Зеркало
Когда мы поднялись на верх, нам открылся вид на ещё один длинный, мрачный коридор. Он оказался пугающе похожим на тот, что мы оставили внизу: такие же старинные картины в массивных рамах, такие же готические статуэтки на каменных постаментах, покрытые толстым слоем пыли, будто их не касалась рука человека уже десятилетиями. Ряды кованых подставок для свечей тянулись вдоль стен, и хотя большинство свечей давно догорели, казалось, что в любой момент они могут вспыхнуть тусклым светом. Пол скрипел под нашими шагами, а стены, густо оплетённые паутиной, дышали холодной сыростью.
Однако в отличие от нижнего коридора, здесь нас встретили несколько тяжёлых дверей из тёмного дуба. Каждая из них имела собственный узор резьбы - переплетения странных символов и причудливых линий, от которых почему-то веяло тревогой. Казалось, что за этими дверями скрывалось что-то, чего нам лучше бы не видеть.
В конце коридора виднелось окно с облупившейся рамой. В мутном стекле отражались вспышки молний, и было видно, как снаружи бушевала гроза. Дождь хлестал так сильно, будто небеса проливали весь накопившийся гнев на землю, а порывистый ветер гнул верхушки сосен и других деревьев, превращая лес за окном в чёрную стену, колышущуюся и завывающую.
Гром прогремел так мощно, что пол под ногами будто содрогнулся. Я и Элли невольно вздрогнули, прижавшись ближе друг к другу, а Уил и Калеб обменялись короткими взглядами - в их глазах промелькнула решимость, но и тень беспокойства.
Мы двинулись дальше, осторожно, стараясь не шуметь, словно боялись потревожить сам воздух этого места. Подойдя к первой двери, Уил протянул руку и попробовал её открыть. Дубовая ручка была холодной, словно ледяной. Он дёрнул раз, другой - дверь не поддалась. После ещё пары бесполезных рывков он тихо выдохнул и, нахмурившись, произнёс:
- Кажется, заперто.
Мы переглянулись и двинулись дальше, к следующей двери. Она выглядела ничуть не менее угрюмой. Попытки оказались столь же безуспешными: глухой скрежет и лёгкий дребезг замка лишь подтвердили, что путь внутрь нам закрыт.
- Эй, ребят - вдруг раздался голос Калеба. Его тон был напряжённым, но в то же время в нём звучала нотка любопытства. - Кажется, там открыто.
Он указал рукой на дверь чуть дальше по коридору. Она сразу бросалась в глаза - выше и шире остальных, с богато вырезанной рамой, где переплетались виноградные лозы и какие-то странные узоры. Дверь действительно была приоткрыта - тонкая щель тянулась вниз, и мы пошли в её сторону.
За массивной дверью открылась просторная комната, и первое впечатление было таким, будто мы переступили порог чужой жизни, застывшей во времени. В центре стоял чёрный кожаный диван с изогнутыми золотыми ножками, поблёскивающими в пыли. По обе его стороны - два кресла в том же стиле, словно троица молчаливых хранителей прошлого. Между ними, скромно притулившись, стоял маленький журнальный столик, покрытый тонким слоем серой пыли, которая мягко рассеивала свет, пробивающийся из окон.
У дальней стены высились огромные напольные часы - их циферблат был поглощён тьмой, стрелки застыл и, но казалось, будто они всё ещё отсчитывают время в этом забытом доме, только не человеческое. Над камином висели картины в тяжёлых рамах, а ещё больше стояло у стен, прислонённые, накрытые белыми полотнищами, похожими на саваны.
Некоторая мебель тоже была укутана в ткани, отчего создавалось впечатление, будто комната готовилась к долгому сну. Но даже сквозь толщу пыли и паутины чувствовалась дороговизна каждой детали - это было старое убранство, но не сломанное временем. Напротив, странным образом оно казалось свежим, будто хозяева покинули свои покои всего несколько недель назад, а не десятилетия.
- Ух ты... вот это хоромы, - удивился Калеб, первым переступая через порог. Его голос отразился гулким эхом от высоких потолков. - Интересно, кто здесь жил?
- Давайте осмотримся, - предложил Уил, и мы все согласились, разойдясь по разным углам комнаты.
Элли подошла к одной из больших картин, накрытых белой тряпкой. Она не стала долго раздумывать: одним уверенным движением стянула полотно вниз. Из-под него показалась массивная рама, и взору открылось изображение, занимающее почти половину её роста.
