю, — бесстрастно ответила она и вышла.

***

— Что?! — едва не крикнул Руперт.

Даралис схватилась за переносицу, предугадывая такую реакцию. Они сидели в доме Оливии, пока её отец был на работе. У порога царил беспорядок из пустых коробок, курток и разбросанной обуви. Пол громко поскрипывал, а на обоях виднелось множество жирных пятен. На кухне как обычно стояли три бутылки самого дешёвого пива и немытая посуда, а по полу летала шерсть от её золотого ретривера Джойла — последнее, что осталось от бабушки.

— Мистер Барнс серьёзно попросил тебя написать статью про это, не спросив про состояние? Где его капля эмпатии? — непонимающе спрашивала Оливия, качая головой и помешивая макароны в кастрюле  для отца.

— Он давно знает мой характер, как бы неприятно это было признавать, — объяснила Даралис. — Знает, что эмоции не помешают мне написать сухой текст с красиво изложенными фактами.

— Ну да, даже если б он спросил, про твоё состояние, ты бы скорее рассмеялась ему в лицо и взялась за статью чисто принципиально, — подшутил Руперт, ставя на старый проигрыватель диск со Scorpions.

Даралис вслушалась в слова знакомой песни "Always Somewhere" и посмотрела на друга убийственным взглядом. К несчастью Оливии, на кухню вернулся Джойл и начал ластиться к Руперту.

— Изыди... Господи, — раздражённо вздохнула подруга и вернулась к разговору, — Наверное, ты уже приняла решение, Дара?

Медленно отпив чая, девушка кивнула. Работа предстояла сложная, возможно, даже опасная, но интересная. На самом деле она уже предвкушала поиск информации, создание статьи и собственное расследование. Взрыв, произошедший сегодня ночью напугал всех, а некоторых разбил. Такое легко забыть, если это — другой город или даже страна. Но когда такое происходит в твоём малолюдном и спокойном городе, страх поселяется глубоко и надолго. Даралис тихо наблюдала за лицом Руперта, которое исказила задумчивость и выглядывающая тоска. Если подумать, он был намного общительнее своих подруг, и, вероятно, потерял многих хороших знакомых. Почувствовав что-то похожее на его терзания, девушка отвернулась и не стала ничего спрашивать. Давить на больное не хотелось. Пообещав помочь со статьей, друзья решили отвлечься просмотром глупых роликов на ютубе, но образы и громкие слова в новостях возвращались к ним каждый раз.

Когда часы показали ровно два часа дня, Даралис пошла домой проведать брата и сестру. Необъяснимое ощущение липкого взгляда на спине не давало успокоиться и нервно ускоряло шаг. В городе становилось опасно.
Она быстро зашла домой, в котором её встретила лишь звенящая тишина, и сразу поднялась. Эмберли разговаривала в своей комнате с Кинси о каком-то фильме. Даралис позвала её в коридор.

— Кинси переживает, учитель в школе нагнал атмосферу. Попробовала успокоить его фильмом, — объяснила девушка, сдувая мешающие волосы. 

— Ты молодец, спасибо. Родители не говорили, когда вернутся?

Эмберли помотала головой и уставилась непонимающим взглядом на лицо Даралис.

— Умойся и поспи немного. Попробую Кинси тоже уложить, — сказала младшая и спокойно ушла в свою комнату.

Чувство слежки вскоре прошло, а вода остудила разум. Даралис переоделась в домашнюю одежду и улеглась на кровать, читая ленту новостей в ноутбуке. Очевидно, идея плохая. Совсем скоро от переизбытка информации и мнений настроение ещё больше ухудшилось, а голова совсем разболелась. «Известный бизнесмен мистер *** высказался о случившемся...», «Мэр города прокомментировал ситуацию и выделил деньги родителям погибших...», «Повышение уровня преступности в Гластонбери...». Интернет высасывал силы и образовывал воронку шлака из глупых слов и бесчеловечных журналистов. Даралис решила закрыть глаза и прилечь, чтобы обдумать найденное спокойно, без накипающей агрессии, но усталость и сон тут же овладели ей.

— Дара, нас зовёт мама. Она в бешенстве из-за случившегося, — мягко прошептала над ухом Эмберли, тряся сестру за плечо.

Даралис медленно открыла глаза, не в силах выдавить и слова. Всё тело налилось свинцом, будто её прижали тяжёлым бетоном, а не мягким пледом. Она молча посмотрела на Эмбер недовольным взглядом. Ровная чёлка девушки спадала на глаза, окрашивая беспокойное лицо тенями. Во взгляде тускло блестела тихая мольба и капелька страха. Ни одна из них не хотела выслушивать недовольства матери. Чтобы понять это, даже не требовалось слов.

— Давай, это нужно пережить, — подбодрила Эмберли, наблюдая за сонными передвижениями Даралис.

