Глава XX ( Нейтан/Автор )
Прошел месяц...
Зима, холодно, одиноко за окном идёт первый снег. Я сижу в одиночестве без света на холодном полу, воздух пробивается через открытую балконную дверь. Мне хочется выпить чего-нибудь спиртного, виски. Моя душа болит от боли...
Сука, я теперь в полном дерьме, блять, я в неё влюбился. Твою мать, я в Еву влюбился. У меня постоянно рядом с ней сердце херачит так, что оно выпрыгнет. Мне хорошо и комфортно с ней. Сука, надо было раньше рассказать о своих чувствах к ней, но нет, я боялся, да, я это признаю. Просто надо было поцеловать её горячо и всё.
Но теперь, когда снег падает, я понимаю, что время ускользает.
Каждый день, проведённый с ней, — это как томление в ожидании чуда. Я вспоминаю, как её смех наполняет комнату, как тепло её взгляда делает меня более живым. Она никогда не догадывалась о том, что творится внутри меня, о том, как я мечтаю запечатлеть её улыбку в своей памяти навечно.
Раньше у меня было много девушек, и так же я потерял девственность. Я не боялся знакомиться, хотя что я вру, они сами на меня вешались. Окей, я не боялся проявлять интерес. А сейчас меня спустило не на ту точку. Теперь я желаю, что она не моя.
Мне хочется просто напиться и забыться. Но не могу... Компания отца развалится, и я не сдержу своё обещание и слово. Конечно, вместо выпивки могу выбрать с кем-нибудь познакомиться в клубе и тр***ть, представлять ее – Еву. Не хочу разбивать чужие сердца...
Хочу прям сейчас прийти к ней и услышать другие слова от неё. Что это всё ложь. И после этого зажму её к стенке и расскажу ей о своих чувствах, соединились бы, как тогда в «Lamborghini», в смачном поцелуе, а потом завалил бы ее в кровать и тр**ал нежно или грубо... Да неважно, главное, чтоб она была рядом со мной. Чтобы она была полностью моя, слышать её громкие стоны, как она шепчет только моё имя, а не других мужчин. Но у неё теперь появился мудак. Который сразу поиграет и...
— 151 —
Из-за этого мудака я чувствую себя в ловушке, словно мир сузился до размеров её сердца, которое сейчас принадлежит другому. Когда я видел их вместе, сердце замерло от боли, и я понимаю, что потерял не только её, но и часть себя. Я представляю, как она смеялась, когда мы были вместе, как её глаза светились, и как я был счастлив.
Каждая вечеринка, каждый клуб — это всего лишь попытка заполнить пустоту, но вместо этого я сталкиваюсь с тоской, которая давит на грудь. Я не хочу просто бросаться в объятия случайных девушек, зная, что их щёки не отражают тот свет, который была она. Я мечтаю, чтобы она снова посмотрела на меня так, как когда-то, чтобы почувствовать снова этот азарт и страсть.
Но, похоже, обещание оставаться на плаву держит меня в этой тёмной реальности. И, может быть, пора оставить все эти фантазии и пойти дальше. Нет, я не могу просто забыть её, но, возможно, найдётся кто-то, кто поможет мне почувствовать себя живым. Кто знает? Жизнь бывает полна неожиданностей.
Окунемся в прошлое
На улице царила чудесная теплота. Лучи солнца мягко ласкали лицо Нейтана, придавая его тёмным волосам сияние. Сегодня отец Нейтана решил провести с ним время и пригласил его в кино. В комнате, где он сидел, играя на гитаре, доносились крики отца, который вновь упрекал мать за её состояние. Это изматывало Нейтана. Он лишь желал, чтобы кошмар поскорее завершился. Внезапно он ощутил приближающиеся шаги, и дверь распахнулась. На пороге стоял его отец, и его лицо отражало глубокое недовольство ситуацией с матерью.
— Привет, пап! — тихо произнёс Нейтан, отложив гитару в сторону.
— Привет, сынок, — ответил отец, вошёл в комнату. — Нейтан, я хотел сказать… — его голос резко оборвался, он глубоко вздохнул.
— Что? Что-то случилось? — с тревогой посмотрел Нейтан на отца своими карими глазами.
