Глава 8 Путь в наш мир
Споры и разговоры уже утихли, и Талис просто шёл следом за своей спутницей, не выпуская её ладони из своей руки, рассматривая этот чуждый и абсурдный мир. А посмотреть было на что. Когда он только попал сюда, то чувствовал опасность и безысходность — его собственный разум готов был сломаться. Но под покровительством этой мелкой и хрупкой девушки Талис осмелел. Сила Вейлы была не в мускулах, а в знании правил этого мира.
Лавки, что их окружали, были такими же странными, как и их владельцы. Некоторые даже имели названия — корявые буквы складывались в слова на замызганных, иссечённых табличках.
Фармацевт — человек в прозрачном противогазе, сквозь стёкла которого виднелось отсутствие лица, только тёмная пустота. На больничном столе с выцветшими пятнами неизвестного происхождения он предлагал пузырьки с «забытыми чувствами». Один из флаконов подрагивал, будто в нём билось живое сердце. Когда Талис задержал взгляд, Фармацевт медленно повернул к нему пустую маску и поставил на стол скальпель.
— Извлекаем или вживляем любое чувство на выбор! — продекламировал он гордо.
Близнецы-реставраторы — две фигуры с лицами, заклеенными тонкой калькой. Сквозь неё просвечивали чужие черты — то детские, то стариковские. Они аккуратно подклеивали страницы дневников, вырванные в отчаянии. Оторванные фразы шептались, когда Близнецы проводили по ним кисточкой с клеем. Один из них вдруг повернулся к Талису и показал на чистой странице его имя, написанное детским почерком.
— Тут нечего нет. Сложно жить без воспоминаний. Но, друг, мы можем подобрать тебе новые — какие захочешь, — прошептал он голосом старика, раскидисто проводя рукой по своему товару.
Сотни, а может, и тысячи вырванных листов бережно лежали на поцарапанной школьной парте с вырезанными ножом признаниями в любви и утверждениями вроде: «Валерий П...», «Тамара ..С...».
Коллекционер теней — высокий мужчина в плаще, сотканном из теней. Его собственной тени не было — вместо неё под ногами зияла дыра. Витрина из затемнённого стекла демонстрировала «пропавшие тени» — силуэты людей в неестественных позах. Одна из них билась о стекло, повторяя беззвучный крик. Вайла потянула Талиса прочь, стараясь пройти мимо как можно быстрее. Коллекционер проводил парочку взглядом, провёл пальцем по витрине — и все тени разом повернули головы в сторону удаляющихся героев.
— Присматриваешь себе что-нибудь? — язвительно поинтересовалась девушка, наконец прервав молчание.
— Нет, просто смотрю. Разве это запрещено?
— Можно. Но избегай тех, кто слишком яро рекламирует свой товар. Смотреть — пожалуйста, даже торговать можно. Главное — не продать себя, — как-то хищно улыбнулась девушка.
— Это как? — от такой новости парень округлил глаза.
— Просто тут ценят эмоции и воспоминания. Но, продав свои, можно угодить в ловушку — не все воспоминания одинаково ценятся. Однако выход есть, — объяснила Вайла. — Для таких, как мы, тут тоже есть выгода. Допустим, тебе нужен утраченный рецепт пирога твоей бабушки? Он может быть здесь. А расплатиться за него можно разными способами.
Она начала перечислять:
Изделия ручной работы — если в них вложены эмоции, их можно продать, пока ими не завладел паразит.
Воспоминания — например, о прочитанной книге или просмотренном фильме. Чем ярче эмоции и детали, тем выше цена.
Но самое интересное — даже одинаковые воспоминания у разных людей имеют разную цену.
— Так что быть бесчувственным искателем тут невыгодно, — закончила она.
— Погоди... но зачем вообще быть искателем? — удивлённо спросил Талис. — Я не понимаю, как можно добровольно стремиться в это опасное место?
— У каждого свои мотивы. Знаешь, сколько стоит пароль от сейфа старика-миллионера, который забыл или не успел передать его наследнику? А потерянный рецепт кулинарного гения? Формула учёного? — Вайла усмехнулась. — Некоторые ищут себя. Ты говорил, что не помнишь десять лет своей жизни. А ты в курсе, что они могут быть тут?
От такой информации Талис замер. Они как раз стояли рядом с мраморной плитой с тёмными подтёками. На крюках висели куски воспоминаний — одни сочились ностальгией, другие пахли горечью разочарования. Существо с лицом, наполовину скрытым под брезентовым фартуком (вместо глаз — лампочки от старого телевизора), громогласно объявило:
— Свежие эмоции!
На весах лежало что-то, напоминающее серый сгусток, но оно пульсировало в такт музыке, доносящейся из ниоткуда. Увидев, где они остановились, Талис поспешно отступил, теперь уже он тащил свою провожатую. Лавка с надписью «Просроченные мечты — скидка 90%» показалась ему более безобидной.
Прилавок напоминал старый газетный киоск с позеленевшими медными уголками. Вместо стекла — мутная, пузырящаяся плёнка. Над входом болталась вывеска:
«Срок годности истёк, но вкус ещё остался»
Тело существа было будто сделано из пожелтевшей папирусной бумаги, шуршащей при каждом движении. Вместо глаз — вдавленные монокли. На прилавке в беспорядке лежали свёрнутые в трубочки мечты, каждая — в пергаментной обёртке с восковой печатью. Некоторые сохранили отпечатки губ. От каждой доносился шёпот:
«Я стану космонавтом»,
«Она полюбит меня»,
«Я убегу».
