Часть 4
Проснувшись, Юрка сперва не понял, как очутился на кухне и почему не слышит ни привычного Володиного сопения, ни радостного скуления собаки, ни даже себя. В голове шумели мысли, но за пределы черепной коробки звуки не выходили.
Но воспоминания тут же навалились тяжелым грузом на плечи и Юрка зарылся пальцами в свои же волосы.
Что же теперь ему делать?
Душа молила сыграть хоть что-нибудь, услышать любую песню. Пусть это будет джаз, рок, поп, классика — что угодно! Просто ему до безумия нужна музыка.
Юра постарался встать тихонько, но не мог судить, насколько хорошо у него это вышло. Казалось бы — красться по утрам к пианино, стараясь не разбудить Володю стало привычкой. Но сейчас он не сможет услышать, если разбудит его, и это очередное напоминание о его глупости.
Пианино. Такое родное, любимое, подаренное самым дорогим человеком. Человеком, вернувшим в него музыку.
Юра нерешительно сел на стул. Хозяин ли он теперь в этом кабинете? Узнают ли его ноты, лежащие неровной стопкой на полке?
Нерешительно коснувшись клавиш, Юрка впервые ощутил, насколько они холодные. Бесчувственные, безэмоциональные, до боли пустые без него.
Пальцы привычно начали свой танец. Уж эту мелодию он знал наизусть.
Он не знал, насколько хорошо играл. Не знал, спит ли еще Володя, или уже стоит за спиной, обливаясь горькими слезами. Не знал даже, что чувствует.
Своего всхлипа Юрка даже не услышал, лишь удивился, почувствовав на щеке горячую мокрую дорожку. Капли срывались с огромной высоты и разбивались о клавиши, тоже, наверное, напевая свою мелодию.
Зазубренные, залюблённые до дрожи звуки "Колыбельной" звучали лишь в сердце, лишь им Юрка понимал, насколько трепетно звучит каждая нота.
Потеряв слух, он не потеряет музыку. Сохранит ее в себе, пропитается ей насквозь. Но никогда, никогда не потеряет.