То, Что Никогда Не Закончится
Солнце греет, не обращая внимания на поздний октябрь, так быстро поселившийся в календаре. Потёртая на локтях и груди куртка Марка жадно собирает тепло в свои рукава. Из открытых окон первого этажа доносятся звуки жизни — недовольное ворчание масла на сковородке, бодрый свист чайника, оживлённый разговор в коробке радио.
— Сейчас бы газировки, да холодненькой, — мечтательно произносит Марк, вздохнув, и снимает раскалённую солнцем куртку. Непривычно тёплый октябрь.
— Даже не смотри на меня, — говорит Сашка, доставая из своего рюкзака толстовку. — Ты мне до сих пор должен.
— Разве для друзей так важны деньги? — говорит Марк, скорее шутливо, чем серьёзно. Попрошайничать он никогда не любил, однако бывало что без помощи — ну никак.
— Гораздо важнее слово.
Марк кивает и смотрит на Соньку, натягивающую на своё худое тельце безразмерную толстовку широкоплечего Саши. Садится на бордюр напротив лавочки, где уместились трое его друзей. Утерев ладонью лоб, просит:
— Сыграй что-нибудь, Май.
Стальные нервы гитары звучат так красиво, что друзья ощущают в воздухе запах весеннего утра, свежесть росы на своих лицах, им чудится бледная зелень листьев. Сонька сидит, натянув рукава толстовки до ладоней, и раскачивается в такт мелодии. Она всегда была немного не от мира сего и всегда хоть каплю, но замерзала, в любую погоду. Марку кажется, что Сонькину холодную кожу не обогрело бы даже солнце Сахары.
Разорвав реальность стены белой створкой, женщина с лимонным волосами недовольно смотрит на собравшуюся под подъездом молодёжь.
— Чего вы опять тут забыли? — её резкий голос пускает рябь по спокойствию этого золотого осеннего дня. — Неужели негде больше пошуметь?
— А мы не шумим, — кричит в высоту третьего этажа Сашка. — Мы ведём диалог с Вечностью.
Женщина с лимонными волосами фыркает, подперев ладонью подбородок. Её руку облегает рукав халата, явно видавшего лучшие дни. Скептически ухмыляется узкими как нитки губами и спрашивает:
— Какие же разговоры с Вечностью могут вести такие юнцы, как вы? Толком о жизни ничего не знающие.
— Более живые, нежели разговоры взрослых, — отвечает Сонька, глядя куда-то в пустоту. — О неразделённой любви, об объятиях в пять утра у подъезда, о том, каково быть подростком. Глядим на мир через призму желаний, свободы и разума, ещё не зная быта неудавшейся семейной жизни, разбитого сердца и передозировки обыденностью.
— О романтике, в конце концов, — говорит Сашка и, забрав у Май гитару, целует девушку в щёку. Из-под его пальцев капает на тёплый асфальт мелодия, сочащаяся светом и тоской одновременно.
Марк пристально смотрит на женщину с ниткоподобными губами. Она молчит, не зная, что сказать в ответ на такое откровение. Не знает, потому что, к сожалению, забыла, каково быть подростком. Пусть и другого времени, а всё же молодым и весёлым, ещё не скованным цепями работы и дома.
Мелодия капала на асфальт, заставляя цветы пробиваться сквозь серость, листва вновь пожелтела и из воздуха пропал запах весны. Голова и рука женщины уже не торчат из окна, но Марк знает, что она слушает их разговоры с Тем, Что Никогда Не Закончится.
Створка окна так и не убрала разрыв между домом и реальностью. Более того — на втором этаже появились новые...