На портрете был мужчина в строгом костюме, который по фасону казался дорогим и в то время - довольно модным. Его усы и короткая седая борода придавали лицу суровость, а тяжёлый взгляд, уставший, но в то же время твёрдый, словно говорил о власти и множестве решений, что ему довелось принять. Он стоял прямо, опираясь рукой о резное, тёмное кресло. В этом кресле сидела женщина - вероятно, его жена.
Она была облачена в длинное тёмно-зелёное платье с высоким воротником и узкими рукавами. На белоснежном воротнике сверкал тяжёлый тёмный изумруд, выделяясь даже сквозь пыльное покрытие. Её волосы были аккуратно собраны в пучок, а лицо оставалось спокойным, хотя и таким же уставшим, как у мужа. В отличие от его грубого взгляда, в её глазах сквозила мягкость, словно она была тем единственным, что могло смягчить суровый характер мужчины рядом.
Бледные лица с портрета смотрели прямо на нас - так пристально, будто мы нарушили их покой. В левом нижнем углу картины Элли заметила надпись:
«Моему другу Джону Нерклонду и его жене Шелли».
Она негромко прочла её вслух и сказала:
- Похоже, это хозяин и хозяйка дома.
- Похоже, - подтвердила я, чувствуя странное волнение, словно эти люди всё ещё где-то здесь.
Элли, увлёкшись, начала рассматривать соседние картины - на них тоже был изображён тот же мужчина в разных позах, но неизменно с тем же тяжёлым выражением лица. Я же оставила её с этим открытием и направилась к камину.
Камин был удивительно красивый. Его массивная кладка, сложенная из тёмного камня, выглядела так, словно хранила в себе сотни историй. На поверхности чернели тонкие трещины, но они лишь подчёркивали возраст и величие этого сооружения. Старинные узоры, вырезанные по краям камина, уходили в глубину камня замысловатыми сплетениями, похожими то на языки пламени, то на причудливых существ, что вились вдоль арок. В слабом свете они казались почти живыми, будто вот-вот дрогнут и оживут при малейшем дуновении огня.
Внутри, среди пепла, до сих пор лежала пара дров - сухие, покрытые серым налётом времени, но удивительно целые, словно их оставили здесь совсем недавно, забыв развести огонь. Я на мгновение задумалась: сколько лет они пролежали в этой тишине? Десять лет? Пятьдесят? Или всего лишь несколько дней?..
Мой взгляд невольно поднялся выше, над камином. Там весело Зеркало, оно было овальным, заключённым в массивную бронзовую раму с затейливыми завитками и гротескными масками, будто изваяние с потемневшего дворца. Когда-то оно наверняка сияло, отражая свет и лица, но теперь стекло было изуродовано сетью паутины, сплетённая невидимым чудовищем. В каждой трещине застыли острые осколки, готовые вырваться наружу при малейшем прикосновении. Поверхность больше не отражала - она поглощала взгляд, превращаясь в мутное, холодное озеро, чья глубина манила и пугала одновременно. Казалось, если долго смотреть в это зеркало, можно увидеть не своё отражение, а что-то чужое, древнее и мрачное, затерянное между трещинами.
Я продолжала стоять у камина, всматриваясь в своё отражение на тусклой поверхности стекла. Лицо, едва различимое сквозь сеть мелких трещин, казалось чужим. Оно повторяло каждое моё движение, но в нём было что-то странное - лёгкая тень в уголках глаз, напряжённость в губах, будто отражение жило собственной жизнью и знало обо мне больше, чем я сама. Мне стало не по себе.
Я машинально задержала дыхание, будто ожидая, что оно - то самое отражение - вдруг моргнёт раньше меня. Тишина комнаты давила, и я почувствовала, как внутри зарождается необъяснимое беспокойство.
Резкий скрип в стороне заставил меня вздрогнуть. Из другого конца комнаты донёсся возмущённый голос и глухой стук - это кто-то из ребят с усилием вытаскивал что-то тяжёлое. Я обернулась, стараясь оторваться от навязчивого взгляда зеркала. В нескольких шагах от шкафа Калеб и Уил, шумно ворча, вытягивали наружу массивный старый сундук, окованный металлом, потемневшим от времени. Его крышка была покрыта толстым слоем пыли, и при каждом движении облачка серого тумана взлетали в воздух, заставляя их чихать и отмахиваться.
- Да чтоб тебя, - пробурчал Калеб, вытирая лоб. - Этот монстр весит как половина дома!
Я шагнула ближе, сердце всё ещё билось чаще обычного, и пыталась отогнать липкое ощущение, будто моё отражение осталось у камина и продолжает смотреть мне в спину. Обернувшись в зеркале ничего не было и я спокойно выдохнула. ,, Успокойся Софи, хватит себя накручивать.."- подумала про себя я. А после развернулась и продолжила идти к ребятам.