Новости
Я не тот человек, который сливается с фоном. Я — не кричащий прожектор, но и не тень на стене. Скорее, брызг краски в чёрно-белом коридоре. Меня зовут Мая. Мне шестнадцать. Я учусь в самой обычной американской школе — с однообразными коридорами, вечно гудящими звонками и одинаковыми лицами у автоматов с газировкой.
У меня нет толпы друзей. Никто не бежит ко мне с обеденным подносом в руках или с громким "о боже, ты видела?!". Но всё же... я — в какой-то степени известна. Не из-за популярности в соцсетях или модной одежды. А потому что я пою. Я пишу песни, по-настоящему. И играю их на гитаре. Своей. Почти раритетной, деревянной, с небольшим сколом у корпуса и выгоревшими струнами — её мне передали от прадеда, будто из другого времени.
Мне было тринадцать, когда я впервые зажала аккорд. Было больно — пальцы ныли, а струны звучали нестройно, но меня это не остановило. За три года я научилась всему сама. И с тех пор я — обязательная часть школьных мероприятий. Неофициальный голос этой школы.
В то утро пятницы всё началось с зеркала. Оно, как всегда, не скрывало правды.
— Снова ты, — пробормотала я отражению, убирая с лица спутанные светлые волосы. Глаза выглядели уставшими. Синие круги под ними больше напоминали тени крыльев ночи.
Я переоделась, натянула свою любимую тёмно-зелёную худи, взяла гитару в чехле, закинула за спину и спустилась вниз.
На кухне меня уже ждала мама. Она стояла у плиты в халате, с чашкой кофе и тем самым взглядом — где-то между укором и заботой.
— Доброе утро, Мая. Ты опять не спала до поздней ночи? — голос был мягкий, но с лёгкой примесью раздражения. — Опять тексты свои писала? Лучше бы биологию повторила.
Я молча открыла холодильник, достала йогурт и стала пить прямо из упаковки.
— Поешь нормально, а то худая совсем. Кожа да кости, — продолжила она, не поворачиваясь.
Я не ответила. Что тут скажешь? Переубедить маму — это как спорить с ураганом. Бесполезно.
Поднявшись обратно наверх, я схватила скейт и вышла. Возле дома уже стояла машина — старая, чёрная «Хонда», принадлежавшая моему брату Питеру. Он сидел за рулём, листая что-то в телефоне.
— Запрыгивай, подвезу, — сказал он, даже не взглянув на меня.
Я села на переднее сиденье, гитара осталась за спиной.
Питер был на два года старше, учился в университете и относился к жизни легко и цинично, как умеют только те, кто ещё не сталкивался с настоящей болью.
— Может, начнёшь уже одеваться, как девочка, а не как гитарный призрак? — пробормотал он, заводя двигатель.
— А тебе какое дело? — я прищурилась.
— Да просто. Советы от старшего. Кстати, как успехи с песнями? По синякам под глазами видно, что ночь была "продуктивной".
— Не хватает чего-то. Мелодия сыплется. Как будто звуки ускользают от меня.
— Потому что ты играешь одна. Найди барабанщика. Без ритма — это всё не то.
— Кто вообще захочет со мной работать?
— Ты не такая страшная, как тебе кажется. Анне ты понравилась.
Анна — его очередная девушка. На вид — типичная «королева курса»: чёрные волосы, вызывающая походка, язвительная улыбка.
— Ты то же говорил про Лили, Дженнифер и Стефани. Это только за этот год.
— Ну, извини. Сердце у меня ветреное, — он усмехнулся. — Всё, приехали.
— Это всего лишь в двух кварталах от школы, — недовольно заметила я.
— Мне надо заехать за Анной.
— Мгм, — я вылезла и, став на скейт, добавила, — И где ты будешь сегодня по своим «легендам»?
— У Нила. Мы делаем проект. И мама об этом знает, если что.
— Ну-ну...
Я поехала дальше. Ветер путался в волосах. В голове билась строчка из будущей песни: «Если бы не ритм — я бы упала». Возможно, брат был прав.
Школа встретила меня шумом и сутолокой. Люди двигались, как муравьи, каждый в своём направлении. Я прошла мимо автоматов, расписанных шкафчиков и повернула к своему классу. Последняя парта — моя крепость. Там меня не трогают.
Первый урок — биология. Миссис Хамер — кактус в юбке. В её глазах я — пустое место, а может, просто неудобная звезда.
Я достала наушники и начала черкать в блокноте. Писала строки под музыку Sabaton. Вдохновение приходит странно: то ночью, то на уроке биологии.
И тут по громкой связи раздался голос директора:
— Мая Камерон, пожалуйста, зайди в кабинет директора.
Я почувствовала, как все взгляды скользнули по мне. Словно я в кино, где на героиню наконец-то навели прожектор. Подхватив рюкзак и гитару, я поднялась и вышла из класса.
Кабинет директора был, как и всегда, душный и пахнущий бумагой. Мистер Рей сидел за столом с серьёзным лицом.
— Вы меня вызывали? — спросила я, стараясь не показывать раздражения.
— Да. У меня к тебе предложение. Мы хотим собрать школьную музыкальную группу. Ты — вокалистка, гитаристка и лидер, — проговорил он, словно по бумажке.
— Но... я же выступаю одна.
— Нужно что-то новое. Если ты заметила — в вестибюле всю неделю висел список для прослушивания. Сегодня ты их прослушаешь. И выберешь себе команду.
Список в вестибюле?! Да кто вообще обращает внимание на эти объявления?
— Хорошо... — только и сказала я. Не было смысла спорить.
— После уроков, в актовом зале. Удачи, Мая.
Я кивнула и вышла. Возвращаться на биологию не хотелось. Я пошла к вестибюлю. Уже издалека увидела: над столом с объявлениями толпились люди. А когда подошла, то застыла. Листов было больше десяти — все исписаны.
Я узнала фамилии. Одноклассники, спортсмены, даже школьная королева. Те, кто обычно проходил мимо меня, как мимо уличного музыканта, вдруг захотели играть со мной.
Мне нужно было немного воздуха.
Я вышла из школы и села на крыльцо. Гитара стояла рядом, и я невольно коснулась её корпуса. Он был тёплым, будто живым.
Может, это не просто очередная пятница. Может, сегодня начнётся нечто большее, чем просто ещё один день в школе.