Тульпа

Моё лето тянулось скучно. Лишь одно радостное событие его спасло: мы с Кириллом всё-таки собрали группу и нашли помещение для репетиций - подвал жилого дома. В гараже репетировать больше не получалось: он постоянно нужен был отцу Кирилла.

Местное КСК разрешило нам занять подвал, но с условием - привести его в порядок. Мы ухватились за шанс и пахали до ночи: выносили мусор, отмывали стены, кое-где наклеили обои, а трещины закрыли плакатами. Через пару недель там уже стояла вполне приличная база: старенькая, но рабочая аппаратура, собранная отовсюду, барабаны, комбики, пара диванов. Подвал пах пылью и сыростью, а сверху гулко проходили шаги жильцов - но нас это только веселило. Благо, они на нас не жаловались.

К нам присоединился басист Артур - высокий нескладный парень из религиозной семьи с вечной челкой на глазах. Он держал бас так, будто прятался за ним. А ещё вокалист Миша - харизматичный и шумный, живший на сцене даже вне её: он ввалился в подвал, сразу заорал строчку и хлопнул меня по плечу. Мы быстро поладили, хотя споров хватало: в каком строе играть, какой рифф круче, почему песня должна звучать именно так, а не иначе.

Главное, что три раза в неделю мы собирались на репетиции. Дисциплина, работа, шлифовка звука. И впервые за долгое время я чувствовала, что живу.

Мои песни, написанные вместе с Тенью, понравились ребятам. Постепенно из черновых демок мы сделали полноценные песни.

- «У каждой цели - своя возможность, у каждой боли - своя мечта». Это круто, Ли! В этой строчке даже не вздумай что-то менять! - восхищались ребята на одной из репетиций.

В такие моменты я ощущала себя особенной, талантливой и нужной миру.

Стоит ли говорить, что в спорах о музыке рядом со мной всегда стояла Тень? Именно она подсказывала, какие слова выбрать. Я открывала рот - и тут же видела, как Тень качает головой, грозит пальцем: "Молчи... Слушай... Повторяй за мной"... Я повторяла - и каждый раз выходила победителем.

- Слушай, это офигенный припев! - Артур стянул с лица чёлку и покачал головой. - Я думал, он сырой, а теперь прям качает.

- Конечно качает, - усмехнулась я, и Тень довольно кивнула где-то справа от меня.

- Ну-у... - Миша шумно вздохнул, готовясь спорить. - Куплет всё равно длинный. Надо резать!

- Ничего не надо! - я резко перебила его. Слова сами вылетели, как сумасшедшие. - Если урежем, потеряем драйв.

Миша прикусил губу и махнул рукой:
- Ладно, ладно, сделаем, как ты сказала.

И ребята опять посмотрели на меня как на лидера. Без Тени у меня бы ничего не вышло, я бы не могла вести конструктивный спор с правильным аргументами, а просто злилась и кричала, не в силах объяснить свою позицию. Моё сердце обливалось литрами горячей крови, когда я понимала это.

Всё лето я провела на репетициях. Споры, крики, хлопки по струнам, треск сломанных барабанных палочек. Кто-то гремел бутылкой газировки, кто-то ругался на фальшивую ноту, и в конце концов мы всё равно валились на диваны, уставшие, но счастливые.

- Вот это прогон! - Миша скакал по подвалу, как по сцене, - вы слышали, как у нас получилось?!

- Если бы не твоя фальшь, - буркнул Артур, было бы ещё лучше.

- Заткнись, зануда! - в Артура полетела барабанная палочка. Он еле увернулся. Мы дружно заржали.

А потом началась учёба. Она меня мало интересовала. Это была та часть моей жизни, где я никогда не слушала Тень. Сначала она пыталась вмешиваться, подсказывала, что ответить у доски, шептала формулы. Но я лишь раздражённо огрызалась. Вскоре и она фыркнула, отвернулась, махнув рукой на мой школьный бардак. И я была рада, потому что порой мне хотелось разбить себе голову о стену - лишь не слышать её нравоучений.

Я училась из рук вон плохо. Математика казалась китайской грамотой, физика - магией из параллельного мира, а литература... я её больше не любила.

- Я найду тебе репетитора, - мама говорила тихо, но в её голосе дрожали нервы.

- Не надо, - отрезала я.
- Надо! Ты совсем забросила учёбу. Музыка разрушит твою жизнь. Ты всё бросишь и останешься ни с чем!

- Это не жизнь! - я закричала в ответ, размахивая руками. - Жизнь - там, в подвале, где мы играем!