— 152 —
— Мне нужно уехать в командировку, и мне очень жаль оставить тебя с матерью.
— Пап, мне правда жаль, но я ждал этого дня. Я очень хотел пойти с тобой в кино, однако ты постоянно в разъездах, а вижу я тебя всего раз в месяц. И вот сейчас ты говоришь, что я должен остаться с мамой. Очень забавно. Запомни, сын дороже командировок. Прощай, — произнес он с легкой иронией.
— Что? — переспросил отец.
— Что слышал, прощай, мой любимый человек,— пробормотал он и направился на кухню.
Отец последовал за ним:
— Нейтан, я не хочу, чтобы ты подумал, что я оставляю тебя с мамой навсегда.
— С каких это пор ты называешь её матерью? Она уже не мать для меня! Она бросила меня сразу после рождения, а ты остался. Я не хочу обсуждать это — это слишком больно.
— Я хочу, чтобы ты понял, что эта командировка очень важна для меня. На чем мы будем жить? Деньги с неба не падают. Я оставлю тебе свою банковскую карту и машину. Можешь тратить деньги и кататься, но только при одном условии — не расстраивайся из-за меня. — Он положил карту на стол рядом с ключами от «Lamborghini Aventador» и вышел.
Нейтан быстро сунул карту в карман. В этот момент позвонил Лиам, прося встретиться возле клуба. Нейтан доехал до места встречи и увидел Лиама, который выглядел расстроенным.
— Привет, Лиам, — произнёс Нейтан, приближаясь к другу и закуривая электронную сигарету.
Взгляд Лима выдал его постоянную борьбу. Он выглядел измождённым, словно провёл ночь в муках. Разбитые глаза, растрепанные блондинистые волосы, бледное лицо… Нейтан никогда не видел Лима в таком состоянии!
Кто мог довести человека до такого?
— Привет, Нейтан, просто не обращай внимания…
— 153 —
— Как не обращать? Мой друг тонет в каком-то дерьме, а я должен просто отойти в сторону? Нет, так не пойдёт. Ты пригласил меня, и я пришёл. Так что рассказывай, что случилось — я не чужой тебе.
— Окей, просто так ты от меня не отделаешься. Милли ушла... из жизни в больнице, и я не успел сказать ей «прощай». — Нейт, знаешь, каково это — хоронить родных. Милли была для меня не просто сестрой; она была светом моей жизни. — Слёзы наворачивались на глаза Лима, и Нейтану было тяжело это слышать.
— Очень жаль вас обеих. Жизнь иногда жестока… — Всё, хватит пить. Это не поможет. — Нейтан вырвал у него бутылку коньяка.
— Ты придёшь на похороны Милли? — спросил он с надеждой. — Лишь хочу, чтобы жизнь была менее жестокой.
— Обязательно. — С болью произнёс Нейтан затем добавил: — Могу поехать? Мне нужно в одно место.
Когда Нейтан ушёл, Лим, всё ещё дрожащими руками, развернул письмо от Милли.
Привет, Лим! Не знаю, зачем пишу это письмо. Я чувствую, что скоро уйду. Я всегда любила тебя. Ты радовал меня, обнимал, гордился моими успехами, смеялся, когда я разлила молоко на пижаму. Ты достоин счастья. Просто прими мои слова.
Прощай, мой светлый человек. «Ты останешься в моей душе...»
***
Я также продолжал сидеть на холодном полу, забывая эти воспоминания прошлого. Ветер через открытый балкон приносил с собой запах свежести, который только усиливал мои тоскливые мысли. Воспоминания о Милли пронзали, словно острые иглы, заставляя переживать.
Жалко Лиама...
Решил поднять телефон и нажал на номер Никласа, надеясь, что разговор отвлечет от этого всего.
— Привет, бро, – произнес я, не дожидаясь ответа. – Мы с ней расстались.
— Подожди, что? – откликнулся Ник, звучавший озадаченно.
— У неё появился другой.
— Оуу, понятно…
— Я не могу без неё, я влюбился.
— Понимаю тебя, ты сейчас где?
— За городом, новый дом купил.
— Ладно, говори адрес, я приеду, чтобы херово не стало.
— Только без девушек.
Ник замялся, а затем предложил:
— Слушай, может, в клуб съездим?