Сёстры поднялись на третий этаж, в кабинет отца. Женщина в белоснежной блузке сидела за столом спиной к выходу, ища какой-то файл на компьютере. В комнате царил мрак. Только свет от тусклой настольной лампы и экрана освещал небольшой участок стола и идеально прямой силуэт матери. Девушки встали около выхода, нервно поглядывая друг на друга. Даралис ковыряла кожу у ногтя, молча ожидала приговора и просверливала взглядом затылок впереди. Какой смысл звать, а потом всем видом показывать незначительность собеседника? Но обе девочки уже привыкли, потому продолжали не издавать ни звука.

— Вы знаете, что случилось в замке, — констатировала женщина равнодушным голосом, словно их домработница просто сломала сушилку в ванне. — И знаете, что на этом теракты вряд ли окончатся.

Даралис выгнула бровь, продолжая слушать. Нет, этого они не знали.

— Сейчас нам с вашим отцом приходится улаживать вопросы о частности территории и расследовании, в котором полиция совершенно не продвинулась за весь день, ещё и контролировать вашу безопасность, — она сделала паузу, отпивая кофе и продолжая смотреть на монитор. — Вы хоть отдалённо можете предположить мотив преступника?

— Убить кучу людей? — подала голос Эмберли, перебирая рукава кофты.

Женщина неприятно усмехнулась, наверняка снисходительно подняв уголок губ. Девушка ещё больше сжала рукав, опустив глаза в пол. Даралис хмурилась и заламывала пальцы.

— Значит, не можете. Не думайте, что вы особенные и психи с оружием в руках обойдут вас. Вы — дети в первую очередь, а мы не можем постоянно следить за вашими действиями и передвижениями, — строго выплюнула женщина. — Я создаю новый комендантский час: быть дома строго до 20:30! Не будете соблюдать — будем действовать по-другому. Поняли?

— Поняли, — одновременно ответили девушки, недовольные очередной порцией беспричинной агрессии.

— Можете идти, с Кинси я уже поговорила, — закончила миссис Эшдаун, так и не взглянув на дочерей.

Даралис и Эмберли снова спустились к себе в комнаты, разочарованные. Младшая так и открывала рот, словно рыба, в попытках высказать очевидное, копившееся годами. Но старшая, совершенно не настроенная на ещё один выматывающий разговор, заперлась у себя в комнате. Давно её мрачное пристанище с высоким окном, старинным шкафом и комодом не дарило такого облегчения. Девушка глянула на улицу, рассматривая туманную линию леса, включила белую гирлянду, которая спускалась вдоль балдахина, и села на пуфик у изножья кровати. Даралис опустила свою чугунную голову на холодные ладони, зарывшись в волосы. Такое поведение матери ничуть не удивляло, но сгусток злости всё равно осел где-то в солнечном сплетении. И так каждый чёртов раз.

Пара глубоких вдохов, и она выпрямилась, снова осматривая тёмную комнату. Засохшие алые розы неизменно стояли в вазе на углу комода, за которым Даралис каждое утро красилась. На деревянном шкафу красовался постер Deftones. Девушка потёрла виски, успокаиваясь, и потянулась к рюкзаку. В блокноте винного цвета хранилась записанная домашка, дюжина спешных мыслей и распорядков дня. Оливия снова пригласила друзей прийти к ней, помочь со статьёй и озвучить теории. Даралис схватила зубами кончик карандаша и вспомнила ухмылку мамы. Частность территории? То есть, замок Сильвестра принадлежит старшему Эшдауну. От этого факта кружилась голова. Но, помимо, мама точно что-то знала, о чём не говорилось в новостях. Над мотивом преступника рассуждали все, кому не лень, но Даралис хорошо знала эту женщину. Она бы не стала раскидываться догадками, намекать или усмехаться, если б не знала точно. Если бы он хотел устроить обычный теракт, напугать или убить жителей, сделал бы это в торговом центре или людном парке. Но какой смысл собирать ничтожное количество людей и устраивать взрыв в заброшенном замке у окраины города, который никто уже не посещает? И как в этом замешан Хоул? Дара открыла компьютер, включив на фон альбом "Abyss" — Pastel Ghost. За весь день ситуация совершенно не изменилась, лишь появилась информация о состоянии выживших при взрыве и примерное количество тех, кто получил приглашение. Девушка вскинула брови и пригляделась к цифрам, вдруг зрение под вечер уже подводит? Почти весь их район. Чудо, что покорять замок в ночи решились лишь тридцать человек. И гибель для них самих.

Даралис записала всё, что смогла узнать, и быстро глянула на часы — почти восемь. Пока были свободные дни, стоило подготовиться к экзаменам, дочитать книгу, но сидя на месте новую информацию не добудешь. Помассировав виски, девушка решила пока не говорить друзьям о владении замком и странном разговоре с мамой. Почувствовала проснувшийся голод. Что ж, сначала легко поужинать, затем почитать билеты и послушать любимую музыку. Вырисовывалась иллюзия привычной рутины.