- Подвал?! Ты называешь это жизнью?!

- Да! - я почти захлебнулась воздухом. - Лучше подвал и гитара, чем твои дурацкие оценки и "перспективы"!

Мама тяжело вздохнула и резко села на стул. Я хлопнула дверью, убежала в свою комнату и плюхнулась на пол рядом с Тенью. Мы молча слушали музыку. Иногда слова взрослых ранят сильнее, чем любой гитарный рифф.

Мама изменилась - за одну ночь постарела лет на десять. Кожа стала ещё бледнее, тоньше, будто через неё просвечивали невысказанные тревоги.

Я стала замечать странности в разговорах родителей. Их общение превратилось в короткие, сухие фразы.

- Ты купил хлеб?
- Да.
- Когда уйдешь?
- После обеда.

Слова были точными, но пустыми. Между ними всегда незримо сидел кто-то третий, отделяя их друг от друга. Молчаливый, тяжёлый, и я не могла его увидеть, только ощущала каждый клеткой.

Неужели у них больше нет тем для разговоров? Неужели я и мои странности стали настолько привычными, что о них даже больше не спорят?

Седьмой класс я закончила с трудом, перебиваясь с двоек на тройки. С началом учебного года мы стали реже репетировать и постепенно теряли контакт. Но однажды всё же выступили на местном концерте. Моё первое публичное выступление.

Я так волновалась, что пальцы дрожали, а дыхание сбивалось.
"Главное, не забудь партию" - твердил внутренний голос. Но стоило загудеть колонкам, руки сами вспомнили, что делать. В зале кто-то заорал раньше времени, кто-то засмеялся и даже захлопал, но я упрямо держала ритм. В первом ряду стояла Тень. Люди проходили сквозь неё, а она кивала мне, как дирижёр.

- Неплохо для первого раза, - сказал Артур за кулисам, поправляя чёлку.

- Ты чуть не убила меня этим выступлением, - хохотнул Миша.

- Зато никто не ушёл, все нас слушали, - я вытерла вспотевшие ладони о джинсы.

Тень улыбнулась -да, я видела эту призрачную улыбку - и сердце ударило так, словно это она только что играла вместо меня.

Дома по вечерам всё чаще слышались приглушённые голоса. Я подолгу сидела в комнате, но сквозь двери доносились обрывки:

- Ты опять задержался...
- Работа. У меня рейсы.
- Всё время рейсы.
- Не при ребёнке.

А дальше - тишина.

Мама выглядела уставшей, папа всё больше работал. Я боялась спросить. У нас не было принято лезть в разговоры взрослых. Я ведь ещё маленькая. Маленькая, наивная девочка с гитарой и глупыми мечтами.

Любопытство тянуло узнать, но я только сильнее закрывалась в себе. Эти мысли давили, загоняли в бесконечную тревогу. Тогда я начала писать рассказы и стихи - прятала их в ящик стола, под учебники и тетради, скрывала от чужих глаз.

Хотя могла бы и не прятать. Всё равно моими чувствами никто не интересовался.

Со временем родители перестали меня замечать. Я жила своей отдельной жизнью, но эта свобода была тяжёлой и пустой.

Раньше мама строго проверяла дневник, отчитывала за тройки, ворчала про репетитора. А теперь она забыла, что её дочь учится в школе. Я сама однажды протянула ей тетрадь:

- Хочешь посмотреть? Сочинение. Я думаю, хорошо написала. Как ты думаешь?

Она подняла красные глаза, потом устало махнула рукой:

- Делай как знаешь.

Я снова покрасила волосы и заявила, что больше не пойду в парикмахерскую - хочу отрастить чёлку, чтобы выглядеть старше.

- Хорошо, - сказала мама, даже не глядя. - Твоё дело.

Я смотрела на неё в ожидании привычной вспышки - но её не было. Мама сдалась. Я победила.

Сначала я обрадовалась: наконец-то свобода. Но радость была странной, она сопровождалась ощущением, что кто-то посторонний смотрел на меня изнутри, следил за каждым шагом. Мне стало легче дышать, но и тревожно - пустота вокруг родителей давила так же сильно, как раньше их контроль.

Я ещё не знала простой истины: свободу нельзя давать человеку без мозгов. Одиночество может быть куда страшнее любых ограничений.
К концу учебного года мои оценки были настолько плохи, что меня чуть не оставили на второй год.

И тогда вмешалась Тень. Она явилась в пышном платье, стала выше ростом. Она явилась прямо из той тревоги, что меня сковывала.