— Нет, мне завтра в офис надо. Может, не надо тебе ехать, уже поздно.
— Если ты хочешь, могу не ехать.
— Хочу, пока.
Я понял, что теперь нужно искать новые пути, чтобы выжить в этом безрадостном мире.
— 154 —
Я закрыл глаза, и тьма окутала меня, словно плед из забытых мечтаний. Каждый вдох приносил с собой буханку свежего воздуха, но он лишь напоминал о пустоте, которая заполнила моё сердце. Сигарета в во рту выбрасывает облачко дыма, которое плавно растворялась в воздухе. Я чувствовал, как внутри нарастает тоска, и мысли о Еве словно волны, накрывали меня с головой.
Вспомнил наш последний вечер — как мы сидели вместе, смеясь и обсуждая мелочи, как будто весь мир существовал только для нас. Я запутался в своих чувствах, осознавая, что теперь уже ничего не вернуть. Я пытался угнаться за призраком той беззаботной любви, которую больше не было. Каждое слово, сказанное в тот вечер, теперь резало, как острый нож, обрывая остатки надежды.
Снова взглянув на окно, я увидел, как снег падает и накрывает мир белым покрывалом. Это было красивое зрелище, но в этот момент меня это не вдохновляло. Я знал, что должен подняться, собрать себя и попробовать начать заново. Но как же трудно разрывать эту связь с прошлым, когда каждая мысль о Еве сводила с ума.
Я продолжал дымить сигарету, чувствуя, как клубы дыма рассеиваются, как и мои надежды. Стены невидимого пространства сжимались, и в это мгновение раздался звонок. Я взглянул на экран — мать. Вздохнул, понимая, что лучше бы мне не отвечать, но любопытство пересилило.
— Привет, сынок, — произнесла она, её голос звучал так, будто она пыталась скрыть тревогу. — Я хотела кое-что попросить. Можешь ко мне заехать и дать денег?
— Во-первых, если там хаос, я к тебе не приеду. А во-вторых, зачем тебе деньги? Чтобы пропить их? Нету ж, — с горечью ответил я.
— Нейтан, я понимаю, что ты можешь не поверить, но я бросила пить и не хочу больше притрагиваться. Заедь ко мне, у меня всё чисто и убрано. Мне надо заплатить работнице и за дом.
— Мамуль, если у тебя проснулись материнские чувства ко мне… — начал я, но остановился. — Хочу тебя огорчить: я давно вырос без твоей любви, помощи и заботы. У меня был любящий отец, который заботился обо мне. А ты мне с того момента не нужна была. Всё пока, заеду.
— Хорошо, жду тебя, сынок. И всё же ты стал как отец, даже не отличишь.
— 155 —
Я отключил телефон и уставился в одну точку, пытаясь навести порядок в своих мыслях. Мать была для меня ненадежным источником, но сейчас, когда я слышал её голос, в голове возникал вопрос:
За что она так старается?
Странные чувства накатывались одна за другой, словно волны, вырываясь из дальнего прошлого. Я снова ощутил подъем злости, когда подумал о том, как она разрушала моё детство.
Куря, я понимал, что сейчас мне нужно было взять себя в руки. Вся эта бесконечная игра с воспоминаниями о прошлом мешала мне двигаться дальше.
Я поднялся и посмотрел в зеркало. Знакомое отражение, но оно не напоминало того счастливого парня, которым я был когда-то. Сожаления переполняли меня, но внутри зреет желание изменить свою судьбу.
Решил выйти на балкон, впитывая свежий морозный воздух. Снег продолжал падать, превращая мир за окном в сказочную картину, в то время как я оставался в темной реальности. В этот момент я решил: как бы трудно ни было, я отправлюсь к матери. Просто чтобы прекратить эту бесконечную игру и, возможно, найти в себе силы начать всё заново.
Закрыл за собой дверь, ощущая, как холодный воздух снаружи накрывает меня, словно плед из льда. Спустившись на первый этаж, я взял в руки телефон и открыл приложение для заказа еды. Желудок начинал предательски урчать, и мысль о чем-то горячем стала невыносимой. Бургер с картошкой — именно этого мне хотелось, простого удовольствия, которое хоть на мгновение отвлечет от тягостных мыслей.