***

Лампа противного жёлтого цвета мигнула. Парень поморщился, снова осматривая кабинет в полицейском участке, забитый бумагами, жужжащими принтерами и объявлениями пропавших без вести. Оттянул ворот водолазки. Душно. В голову всё ещё не до конца пришло осознание того, сколько людей умерло этой ночью. Кто именно погиб. Но его уже потащили на допрос, оставляя на долгие минуты в пыльном и безлюдном помещении. Он убрал мешавшие тёмные пряди со лба и вздохнул. Безумно хотелось спать, но при этом всё тело находилось в напряжении. Вдруг послышался спасительный щелчок замка, и внутрь вошёл усатый мужчина с серебряным значком и выгравированными на синем буквами "NCA".

***

После обеда следующего дня Руперт и Даралис собрались в комнате Оливии. На небрежно заправленной кровати расположилась тарелка с картошкой фри и курочкой, Хозяйка облокотилась на подушки с записной книжкой и закуской между зубами, а Дара села на край с чужим ноутбуком в руках. Вся его крышка была обклеена стикерами с "Ганнибалом" — любимым сериалом Оливии. Руперт плюхнулся в потёртое кресло рядом, тоже ухватив добрую часть картошки.

— Ну что, какой у нас план? — спросила девушка, поправляя очки.

Рыжие волосы были собраны в небрежный пучок, а на плечах висел мешковатый полосатый свитер.

— Мистер Барнс сказал, чтоб я шла к замку Сильвестра, сделать снимки и, если повезёт, расспросить кого-то о расследовании, — рассказала Даралис и посмотрела на Руперта.

— Тебя вряд ли туда кто-нибудь пустит, — сомневалась Оливия.

— Ну, можно же сходить осмотреться, — вдруг согласился парень, хватая картошку.

Оливия ошарашенно уставилась на него, не веря своим ушам. Даралис молчала.

— Что? Я вообще-то заинтересован в этом деле, — объяснял Руперт, пока девушки внимательно слушали. — Под взрыв попали люди, которых я хорошо знал. Я долго с ними общался. Может, по мне не видно, но мне тоже хреново. И я хочу помочь Даре, чтоб никто. Никто не забывал об этом дне.

На миг замерев, Оливия подошла к нему и сжала плечо. А Даралис совсем растерялась, не зная, что стоит говорить. Руперт закатил глаза и улыбнулся:

— Ладно, не надо этих нежностей, давайте к делу. Так легче даже. Вчера узнал, скольким отправили это "приглашение"; полиция подсчитала почти две сотни людей. По-любому кто-то ещё не сообщал об этом, как и вы.

— Хоул полон сюрпризов, — с иронией произнесла Оливия, поддержав друга. — Число не самое большое. Видимо, в планы преступника не входила массовость. И я не верю, что какой-то парнишка спланировал целый теракт в одиночку, просто так. У него же были друзья, знакомые? Не изгой.

— Я думала об этом. Да, в целях поубивать как можно больше людей у него не было, иначе взрыв был бы в другом месте и в другое время, — про странное поведение матери Даралис решила промолчать. — Нужно думать, почему пригласили именно нас. Ведь Руперта никуда не звали.

Парень смотрел то на Дару, то на Оливию, внимательно слушая и серьёзно хмурясь.

— Что у вас может быть общего с приглашёнными? — внезапно спросил он.

Оливия тяжело задумалась, что-то выписывая в свой блокнот. Даралис тоже тихо размышляла, прикусив ноготь.

— На ум приходит только школа, но это бред, — заключила девушка, открыв ноутбук.

Друзья провели около двух часов за перебиранием страничек погибших людей, так ничего и не добившись. Оливия легла, потирая глаза под очками, Руперт отвечал кому-то в телефоне, а Даралис  опустила лицо на ладони, желая отдохнуть от экрана ноутбука. И от кучи чужих жизней, в которые она не имела права лезть. Даже если хотела стать журналистом. Руки казались грязными, а внутри образовалась абсолютная пустота. Этих людей больше нет.

После долгого молчания Руперт закончил переписываться, встал, поправив свою полосатую футболку и растрепавшиеся волосы. Предложил:

— Значит, нам нужно сходить к замку?

— Прогонят, — кисло ответила Оливия.

— Надо попробовать. Иначе мистер Барнс разочаруется, — ответила Даралис, привыкнув к скептизму подруги.

— Когда это тебя волновало его мнение? —спросила подруга.

Девушка промолчала, оставляя свои мысли при себе. Да, ей плевать, что подумает учитель, но она уже построила большие ожидания от самой себя. И даже не попытаться — означает шаг к разрушению хоть какого-то самоуважения.

— Да ладно тебе, Оливия. Даже в худшем случае нас не заберут на допрос или ещё чего, — не отступал Руперт, сев рядом с Дарой. В глазах парня показался характерный для него блеск, жаждущий пройтись по тонкому льду.

Оливия молча одарила их недовольным взглядом.

— Идите на своё свидание, а я посижу дома на связи, — сдалась она. — Только, пожалуйста, после похорон.

Все согласились и больше не возвращались к этой теме. Ближе к шести часам друзья разошлись. Руперт проводил Даралис до дома, где её ждал очередной неприятный разговор с мамой.