- Ты же понимаешь, чем тебе это грозит? - голос Тени звучал чуждо, но требовательно. - Выучи билеты. Просто вызубри их. Тексты и песни оставь на потом.

- Отстань, - пробормотала я и сжала пальцы на висках, - у меня всё равно ничего не получится. Я пытаюсь, но всё без толку. Я не хочу тебя даже слушать.

- Ты собираешься реально остаться на второй год? Мама будет плакать. Папа злиться.

Я задыхалась от злости, закатила глаза, топнула ногой. Хотела крикнуть в ответ, но слова застряли в горле у невидимой баррикады.
Пальцы сами начали царапать ручкой по тетради, выводя между строк кривые полоски.

Тень наклонила голову так близко, что мне стало странно тяжело - она сжимала невидимый обруч вокруг висков.

- Делай, - сказала она, и я медленно села за билеты.

Каждый раз, когда я тянулась закрыть тетрадь, Тень легонько толкала меня плечом. Я не чувствовала это физически, это было что-то сродни фантомным болям. Её невидимая ладонь держала мою руку на странице. Я ненавидела её, хотела толкнуть прочь, взбунтоваться, но терялась. Где-то в глубине я понимала: если бы её не было рядом, я бы, скорее всего, ничего не сделала.

В итоге я сдала английский на пятёрку, по остальным предметам вышла с неплохими оценками. Плита с плеч рухнула, но холодное присутствие Тени оставалось: раздражающее, неумолимое... и необъяснимо необходимое.

Но дома легче не стало. Атмосфера оставалась напряжённой. Мама молчала, а вокруг неё повисло что-то чужое и нервное. Мне показалось, в квартире происходит то, чего я не знаю - или чего не должна знать. Нервный тик стал появляться всё чаще.

Однажды я зашла на кухню. Мама сидела с ноутбуком, экран светился белым.
- Что смотришь? - спросила я нарочито спокойно.

Она вздрогнула и резко захлопнула крышку.

- Ничего. Уроки сделала?
- Почти, - пробормотала я и села рядом. Пальцы сами начали водить по столу ногтём.

Тень шепнула: смотри, как дрожит её рука.

И правда, мама теребила край рукава и допила чай почти залпом, явно стремясь закончить разговор ещё до его начала.

В другой раз я застала её у телевизора. Каналы щёлкали один за другим: новости, сериалы, мультики - всё сливалось в бессмысленный шум.

- Мам, что-то ищешь?

- Нет, просто так, - коротко бросила она и вздохнула.

Я заметила: глаза у неё были красные, но она упорно делала вид, что это от усталости.

Я пыталась быть рядом, но незаметной. Иногда подходила ближе, задавала пустяковые вопросы, иногда специально уходила в коридор, чтобы подслушать мимолётные детали. Каждое движение матери фиксировалось в памяти: как она листает экран телефона, как резко закрывает крышку ноутбука, как короткие колючие фразы летят в адрес отца.

Я не задавала вопросов, но знала: что-то происходит. И Тень тоже знала.

"Щёлканье каналов. Вздох. Дрожащие пальцы. Слишком частые задержки на работе. Рейсы. Фотографии в ноутбуке. Запомни всё это. Это важно."

Иногда я ловила себя на том, что просто наблюдаю за мамой: пальцы торопливо бегают по клавишам, глаза состредоточенно всматриваются в экран, губы что-то шепчут вполголоса.
Она почти не смотрела на меня - и внутри всё закипало: хотелось сорваться, накричать вытрясти правду.

- Мам, ты со мной разговариваешь вообще? - вырвалось однажды.

Она подняла стеклянные глаза.

- Конечно. Уроки сделала?
- Сделала, - соврала я.

И всё. Ледяная тишина вернулась, будто её не прерывали.

Я сжала кулаки под столом. Тень стояла рядом и шептала: не смей устраивать истерику, смотри дальше, отмечай детали.

Это бесило. Но именно её голос удерживал меня от того, чтобы перевернуть ноутбук, оттолкнуть маму, закричать в лицо.

Домашние задания мама больше не проверяла - просто верила на слово. Для неё это был знак доверия, для меня - ещё одно доказательство её равнодушия. И только Тень, стоя за спиной, не позволяла расслабиться: садись и делай, возьми себя в руки. Ты можешь. Ты просто думаешь, что не можешь.Иногда я проклинала её за это. Но без неё провалилась бы окончательно.

Папа почти перестал бывать дома: по словам мамы, у него прибавилось работы. Раньше он тоже уезжал в рейсы как дальнобойщик, но в тот год его почти не существовало - всё лето я его не видела.