Ценники гласили:
«Несбывшееся путешествие» — 2 вздоха сожаления.
«Несказанное признание» — 1 ночь без сна.
«Забытый талант» — бартер: ваше самое ненужное воспоминание.
— Хочешь сказать... — Талис потрогал одну из трубок, — мои мечты тут тоже есть? Мечты из детства?
— Конечно, — прошипел Собиратель, вклиниваясь в разговор. — Все мечты, кроме тех, что сбылись... или убили своих хозяев. Ваши пока слишком свежие. Приходите через лет пять.
Вайла резко дёрнула Талиса за руку:
— Не спрашивай. Не факт, что он продаст твои. Это крохи, оставшиеся после того, как сами мечтатели сломались.
Она снова взяла инициативу и потащила его дальше.
Мимо «Аукциона потерянных моментов» — шатра из сшитых киноплёнок, прокручивающих чужие воспоминания. На входе — неоновая вывеска с перегоревшими буквами:
«ТОЛЬКО СЕГОДНЯ! ВАШИ ЛУЧШИЕ И ХУДШИЕ МГНОВЕНИЯ!»
Тело существа, зазывающего внутрь, состояло из наложенных друг на друга полупрозрачных кадров. Вместо лица — проектор, случайным образом показывающий фрагменты чужих жизней.
— Только сегодня — совсем свежие моменты! Первый поцелуй, последние слова, миг перед смертью!
Воздух рядом с шатром пах жжёной плёнкой и ацетоном.
— Да, тут можно торговать, но будь внимателен. Торговцы — не самый честный народ, — сказала Вайла, продолжая тащить Талиса. — Вообще, раз уж ты влип по самые уши, лучше изучи то, что оставил тебе отец. А не хватай любую мерзость с прилавка.
Она вдруг радостно воскликнула:
— О, мы пришли!
— Это... старый фонтан? — удивился Талис.
Массивная каменная чаша была покрыта потрескавшейся мозаикой из осколков зеркал. Вода в ней — не вода, а густая, мерцающая субстанция с радужными разводами.
— Красиво. — Талис потрогал мозаику. Осколки показывали не его отражение, а чужие глаза.
— Это переход. Здесь нет Пустоглотов, — сказала Вайла.
В этот момент Клематис, став чёрной тенью, соскользнул с её плеча и втянулся в вороний череп.
— Готов? Нам нужно нырнуть. Держись за меня крепче — якорь потянет нас к точкам моего входа. И да, не дыши Пустотой, как в тот раз. Задержи дыхание.
Сказав это, она забралась на бортик фонтана. Талис неуверенно последовал за ней.
— Подожди секунду... — начал он.
— Не-е-ет! — перебила Вайла и резко рванула вперёд, обхватив парня руками.
В следующий миг они уже падали в мутные воды Пустоты.
Погружение оказалось почти таким же, как в прошлый раз, но не таким долгим. Вскоре они оказались в состоянии, похожем на невесомость, с ощущением, будто их тянет в глубину.
Внезапно раздалось громкое тиканье. На запястье Вайлы появилась серебристая цепочка. Девушку резко дёрнуло вперёд, и она начала стремительно удаляться. К счастью, Талис вцепился в неё так крепко, что, кажется, проще было бы оторвать ему руки, чем разжать хватку.
Затем — ослепительный свет, оглушительный грохот. Два тела неуклюже рухнули на твёрдую поверхность.
— Да... ты, я смотрю, сама ловкость! — процедила Вайла, задыхаясь. — Слезь с меня, кобанила, ты тяжёлый!
Она вытолкнула из-под себя ошеломлённого Талиса.
Они вернулись. В обычный мир.
Но что-то было не так. Воздух вибрировал, как после грозы, а тени двигались с едва заметным опозданием, будто мир слегка «буферизировался», подстраиваясь под их внезапное появление.
— Эй, у тебя часы...идут, мои просто стоят — он ткнул пальцем в циферблат.
— Знаю, — резко оборвала Вайла, Чёрная тень вороньего черепа зашевелилась, и Клематис начал медленно выползать обратно — сначала как густой дым, затем обретая привычную форму птичьей тени на плече девушки. — Это нормально. Так всегда после перехода. Через пару минут успокоятся и станут.
Но Талис не отводил взгляда от странных часов. Каждая обратная секунда заставляла его кожу покрываться мурашками.
— Перестань пялиться, — Вайла щёлкнула пальцами перед его лицом. — Колематис просто... и часы перезагружается. — Она провела рукой по тени, и та на мгновение приняла форму настоящей вороны, прежде чем снова стать размытым силуэтом.
Талис глубоко вдохнул. Запах асфальта, выхлопных газов, чьей-то еды из ближайшего кафе — всё это было таким привычным, таким... человеческим. После Глотони даже грязный городской воздух казался бальзамом.
— Значит, мы действительно... дома? — спросил он, всё ещё не веря.
- Мы дома. - Подтвердила девушка.