Ева
Отправляясь в Штутгарт, Ева прихватила с собой небольшой переносной проигрыватель, и сегодня, вернувшись в номер, решила послушать всё, что купила за день. Первая пластинка выскользнула из конверта с лёгким шорохом и тускло блеснула под галогенной лампой. Б/у, вся в мелких царапинках, совсем маленькая – не больше тарелки – и такая хрупкая. Ева вдруг остро почувствовала, что может переломить её руками, лишь слегка надавив.
Она не привыкла беречь пластинки потому что прежде не думала, что они тоже умирают. Не портятся, а именно умирают, как загнанные бабочки. И "Lullaby of Birdland" в её руках тоже однажды умрёт, и она, Ева, не сможет её послушать больше никогда. Конечно, можно просто купить другую такую же – но она будет именно что другая. Не та, которую она нашла такого-то декабря в заваленном снегом Штутгарте в огромном магазине-лабиринте фрау Берр. Ева подумала об этом – и вернула пластинку в конверт. Она послушает её дома. Не на бегу, не заставляя спорить с гремящим у соседей за стенкой роком, а спокойно и внимательно, чтобы успеть насладиться ей до того, как придётся прощаться.