Как только я оформил заказ, взглянул на часы. Через сорок минут — длительное время, в течение которого мне нужно было занять мысли. Я включил телевизор, и, погружаясь в яркие картинки, попытался забыть о боли в сердце. Но даже смех актеров не смог заглушить натиски воспоминаний о Еве.
С каждой секундой мой взгляд вновь ускользал к окну, где снег продолжал падать, словно придавая этому вечеру особую магию. Я сделал глубокий вдох, пытаясь поймать радость в том, что окружающий мир сегодня так красив. Это была лишь маска, ведь внутри меня бушевал хаос, но все же я продолжал ждать еды, надеясь на хоть какое-то тепло в этот холодный вечер.
— 156 —
Снова уселся на диван, пытаясь забыться в телепередаче, но даже изображения яркой комедии не могли заглушить глухие удары тоски в моем сердце. Каждый смех звучал как насмешка над моими горестными переживаниями. Вскоре в комнате воцарилась тишина, только часы в углу продолжали отсчитывать время, словно подчеркивая каждую минуту моего ожидания.
Ветер за окном завывал, и снег все ещё падал, создавая ощущение, будто мир снаружи замер в ожидании чего-то важного. Я закрыл глаза и представил, как, возможно, когда-нибудь все будет иначе: я смогу забыть Еву, найти радость в простых вещах, снова смеяться без оглядки на прошлое. Но пока эта мечта казалась не более чем иллюзией.
Звонок раздался неожиданно, и, вздрогнув, я схватился за телефон.
— Это курьер, — подумал я, встрепенувшись.
Встав с дивана, я вновь взглянул на окно, и почувствовал, как внутри меня разгорается искра надежды. Очередной момент, который подталкивает меня к изменениям. Я знал, что не могу оставаться в этом состоянии навсегда.
Я открыл автоматическим ключом забор и вышел на улицу, чтобы встретить курьера.
Холодный воздух моментально напомнил мне о реальности, но настойчивый аромат бургеров заполнил меня надеждой. Забрав пакет, я быстро вернулся в тепло квартиры, оседлав диван, как будто он мог защитить меня от всех переживаний. Развернув упаковку, я вдыхал запах жареного мяса и картошки, и это напоминало о простых радостях, которых мне так не хватало.
Скоро я проглотил последний кусок, и чувство сытости окутало меня, хотя радость была мимолетной. Поднявшись на второй этаж, я оттолкнул от себя мысли о Еве и сосредоточился на том, как можно освежиться. Быстро приняв душ, я сменил потертые джинсы на серые штаны и надел белую футболку. Этот простой ритуал, казалось, приносил мне успокоение, позволяя забыть о том, что за пределами четырех стен продолжала бушевать стужа.
Я на мгновение остановился у зеркала — снова, как и прежде, привычное отражение. От взгляда в глаза будто отошла буря, и на смену ей пришло понимание: сегодня я просто человек, а не тот, кто носит груз воспоминаний.
Ночь окутала коттеджный посёлок, и вскоре я впал в сон, полный тревожных образов.
— 157 —
***
В темном коридоре, освещенном только мерцающими огоньками, я бредил, пытаясь найти выход. Каждый шаг отзывался эхом, словно за мной кто-то следил. Я вслушивался в шорохи, сердце колотилось, каждая тень казалась живой.
Вдруг я увидел её — Еву. Она стояла в конце коридора, обернувшись на меня. Её взгляд был полон печали, и я почувствовал, как сердце сжалось. Я хотел приблизиться, но ноги словно приросли к полу. Она тихо заколебала головой, и в этот момент я понял: я не могу позволить себе вернуть то, что было потеряно.
Казалось, коридор растягивался бесконечно. Я закрыл глаза, но образы продолжали преследовать меня. Вдруг пространство вокруг изменилось — я оказался в нашем старом доме, где всё напоминало о счастье, утонувшем в прошлом. Но даже в этой обстановке чувство потери было невыносимым.
оглянулся, но вместо тепла воспоминаний я ощутил ледяное прикосновение тревоги. Стены дома, когда-то уютного, теперь казались подавляющими, и каждый предмет напоминал о том, что было и никогда не вернётся. Вдруг послышался смех — тихий, но резонирующий в глубине души. Я потянулся к нему, но звук, как тень, ускользал, оставляя за собой лишь пустоту.
