Наш дом пахнет музыкой
Переезд случился почти случайно.
Сначала — вещи в пакетах, потом — подушки, кружки, книги.
А потом Химера проснулась однажды утром и поняла:
она живёт у него.
Квартира Макана была светлой, просторной, но немного пустой — как будто жила только звуком.
В углу стояла гитара, на подоконнике — стопка листов с черновиками песен.
Она добавила к этому уют: чашки, плед, растения, запах ванили и корицы.
И дом изменился.
Он стал не сценой, а пристанью.
⸻
Утро начиналось с кофе.
Он варил его всегда слишком крепким, а она — разбавляла молоком и смеялась, глядя, как он хмурится.
— Ты всё портишь, — ворчал Макан.
— Я просто делаю вкуснее, — улыбалась Химера.
— Вкуснее — не значит правильнее.
— А правильнее — не значит счастливо.
Он смотрел на неё и понимал, что спорить бесполезно — не потому что она права, а потому что она.
⸻
Иногда он писал по ночам.
Сидел у пианино, перебирал аккорды, а она — тихо подходила, садилась рядом, куталась в его худи и просто слушала.
— Это про меня? — спрашивала она, кивая на строки в блокноте.
— Про нас, — отвечал он. — Про то, что я всё ещё учусь быть рядом.
Он не был идеальным.
Иногда замыкался, уезжал на съёмки, забывал о времени.
Она злилась, молчала, потом мирилась, потому что знала: за его молчанием не холод, а усталость.
— Я не твоя сцена, — сказала она однажды.
— Знаю, — ответил он. — Ты моё «за кулисами». Место, где я — просто человек.
⸻
Они смотрели фильмы, готовили ужин, спорили из-за глупостей.
Однажды она разбила его любимую кружку — ту самую, из которой он пил латте с карамелью.
Он вздохнул, но не рассердился.
— Значит, теперь у нас будет новая история, — сказал он. — Вместо одной кружки — две.
⸻
Иногда он уезжал на гастроли.
И каждый раз, когда закрывал за собой дверь, оставлял ей листок:
«Если станет слишком тихо — включи ту песню.
Она — мой способ быть рядом, когда не могу быть рядом.»
Химера слушала и улыбалась.
Она знала: в каждом аккорде — их утро, их кофе, их дом, который пахнет музыкой и корицей.
⸻
Однажды, вернувшись после очередного тура, он обнял её крепко, как будто боялся отпустить.
— Я понял, — сказал он. — Всё, что искал в песнях, я уже нашёл.
— И что это? — спросила она, глядя в его глаза.
— Тишина, в которой ты есть.
И в тот момент мир снова стал маленьким:
только двое, чашки на столе, за окном — дождь, и то самое чувство, которое не требует громких слов.