Репетиции с группой тоже постепенно сошли на нет. Миша увлёкся личной жизнью, Артура ограничили религиозные родители, Кириллу стало скучно - он ушёл в спорт. Я со слезами забирала с реп базы гитару и комбик - подарок бабушки и её сожителя. Теперь инструменты стояли в углу, одинокие и ненужные. Смотреть на них было тяжело.

- Не переживай. Провал - это не конец. Это всего лишь шанс. Уникальный. Шанс сделать ещё лучше, уже не с нуля, а опираясь на опыт.

- Замолчи! - отрезала я. - Только твоей философии мне сейчас не хватало.

Мне хотелось поговорить с мамой, но слова застревали на полпути. Мы никогда не были близки. Мама выполняла обязанности - лечила, кормила, ругала или хвалила - но душевной связи не было. После смерти моего младшего брата она исчезла. Максу было всего четыре, мне десять, когда он умер. Я потеряла не только брата, но и маму. Она растворилась в больничных коридорах и запахе лекарств - и не вернулась.

Однажды я сидела в комнате с раскрытой книгой на коленях, но слова давно расплылись в серое месиво. За дверью донёсся приглушённый мамин голос:

- Куда ты возвращаешься? Куда?.. Я готовлю документы. Нет, пока не знает. Время придёт - скажу.

Она говорила ровно, без интонаций, без эмоций. Я замерла, стараясь даже не дышать. Сердце грохотало в висках. Что-то важное происходило у меня за спиной - и мне этого не говорили.

Я прислонилась к холодной стене, сдерживая слёзы. Хотелось исчезнуть, уйти от собственной беспомощности. Почему я не могла просто выйти и спросить? В груди стоял тяжёлый жар, всё вокруг замерло и давило на меня со всех сторон.

Мамины слова продолжали звучать глухим эхом. Я с силой захлопнула дверь, бросилась на кровать и уткнулась лицом в подушку.

И тогда в тишине что-то дрогнуло - рядом со мной дёрнулся воздух. Я знала это чувство.

- Ты не вовремя, - прошептала я тускло, сжимая белую наволочку до боли в пальцах.

- Наоборот, - отозвалась она. Её голос был на редкость мягким, почти ласковым. - Я пришла именно вовремя.

Я сжала зубы, не поворачиваясь.

- Сейчас ты должна быть рядом с мамой, - продолжала она тихо, - не спорить, не огрызаться. Поддерживать.

Я резко вздохнула, но не смогла произнести ни слова.

- У неё трудный период. - Тень точно дотронулась до моей мысли. - И чем спокойнее ты будешь, тем легче будет всем.

Она замолчала. Но через секунду - добила:

- Ты ведь не думаешь, что твоё угрюмое бормотание - это лучшее, на что ты способна?

Я медленно повернула голову. Рядом стояла она - неясный чёрный силуэт, как сгусток полутени человеческой формы, но почти без лица, без чётких деталей. И всё же я ощущала от неё... грусть. Не угрожающую, а тянущую, обволакивающую. Она казалась маленькой, почти хрупкой, как девочка, которой нужна защита. Только голос оставался прежним - голос, который я уже ненавидела.

- Когда ты исчезнешь из моей жизни?! - сорвалось с губ. - Если бы не ты, всё было бы иначе! Все эти провалы, все ошибки...Ты сломала меня! Сделала слабой! Если я смогла тебя создать, значит, могу и убрать. Стереть!

Силуэт слегка склонил голову набок.
- Ты не о том думаешь. Я здесь не случайно. И уйду, когда будет так нужно. Я ни разу тебя не обманула. Может, стоит меня слушать? Я не враг. Я здесь, чтобы сделать тебя сильнее.

- Я справлюсь сама. Без советов несуществующего призрака! Почему ты всё время говоришь очевидные вещи?! Помогай маме... Не огрызайся... Я и сама это знаю!

- Тогда почему ты этого не делаешь? Настоящее понимание - это действие. Если не действуешь, значит, не понимаешь.

- Заткнись уже! - я зажала уши, зарываясь лицом в подушку. - Я понимаю!

Я застыла. Сердце бешено колотилось, ладони дрожали, а в голове всё смешалось. Чем яснее я осознавала правоту её слов, тем сильнее хотелось её отвергнуть.

Человеку свойственно ненавидеть того, кто говорит правду. Кем бы он ни был. Даже если это всего лишь сгусток мыслей, призрак, бесплотный правдоруб. А я, как ни печально, всего лишь человек.