Попытался позвать Еву, но слова застряли в горле, прерываясь от комка в груди. Я видел её силуэт — она выглядела так, как в те дни, когда мы были счастливы. Но каждый шаг к ней был как борьба с невидимыми оковами, сжимающими сердце.
Она подалась ко мне, но расстояние между нами только увеличивалось, словно я оказался в безмерном пространстве.
Неожиданно стены начали рушиться, и из обломков возникали лица людей, которые когда-то были частью моей жизни. Их взгляды осуждали меня, каждое выражение лица напоминало о том, что я потерял. Я попытался закричать, но звук так и не вырвался наружу, лишь гулкое эхо раздавалось в пустоте. С каждым мгновением я осознавал, что убежище сломано, и тьма поглощает надежды на будущее.
Закрыл глаза, пытаясь сбежать от этого безумия, но образы только становились ярче. Её улыбки и слёзы, радости и горести, переплетались в клубок воспоминаний, который удушал меня. Время, казалось, остановилось, и я остался застрявшим между прошлым и безысходностью настоящего. Я вновь посмотрел на Еву, её глаза метались между надеждой и страхом, но я не мог подойти ближе; невидимая пропасть отделяла нас.
— 158 —
Вдруг раздался треск, и один из обломков стены падал вниз, разрушая иллюзии. Я остолбенело наблюдал, как образы друзей и знакомых исчезают, едва успев появиться. Каждый срыв создавал внутренний вакуум, лишая меня даже куска прочной реальности. Крики, которые я не смог произнести, рождали только ещё большее ощущение утраты.
Я понял, что не могу оставаться здесь. Я должен двигаться дальше, даже если каждый шаг будет сопровождаться болью. Смотри на неё, сказал я себе, и, собравшись с силами, шагнул в тьму, зная, что возвращения назад уже не будет.
С каждым шагом в тьму, воздух становился все более вязким, словно прокрадываясь сквозь густое болото. Я пытался вспомнить, как выглядит свет, но образы расплывались, и лишь зловещий шепот раздавался вокруг, твердя о том, что я потерян. Ноги затекали, словно привязываясь к земле, а звуки четырёх углов коридора нарастали в музыкальный околопсихоз, унося меня в пучину страха.
Вдруг я наткнулся на закрытую дверь, окутанную тьмой. Легкий порыв ветра прошел между мной и этим барьером, вызывая у меня дрожь. Я потянулся за ручку, но она оказалась холодной, как ледяное дыхание смерти. Внезапно окрики старых друзей раздались из-за двери, но они были искажены, наполненные критикой и сожалением, как будто сами стены осуждали меня.
Сжав зубы, я дёрнул ручку, и дверь распахнулась с оглушительным треском.
За ней простиралась бескрайняя пустота, где размытых силуэтов лениво блуждали тени. Я шагнул туда, зная, что так и не выйду — лишь утоплюсь в своих страхах, с надеждой, что, возможно, встречу Еву среди призраков забытого.
Свет фонарей вдалеке мерцал, словно желтые глаза, наблюдающие за мной из таинственной бездны. Я шагнул вперед, и холодный воздух обвил меня, как мантия. Тени стали плотнее, их шепот превращался в обманчивый хор, который завлекал и в то же время отпугивал. Я вновь вспомнил о Еве — о её смеющемся лицее, о том, как она танцевала под солнечными лучами. Теперь же только её отражение оставалось здесь, среди этих призраков.
С каждым вздохом отчаяния, каждая мысль о свободе казалась все более недосягаемой.
— 159 —
Тени вокруг меня начали принимать знакомые формы, словно силуэты старых друзей, которых я потерял в этой бесконечной тьме. Я закрыл глаза, надеясь, что если не смотреть, то это истинное зло перестанет существовать. Но оно лишь углублялось, заполняя меня безразличием и страхом.
Неожиданно я почувствовал её присутствие. Ева стояла передо мной, её лицо приглушено, как если бы самой тьме было несомненно жить в её глазах. Я протянул руку, но вся комната начала вращаться, как будто сама реальность хотела сплющить меня в своих объятиях. И тогда я понял: это не Ева — это лишь призрак моих сожалений, заключённый в этой тьме.